– Да-а-а, разочарованно почесал затылок медвежонок. – Здесь кроме насморка ничего не поймаешь. Пойти у белочки орешков попросить, что ли.
И он направился к большому дубу. Но когда медвежонок пробрался сквозь кусты можжевельника, он увидел странное существо, которое сидело на пеньке. Оно было не похоже на других зверей. У него была гладкая, без шерсти кожа, длинные передние лапы с голыми пальцами, но зато вся голова была покрыта такой густой шерстью, что из-под нее были видны только глаза и кончик носа. А самое странное, во рту он держал уголек и, время от времени, пускал облака сизого дыма.
Чмафик втянул носом проплывавшее мимо облачко и закашлял. Незнакомец испуганно вскочил на задние лапы, огляделся и, увидев медвежонка, бросился бежать. Он убежал так быстро, что оставил на пеньке небольшую продолговатую пачечку и рядом маленькую коробочку. Чмафик осторожно понюхал и то и другое, запах ему не понравился, но, на всякий случай, спрятал все в ворохе сухих прошлогодних листьев и поспешил домой.
– Мама, мама! – вбежал в берлогу медвежонок.
– Что, дорогой? – спросила она, накрывая на стол.
Пока Чмафик бегал по лесу, мама встала, прибрала берлогу и достала из кладовочки припрятанный до весны бочонок меда.
– у реки такого странного зверя видел! – затараторил медвежонок, усаживаясь за стол. – Рост – во, шкура болтается, на задних лапах ходит, а когда сидит во рту горит огонек и дым от него идет такой противный.
– А палка за спиной у него была? – встревожилась медведица.
– Нет. Он как меня увидел, вскочил, да как побежит на своих длиннющих лапах.
Мама облегченно вздохнула и присела рядом.
– Это, милый, человек. Он очень опасный и страшный зверь. От него нужно держаться подальше.
– Он сильнее нас? – облизывая ложку, спросил Чмафик.
– Сильнее и хитрее. Потому, если где его увидишь, сразу беги ко мне. Понял?
– Я Конечно понял, мама. Можно я еще погуляю?
– Беги. Только смотри, осторожно. К реке близко не подходи.
– Хорошо, – крикнул уже в дверях медвежонок и выбежал на поляну.
Там его уже ждали волчонок и барсук.
– Ребята, – шепотом подозвал их к себе Чмафик. – Идемте со мной. Я вам одну штуку покажу.
Когда друзья пришли к тому самому пню, на котором сидел человек, медвежонок разгреб листья.
– Что это? – обнюхал находку барсук и фыркнул.
– Человек обронил, – все таким же загадочным шепотом пояснил Чмафик.
– Кто-о-о? – удивился волчонок.
– Человек. Он сидел на пне и держал во рту одну из этих штук, – медвежонок показал на пачку, из которой торчали небольшие беленькие палочки.
– Фу, как они не вкусно пахнут, – еще раз фыркнул барсук. – Давай я их растопчу.
– Не смей! – отгонял его от пня Чмафик. – Это моя находка. Вы знаете, что человек самый сильный и хитрый зверь?
– Да, мама мне это говорила, – ответил волчонок.
– И мне, – согласился барсук.
– А вы знаете, почему он такой?
– Не-е-ет.
– Потому что он дышит дымом из этих вот палочек. А вы хотите быть самыми сильными?
– Конечно хотим! – хором ответили зверята.
– Тогда нам тоже надо подышать этим дымом, – тоном знактока сказал Чмафик. – Ну, кто будет?
Друзья немножко поколебались и согласились. Они и так и эдак вертели в лапах палочки. То засунут в нос, то в рот, то лизнут, то вверх подбросят, а дыма все нет. Уже совсем хотели бросить это занятие, как вдруг волчонок ударил себя лапой по лбу, и воскликнул:
– Погодите! У нас же ничего не получится! Когда мы с папой зимой были на охоте, то на реке видели людей. Один из них достал такую вот штуку, он назвал ее «сигарета», взял в рот, а потом у него в передней лапе появился маленькая коробочка. Он достал из нее тоненькую палочку, потер о коробочку и появился огонь. Огонь он поднес к этой штуку и из нее пошел дым. Вот. Без коробочки у нас ничего не получится.
