Мы рано потеряли маму, нам было лет девять-двенадцать, когда ее не стало. Потом папа занялся устройством своей жизни. В доме появлялись женщины, некоторые на одну ночь, некоторые задерживались на чуть подольше. Как мы с Маринкой это переживали… Но мы были детьми. Олеся взрослая девочка. У нее своя семья.
– Почему она так восприняла в штыки появление Ланы? Марин, почему? – спрашиваю я сестру.
Марина молчит, не зная, что мне ответить, а я и не жду ответа.
– Жень, ты сильный и умный. Ты это преодолеешь.
А сама старается незаметно убрать бутылку. Маринка боится, что я снова буду пить. Она слишком хорошо меня знает и к чему может это привести знает тоже.
– Марин, я не буду больше. Просто тошно стало.
– Вы поссорились? – спрашивает она.
– Нет. Я выслушал ее монолог и уехал думать, – отвечаю я, а сам снова перевариваю слова Ланы.
– Что она тебе сказала? – спрашивает сестра, а сама смотрит на меня таким взглядом, глазами прося прояснить ситуацию, и я передаю монолог Ланы.
– А ведь она во многом права. Жень, почему ты не остался с ней? Почему ты уехал? Какого черта тебе надо подумать? – Маринка повышает голос. Она редко повышает голос на меня, меня она всегда оберегает, я однажды чуть не умер у нее на руках, тогда меня спасло просто чудо, теперь Маринка боится за меня. – Зачем ты сбежал?
И действительно, зачем? Какое точное определение дает Марина моему поступку. Я сбежал…
Глава 15. Я не могу без тебя
Евгений
Время идет, а я все не нахожу ни сил, ни повода поехать к Лане. Сам не знаю, что меня останавливает. Жизнь превращается в серую и однообразную. Полностью погружаюсь в работу, не давая себе возможности опомниться. Знаю, что так работать нельзя. Знаю. Но без Ланы мне чертовски плохо.
Все эти две недели рядом со мной Маринка. Сестра подбадривает меня, утешает, заставляет что-то делать. Андрей втихаря следит за моим сердцем, боясь, что оно даст сбой. Я это замечаю, но молчу. Я уверен, что со мною все нормально. Все будет нормально, если рядом будет Лана. Но первый шаг навстречу моей девочки не делаю…
На даче во всем помогает Андрей. Не ожидал от сына такого, но он у меня молодец. А вот любимая дочь, девчонка, из-за которой мне так хреново, даже не звонит. Знаю, что она поругалась с Андреем. Она не стала его слушать и выставила за дверь. Дениса она тоже слушать не стала, пригрозив мужу, если он будет влезать в наши с ней отношения, она подаст на развод. Сейчас Олеся уехала отдыхать в Турцию, ей не до меня. Я ей не нужен.
Вот и сегодня сижу дома в одиночестве, только что приехал с работы. У сына ночное дежурство, я дома один, сижу и думаю о Лане.
Раздается телефонный звонок, не хочу брать трубку, но кто-то звонит очень настойчиво. Беру и смотрю на экран. Роман. Шурину нужно ответить, иначе явится в гости.
– Слушаю, – бросаю недовольно в трубку.
Мы не общались с Романом уже больше недели. Он попытался объяснить мне, в чем я не прав в отношении с Ланой, и мы поругались.
– У тебя без перемен? – спрашивает он.
– Твое какое дело? – огрызаюсь я.
Не хочу никого пускать в свою жизнь. Мне не нужны ничьи советы. Я во всем разберусь сам.
– Никакого, если тебе так будет угодно. Но если интересно, то у Михайловны сегодня день рождения. Сейчас дома с детьми. Иди к ней, – говорит он быстро и отключается, не дав мне вставить ни одного слова.
А я и не хотел ничего ему говорить. Я срываюсь с дивана и вылетаю из квартиры… Лана!.. Ты моя жизнь, ты мое все!..
Светлана
Прошло почти две недели, как мы последний раз виделись с Женькой. Все это время я не нахожу себе место, несколько раз ловлю себя на желании позвонить и услышать его голос. Но, всегда останавливаюсь в последнюю секунду. Сначала я виню его, потом себя, затем пытаюсь смириться и принять, что это все в прошлом, что не существует больше нашего «МЫ». Хотя все это время сердце живет надеждой.
Подходит день моего рождения. Праздник устраивать не хочется. Без Женьки я не живу, я существую. Это даже хуже, чем измены Максима. Я потерялась без Женьки. Мне очень плохо без него. Мне чертовски плохо без его улыбающихся глаз, без его нежных губ и ласковых рук. Как быстро я привыкла к нему, прикипела.
Мой праздник организовывают мои дети, просто праздничный ужин в кругу семьи. Они и есть теперь моя семья, моя опора. Макса они не приглашают, решив, что так будет правильнее. Но он звонит днем и, поздравив, обещает заехать в выходные и завезти подарок.
