Сценарии, пьесы, сценарии. В трёх книгах. Книга 1

3. Тридцать лет

К полудню солнце и жаркий восточный ветер «шарав» совершенно раскалили пустыню. Очертания холмов, скал и оврагов подрагивали в знойном мареве – казалось, что даже они страдают от этого пекла. Ни звука, ни запаха…

Всё живое попряталось до вечера, но не люди – по каменистой дороге медленно двигался небольшой караван: десятка полтора верблюдов с поклажей, хозяин каравана – толстый купец верхом на верблюде, несколько вооружённых пеших погонщиков, пять охранников на лошадях. Лица людей были разморены жарой и усталостью от долгого перехода. Тишину нарушали только мерные позвякивания колокольчиков на верблюжьих шеях… Караван приблизился к подножию невысокого утёса.

Вдруг в тишине раздался резкий свист летящих стрел, пущенных откуда-то сверху. Убитые охранники повалились с лошадей. Одного охранника только ранило – стрела попала ему в плечо. Он с криками судорожно развернул своего коня и пришпорил его. Беспорядочно мотаясь в седле, он ускакал в обратном направлении и исчез за поворотом дороги. Этот манёвр пытался повторить и купец, но его верблюд был невосприимчив к его бестолковым понуканиям. Наброшенный издалека аркан стянул купца с верблюда, и он грузно упал на землю. Тут же попытался встать, но почему-то у него не вышло, и он так и остался сидеть на земле, широко раскинув ноги.

Всё это время гружёные верблюды продолжали невозмутимо шагать по дороге (они остановились, только пройдя около сотни локтей) – в отличие от своих погонщиков, которые остановились сразу же, а некоторые из них даже присели на корточки. На их лицах не было страха.

К купцу молча подошёл, сматывая свой аркан, рослый разбойник Ефрем. Сняв петлю аркана с головы купца, он смачно хлопнул ею купца по спине – со словами:

– Хор-роший купец!

Вместе со своим атаманом – Вараввой – подходили и подбегали другие разбойники. Они весело перекликались:

– Сегодня удача не отвернулась!

– Хороший набег!

– Мы даже не вынули мечей из ножен!

– Варавва любит, когда так спокойно и тихо!

– Лучшие деньги – лёгкие деньги!

– Ха- ха!

– Жалко, караван маловат!

– А Вооз-то сегодня промахнулся!

– И лучший лучник может ошибиться!

– Посмотрим, что в мешках!

Варавва сильно изменился. Теперь это был крепкий, уверенный в себе чернобородый мужчина с шапкой курчавых волос и седыми висками. Он резко оборвал разговоры:

– Сейчас нет времени осматривать товары! Следом идёт большой караван, охраняемый сотней всадников. А Вооз промахнулся! И раненый охранник может через час доскакать до них. Вооз не получит сегодня доли! Для чего я собирал самых лучших лучников? Вооз, мой гнев на тебе! Те же лучники, кто не промахнулся, получат, как обычно, по три доли. Три доли получит и Ефрем, заарканивший купца.

Один из разбойников заискивающим голосом поинтересовался:

– Опять отпустишь погонщиков, Варавва? Их можно продать – хорошие деньги!

Ответ Вараввы был резок:

– Аарон, ты жаден и глуп! От Иерусалима до Дамаска все караванщики знают, что Варавва не трогает погонщиков! И посмотри – эти даже не обнажили мечи! Что может быть лучше? А ведь они могли пролить твою гнилую кровь, Аарон!

Затем Варавва обратился к купцу:

– Купец, я не знаю тебя – как твоё имя?

– Ахтур из Дамаска…

– Хорошо ли ты известен в Дамаске?

– Меня знают на рынках.

Варавва повернулся в сторону погонщиков:

– Погонщики, к вам моё слово! Оставляю вам ваше оружие, деньги и воду! Возвращайтесь в Дамаск! Скажете семье купца, что его цена – … пятьсот динариев! За выкупом к ним придёт мой человек. И мы сами доставим купца в Дамаск! По обычаю, в Дамаске вы получите хорошую награду от его семьи! Я всё сказал! Уходите! И поживее, пока я не передумал!

Погонщики, негромко переговариваясь, пошли в сторону Дамаска.

А Варавва уже отдавал команды своим людям:

– Снять оружие с охранников! Трупы – в овраг! Купца связать – и поперёк его верблюда! Да не забудьте завязать ему глаза!

