Он шёл по косым улочкам мимо деревянных домиков и прилавков. Прохожие просто не обращали на него внимания: таких оборванцев было полно. Инеко остановился и поднял голову вверх, почесав свои лохматые тёмные кудри.
Крохотную долину, в которой ютился городок, огибали высоченные скалы, закрывая практически всё небо. На узкой линии тёмного полотна уже были видны звёзды, хотя мрак редко покидал это глубокое ущелье.
– Лучше гора монет, а то эти уже надоели…. – буркнул себе под нос Инеко, прислушиваясь к звону в кармане. – Глупый зверь! – он досадливо дёрнул поводок. – Опять хватит только на чёрствый хлеб да ботву для похлёбки. Хоть бы на завтра чего осталось…. – он покосился на животинку, которая тихо сидела рядом, опустив чёрные уши. – Если ты опять будешь бесполезен, получишь!
Зверёк никак не отвечал. Гаткси – так его звали – сидел на задних лапах, распустив длинные белые иглы вокруг себя по земле. Полосатая шерсть шла по выступающим от истощения рёбрам, заканчиваясь на слегка вытянутой мордочке с большим чёрным носом и усами. Зверёк осторожно принюхивался к прохожим и потирал маленькие ладошки, словно держал в них какой-то плоский предмет.
– Мда. А ведь ты мне на еду зарабатываешь.
Инеко присел и сделал то, что редко можно было увидеть: подозвал к себе зверька и ласково погладил по жёсткой шерсти.
– Завтра будет добыча получше, – мягко приговаривал мальчишка, почёсывая за треугольными ушами. – Внутренний голос мне подскажет.
Инеко тряхнул головой и побрёл вдоль кривых прилавков, выпрашивая объедки. Внутренним голосом он называл сущность, которая была во снах, сколько себя помнил. Которую, закрывая глаза, всегда видел в клетке. Серебряная шкура зверя переливалась от невидимого света, вытянутая пасть не скалилась, но пугала тупыми клыками в несколько рядов. Чуть выступающие оранжевые глаза всплывали из ровной головы и хитро щурились, разглядывая мальчика. Когти на коротких лапах оставляли зазубрины на каменном полу и стенах, а мощный хвост с чешуйчатыми наростами не раз проходился ударами по металлическим прутьям, когда его владелица была недовольна. Однако клетка ни разу не дрогнула.
У последнего торговца Инеко удалось купить почти целую чёрствую буханку и пучок ботвы.
Он ещё потоптался у прилавка, рассматривая яблоки в сладком сиропе. К ним постоянно липли мухи, и мальчик им завидовал. Взглянув в просящие глаза Гатски, мальчик дёрнул поводок и побрёл прочь с пустеющей улицы.
– Дома дам, попрошайка, – хмыкнул он, но потом почему-то улыбнулся маленькому прыгающему за ним созданию.
Хижина, в которой Инеко жил с родителями, была крайней. Она примыкала к отрогу-утёсу, что отделял соседний квартал от бедняцких лачуг.
Все домишки мостились друг на друга, цепляясь за скалы, и уходили на несколько этажей вверх. Между верхними вытянулись лёгкие на вид мостики из верёвок, которые закрывали звёздное небо ещё больше. Мальчик очень хотел увидеть хотя бы одну из этих светящихся точек поближе и не думать о том, что ждёт его за скрипучей серой дверью. Ещё снаружи Инеко почувствовал едкий запах лекарственного отвара и разлагающейся плоти. Глубоко вздохнув, он зашёл внутрь, закрыв дверь за юрким зверьком.
Сложно было представить, что в этой комнатушке, которую Инеко называл домом, жило сразу три человека. С двух сторон от входа вверх уходили обветшалые опоры: они держали верхние этажи. Справа в стене зияла небольшая дыра – единственный источник свежего воздуха, если не считать другие щели в тонких стенах из глины и досок. Под неказистым окном в углу находился маленький трёхногий стол со старой коптилкой, а дальше, на том же уровне, из стены выпирала доска, что последнее время служила складом для разных трав, склянок и пустых кувшинов из-под браги. Заканчивалась она у грубо сделанной печи: она уходила за дырявую занавеску. Там, на жёстком, но тёплом матрасе лежала пожилая женщина, уже несколько дней не приходившая в сознание.
