И это чувство безысходности, что сейчас было внутри нее. Как ей с ним бороться? Она чувствовала невозможность повлиять на исход этого дня. Невозможность остановить наступление завтра. Почему плохие вещи не могут случаться постепенно. Вот случилось что-то хорошее в жизни. Почему эта сама жизнь не дает шанса свыкнуться с счастьем. И подкидывает тебе еще больше счастья или забирает это полностью. Почему все плохое должно происходить в один день? Что если человек не сможет справиться с таким количеством ударов? Вот случись беда. Так почему жизнь не остановиться, хотя бы на недельку, только на этом несчастье. Бывают дни, когда день проходить без происшествий. Такой обычный, ничем не примечательный день. О котором ты даже не вспомнишь. А бывают дни, когда беда приходит за бедой, даже не давая тебе оправиться. Не позволяет отдышаться. И единственное, о чем остается думать, что наступит завтра. Придет новый день и станет хоть чуточку легче.
Так все эти размышления вернули ее к мысли о Патрике. Она не хотела обидеть его чувства. Но правда была такова, что Ивон считала его только другом. Она сомневалась, что смогла бы ответить сейчас взаимностью даже Рону, хотя он нравился ей. И ее злило, что он сейчас может думать, что у нее отношения с Патриком или Лэнсом. Ведь это было не так.
30
– Ивон, что случилось? – Рон сидел напротив нее. Они были снова в кофейне, где работала Мардж. Подруги Ивон сегодня не было здесь. Наконец-то у той был полноценный выходной.
– Сейчас утро. Десять утра субботы. Тебе стало скучно и ты решила, что я захочу быть твоим клоуном на сегодня? Говорю сразу, мне не интересно.
– Рон, может ты помолчишь?– Ивон смотрела на него. Она устала. Ей снова приходилось избегать Хейлин. Та странно на нее смотрела после разговора об её биологической матери. Поэтому теперь Ивон избегала ее. Она решила подумать, собраться с мыслями. И решить уже для себя, хочет ли она узнать о матери все, без каких-либо тайн и секретов.
– Я молчу.
– То, что сказала Мардж, ты не правильно понял.
– Ты о чем?
– Рон, ты знаешь о чем я. О Патрике и Лэнсе. Я учусь с ними в одной школе. Мы просто общаемся иногда. И ничего больше.
Рон молчал, смотрел на Ивон, пытаясь осмыслить слова, сказанные ею. Ивон же просто ждала его ответа. Она ждала любой его реакции, чтобы понять, что он думает. Они молча посидели еще несколько минут.
– Зачем ты мне все это говоришь?
– Я хотела, чтобы ты знал, что они мне друзья и все.
– Но почему?
– А на это должна быть причина?
– На все в этом мире есть причина. Ты, Ивон, как никто это знаешь. Сама каждый день твердила это нам.
– Может быть я ошибалась?
– Это ты так признаешь, что не всегда права?– Рон был явно удивлен этому разговору.
– Я бываю не права. Каждый человек, хотя бы раз бывал не прав.
– Но в этом ты была права. На все есть причина. И думаю ты знаешь зачем мне все это говоришь – Он замолчал, но и Ивон не ответила. Они смотрели друг на друга несколько секунд – Просто скажи это, Ив. Тебе станет легче.
– Ты так уверен в этом?
– Абсолютно.
– Ладно – ответила Ивон, улыбнувшись ему – Думаю на это есть две причины. Первая: мне не все равно, что ты думаешь. И так было со дня нашего знакомства. А вторая, в том, что ты давно стал для меня больше, чем просто друг.
– Тебе стало легче?
– И это все что ты хочешь сейчас узнать?
– Совсем нет. У меня уйма вопросов к тебе. Но пока остановимся на этом. Так, что?
– Может немного – Рон засмеялся, чем удивил Ивон. Она смотрела на него и понимала, что этот человек слишком близок к ней.
– Ив, я хочу понять, почему ты резко изменилась? Сколько бы я не думал, даже все что ты мне сказал в прошлый раз не объясняет мне всего.