Команды атамана были исполнены слаженно и быстро. Наконец, Варавва отдал последний приказ:

– Всё! Уходим к нашим пещерам! Гоните лошадей и верблюдов! Да поживее!

Караван двинулся в сторону от дороги. Последняя лошадь тащила за собой связку кустов тамариска, срубленных в глубине оврага. Их ветви заметали следы, а ветер уничтожал их окончательно.

4. Начало

Это был богатый дом. Впрочем, современный человек не заметил бы этого – в то время в обитатели Галилеи жили непритязательно, и относительное богатство зачастую означало всего лишь меньшее количество заплат на одежде, чуть менее ветхую домашнюю утварь и привычно сытый желудок.

Ночь была тиха и спокойна. Ни люди, ни домашние животные, ни птицы не издавали ни звука. И дом безмятежно спал. В комнате было очень темно. Лишь иногда мягкие сполохи света от затухающих углей очага позволяли разглядеть сам очаг, но не более того. Слегка пахло гарью, теплом и людьми.

На топчане лежали мужчина и женщина. Мужчина мерно похрапывал. Вдруг раздался слабый стук: три удара – два удара, три удара – два удара. Женщина спала более чутко и проснулась первой. Она села и толкнула в бок мужчину. Тот привычным движением выхватил из-под топчана короткий меч и вскочил на ноги.

Женщина тихо сказала:

– Асир, кто-то стучал в ворота…

– Нет хуже ночных гостей…

Характерный стук повторился.

Асир немного успокоился:

– Это стук Вараввы… Женщина, пойди спроси, если ответит «Варавва» – откроешь. Иначе не открывай. А я посмотрю с крыши.

По скрипучей приставной лестнице мужчина поднялся куда-то наверх, а женщина, накинув платье, вышла из комнаты… Через минуту комнату вошёл Варавва:

– Мир дому твоему, Асир! Это я, Варавва. Спускайся.

Асир уже спускался вниз со словами:

– Давно ты не появлялся у меня.

– У тебя новая жена?

– Да. Через четыре месяца родит от меня. Покойная Рахиль была неплодна…. Но как ты разглядел…

– Поживёшь моей жизнью лет десять – научишься видеть в темноте.

– Фамарь, зажги светильник!

В комнату вошла жена Асира, она зажгла лучину в очаге, затем – от этой лучины – масляный светильник, стоящий на низком столе.

Стало видно, что Асир – толстый мужчина, выглядящий несколько старше Вараввы, а Фамарь – совсем ещё девочка двенадцати-тринадцати лет. Фамарь разложила подушки вокруг стола. Мужчины расселись. Асир первым прервал молчание:

– С чем пожаловал ко мне в Капернаум?

– Сказать тебе, что я не доволен тобой.

– Разве ты мало получаешь через меня?

– В последнее время – всё меньше и меньше. Но главное в другом – стали поговаривать, что ты торгуешь захваченным товаром – моим товаром. Ты стал ленив.

– Чего только не говорят люди…

– О тебе люди говорят правду. И чем больше таких разговоров, тем больше станут тут меня выслеживать, и тем короче будет моя жизнь…

– Долгих лет тебе, Варавва!

– Ты стал ленив. Всё больше товара ты продаёшь в самом Капернауме, всё меньше товаров шлёшь караванами в Тир, Кесарию, Назарет, Самарию. И люди за тобой стали замечать.

– Но на караваны могут напасть в дороге.

– Лицемер! Ты знаешь, что караванам с МОИМ товаром ничто не угрожает. Так?

Вместо ответа Асир шумно и прерывисто вздохнул. Затем упавшим голосом он с трудом выдавил из себя:

– … Простишь ли ты меня, Варавва! Я совсем потерял голову. Торговля стала мне ненавистна. И даже деньги. Я… Я перестал ходить в синагогу.

– Ты, самый набожный из моих людей?!

– Да, Варавва – ибо там священники и книжники поносят Его. Слышал ли ты о новом пророке в Галилее?

– В Галилее что ни год – объявляется дюжина пророков.

– Да, несть числа лже-пророкам. Но Иисус – пророк истинный! Бог – свидетель моим словам!

– Я плохо знаю писания, но даже мне известно, что должны мы ждать пришествия пророка Илии.

– Иисус сказал, что Илия приходил, но не разглядели его люди. И взял Илия имя Иоанна, и под именем сим крестил людей в Иордане, и сам Иисус крестился от него.

– Так твоего пророка зовут Иисус?