– Ха. У Чмафика все есть, – самодовольно сказал медвежонок и разгреб листья дальше.
Под ними лежал коробок.
– Ух ты! – удивились зверята. – Откуда?
– Да все оттуда же. Ну, кто первый попробует?
По считалке, первым оказался барсук. Он первым взял в рот сигарету, в волчонок чиркнул спичкой о коробок. Барсук сделал вдох, закашлялся, бросил сигарету и, стремглав, побежал домой.
– Слабак. Ну, теперь давай ты, – протянул медвежонок сигарету волчонку.
– Ты знаешь, мне кажется, я не хочу быть таким сильным, как человек, – попятился волчонок, косясь на дымящуюся штуку.
– Что, струсил? – начал наступать на него Чмафик.
– Нет. Просто…, кажется, меня мама зовет, – скороговоркой выпалил волчонок и скрылся в кустах.
– Трус! – крикнул ему вслед медвежонок. – А еще волк называется. Эх Ты!
«И чего они так испугались?» – размышлял Чмафик, вращая в лапе дымящуюся сигарету. – «Ну, подумаешь, пахнет противно, так это же ерунда. Вот я сейчас, как подышу, так сразу стану самым сильным в нашем лесу».
Медвежонок поднес сигарету ко рту и сделал вдох. В глазах у него потемнело, дыхание перехватило, голова закружилась так, что он даже присел, чтоб не упасть.
– Кхе-кхе-кхе, – закашлял Чмафик. – Ну и гадость. И как этим только люди дышат?
– Может не от этого они такие сильные, – начал сомневаться медвежонок. – Пойду спрошу у мамы.
Когда Чмафик уходил с поляны, то ноги у него были такие слабые, что его качало из стороны в сторону, голова кружилась, в желудке урчало и вообще, чувствовал он себя очень плохо. С трудом добравшись домой, Чмафик хотел только одного, лечь в постель и уснуть, но у порога его встретила мама.
– Что с тобой, сынок? – тревожно спросила она.
– Ничего, все в порядке, просто что-что нехорошо мне. Я прилягу, – заплетающимся языком проговорил Чмафик.
– А почему от тебя человеческим дымом пахнет?
– Я… Мы… Ничего, мам, тебе показалось. Можно я прилягу? – и медвежонок упал на кровать.
Мама внимательно поглядела на него и вышла из берлоги. Вскоре она вернулась, неся полный кувшин молока. Как ни сопротивлялся Чмафик, но пришлось ему его выпить, а потом он уснул. На следующий день, когда медвежонок открыл глаза, то первое, что он увидел, это была мама, сидящая у его кроватки.
– Как ты себя чувствуешь, дорогой? – заботливо спросила она.
– Уже лучше, только голова немного болит.
– А теперь расскажи-ка мне, милый мой мальчик, что вчера произошло.
Чмафик хотел было соврать, но когда взглянул матери в глаза, передумал и рассказал правду.
– Глупый, ты, глупый, – ласково потрепала она его чубчик. – Не сигареты делают человека сильнее нас, а стреляющая палка под названием ружье. Отними ее и он будет не опаснее енота, а сигареты наоборот, делают его еще слабее. Я давно уже замечала, что человек, который не курит гораздо сильнее, быстрее и смекалистее, чем тот у которого эта дрянь во рту. Да и ты, наверное, это понял. Что тебя сделала здоровым молоко или сигарета?
– Конечно молоко, – твердо сказал Чмафик. – Можно мне прогуляться?
– Иди, милый, только не долго.
– Я скоро, – пообещал Чмафик.
Выйдя из дома, он сразу же отправился к тому месту, где лежали сигареты.
– Вот вам, вот вам, вот вам, – приговаривал медвежонок, топчась по ним и превращая в пыль ядовитое зелье. – Не будете отравлять воздух, не будете делать нас слабыми.