– Потому что я и сама точно не знаю, почему на тот момент поступить так, казалось правильным. Сейчас я стараюсь все это исправить. Знаешь, бывают моменты, когда ты понимаешь, что делаешь глупость, но в то же время, ты четко чувствуешь, что так будет правильно. Я не могу объяснить тебе этого до конца, поскольку и себе объяснить не могу…Тогда я считала, что поступаю в точности, как сделал бы любой другой… Все это звучит глупо, я знаю, но думаю такова правда для меня.
– Почему ты делаешь это сейчас? Что случилось, что ты решила все исправить? С чего вдруг сейчас?
– А когда, если не сейчас?– спросила его Ивон – Думаю сейчас правильное время для того, чтобы что-то исправить, изменить. Я скучаю по вам. Я просто знаю, что сейчас нужное время для эти слов.
– Каких слов?
– Ты мне нравишься, Рон.
31
Рон ничего не ответил. Он пытался осмыслить слова, произнесенные Ивон. Она смотрела на него, не отводя взгляда. Рон понимал, что она ждет ответа. Хоть какой-нибудь реакции, помимо молчания.
– Ты меня слышал, Рон?– Ивон опустила руки на стол, положила телефон рядом экраном вниз.
– Слышал.
– И? – спросила Ивон, опустив взгляд на свои руки – Тебе нечего ответить? Хоть я и не жду, что ты сразу признаешься мне в ответ. Не жду, что скажешь, что я тебе тоже нравлюсь. Но на тишину в ответ, я уж точно не рассчитывала. Мне даже как-то неловко теперь из-за своих слов. А я ведь понимаю тебя, после того, как я вела себя с тобой, не удивительно, что ты молчишь. Поступи так со мной кто-нибудь, я тоже бы засомневалась, что мне отвечать. И стоит ли вообще отвечать.
Ивон замолчала и посмотрела в окно. Рон последовал ее примеру и тоже уставился в окно. На парковке было мало машин. Людей совсем не было. Для утра субботы вполне ожидаемо, что на улице как-то пусто. Ни машин, ни людей на дорогах после парковки тоже видно не было. Рону нравилась повисшая тишина между ними. Он знал, что хотел ответить Ивон. Но сдерживал себя. После ее звонка, он быстро покинул тренировку, чему родители не будут рады. Но что-то внутри говорило ему, что он должен пойти сюда и поговорить с Ивон. Он хотел этого. Хотел ее увидеть.
И вот сейчас она здесь, рядом с ним. А Рон молчит. Отвернувшись от окна, он посмотрел на Ивон. Она все также наблюдала за чем-то в окне. Он чувствовал, что пора уже заговорить.
– Ив?
– Что?– она повернулась к нему лицом, Рон улыбнулся ей, она ответила ему тем же – Что же ты надумал?
– Если мы друзья, значит ты хорошо меня знаешь. А значит и ответ тоже знаешь.
– Кто тебе это сказал?
– Дарин. Она не так давно прочитала мне лекцию, можно так выразиться. Сказала, что друзья по-одному взгляду поймут что ты думаешь.
– Она всегда была слишком проницательна.
– Вот что я подумал. Ты же с ней согласна?– Ивон кивнула – тогда скажи, что я хочу тебе ответить?
– Я тебе тоже нравлюсь- с улыбкой ответила Ивон. Но ее улыбка быстро сменилась серьезным выражением лица – Но уже поздно. Слишком поздно?
– Ивон,…
– Просто скажи. Может тебе станет легче, произнеси ты это вслух – повторила Ивон слова Рона.
– В моем случае от этих слов не станет легче.
– Ладно, я пойду- Ивон встала из-за стола. Сделала несколько шагов вперед, затем остановилась и вернулась к столу – знаешь, да, я вела себя отвратительно со всеми вами, но….
– Ивон, ты сейчас злишься на меня?
– Да, и не собираюсь притворяться, что это не так. Я злюсь. Как ты можешь совсем ничего мне не ответить? Сказал бы, что не хочешь быть мне кем-то большим, чем просто другом. Или сказал бы, что мое отношение к тебе, да и к вам всем, отталкивает тебя. Сказал бы хоть, что тебе нравится другая. Это было бы вовсе не приятно, но это было бы хоть что-то. А с таким ответом мне как смириться? Теперь мне ломать голову над твоими чувствами? Думать, что я могла бы еще сказать, чтобы услышать от тебя хоть какой-нибудь ответ. Я и так плохо сплю. А теперь сна мне точно не видать совсем…
– Ивон,…– Рон смотрел на нее. Он думал, что наговорившись, она успокоится. Но Ивон явно могла еще долго продолжать этот разговор – ты мне нравишься, но…
– Но что?