– Да, имя ему – Иисус.

– И что он – местный парень?

– Он пришёл к нам из Назарета, там же живёт семейство его.

– Знавал я одного Иисуса в Назарете… Сколько лет ему?

– Не знаю… Наверное, чуть-чуть помоложе тебя.

– Знавал я одного Иисуса в Назарете… А как он выглядит?

– Он… Он светел! Когда он приходит, кажется, воздух становится светлее и чище! Когда он говорит, кажется, что всю жизнь хотелось услышать его голос! Он говорит… Он говорит (Асир встал, лицо его воодушевилось): «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное! Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю! Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут! Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят! Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас! Ударившему тебя по щеке подставь и другую! И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.»

Асир замолк и огляделся так, как будто увидел эту комнату впервые. Он растерянно сел и опустил голову.

Варавва положил руку на плечо Асиру и жёстко сказал:

– Асир, эти слова прекрасны, но они не о тебе. Твои руки в крови. Вспомни, скольких ты убил.

Асир ещё ниже опустил голову отвёл взгляд в сторону.

– Ныне я возлюбил Господа и пророка его. – тихо, но твёрдо сказал он – И прощён буду! И хочу креститься в Иордане от Иоанна, исповедовав грехи свои.

– Слышал я, что недавно взят он под стражу и сидит в темнице у Ирода… Так за что Иисуса поносят в синагоге твоей?

– Не понимаю я. Иисус ведь говорит: «Не нарушить закон или пророков пришел я, но исполнить». Правда, учит он не как фарисеи и книжники, а как власть имеющий. Власть от Бога. Этой властью исцелил он уже многих больных и расслабленных по всей Галилее, и даже бесноватых. У соседа моего, сотника, он излечил слугу, даже не войдя в дом его, просто сказав слово на улице.

– Знал бы сотник, кто у него соседом… Так Иисус жил в Назарете, и моих лет?

– Да.

– Я ведь тоже из Назарета. Знал я в детстве одного Иисуса – одногодка моего. И был странный случай, который помню я до сих пор. Наложил он ладонь на рану мою. И тотчас перестала болеть, а к вечеру затянулась.

– Варавва! Точно – это он!

– И он, тот мальчишка, знал все книги на память. Он даже недолгое время вечерами учил меня Закону. Жалко, что лень моя была сильнее его усердия.

– Варавва! Нет сомнения! Иисус – друг детства твоего!

– Друзьями мы не были… Нет… Хочу завтра взглянуть на этого Иисуса.

– Варавва, опасно тебе показаться в городе днём!

– Вели Фамари, чтобы утром постригла меня, укоротила бороду и окрасила волосы хной. Спросят – скажешь, что я Осия, сын дяди твоего из Эммауса.

– Жизнью рискуешь, Варавва! Да и дом сотника рядом.

– Тридцать лет рискую. Да сбудется всё по воле Божьей!

– Завтра будет он в синагоге нашей.

– Там и увижу его.

5. В синагоге

Большой зал синагоги, освещённый настенными факелами, был переполнен людьми. На невысоком возвышении стоял и проповедовал Иисус. Слева от него группой расположились священники и книжники, с другой стороны – его ученики: Пётр, Андрей, Иаков, Матфей и Иоанн. Асир, слушавший, как зачарованный, и рыжебородый Варавва стояли недалеко от Христа и книжников.

Страстный голос Иисуса гремел под сводами синагоги:

– Горе народу Израилеву! В синагогах сели книжники и фарисеи! Всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, но не делают. Они связывают бремена тяжелые и возлагают их на плечи людям, а сами не хотят двинуть и перстом! Любят приветствия в собраниях, и чтобы люди звали их «учитель». Но один у вас Учитель – Господь Бог, вы все же – братья! Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное людям, ибо сами в него не входите и хотящих войти не пускаете! Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов, а потом и лицемерно долго молитесь! Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность ваших чаш и блюд, а внутри они полны хищения и неправды! Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты! Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония.

Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником!

Время от времени проповедь прерывалась протестующими криками священников и книжников, бросавшими на Иисуса яростные взгляды:

– Он богохульствует!

– Он же ест и пьёт с мытарями и грешниками!

– Не слушайте его, люди, ибо он безумен!

– Из Назарета его прогнали, так пришёл смущать народ в Капернауме!

– Из Назарета может ли быть что доброе!

– Не пророк – а плотник, сын плотника! Известен!