С тех пор прошло много лет, Чмафик вырос и стал самым сильным зверем в лесу, а все потому, как он сам говорит, что пил молоко и не прикасался ко всякой гадости, которой травит сам себя человек.
Мишка-Дружбишка
В одном лесу жил-был медвежонок Федька. Был он очень вредным и никто не хотел с ним дружить. Например, Федька любил взобраться на дерево и ждать, когда на поляну выскочит зайчонок. Тогда он с громким воем падает у косого перед самым носом и долго катается от смеха по земле, глядя, как зайчонок несется со страху не разбирая дороги, по колючим кустам и ударяясь головой о деревья. А еще он мог тихо подкрасться к пугливой косуле и громко рявкнуть ей на ухо, а потом скакать от радости, глядя на нее, лежащую без сознания.
Никому в лесу не давал прохода: то ежика палкой вдруг стукнет, то муравейник разворотит, то лису к пеньку за хвост привяжет, то волчью нору засыплет. Мама- медведица и бранила его за это, и наказывала, и добром говорила:
– Перестань, Феденька, над зверями потешаться. Вот гляди, отвернуться они от тебя, никто с тобой дружить не будет. Тогда худо тебе придется.
– А зачем мне друзья? – отвечал Федя, – это слабые пусть между собой дружат, а я и без их дружбы обойдусь. Ведь я сильнее всех, мне никто не нужен.
– Ох, смотри, сынок, попадешь в беду – некому помочь будет, раз дружить не умеешь.
– Не попаду! – хвастливо отвечает медвежонок. – А если что, я и сам справлюсь. Ведь я же самый сильный.
– Ну-ну, – вздохнула мама. – Поживем – увидим.
Прошло лето, наступила осень. И вот в один из коротких осенних дней задумал наш Федька новую забаву. Он разыскал дупло, где живет старая сова, и решил, когда она вечером улетит на охоту, он взберется на дерево и заколотит вход. Сова усталая вернется домой, а дома-то считай и нет. Вход забит. Вот смеху-то.
Медвежонок засветло прокрался к дереву и стал ждать. Когда стало темнеть, на небе собрались тучки и пошел последний осенний дождь.
– Ну, наконец-то, – пробурчал Федька, увидев, что сова вышла из дупла и готовится в путь. – А то здесь и простудиться недолго.
Вот сова улетела, и медвежонок быстро полез на дерево. Но оно было уже совсем мокрое, а Федька так замерз сидя под дождем, что он не удержался, сорвался с дерева и шлепнулся прям всем Федькой об землю. Но и это еще не все. Падая, он угодил в старую охотничью яму, вырытую под этим деревом. Медвежонок сильно ушибся, сломал переднюю лапу, расквасил нос, поцарапал бока, а задней лапой угодил в капкан.
– Ой-ой-ой, как больно! – взвыл он. – Как же мне отсюда выбраться. Капкан заднюю лапку защемил, а передняя болит очень. Яма вон какая глубокая, самому не выбраться. Хоть бы кто пришел сюда, помог!
Вдруг видит: с края ямы свешивается мордочка лисы.
– Эй, рыжая! – закричал Федька. – Сбегай домой, возьми веревку и вытащи меня отсюда. Да поживей, а то я замерзну!
– Вот еще! – фыркнула лиса и, махнув хвостом, убежала.
– Ну погоди у меня, – заскрипел зубами медвежонок, – вот выберусь отсюда – хвост тебе выдерну.
Шло время, кончился дождь, наступила холодная ночь. Федька мокрый и замерзший сидел в яме и скулил. Было ему больно и страшно, что вот так он и умрет в этой сырой, холодной земле, и никому его не жалко.
– Так мне и надо, – всхлипывая, говорил он, – за что меня жалеть. Всех я обижал, задирал. Никому не сделал хорошего, а все норовил силой своей похвастаться. Ну и где она, моя сила? Куда девалась? Права была мама, что без дружбы очень худо. Без дружбы в миг пропасть можно.
Когда забрезжил рассвет над ямой вновь показалась голова лисички.
– Здравствуй, лисонька, – тихим голосом сказал медвежонок. – Ты прости меня, увальня, за все то плохое, что я тебе причинил. Даю слово, что если останусь жив, то буду защищать и оберегать тебя от всех врагов.