– У меня нет на это времени.
– На что у тебя нет времени, Рон? На меня или на нас?
– Ивон, ты издеваешься? Ты думаешь, что знаешь про мою жизнь все? Думаешь, знаешь как я живу вне школы? Да ни черта никто из вас не знает, как мне это надоело. И теперь еще ты…
– Если это такой намек, что я тебе мешаю, то я поняла- Рон видел обиду в ее глазах. Слышал в голосе. Ивон всегда была либо слишком эмоциональна, либо совсем без эмоций. Никогда она не принимала середину во всем, что касалось чувств. Раньше Рону это в ней нравилось. Но сейчас, именно это качество в ее характере, бесило его больше всего.
– Я не так выразился.
– Нет, Рон, ты все правильно сказал. Больше не стану тебя донимать своими переживаниями…
– Ты переворачиваешь все мои слова.
– Уже неважно, что ты имел ввиду – безразличным тоном ответила Ивон и вышла из кофейни.
32
Рон сидел за столом. Ужин на его тарелке уже остыл, но он даже не старался скрыть от родителей, что его это волнует. Мыслями Рон был не здесь. Он был все там же, в кофейне с Ивон. Он никак не мог понять, как разговор пришел к такому завершению. Рон хотел подумать над ее признанием. Но Ивон так спешила, что не дала ему возможности понять, какими были его чувства к ней. И насколько сильными они были.
Родители смотрели на сына, потом переглянулись между собой. Никто из них не имел представления, что у него случилось. И почему он так рассеян весь сегодняшний день. Вернувшись домой из кофейни, он сел в гостиной перед телевизором. Он не включил его. Экран был погашен. Вернувшиеся родители, два часа спустя увидели его таким. Спросили что случилось. Но Рон не мог ответить внятно. Он и сам до конца не понимал, что все-таки случилось. Телефон все это время лежал рядом с ним на диване в гостиной. Рон порывался уже взять и позвонить Ивон. Но каждый раз его что-то останавливало. И вот сейчас, сидя за столом в окружении семьи, Рон продолжал думать о ней. Телефон лежал на столе рядом с тарелкой. Обычно родители строги касательно гаджетов за столом. Но сегодня они молчали. Им хотелось понять, что гложет их сына так сильно, что он даже нарушает негласное правило в их доме.
Рон сидел, думая, что он может предпринять в этой ситуации. Позвонить ей? Написать?
Но шли минуты, а он так ничего и не делал. Тупо уставился в тарелку с ужином. Еда давно остыла и аппетита у него совсем не было.
Бывает такое желание, когда ты безумно хочешь написать человеку. Это желание овладевает тобой, доводя до злости. Тебе хочется взять и написать. Но тебя сдерживают сомнения. А вдруг тебе не ответят? Или все-таки ответят? Но ответ будет вовсе не таким, каким себе представлял его ты. И что из этого больше пугало-Рон не знал.
Он смотрел на телефон, как загипнотизированный, умоляя его взглядом, чтобы Ивон написало первой. Тогда Рону станет легче. Прошло уже несколько часов с их ссоры, а раз она не написала, то вряд-ли вообще станет это делать.
И в чем собственно была вина Рона? Почему он должен писать первым?
Такими вопросами задавался он. Нет его вины в том, что Ивон нетерпелива. И не его вина, что он хотел подумать, прежде чем ответить ей. Она же раздумывала перед тем как сказать ему эти слова. И решила, что сейчас подходящее время, сказать их. Но может в случае Рона сейчас не подходящее время, чтобы принять ее чувства и ответить на них взаимностью. Рона одолевали сомнения. И каждый вопрос, что возникал у него, делал все только труднее.
***
– Ты в порядке?– спросил Джаред, смотря на друга. Рон молчал вот уже десять минут. Как только он забрал Джареда из дома, где также живет Ивон. Рон не знал, что должен сказать или сделать, чтобы вся ситуация с Ивон перестала быть такой непонятной.