От Саши я получила цветы и подарок через курьера. Последнее время мы стараемся не пересекаться. Это моя прихоть, я так хочу.
Днем звонил Борисович. Поздравив с днем рождения, подробно расспросил о моем самочувствии. Его волнует мое сердце. Поговорив со мной, попросил передать трубку Глебу и долго разговаривал с моим сыном.
Дети окружают меня заботой и вниманием, они заполняют меня до краев, но я целый день жду чего-то. Я не могу объяснить чего жду, то ли чуда, то ли краха. Чувствую, что что-то должно произойти.
Мы с Настенькой убираем со стола, а мальчики готовят стол для чаепития в гостиной. Меня ждет праздничный торт, моя девочка старается угодить мне. Как же я люблю эту милую девчонку, такую открытую и родную.
– Ма, все без изменений? – спрашивает Настя.
Знаю, о чем это она, и отвечаю:
– Да, Настенька, все без изменений.
– Он даже не поздравил? – уточняет Настя.
– Он даже не знает, – с нескрываемой горечью в голосе отвечаю я.
Мне до сих пор больно. Так больно было когда раскрылись первые измены Макса. Но тогда был виноват муж, а здесь я все перечеркнула сама, решив повоспитывать взрослого умного мужика.
Глеб разливает в чашечки чай. Настенька разрезает и раскладывает тортик. Сегодня она испекла королевский торт, мне он очень нравится именно в Настином исполнении. Ильюшка помогает ей. Настена мило командует мужчинами. Я любуюсь своими детьми.
Неожиданно раздается трель входного звонка. Я вздрагиваю, но остаюсь сидеть в кресле. Обвожу взглядом детей, но ни один из них не двигается с места, давая мне понять, что хозяйка здесь я и должна открыть дверь сама. Трель повторяется, но уже более настырно.
Встаю и на ватных ногах иду в прихожую. Сердце отбивает каждый мой шаг с каким-то только ему ведомым остервенением. Дрожащей рукой открываю дверь.
Первое, что я вижу, огромный букет нежно-розовых роз, второе, улыбающееся лицо Женьки.
– С днем рождения, моя Лана!
Я, как завороженная, смотрю на его лицо и медленно делаю шаг назад, пропуская его внутрь прихожей, но мой шаг настолько мал, что расстояние между нами сокращается до жалких сантиметров.
Женька притягивает меня к себе, его губы накрывают мои, и у меня вырывается полувздох – полустон. Я жадно пытаюсь поймать его губы своими. И только сейчас понимаю, что без него меня не существует. Только с ним я цельная, только с ним… Только сейчас понимаю, что готова подчиниться ему, готова уступить во всем, лишь бы он был рядом. Поцелуй долгий и жадный. Слышу шаги за спиной, кто-то из детей догадался взять у Женьки букет. И тут же его вторая рука скользит вверх вдоль позвоночника, заставляя мое тело дрожать от наслаждения. Прерываем поцелуй и смотрим друг на друга.
– Я не могу без тебя.
Мы это говорим одновременно, почти хором, улыбаемся, и Женя тихо добавляет:
– Ты центр моего мироздания, Лана. Понимаешь?
Я киваю, но сказать ничего не могу, горло перехватывает, даже выдох получается с трудом. Женька вновь прижимает меня к себе и лишь вдохнув полной грудью, заполнив легкие запахом моего мужчины, делаю выдох и тихо говорю, почти шёпотом:
– Спасибо, что приехал. Пойдем пить чай.
Мы проходим в зал к моим детям. На моем рабочем столе уже красуется Женькин букет. Настенька достает кружечку для чая и тарелочку для тортика и аккуратно посматривает на Женю, мило улыбаясь ему.
Мужчины здороваются. Я усаживаю Женьку в кресло, а сама присаживаюсь на широкий подлокотник. Мне важно находится рядом с моим мужчиной. Мы так и продолжаем держать друг друга за руку.
Настя, отрезая кусочек тортика для гостя, вдруг спрашивает:
– Дядя Женя, а Вы сегодня ужинали?
Мои мальчики его называют Евгением Романовичем, а Настенька – дядей Женей. Глеб попытался сделать ей замечание, сказав, что она фамильярничает, но Настена парировала ему: "Зато это не звучит чопорно". У моей девочки свои правила по жизни. Она и меня называет мамой, хотя Глеб до сих пор ее маму зовет Еленой Ивановной, уверяя всех, что у него только одна мама, но Настю это ни капельки не смущает.
Так вот, ее вопрос звучит неожиданно для меня. Мой, расплавленный от появления Женьки, мозг совсем не может думать и до этого точно бы сам не дошел.
– Нет, Настя. А покормишь? – она утвердительно кивает и убегает на кухню. – Хорошая у тебя жена, Глеб, – говорит Женя моему сыну, но лишь на секунду смотрит на него и вновь переводит взгляд на меня, словно боится разрушить зрительный мостик.