– Да он же бесноватый!

– Красноречие его – от бесовского князя!

– Да он сам Вельзевул!

Особенно неистовствовал один молодой книжник – Иссахар. Он был совершенно не в силах сдерживать себя, его глаза сверкали, в бессильной злобе он потрясал клаками и яростно выкрикивал угрозы:

– Горе и позор Израилю, что породил тебя!

– За хулу твою повинен смерти!

– Да что же мы не гоним его из синагоги!

– Убить его как собаку!

Постепенно Варавва подобрался поближе к Иссахару, наконец встал за его спиной и через несколько минут его тонкий слух уловил в шумном зале, как Иссахар злобно и исступлённо прошептал:

– Не другой праведный человек, так я убью его… Жалко, нет с собой ножа… Убью его! Клянусь всеми пророками! Так будет угодно Господу!

Между тем, простым людям проповедь Христа нравилась всё больше и больше, Время от времени кто-нибудь из них раздражённо выкрикивал:

– Не мешайте ему!

– Пусть говорит!

– Где же и учить, как не в синагоге!

– Знаю отца его Иосифа – добрый человек!

– А ведь верно про фарисеев!

– Тише! Тише!

Иисус закончил. Немного помолчав, он тихо и грустно сказал:

– Вижу, семя Авраамово, что слово мое не вмещается в вас…

Затем он обратился к своим ученикам:

– Выйдем из синагоги сей.

И они прошли к дверям через расступающуюся толпу.

Асир и Варавва сидели за столом в доме Асира. Косой луч света падал в комнату из небольшого высоко расположенного оконца.

– Я узнал его сразу. Как только увидёл. – Уверенно сказал Варавва. – Это он – учитель Закона в детстве моём.

– Теперь он стал выше Закона. Уверовал ли ты в него, Варавва?

– Уверовал и в слова Иисуса, и в святость его. Он учитель, посланный народу Израилеву от Бога, ибо таких слов, какие он говорит людям, никто не может сказать, если не будет с ним Бог!

– Истинно говоришь, Варавва! Блажен будешь в Царстве Божьем!

– О блаженстве ли думать – страх терзает душу мою. Погубят его правители и фарисеи, ибо не имеют врага, страшнее, чем он. Понял ли ты это, Асир?

– Слышал я сегодня слова их. Но местных я знаю – они малодушны и не замыслят погубить Иисуса.

– Ты стал ленив, Асир. И уши твои запечатаны воском – в трёх локтях от тебя решено было предать Иисуса смерти!

– Пугаешь ли меня, Варавва!?

– Видел ты молодого книжника, потрясающего кулаками на Иисуса?

– Знаю его – это Иссахар.

– Сегодня он поклялся самолично убить Иисуса.

– Верить ли мне?!

– Иссахар поклялся всеми пророками. Ведь Иисус – сын человеческий, и по сему – смертен. Горе Израилю, если погибнет он и не завершит дело своё!

– Надобно помешать Иссахару!

– … Сказал Иисус, что подобен он доброму пастырю, который жизнь положит за овец своих… – Варавва глубоко вздохнул и, глядя на падающий из окна луч света, поклялся, – Стану же этому пастырю верным псом, который жизнь положит за него! Клянусь всем горем и всем счастьем жизни моей!

– Иссахар может…

– Не беспокойся… Иссахар – наименьшее из всех зол.

6. Иссахар

Иисус стоял на небольшом ящике в пяти шагах от высокой стены синагоги. Слева и справа его обступали ученики, глаза которых были обращены в сторону Иисуса и большой толпы жителей Капернума, собравшихся на его проповедь. За спинами Иисуса и его учеников находился только один человек – Варавва. Он тоже во все глаза смотрел на Иисуса и с восторгом слушал его, не забывая, однако, время от времени посматривать по сторонам.

Голос Иисуса звучал страстно и убедительно:

– Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему «безумный», подлежит геенне огненной… Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу, и не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта…. Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже любодействовал с нею в сердце своем…. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну….