– Я хожу на дополнительные тренировки по футболу каждый день- Рон не стал отвечать на вопрос друга. Но захотел поделиться этой частью своей жизни. Захотелось сказать это вслух. И прекратить лгать родителям, что он поддерживает их мысли о его будущем.
– Зачем? – первым делом спросил Джаред.
–Так хотят мои родители. Они мечтают увидеть меня игроком классом выше, чем команда школы. Они так много работают, чтобы оплатить этого тренера. И меня так это бесит.
– Бесит?
– Да, бесит. Я не хочу играть на профессиональной основе. Я начал то играть лишь затем, чтобы девчонок клеить в школе. Многие обожают меня именно за мою игру. Это всегда было для меня лишь развлечением. Способом убить время. Но года два назад мои родители решили, что я отличный игрок. Нашли мне тренера. Он сказал им все то, что они хотели слышать. И так они наняли его тренировать меня дополнительно. Я каждый день встаю в пять утра, чтобы в шесть быть на тренировке. Только в такую рань он смог найти время для меня. И все это вроде бы должно меня радовать. Я осуществлю мечту родителей.
– И в чем это мечта?
– Чтобы я никогда не жил так, как живут они. Чтобы мне не приходилось горбатиться на работе, что я буду презирать. Когда им было примерно как мне сейчас, им было трудно. Их родители были бедны. Поэтому для мамы и папы это больная тема для разговора.
– Ты хочешь бросить играть?
– Профессионально играть я даже не хочу начинать.
– Так поговори с ними, Рон.
– Тоже самое говорить тренер.
– И почему тогда ты и не скажешь им правду? – спросил Джаред- Раз даже тренер не переживает, что потеряет деньги, то чего боишься ты?
– Разочаровать их?
33.
Джаред посмотрел на друга. Их дружбе всего несколько месяцев, но уже сейчас Рон был для него другом. Можно сказать лучшим другом. Или единственным. Это с какой стороны посмотреть.
Джареда немного удивило, что Рон решил с ним по откровенничать. Но против вовсе не был. Как только Рон стал рассказывать о родителях, Джаред почти не говорил, лишь изредка задавал вопросы. И то только затем, чтобы вернуть Рона из размышлений. Джареду было что сказать другу на его слова. Но он молчал. И не потому, что ему было все равно, а лишь затем, что он видел, что Рон хотел выговориться. Поэтому он большую часть истории слушал.
– И знаешь, что в этом самое забавное?– Рон посмотрел на Джареда – То, что никто из моих друзей не знает, что я хожу на тренировки…
– Стоп. Ты серьезно? Никто из ребят не знает о тренировках?
– Я не стал им рассказывать. Думал родители не станут заходить так далеко.
– Почему ты им не сказал?
– Все в школе знают, зачем я играю. Это просто хобби. Узнай они, что я тренируюсь еще где-то…
– Думаешь они бы не поняли тебя, скажи ты им о родителях- Джаред посмотрел на Рона. Друг остановил машину на парковке школы – ты не говорил о родителях?
– Это то, чем я не люблю делиться. Многие ребята здесь из обеспеченных семей. Я же нет, мои родители много работают, чтобы оплатить мое обучение здесь. А теперь еще эти тренировки.
– Тебе стоит поговорить с родителями, Рон. Я уверен они поймут.
Они посидели еще немного в машине, сохраняя тишину, прежде чем вышли на улицу.
– Как дела у Ивон?– спросил Рон, странно посмотрев на друга.
– Не имею представления.
– В смысле?
– Она в субботу утром ушла куда-то. Когда вернулась-была явно рассерженна и обижена. Я не стал ее трогать. Вдобавок заперлась в комнате и почти не выходила. Поговорить отказалась. Думаю ее кто-то сильно обидел- Джаред повернулся к Рону и спросил – Вы дружите давно, спроси у нее сам, что случилось.
– Это плохая идея.
– Почему?– спросил Джаред – Ты имеешь к этому отношение? Рон, что ты сделал? Я хоть и живу с ней чуть больше двух месяцев, но такой расстроенной я ее еще не видел.
– Она отходчивая, так что скоро будет вести себя так, как ни в чем не бывало. Думаю это ее одно из лучших качеств – Рон улыбнулся сам себе, сказав это.
– То есть ты не расскажешь что случилось?