– Ты хочешь со мной дружить? – удивилась лиса.
– Если можно, конечно, – опусти глаза Федька. – Буду очень рад.
– А у других попросишь прощения? – спросила лиса, виляя хвостом от радости.
– С радостью!
– Эй, – воскликнула рыжая куда-то в сторону, – подходите, он больше не будет.
И в тот же миг яму обступили все звери, которых он когда-то обидел. От муравья до лося. Все стояли и ждали.
Медвежонок, превозмогая боль, встал на задние лапки и низко поклонился всем:
– Простите меня, звери лесные. Много обид и горя я вам причинил, но теперь прошу вашей помощи и уверяю, что, если выберусь отсюда, стану для вас самым верным и преданным другом.
– Ну, что, простим его, друзья? – спросил лось.
– Простим, простим, простим, – раздалось со всех сторон.
– Поможем?
– Поможем, поможем, поможем…
– Тогда за дело!
Все бросились вызволять медвежонка из ямы. Лось с бобром дерево свалили, волк веревку притащил, белки к Феде спустились и его обмотали. Дружно потянули и вытянули медвежонка. Дикий кабан капкан разбил, лиса раны перевязала и все вместе отвели Федьку домой.
С тех пор нет в лесу добрее и отзывчивее зверя, чем медведь Федя. Со всеми он дружит, каждому готов на помощь прийти.
А вы такие же?
ПЕСОК И МОРЕ
Однажды ветер гнал по земле песчинку. Гнал, гнал, и пригнал к морю. Обрадовалось синее море новой игрушке, и давай её по дну катать да на волнах подбрасывать. Терпела песчинка, терпела, но лопнуло у неё терпение. Дождалась она, когда море вдоволь наиграется, и говорит: – О великое водяное царство! Отпусти меня обратно к родственникам и друзьям. Им так плохо без меня.
– Ха-ха-ха! – Рассмеялось море. – Как ты, мелкая соринка, смеешь о чем-то просить меня? Самое сильное царство на планете. Какое мне дело до твоей родни и друзей. Только я само решаю, что мне делать. Захочу – отпущу, а захочу – упрячу тебя на дно на веки вечные.
– Но ведь они же станут меня искать, и придут сюда.
– Это же замечательно! Зови скорее своих родственников. Давненько я что-то на своем дне песочек не обновляло.
Видит песчинка, что добром не отпустит её море, попросила ветер чтобы сказал он всему песку на земле где находится их братец. Вмиг облетел ветер землю, и песчинки тут же стали слетаться к морю, на выручку своего друга. Поначалу море играючи смывало своими руками – волнами песок к себе на дно, но песчинок становилось все больше и больше, а дно поднималось все выше и выше, берега сходились все теснее и теснее, и вот уже из огромного моря оно превратилось просто в большое, потом в среднее, затем в маленькое, а песчинки все летели и летели. Глядь, а это уже не море, а озеро, не озеро, а болотце, не болотце, а лужица. Ой, а где же она?
С той поры нет больше огромного, хвастливого моря, а другим морям урок был, да и вам детишки: Сильный не тот, кто подкову гнет, а у кого друзья есть. Коль друзья есть, то никакое море не страшно.
СКАЗ О НАС
– Эх, хорошо все ж эти ученые селекционеры придумали. – поделился своими мыслями с женой фермер. – Картошку вон какую выдумали, что от неё колорадский жук, как от чумы шарахается. А свеклу, или морковь ту же взять. Да одной морковкой теперь пол деревни накормить можно, и никакая тварь, кроме нас, её не жрет.
– Твоя правда, – поддакнула ему жена. – А сено на сегодняшнем удобрении? После него наша Пеструха не два, а четыре ведра молока давать стала. Куры яйца три раза в день нести начали. Красота.
– Погоди. Толи еще будет. А теперь давай спать. Мне засветло с Сивкой в поле надо быть. Картошку бороновать.