Вдруг в отдалении у стены появился человек – это был Иссахар. В его руке было что-то, завёрнутое в тряпку. Постояв немного и осмотревшись, он неторопливо, шаг за шагом начал приближаться к Иисусу. Стараясь остаться незамеченным, он жался к стене. Ничем не показав, что он заметил Иссахара, Варавва, как бы ненароком, сделал несколько медленных шагов в сторону Иисуса и оказался рядом с ним, так что его спина была обращена в сторону Иссахара. Оставаясь незамеченным людьми и учениками Иисуса, Иссахар достал из тряпки нож. Вид острого лезвия его крайне возбудил. Сделав два быстрых глубоких вздоха и беззвучно что-то прошептав, Иссахар с ножом наперевес бросился к Иисусу. В тот же мгновение Варавва резко обернулся навстречу Иссахару. Их взгляды схлестнулись. Лицо Вараввы было спокойно, на лице Иссахара появилось отчаяние, но он продолжил свою атаку – теперь уже на Варавву. Тот резко перехватил руку Иссахара, подставил ему ногу и ловко извернулся, так что нож вонзился в плечо самому нападавшему. На лице Иссахара выступили боль, недоумение и обида. Не издав ни звука, он сгорбился и стал падать. Варавва поддержал Иссахара, крепко обнял его и с едва слышными словами «Тихо… Тихо… Тихо» медленно повёл его вдоль стены прочь от Иисуса.

Он подвёл Иссахара к группе книжников, стоящих при входе в синагогу. Увидев, в каком состоянии находится Иссахар, несколько книжников подбежали к нему, подхватили его на руки и унесли в синагогу.

– Вижу, знаком вам человек сей. – обратился Варавва к оставшимся книжникам. – Он обознался и напал на меня на площади. С этим ножом. Рана его не опасна и излечится через месяц… Даже не знаю, подать ли мне на него…

И Варавва направился к своему месту позади Иисуса.

Один из книжников процедил сквозь зубы:

– От Иссахара можно ли было ждать чего полезного…

7. Погоня

Во дворе дома Асира, под навесом у стены стоял грубо сколоченный стол. На нём был установлен небольшой круглый точильный камень с ручкой. Вращая её, Варавва тщательно оттачивал лезвие своего кинжала. На столе лежал и короткий меч. Видно было, что эта работа Варавве в удовольствие – он даже напевал что-то неразборчиво-весёлое себе под нос.

Ворота с треском распахнулись, и с улицы вбежал Асир:

– Беда, Варавва! Беда!

– Что опять случилось в этом городе? – спросил Варавва, не прерывая своей работы

– Они написали прошение правителю Пилату! Винят Иисуса, что он смущает народ и подбивает его к мятежу против кесаря! Что толпы, следующие за Иисусом, вооружены! Они просят правителя схватить Иисуса и судить его как мятежника!

Варавва остановил работу и в сердцах метнул кинжал в деревянный столб – одну из подпорок навеса – кинжал с глухим стуком глубоко вонзился в дерево.

Варавва задумался. Потом задал вопрос:

– Как и когда собираются они послать прошение в Иерусалим?

– Оно уже послано – час назад сотник назначил нарочными гонцами двух стражников, и они уже выехали из города верхом на мулах.

– Седлай своего коня, Асир!

Варавва быстро пошёл в дом, а Асир – в конюшню.

В одной из комнат дома Варавва приподнял незакреплённую половицу и достал из-под неё мешок с деньгами. Взяв с полки два маленьких кожаных мешочка (кошелька), он до краёв заполнил их монетами, после чего перевязал их ремешками и спрятал за пазуху. Положив мешок с деньгами обратно под пол, Варавва вышел во двор, где его уже ждал Асир с осёдланной лошадью, взятой под уздцы. Подпоясавшись поясом с кинжалом и мечом, Варавва легко вспрыгнул на коня и спросил Асира:

– Каковы эти стражники на вид?

– Один из них – Азария – очень рослый и с родимым пятном на щеке. Вооружены оба.

Асир пошёл открывать ворота на улицу.

– Асир, я не поеду через город! – остановил его Варавва. – Открой мне лучше калитку в огороды.

В другой стороне двора Асир открыл маленькую калитку. Перед тем, как уехать, Варавва сказал ему:

– Жаль, что нет для тебя второго коня….Ничего, сейчас же пойдёшь пешком на Иерусалим. Не далее Тивериады встречу тебя. Возможно, передам тебе их мулов, которых ты продашь подальше от Капернаума, чтобы не были опознаны.

С этими словами Варавва пришпорил коня и тот унёс его в сторону Тивериады.

По залитой солнцем равнине ехали двое стражников. Их мулы шли бодрой ровной рысью. Позади них послышался всё более громкий стук копыт.

– Слышишь, Хайм, кто-то очень торопится… – не оглядываясь, заметил Азария.

– По такой жаре загонит он лошадь свою.