– Я поступил как трус. Нужно было мне ответить ей…
– Я не понял ни слова.
– Я должен был сказать, что она мне тоже нравиться, без каких-либо «но».
***
Теперь Джаред хотя бы знал от чего Ивон так себя вела все выходные. Она снова стала отстраняться от всех в доме. Вернувшись домой, он увидел Ивон одну, она сидела за кухонным столом с чашкой кофе в руках и смотрела на дверь.
– Ждешь кого-то?– Джаред сел рядом, лицом к двери, в точности как и она.
– Хейлин.
– Ты же знаешь, родители не возвращаются так рано домой.
– Родители?– Ивон уставилась на него с удивлением во взгляде – Хейлин тебе не мать. Впрочем, как и мне.
– Но она и не чужой мне человек, как и тебе.
– Как ты можешь так говорить?
– Как так? Как я могу называть Хейлин мне близким человеком? Она жена моего отца. Он ее любит, да и маме моей она нравится.
– Они знакомы?
– Лично нет, несколько раз разговаривали по телефону. Мама сказала быть мне терпеливым и дать ей шанс. Она ей нравится, поэтому даже если я и не в восторге от решения отца, притвориться или попытаться я смогу только ради мамы.
– Мне нет причин давать ей шанс.
– Почему ты так к ней относишься?
– А почему бы и нет?
– У вас никогда не было отношение ближе?
– Лично я этого не помню.
– Мама мне всегда говорит, что человек хороший, пока не докажет обратное. Поступки говорят больше слов.
– И к чему ты мне это говоришь?
– Она тебя не прогнала, когда твой отец умер. Уже о чем-то это тебе должно говорить.
– Этого я до сих пор не могу понять. Почему я все еще здесь. Когда отец умер, я ждала дня ,когда Хейлин зайдет в мою комнату и скажет, что мне пора собираться. Но время шло, ничего не менялось. Мы продолжали жить под одной крышей, хотя вообще не общались. Я этого не понимаю.
– Спроси у нее, так будет проще, чем раздумывать над этим.
– Как твои дела в школе?
– Переводишь тему?– Джаред вопросительно посмотрел на Ивон, она молча пожала плечами- Ладно, я будто не заметил. Все хорошо. Там хорошие учителя. А как у тебя дела с Роном?
– С чего вдруг ты спрашиваешь о нем?– спросила Ивон, посмотрев на него.
– Он мне друг и я все знаю о вашей ссоре в субботу. Рон мне рассказал все.
– Тогда ты знаешь, как у нас дела. Я захотела исправить то, что натворила в прошлом. Не знаю, чего я ожидала…Хотя, вру. Я точно не ждала, что он меня отвергнет. Наверное, я должна была принять спокойно его слова, не знаю почему меня это разозлило.
– Думаю, любого бы тоже обидело, что его отвергли. И злость это одно из проявлений обиды.
– Ты сейчас говоришь, как психолог.
– Ты знаешь как они говорят?
– Это была идея Хейлин. Сразу как умер папа, она отправила меня к одному такому, но больше одного приема я не выдержала.
– Может тебе стоило дать ему шанс?
– Джаред, почему ты все время предлагаешь дать мне кому-либо шанс? Тебе это так беспокоит?
– Потому что я знаю, какого это чувствовать себя одиноким. Проходил через это.
– Подробности будут?
– Ты хочешь услышать эту историю?
– Не думаю – ответила Ивон, покачав головой – Слышать о чужом одиночестве, это также грустно, как и помнить о своем.
34
Джареду было десять лет, когда впервые он узнал, что такое быть одиноким, находясь в толпе. Школа, в которой он учился вот уже три года, стала местом, где ему пришлось познать первое предательство и одиночество. Утром первого дня третьего класса его ждал сюрприз. В виде первой в его жизни драки. И первым удар ему нанес его лучший друг, который по-непонятным причинам перестал быть его другом, как только закончились летние каникулы. Еще вчера Феликс был его лучшим другом, но утром этого дня он был первым, кто начал эту драку в школьном коридоре. Только повзрослев, Джаред понял, что так Феликс смог заслужить себе статус в их школе. Ведь его друг, как и сам Джаред, были ботаниками с самого первого дня в школе. Феликсу никогда не нравилось, что он в таком статусе. Вот так с третьего класса Феликс стал одним из главных забияк в школе. В тот день Джаред по полной прочувствовал- какого это, смотреть на предательство друга с первых рядов. И пока остальные ребята в их школе молча наблюдали, как его унизил лучший друг, Джаред понял, что такое одиночество, даже когда вокруг много других ребят. Сильных травм Джаред не получил, они были десятилетками. Причинить что-то кроме жуткого унижения и пары синяков не могли.