Солнышко едва показалось из-за председателевого терема свой первый луч, а мужик уже вел свою лошадку пробираясь сквозь лопухи как сквозь джунгли.
– Ишь как за ночь выросли, – удивлялся он. – Вчера все скосил, а сегодня под верхним листом даже Сивка идет не сгибается. А лист – то, что твой прикроватный коврик. Надо будет лопух химией потравить. Ну вот, наконец, и поле. – вышел фермер на вспаханную землю. – А где же картошка?
– Видимо разбежалась. – меланхолично заметил Сивка, и почесал задней ногой за ухом. – Ты её, хозяин, зря сюда в мешках вез. Надо было россыпью. Она бы дорогу запомнила, глядишь, и назад бы воротилась. А так где её теперь искать?
– От те раз! – воскликнул мужик, и сел на перевернутую борону. – Сивка! Ты что, по- нашему разговаривать можешь?
– Ха. От той травы, что сейчас, после ваших удобрений растет я еще удивляюсь что у меня только голос прорезался. А могли бы и крылья вырасти. И был бы я ну прям Пегас.
– Н-да-а-а. Дела. А морковка со свеклой тоже деру дали? – спросил фермер, разглядывая на грядках большие дыры.
– Эти нет. Просто крот услышал по радио, что в соседней республике неурожай корнеплодов, вот он и отправил туда твою морковь. Ох и упиралась она, доложу я тебе, но силы были не равные. Мужик в шоке побрел домой. Идя вдоль забора, он увидел, как на завалинке сидели вороны и ели арбуз, держа куски в передних лапках. Арбузные косточки разбегались как тараканы, но на них уже охотились воробьи, оглушая косточки дубинками.
– Приятного аппетита. – отрешенно сказал мужик, но птицы говорить не умели, поэтому молча кивнули головой. Не заходя в дом, хозяин взял ведро, и направился в хлев. Дверь оказалась заперта изнутри. Фермер вежливо постучался. За стеной раздался шорох. Он постучал еще раз. Дверь немножко приоткрылась, и в щель просунулась голова коровы.
– Слушай, хозяин, не могу я тебе сегодня молока дать, – застенчиво улыбаясь сказала она. – Ко мне сейчас дружок с племсовхоза заглянул. Ну, сам понимаешь, год как не виделись. Приходи завтра, а.
И дверь, со скрипом затворилась.
«Надо бы петли смазать» – подумал мужик и повернувшись стал наблюдать как из курятника вылетали куры, плавно кружили над крышей дома, по команде петуха перестраивались в шеренгу то по трое, то по два. Затем выстроившись клином начали состязаться в точности метания яиц по собаке. Шарик, надев в место каски миску, отвечал зенитным огнем из косточек, и всем, что подвернется под лапу. Вдруг во двор влетела взмыленный Сивка: – Хозяин, – возбужденно заговорил он. – Пошли на болото чудо покажу. Там лягушки с карасями на перегонки плавают, да с трамплина ныряют. А одна, даже за карася замуж собралась. Каково, а?!
– То же мне, чудо. – отмахнулся мужик. – Ты лучше посмотри, как пеструха метко яйцо сбрасывает. И когда это она так наловчилась? Ладно. Отдыхай, а я в дом пошел.
В сенях он чудом увернулся от, гудящей как самолет, мухи, которая на лету смотрелась в зеркало, и пыталась накрасить свой хоботок, но не рассчитала, врезалась в стену, разбила зеркальце, села на стол и заплакала.
– Бедненькая. Больно, наверное, – посочувствовал фермер, входя в дом.
Перед газовой плитой возилась свинья, а возле неё крутились пятеро поросят.
– А где моя жена?
– Привет, хозяин. – вышел на кухню боров. Он уже успел натянуть на себя его выходной костюм, и нацепить очки. – Тут такое дело. – продолжал кабан, подходя к мужику. – Мы с Хавроньей подумали. Не хорошо как-то получается. Вы вдвоем в таких хоромах обитаете, а нас, всемером, в тесном свинарнике держите без света и удобств. Мы решили, что это не справедливо, и сделали обмен. Вам с женой там тесно не будет. Кстати, она уже там обживается. Ну как, согласен на обмен?