– Может римский солдат с эстафетой?

Хайм обернулся:

– Нет… Не похоже… Иудей….

Варавва обогнал стражников и тут же развернул своего тяжело хрипящего коня поперёк дороги. Он поднял руку с плетью и крикнул стражникам:

– Стойте!

Стражники остановили своих мулов. Варавва бросил плеть на землю, полез освободившейся рукой за пазуху, достал оттуда два кошелька и протянул их стражникам:

– Стойте! По триста статиров каждому за письмо ваше! По триста статиров – и вы возвращаетесь в Капернаум через месяц и говорите сотнику, что хотите! По триста статиров! Ну?!

– Как же мы оставим домы свои и семейств свои… – начал было бормотать Хайм.

Ещё громче и настойчивее выкрикнул Варавва:

– И в добавок по триста статиров каждому, после того, как вернётесь. Ну же!! Ну?!

Тут Азария понял, что к чему:

– Верно, ты один из учеников Иисуса, что поносит священников наших и хочет погубить народ Израиля! Не будет по-твоему!

– Не будет по-твоему! – подхватил Хайм.

Азария и Хайм обнажили мечи. Варавва бросил кошельки в сторону и тоже выхватил меч.

– Сами вы выбрали удел свой! – С этими словами Варавва бросил своего коня в сторону Хайма, и они сразились на мечах, оставаясь в сёдлах. Повинуясь всаднику, конь Вараввы, двигался так, что мул Хайма отгораживал Азарию от Вараввы, и тот ничем не мог помочь Хайму. Обмен ударами был недолог, и Хайм с распоротым животом вывалился из седла. Мул Хайма взбрыкнул и отбежал в сторону.

Варавва остался один на один с Азарией и сразу понял, что тот был сильным и умелым воином. Они сражались уже около минуты, когда, отбив удар Вараввы, Азария смог смертельно ранить коня Вараввы – он взвился на дыбы и упал набок, придавив Варавву. Варавва тут же попытался высвободится из-под коня, но придавленная нога запуталась в стременах. Азария быстро спрыгнул со своего мула и с гаденькой улыбочкой приближался к Варавве. Тут Варавва взмахнул рукой – и в горло Азарии вонзился кинжал. Азария захрипел и пал на дорогу.

Варавва выбрался из под коня, подошёл и присел на корточки возле тела Азарии, вынул из его шеи свой кинжал, отёр его об одежду Азарии и сунул в ножны. После этого он снял с пояса Азарии холщёвую сумку, раскрыл её и достал оттуда скреплённый печатью свиток. Он встал, скомкал виток и бросил его обратно в сумку, закрыл и приторочил её к своему поясу. Потом он внимательно осмотрелся, поднял с дороги брошенные им кошельки и сунул их за пазуху. Затем подошёл к одному из мулов, мирно щипавших траву у дороги, взял его под уздцы, подвёл к телу Азарии и взвалил его на спину мулу. Тот нервно и опасливо покосился на поклажу. Варавва взял мула под уздцы и отвёз тело Азарии в недалёкую рощицу. То же самое он сделал и с телом Хайма. Возвратившись, он снял седло со своего коня, подобрал с дороги мечи стражников и одну их двух их уздечек, пошёл со всем этим в рощицу и возвратился уже с пустыми руками. Он подобрал с дороги свою уздечку и уздечку одного из стражников и в последний раз внимательно огляделся вокруг, сел на одного из мулов, и, держа второго мула за уздечку, направился в сторону Капернаума.

Скоро Варавва повстречал Асира, быстрым шагом идущего ему навстречу.

– Всё ли в порядке? Ты не ранен, Варавва? – тревожно спросил Асир.

– Я цел. Но конь твой пал.

– А стражники?

– Их нет. Я всё прибрал. Только конь остался на дороге.

Варавва слез с мула и приказал:

– Вот, садись на любого и продай обоих в Тивериаде, там же купи нового коня, а я пешком вернусь в дом твой. Всё ли ты понял, Асир?

– Да, Варавва.

– Тогда расходимся.

Варавва шёл по каменистой дороге. Проходя мимо небольшого пруда, он свернул к нему. На берегу он снял с пояса сумку с посланием к Пилату, развязал её, положил внутрь большой камень, завязал её крепко-накрепко и бросил в воду. Досмотрев до конца, как стихли волны на поверхности воды, Варавва отряхнул друг о друга руки и энергичным шагом пошёл к дороге.