Но тот случай Джаред помнил, даже сейчас, спустя семь лет. Он помнил все, что чувствовал в тот момент, лежа на полу школьного коридора. Помнил все, что говорили ребята и смех каждого из них. Вернувшись домой тем днем, он не сказал родителям что случилось. Назвал это глупостью и попросил их забыть об этом. Обещал что этого не повторится вновь. И этого больше не повторялось. Джаред вынес большой урок из той ситуации. На следующей день в школе, Джаред подошел к Феликсу и его новым друзьям. Сказал что он не в обиде, но только на этот раз. И что если они попробуют повторить, он будет вынужден ответить. Они молча посмеялись над словами Джареда. Феликс знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что второго раза не будет. Джаред был слишком упертым и если говорил что-либо, всегда сдерживал слово. После того случая Феликс, да и другие ребята школы, не трогали Джареда. В двенадцать Джаред сменил школу из-за переезда родителей, отец получил новую должность и им пришлось уехать.
Сидя на кухне в доме Хейлин, рядом с Ивон, он вспомнил этот день. Стоило ему только упомянуть, что он знает что такое одиночество, он вспомнил тот день, как будто это было вчера. Помнил выражение лица Феликса в то утро. Оно было победным. Но кого победил его друг в тот день Джаред не знал. Может самого себя, повысив таким гнусным поступком свою значимость в своих же глазах. Думать об этом Джареду не хотелось. Он даже не уверен, смог бы рассказать эту историю Ивон. Он не стыдился себя. Джаред был слишком маленьким, чтобы понимать, что предать может любой. Даже самый близкий тебе человек.
– Раз ты спросил о Роне- сказала Ивон, посмотрев на Джареда – я хочу подробностей о Дарин и тебе. Все равно делать мне пока нечего. Так что я выслушаю твою историю любви- Ивон улыбнулась ему.
– Нечего рассказывать.
– Не верю.
– Я пригласил ее на свидание. Она ответила, что подумает.
– Да уж, и правда не о чем особо рассказывать. И вывод такой, у тебя все также, как и у меня. Это расстраивает.
– В самом деле? Ты переживаешь за меня?– Джаред улыбнулся.
– Запрещаешь?
– Ни в коим случае. Мне даже немного приятно.
– Немного? Я рассчитывала на огромную благодарность.
– Может в другой раз.
– Ловлю на слове – они засмеялись, глядя друг на друга.
35.
Хейлин не брала трубку, когда звонила Ивон. А звонков за последние два часа было больше десяти. И это было впервые с того момента, как они живут вместе. Ивон никогда не звонила первой, до этого дня. После того неловкого разговора о матери Ивон, они не разговаривали. Ивон, возможно, ее даже избегала. Сегодня Хейлин, сидя на работе и занимаясь документами, заметила сообщение на телефоне. Увидев от кого оно пришло, Хейлин не смогла сразу его открыть. Она молча смотрела на телефон, ожидая, что стоит ей выключить экран и включить, сообщение исчезнет. Но этого не случилось. Оно было все там же. Набрав побольше воздуха в легкие, Хейлин открыла его.
Оно было от Ивон. Она хотела поговорить, просила, чтобы Хейлин приехала раньше. Хейлин чувствовала, что разговор будет снова о матери Ивон. Ей нечего было рассказать о бывшей жене ее умершего мужа. Они мало говорили о Валери. Хейлин сама не хотела знать о прошлом Кэлвина. Так ей проще жилось. Она понимала, что Ивон связующее звено с его прошлым. Возможно, поэтому она и была к ней холодна. Не могла принять ее как родную. Но Ивон не помогала. Она была капризна и хотела к маме. Вела себя иногда невыносимо. Хейлин терпела как могла. Она любила Кэлвина и хотела стать частью его жизни. Мечтала, что он будет частью ее настоящего. Но Ивон была той, частью его прошлого, что всегда была на виду. И напоминала, что Хейлин не сможет полностью получить внимание Кэлвина. Да, ее мысли были эгоистичны. Она любила мужа. Хотела полюбить его дочь. И смогла. Но свыкнуться с мыслью, что сама не станет матерью никому другому, причиняло ей боль. Как пережить, когда тебе всего двадцать и врач отбирает у тебя надежду быть матерью в будущем. Хейлин каждый раз, видя Ивон, вспоминала о словах врача. О его жестоком приговоре ее будущему.