– НЕЕ-Е-Т!!! – закричал мужик и проснулся.
Вот вы думаете это сказка? А ведь раньше тех, кто про самолеты, да поезда писал тоже сказочниками называли. А от теперешней химии, и селекции и не такое может случиться.
И ЭТО БЫЛО БЫ СМЕШНО, ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛО ТАК ГРУСНО.
СКАЗКА «ЛЕБЕДЬ, ЛЕБЕДЬ И ЛЕБЕДЬ»
На одном пруду жил-был Лебедь, а так как пруд находился рядом со школой, то это был не просто Лебедь, а грамотный Лебедь. И вот однажды кто-то из школьников забыл на берегу книгу. Лебедь осторожно подплыл к ней и прочел название «И. Крылов «Басни»».
– Что-то новенькое. – Обрадовался он. – А то от алгебры да английского языка у меня уже в глазах рябит. Почитаем, почитаем, что это за «Басни» такие.
Всю ночь, при свете уличного фонаря, Лебедь изучал книгу, а под утро с возмущением бросил её на берег.
– Это же надо каким дураком нашего брата здесь изобразили! – Негодовал он. – Набрал себе помощников: щуку – безмозглую рыбу, которая даже храпящего карася поймать не может, и какого-то престарелого рака, который все норовил от работы увильнуть, и обратно под корягу забиться, и подрядился с ними воз тянуть. Пиявке понятно, что с такими работниками толку не будет. Вот я бы! – и лебедь стал представлять, как бы он утер нос дедушке Крылову. Вдруг он пригляделся, а рядом с прудом воз стоит. Запрягайся и вези куда следует. От радости Лебедь забыл где находится, и на водной глади сплясал танец с саблями. Когда сабли закончились он сел на кувшинку отдышаться, и основательно продумать план действий.
«Перво-наперво надо подобрать толковых помощников. Это залог успеха. А кто у нас толковый? Карась? Стрекоза? Ворона? Бред какой-то.
– Ква. – высунулась у его ног голова лягушки.
– Нет уж, как-нибудь без тебя. Тоже мне помощница. Я на тебя наступлю – не замечу, а она – воз тянуть. Тьфу. Эврика! Нашел! Ай да я, ай да Архимед! Нужно еще двух лебедей позвать. Они и в одну сторону тянуть будут, и договориться с ними легче. Где они живут? Ага, вспомнил!
Через час наш Лебедь с двумя своими собратьями уже сидел на берегу пруда, и каждому объяснял его задачу.
– Ты, белый, держишься за одну оглоблю, а ты, белый, за другую, а я толкаю сзади. Понятно?
Лебеди дружно кивнули.
– Тогда за дело.
– Кого задело? – переспросил один из лебедей.
– Да никого. Двигай к возу. – рассердился наш вожатый. – Разобрали оглобли. И…
– Погоди. Мне правую или левую?
– Левую.
– А я правую взял.
– Поменяйся. Поменялся?
– Нет. Она от воза не отрывается.
– Вот бестолочь. Ты подойди к левой, а он пусть возьмет правую. Подошёл?
– Ай!
– Что такое?
– Мне оглобля на ногу упала.
– Какая левая или правая?
– Кто её знает, она мне не представилась.
– Хорошо. Можешь в отместку сам упасть на неё. Упал? Все, теперь в расчете. Взяли оглобли. Ии-и…
– Постой.
– Что опять?
– А как мы будем называть друг друга? Левый, Правый? Я так не хочу.
– Хорошо. Ты Боря он Гриша. Пожали друг другу крылья. Стоп! За знакомство потом выпьете. Сейчас главное дело. И так взяли оглобли. Ии –и…
– Погоди.
– Ну что еще?
– А тебя как звать?
– Зовите Архимедом.
– Очень приятно Боря, а это Гриша. Может за знакомство?
– Оглоблю бери – Боря! Взялись? Ии-и…
– Стой.
– В чем дело?
– А куда мы его тащим?
– Кого, воз?
– Ну не Гришу же.