Настя приходит с тарелкой полной еды в одной руке и столовыми приборами, маленькой тарелочкой с хлебом и бутербродами в другой.
– Настя, ты хочешь закормить меня сегодня, чтобы я не смог встать с кресла и уйти? – смеется Женька.
Девчонка утвердительно кивает и слегка смущается.
– Мы все готовы сделать это, лишь бы мама не плакала, – приходит на выручку Насти Илья.
Теперь смущаюсь я. Дети выдают мои переживания, обнажив их перед Женей.
Мы мило беседуем, пока Женя кушает, потом все вместе пьем чай, и ближе к полуночи расходимся по спальням. Вопрос, где будет ночевать Евгений, даже не встает. Это понятно всем…
Утром просыпаюсь рано. Рука по привычке тянется к телефону.
– Лана, давай не сейчас, – просит Женька и перехватывает мою руку.
– Жень, я только одно сообщение прочитаю. Это от детей.
Он убирает руку, дав возможность мне достать телефон. Открываю сообщение, оно от моей девочки. Сообщение без слов, просто большое бьющееся сердце. Улыбаюсь и показываю Женьки.
– От Насти, – поясняю я.
– Чуткий ребенок, – говорит он, а в голосе проскальзывает легкая грусть.
Хочу спросить у Жени про Олесю, но боюсь. Лишь мысленно благодарю Лену за нашу девочку. Откладываю телефон на тумбочку и возвращаюсь в объятия моего мужчины.
– Лана, у нас с тобой остался один нерешенный вопрос.
– Какой вопрос требует решения, мой мужчина? – мой вопрос звучит тихо и покорно.
– Ланочка, ты решила не перечить мне? – тихо смеется он и нежно прижимает к себе.
Мое тело слегка вздрагивает и от его руки в разные стороны разбегаются маленькие молнии. Женька проводит рукой вниз к моему бедру. Я понимаю, что нарастающую волну возбуждения мне скрыть не удастся и заливаюсь румянцем. Сердце стучит сильно-сильно, не могу заставить его биться в другом ритме по велению мозга.
– Моя милая девочка, мне нравится ход твоих мыслей. Этот вопрос мы решим первым, – шепчет он.
Женя прав. Этот вопрос нужно решить первым. Мы достойны утренней шалости.
Вылезаем из постели поздним утром. Я спешу в душ. Хорошо хоть дети еще спят или просто затихарились в своих комнатах. Но я им благодарна за их деликатность.
После душа иду на кухню. Позднее ко мне присоединяется Женя.
– Лана, поедем ко мне. Не хочу тебя ни с кем сегодня делить. Хочу чтобы сегодня ты была только моей, – тихо шепчет он мне на ушко.
По моему телу разливается теплая волна наслаждения, и я согласно киваю.
– Сейчас, только детей завтраком накормлю, – отвечаю я и добавляю, – и тебя.
– Меня ты уже накормила превосходным завтраком прямо в постели, – смеется он и наливает нам по чашечке кофе.
Я немного смущаюсь, запихиваю творожную запеканку в духовку и беру приготовленный для меня кофе.
– Сейчас вещи соберу, – говорю я.
– Поехали на дачу. Сейчас там шикарно и нас там никто не будет искать, – предлагает Женя.
Согласно киваю и иду собирать сумку. Беру все самое необходимое на пару дней.
Эпилог
Проходит два месяца.
Мы все это время живем на даче у Жени. Там очень удобно, в выходные даже многолюдно. Андрей и Илья в выходной всегда у нас. Мальчики считают, что просто обязаны быть с нами. Мы предоставлены друг другу только в будний день и именно в эти вечера нам особенно хорошо.
Наверное, через неделю, как переехали на дачу, сидя вечером на качелях, любуясь закатом и подкармливая комаров, Женька сделал мне предложение, а я согласилась. Мы хотим быть вместе и даже если кого-то это не устраивает, это их личные трудности, решаем мы.
Мы подали заявление и день свадьбы выбрали в канун дня рождения Женьки, решив именно в его юбилей объявить о нашей состоявшейся свадьбе.
Вчера мы расписались, и теперь наши безымянные пальчики украшают обручальные кольца. Эту новость храним в тайне даже от детей.
Постепенно собираются гости. Вижу, как волнуется мой мужчина. На правой руке поблескивает в лучах солнца новенькое кольцо, поэтому правую руку он постоянно убирает за спину или в карман брюк.
– Женя, ты чего-то стесняешься, – тихо спрашиваю я и заглядываю в любимые серые глаза.
– Нет, Ланочка. Просто не хочу, чтобы увидели раньше времени, – он смотрит на мою руку. – Ты же свое замаскировала, – смеется он.
Я улыбаюсь в ответ.
Женькино кольцо первым замечает Борисович, шепчет Маринке. Марина подходит к нам и спрашивает прямо, хорошо хоть не громко:
– Когда успели, молодожены?
Мы переглядываемся и я отвечаю:
– Вчера. Это пока секрет. Сегодня всем объявим.