Отбросив размышления, Хейлин взяла телефон с рабочего стола, ключи от машины и сумку. Вышла из офиса, спустившись вниз на первый этаж. На улице уже стемнело, ветер был холодным. Быстро добравшись до машины, выключила сигнализацию и села внутрь. Завела машину, подождала несколько минут, прежде чем выехать с парковки. На дорогах было мало машин. Возможно из-за времени. На часах было уже чуть больше девяти вечера. Прошло уже больше шести часов с момента пришедшего сообщения от Ивон. И двадцать минут с момента последнего звонка от нее. Она не взяла трубку. Не смогла. Хейлин хотела избежать разговора с Ивон, поскольку приятным, для нее же, он не будет. Но здесь больше разговор об Ивон. Она имела право знать о матери. Любую правду, какой бы она не была.
Уже подъехав к дому, Хейлин увидела машину Дональда. Значит он уже вернулся. Хейлин ждала его после десяти вечера. Это были его слова.
Заглушив машину, она вышла из нее и пошла в дом. В комнатах Джарада и их общей спальне с Дональдом был включен свет. У Ивон свет не горел.
– Я думала ты уже не приедешь – Ивон сидела за кухонным столом – ты видела мое сообщение?
– Да, Ив – Хейлин села напротив нее.
– И?
– Ив, ты хочешь услышать правду, ведь так?
– Думаю так будет лучше.
– Я не могу иметь детей – начала говорить Хейлин, опустив взгляд на руки. Она сжимала их в кулаки – И когда я познакомилась с Кэлвином, это стало известно. Мы познакомились после развода твоих родителей. Я мало что знаю о твоей матери. Когда я узнала, что он намерен тебя забрать к нам, это не обрадовало меня. Видя тебя, я понимала, что сама матерью не стану. Я злилась на Кэлвина какое-то время. Он заставлял меня чувствовать боль от того, чего я никогда и не имела. У нас в отношениях первый год брака из-за это был тяжелым. Я не могла принять тебя.
– Я этого не помню.
– Ты была слишком маленькая. Потом мы смогли справиться с проблемами. Кэлвин любил меня, я его тоже. Поэтому мы научились с этим жить. Начались проблемы с тобой. Ты хотела к маме, кричала на нас, говорила что ненавидишь. Не разговаривала с нами целыми днями, плакала. Кэлвин пытался говорить с тобой, но как только мы оставались с тобой вдвоем, ты начинала все с самого начала. Не ела еду, что приготовила я. Не говорила со мной. Говорила Кэлвину, что не примешь меня. И мы решили дать тебе время привыкнуть. Но привело это только к худшему. Мы потеряли все, что могло тебя хоть как-то неотдалять от нас. В конечном итоге, мы даже и не поняли, как забыли о тебе.
Хейлин прекратила говорить и посмотрела на Ивон. Она сидела, уставившись на Хейлин. По щекам катились несколько слез.
– Ив, я не…
– Прости – прошептала Ивон, вытирая слезы.
– Нет, нет, это я должна говорить. Ты была всего лишь ребенком. Все что случилось в итоге вина только моя и Кэлвина.
– Прости, что никогда не пыталась понять тебя. Я не знала, что тебе тоже было трудно…
– Ив, я не хочу чтобы ты даже думать смела, что наши ошибки- это твоя вина. Как я вообще смогла бы стать матерью, если даже тебе я не смогла ею стать. Я просто забила на все… Прости, что ты не чувствовала нашей любви… Я, когда увидела твое сообщение, не смогла приехать раньше, мне было страшно. Я не представляла что тебе скажу. Сказать правду слишком тяжело.