– Прямо. Еще вопросы есть? Нет? Тогда подняли оглобли. Ии-и… Гриша! Я сказал поднять оглобли а не ноги! Напряглись. Но-но, не так сильно, а то меня сдуете.
– А ты, Олигофрен, держись крепче.
– Архимед.
– Кто?
– Я.
– Оо-о! А я Боря, а это Гриша.
– Схватили оглобли, кретины! – заорал взбешенный, грамотный Лебедь. – Взяли! Навалились! Что такое?! Я сказал «навалились», а не повалились. Поднимайтесь. Берите оглобли. Хорошо взяли?
– Ой как мы вчера хорошо взяли. Скажи Гриша.
– Угу.
– Хватит болтать. Давайте отвезем этот воз, а уже потом поговорим. Договорились? Вот и ладушки. Взяли оглобли. Ии-и…
– А далеко тащить?
– Кто спросил?
– Я
– Боря?
– Ну.
– Специально для Борь повторяю. Берем оглоблю, упираемся ногами в землю, и тащим пока я не скажу «стоп». Понятно?
– Да.
– А мне нет.
– Теперь повторяю для Гриш.
– Нет мне непонятно одно. Если мы тащим воз, то почему должны браться за какие-то оглобли?
– Потому что они выступающая часть воза.
– Так они еще и выпендриваются.
– Нет, вы не поняли. Они, что-то наподобие нашего клюва.
– Но когда меня выводят гулять, то за клюв не тащат.
– Тебя не тащат, а воз – тащат. Хватит трепаться. За работу. По местам. Боря слева, Гриша – справа. Стали? Оглобли в крылья! Ии-и раз, молодцы! Ии-и раз, хорошо идем!
– А, по-моему, хорошо стоим.
– Как стоим? – открыл глаза Архимед.
– Да вот так. Я немного отошел вперед, чтобы посмотреть двигаемся мы или нет. Вот уж пять минут стою, а вы так и не приблизились.
– А ну живо хватайся за оглоблю! Ии-и раз! Ии-и раз! А где Боря?
– Я здесь. В кусты ходил.
– А мы без тебя надрываемся. Становись на место. Взялись за оглобли. Ии-и раз! Ии-и раз! Ии-и раз! Хорошо. Ии-и раз! Ии-и раз! Молодцы. Эй, молодцы, вы где?
– Мы здесь, за кустом. У нас перерыв, отдых, так сказать.
– Получается, что я сейчас один надрывался?
– Нет. Мы мысленно были с тобой. Да ты не злись. О какой красный стал. Я как-то раз с курой познакомился так та точно такого же цвета была. В кулинарии это случилось. И имя у неё такое интересное – Гриль кажется. – Ударился в воспоминания Боря.
– Значит так, – взял себя в руки Архимед. – Если вы сейчас не встанете к оглоблям никто ничего не получит.
– Но мы же договорились.
– Только после того как воз сдвинется с места.
Лебеди дружно ухватились за оглобли, и принялись тянуть что есть силы. Грамотный же Лебедь упирался в воз сзади. Когда они уже топтались в луже собственного пота, расходуя последние силы, мимо пробегал дворовый пес Шарик.
– А что вы здесь так мучаетесь? – спросил он.
– Не видишь, пытаемся воз тянуть.
– Как же вы его потяните если у него колес нет?
Лебеди без чувств упали на землю.
Прав все же оказался дедушка Крылов. Только к сладу еще и голова нужна.
Хочу быть..!
Как-то вечером Сергей сидел в своей комнате и пытался учить уроки. Правила по русскому языку никак не хотели запоминаться, а учебник по математике был для него похож на китайскую азбуку.
– Ох, до чего же тяжела учеба в третьем классе! – вздохнул мальчик и закрыл учебник. – Хорошо быть взрослым, ничего учить не надо, утром ушел на работу, отсидел в кабинете или за рулем автобуса, а вечером пришел домой и к телевизору. Здорово! Да еще за это деньги платят. А тут! В школе спрашивают, оценки ставят, дома учить заставляют, за плохую отметку наказывают. Деньги на булочку у мамы всегда просить приходится. Никакой личной жизни. Эх, вот бы мне сейчас стать взрослым!