Отец встретил Инеко у печи, мешая в потрескавшимся котелке почти пустую воду. Молча приняв из рук сына скудную еду, он мельком глянул на занавеску и отвёл мутные глаза обратно к вареву. Зверёк ласково потёрся о дрожащие худые ноги, но старик никак не отреагировал, медленно разламывая вялые зелёные стебли и кидая в кипяток. Его не отвлёк и звук монет, которые Инеко бросил на стол, и мальчишка, вздохнув, в два широких шага оказался у свисающего с тонкой палки куска ткани. Заглядывать за него он боялся, ибо понимал, что в лучшем случае мать ещё дышит. Так и не сумев пересилить себя, Инеко развернулся, проведя рукой по каменному валуну, что служил четвёртой стеной, и сел на сухой настил из длинной травы, почти упирающийся в неровную дверь, – это была его кровать.
Скромный ужин также начался с тишины. Её прервало только тихое фырканье Гаткси, которому мальчишка с улыбкой бросил несколько кусочков мокрого хлеба.
– Не переводи еду, он сам себе найдёт, если захочет, – наконец заговорил старик и недовольно глянул на зверька, что слизывал каждую крошку с каменного пола.
– Гаткси много не просит, – сидя на краю скамейки, Инеко наклонился и потрепал за маленьким ушком.
– Уезжай отсюда и его забирай, – старик с громким звуком отпил из глиняной плошки. – На востоке есть большие города, там много хорошей работы.
– Я могу пойти работать в шахту…. – голос мальчика звучал неуверенно.
– Нет! – старик ударил кулаком о стол, от чего тот чуть наклонился. Суп плеснул из чаши. – Мы не для того тебя спасли, чтобы ты сгинул в них! Там, на востоке, точно всё по-другому….
– Но ведь на востоке река и жуткий лес…. – плечи мальчика дёрнулись, а Гаткси жалобно заскулил. – Я слышал, что ещё никто не смог выбраться оттуда живым.
– Прибейся к торговому каравану рыбьих, как пойдут на другую сторону горы, – дрожащими губами старик облизывал потемневшие от копоти пальцы с остатками пустого супа. – Попросись на мелкую работу, в помощники. А там, как доберётесь, что-нибудь придумаешь.
На это Инеко не смог что-либо ответить. Оставить больных родителей он боялся, но и жить, как они, тоже не хотел. Закончив трапезу молчанием, мальчик вернулся к своей лежанке и, не позволив Гаткси лечь рядом, быстро провалился в сон.
Там его опять ждало существо в клетке.
Оно презрительно оглядело мальца, опять что-то вычерчивая длинными когтями на каменном полу.
– Почему ты всегда взаперти? – вдруг спросил Инеко, садясь по другую сторону от решётки.
Существо оторвалось от своего занятия и, не двигая мордой, подняло оранжевые глаза на мальчишку.
– А ты бы хотел, чтобы я была свободна?
Инеко прищурился.
– А с чего мне хотеть держать тебя здесь?
Широкая вытянутая пасть разомкнулась, и существо расхохоталось. Хотя звуки больше были похожи на выплёвывание рыка, что привело Инеко в замешательство.
Мальчик подумал, что мог бы выпустить это подобие крокодила, чьи изображения он мельком видел на красивых рисунках проезжих рыбьелицых купцов.
Но в этот момент странное чувство укололо его. Словно внутренний запрет не позволил мальчику произнести то, что он собирался.
Инеко важно посмотрел на существо, закинул ногу за ногу и обхватил колено руками.
– Я бы мог тебя выпустить, но не буду.
Существо усмехнулось.
– Почему же?
– А ты мне что?
– Я?! – в сиплом голосе крокодила явно слышалось негодование. – Я, Звезда Зилара….
– О, ты уже звезда, – Инеко в голос рассмеялся.
Но существо продолжило:
– ..самая могущественная из анидемонов этого мира, являюсь частью стихии воды и повелительницей ярости бурных потоков!
Мальчик не переставал тихо смеяться, подрагивая плечами.
– И как нам пережить завтрашний день, повелительница?
Зилара широко улыбнулась так, что стали видны абсолютно все её зубы. Инеко даже не думал, что её пасть может стать ещё длиннее.
– Ты можешь использовать мою силу в обмен на….
Инеко не успел дослушать, проснувшись от глухих хрипов. Они доносились из-за занавески, за которой уже стоял отец. Слабый свет коптилки тускло освещал крохотную комнатушку, очерчивая лишь силуэты. Гаткси сидел у ног мальчика, осторожно положив крохотную лапку ему на колено.