Ивон сидела напротив Хейлин. На улице с каждой минутой становилось темнее. Они молчали еще несколько минут, каждая справляясь с правдой, что для них открылась в этот вечер.
– Если ты хочешь, я могу связаться с кем-нибудь из друзей твоего отца. Попробую узнать что-нибудь о твоей маме – Ивон молча кивнула.
***
Хейлин сидела на своей половине кровати. Ивон ушла первой после их разговора. Хейлин посидела за столом еще несколько минут, прежде чем подняться к себе. Дональд сидел на кровати, читая какие-то бумаги. Хейлин молча села рядом.
– На работе проблемы? – спросил Дон, касаясь своей рукой плеча Хейлин – Ты вернулась поздно.
– Все в порядке.
– Ты уверена? Ты плакала, Хейл?
– Я рассказала все Ивон.
– Все?
– Сказала, что не могу иметь детей. Что мне было трудно быть ей матерью, да и вообще свыкнуться с тем, что Кэлвин привел ее в дом. Она попросила рассказать о Валери. Но я мало что знаю о ее матери. Этой темы мы почти не касались с Кэлвином.
Дональд ничего не ответил. Он знал, что лучше будет в этой ситуации, дать жене выговориться. Он придвинулся ближе и обнял жену. Хейлин пересказала мужу весь их разговор с Ивон. Ей так не хотелось причинять боль этой девочке. Ивон и так в жизни немало страдала. Хейлин боялась, что история с матерью Ивон не будет такой уж и радостной. Она боялась правды, что может открыться перед ней. Кэлвин часто злился, как только Ивон затрагивала тему матери. В такие моменты, она видела в глазах Ивон ненависть к ним двоим. Хейлин не уверена, что не поступила бы также, будь она на месте Ивон. Ей также хотелось бы знать правду о себе. Она понимала Ивон. Но вмешиваться в спор между Ивон и Кэлвином обернулось бы проблемой для нее самой. Как-то Хейлин попробовала начать разговор с Кэлвином о матери Ивон, но тот так разозлился, что уйдя на работу следующим утром, вернулся лишь на другой день. Тогда она решила, что это его прошлое, и раз он не хочет им делиться, она не станет настаивать. Хейлин хотела быть его настоящим. И она старалась им быть до самого дня аварии. Даже если в то утро они и поссорились, Хейлин любила мужа и хотела сохранить все, что они построили вместе. Они прожили в браке больше десяти лет, так что Хейлин никогда не сомневалась в том, что она счастлива с ним.
36
Почему бывают дни насыщенные событиями, а бывают такие, что от скуки на стену хочется лезть? Почему каждый день не может стать запоминающимся каким-либо событием: и неважно: плохое оно или хорошее. Главное, чтобы день не был прожит в пустую.
Ивон сидела на уроке, слушая учителя лишь наполовину. Она слышала обрывки фраз преподавателя истории, но особо даже не пыталась вникнуть в то, что тот так тщательно старался донести ребятам в классе. Ее мысли были не здесь. Она думала о Хейлин. Та обещала узнать что-нибудь о ее родной маме. Прошла уже неделя. Новостей не было. Ее беспокоило, а вдруг Хейлин забыла об их разговоре? Или сказав что попытается узнать что-то о маме Ивон, так тянула время, в расчете на то, что Ивон забудет. Или просто отпустит ситуацию. Она надеялась на вариант, что Хейлин просто нужно больше времени. Поэтому Ивон дала себе слово, что потерпит еще неделю. Больше она не сможет.
Она вспоминала о Роне. Избегать его было проще простого. Они учатся в разных школах. Хоть он и друг Джареда, тот не приводил его домой. Ивон думала, он делает это из-за нее. Джаред знал все о той ссоре между ними в кофейне. Оставалась только кофейня, где работала Мардж. Но Ивон и туда не ходила. Мардж уволилась и уехала вчера. Значит поводов ходить в то место у Ивон больше не было. А это ведет к тому, что мест, где она смогла бы увидеть Рона тоже не осталось. Ей не хотелось причинять себе еще больше боли, поэтому она решила держать дистанцию так долго, как только сможет. Ивон порывалась ему написать или позвонить, но она успевала себя переубедить. Это он обидел ее, почему писать первой должна она? Если ему не плевать на нее, пусть сам делает шаг на примирение.