Сергей встал из-за стола и подошел к аквариуму. Долго смотрел на резвящихся рыбок, усмехнулся и сказал.
– Нет, наврал, все таки писатель, ну как его Пу, Пу, Путин, что ли, про золотую селедку, которая желания выполняла. Сказки все это.
Он отвернулся, и хотел было, уйти их комнаты, когда за спиной раздался тихий, ласковый голосок.
– Тогда лампу потри, может про джина не соврали.
– Кто здесь? – воскликнул мальчик, оглядывая комнату.
– Это я, та самая вобла, в которую ты не веришь.
– Не может быть – испуганно прошептал Сережа, глядя на золотую рыбку, которая высунула голову из аквариума и приветливо махала ему плавником.
– По твоему человек-паук, человек – летучая мышь или воинствующие черепашки – существуют, а говорящая рыбка – нет?
– Нет, ну почему, я вообще-то – забормотал, ошарашенный школьник, но рыбка милостиво махнула плавником и сказала.
– Ладно, ладно. Я сегодня добрая. Но хочу тебя поправить, что обо мне написал не Путин, как ты выразился, а Пушкин Александр Сергеевич. И называлось сие повествование «Сказка о рыбаке и рыбке». Ну ладно, хватит о прошлом. Я чего собственно заговорила. Ты у меня что-то попросить хотел? Я слушаю.
– А ты исполнишь? – не веря своим ушам, спросил Сережа.
– Постараюсь.
– А какой тебе от этого прок – хитро прищурился мальчик.
– Да надоело просто так по вашему водоему плавать. Хочу размяться немного, и посмотреть, что из твоих желаний получится.
–Ух ты, вот здорово – даже подпрыгнул от радости Сережа. – А сколько желаний? Три?
– Ну почему, сразу три? Для тебя, и в качестве рекламной акции, скажем – шесть. Хватит?
– Да, да – захлопал в ладоши мальчик.
– Первое желание. Хочу быть взрослым!
– Это понятно, но хотелось бы уточнить твою взрослую профессию.
– Не понял? – удивился Сережа.
– Работать, кем будешь?
– А! Ясно. Хочу быть водителем маршрутки!
В тот же миг перед глазами у мальчишки все завертелось, и вот он сидит за баранкой маршрутного такси, а в зеркало видит лицо взрослого, усатого мужчины.
– Оплачиваем проезд! – громко сказал Сергей вошедшим пассажирам.
– Один билет, пожалуйста, – попросила женщина и протянула пять тысяч.
– Сколько нужно сдачи? – спросил он.
– Сами посчитайте.
– Так, вам нужно – забормотал Сергей, пытаясь отнять из пяти тысяч тысячу двести, но тут вдруг в наушниках от плеера раздался знакомый голос рыбки.
– Извини, молодой человек, забыла тебе сказать, что твои знания с ростом не прибавились. Здесь я бессильна. Увы.
– Две тысячи триста – наугад выпалил он.
– Мужчина! Вы что, считать не умеете – возмутилась пассажирка.
– Нет, это я так, пошутил – покраснел Сергей – сейчас, сейчас.
– Ну мы поедем сегодня или нет? Я на работу опаздываю! – раздались возмущенные крики пассажиров.
– Рыбка, милая, не хочу быть таксистом. Сделай меня, пожалуйста, милиционером.
В ту же секунду автомобиль исчез, а вместо него появился кабинет. На Сергее была одета красивая форма капитана милиции, а перед ним сидел человек в наручниках.
– Вы признаете свою причастность к краже в ювелирном магазине? – строго сказал капитан, пытаясь по слогам прочитать протокол допроса свидетелей.
– Нет, не признаю – ответил задержанный, и нагло взглянул на милиционера.
– Но ведь здесь написано, что вы граж, граж-да, граж-да-нин, Кукушкин в тот вечер на-хо-ди-лись у дверей этого мА-га-зи-на.
– Вы, наверное, читать не умеете – засмеялся арестованный. – Так, может быть, я помогу?