Мудрый Лис расстелил покрывало на уютной маленькой полянке, окруженной густыми кустами шиповника и жасмина. Достал бутерброды и откупорил щербатый кувшин, наполненный родниковой водой.
Пробивающиеся сквозь густую листву солнечные лучи пятнами падали на щеки и нос Малакинии. Мирно жужжа, мимо проносились пчелы.
– Понимаешь, дочка… Возможно, есть причины, по которым твои таланты к Магии гораздо сильнее выражены, чем мои или кого-либо из предшествующих тебе Хранителей, – начал Мудрый Лис. На пальце проступила капля крови – видимо, он порезался о сколотый край кувшина.
Хранитель раздраженно облизал палец. Сейчас неподходящий момент. Он и так слишком долго откладывал этот разговор. Он набрал в грудь больше воздуха, словно собираясь нырнуть:
– Есть кое-что, о чем я давно хочу тебе рассказать, но все не придумаю как…– Малакиния жевала бутерброд, внимательно глядя на Мудрого Лиса. Пляшущие пятна солнечного света покрывали его лицо. Взгляд был напряжен, но полон любви и нежности к своему лисенышу. Вдруг глаза Малакинии округлились от ужаса.
– Папа! Сзади!!! – Громадная лапа с острыми, как лезвия, когтями появилась за спиной Мудрого Лиса и хватила его по спине. Хранитель прогнулся от боли и взвыл, чуть было не упав. Но инстинкт был сильнее. Молниеносно Мудрый Лис оказался на ногах, спиной к дочери, став преградой между ней и кустами, из которых на него напали. Он пятился, отводя лису от опасного места, вертя головой по сторонам в поисках нападавшего. Тишина. Даже пчелы затихли. Малакиния видела сквозь прорехи в рубашке три глубокие багровые борозды, пересекающие спину отца. Кровь, промочив насквозь ткань, капала на землю. Мудрый Лис схватил палку, на которую недавно опирался.
– Мне страшно… – По щекам Малакинии текли слезы.
– Ничего не бойся, я с тобой! – Хранитель, не оборачиваясь, протянул руку за спину и сжал ладошку дочери.
В воздухе витал соленый запах крови. Слева, из кустов шиповника послышался тихий отрывистый рык.
Хранитель повернулся лицом к звуку, выставив вперед посох, и продолжая пятиться в сторону деревни, тихо заговорил:
– Я отвлеку его, кто бы это ни было. Я отвлеку, а ты беги, слышишь меня, Малакиния? Отсюда уже недалеко до деревни, но не беги до нашего двора. Выбежишь из леса— сразу к площади. Тебе надо как можно быстрее выбежать из леса! Поняла?
– А ты?
– Я побегу за тобой. Я обещаю!
В шиповнике горели желтым огнем два огромных глаза, рычание усилилось, а потом вдруг затихло. Разом разметав ветки, колючки и цветы шиповника, превратив куст в клочья, на поляну выскочил громадный косматый вовкулак. Брызжа слюной и бешено вращая зрачками. Хранитель оттолкнул Малакинию назад, она упала на спину. Мудрый Лис призвал все доступные ему Силы и в прыжке обернулся Серебряным Лисом. Свирепо рыча, он пригнулся на передних лапах перед вовкулаком, готовясь отражать нападение. На спине среди переливающейся на солнце серебристой шерсти Лиса зияли три длинных пореза от когтей ликантропа.
– Беги, Малакиния! Беги! – закричал Хранитель.
Вовкулак бросился вперед.
Малакиния застыла и смотрела, как его ужасающая челюсть сомкнулась вокруг массивной шеи Серебряного Лиса. В шоке она, наконец, смогла подняться и бросилась бежать. Оглянувшись в последний раз, лиска видела, как ликантроп треплет безвольно повисшего Лиса и отбрасывает в сторону. Глаза застилали слезы. Надо бежать. Слышен хруст веток под мощными лапами ликантропа. Он гонится за ней. До деревни слишком далеко. Отца больше нет. Малакиния поняла, что у нее нет шансов. Она ощутила горячее дыхание вовкулака рядом с ухом, из пасти доносился запах крови ее отца. Челюсти клацнули над ее головой.
И тут сильный поток воздуха сбил Малакинию с ног. Ликантроп оказался на расстоянии нескольких шагов. Малакиния зажмурилась, не в силах пошевелиться. Громадный яростный зверь заскулил как щенок, которого хлопнули по носу. Открыв глаза, лиса увидела перед собой высокую женщину с длинными белыми волосами, кружащимися в воздухе. Женщина тоже парила. Ее вертикальные зрачки сузились до толщины волосинки. В льдистых глазах буйствовал гнев. Пальцы ее рук были непропорционально длинны и увенчаны длинными когтями, уши заострены. Вовкулак бросился на женщину, но она замысловатым жестом рук заставила тяжелого зверя подняться над землей и с силой ударила его о твердь. Ликантроп протяжно взвыл. Поднявшись, он поджал уши и хвост и быстро исчез среди деревьев.
Малакиния не верила, что это происходит по-настоящему. Она узнала эту женщину. Она уже видела ее. Эта женщина уже спасала ее.
– Кто ты?
Беловолосое видение вдруг стало прозрачным.
– У меня больше нет Сил, Малакиния… Прощай… Береги себя, малышка… Я больше не смогу…– Тихим шелестом ветра и листвы прозвучали эти слова, словно в самой голове или сердце Малакинии. И женщина окончательно растворилась в воздухе.
*******
Малакиния, еще какое-то время, закрыв глаза, лежала на земле. Она не хотела думать о случившемся. Встать и идти – означало принять реальность. В глубине души девочка надеялась, что ликантроп вернется за ней, и тогда эту боль не надо будет принимать. Ничего не надо будет делать. Но он не возвращался. И Малакинии пришлось встать.
Глава 5
На следующий же день после коронации король Диверий пришел в Зал Стола Правления в сопровождении незнакомца, облаченного в черные одежды. Это само по себе было вопиющим нарушением любых норм и приличий. Затем король приказал принести кресло и установить его по правую руку. Постепенно ропот возмущения среди Совета Хранителей перешел в требования объясниться. В ответ на это Диверий резко хлопнул ладонью о черный гранит Стола Правления с такой силой, что в ушах зазвенело. Все смолкли.
– Представляю Совету Хранителей Карилия Юсыя – нового Придворного Мага и моего личного… гхммм, – Король Диверий прочистил горло, – консультанта.
Свои слова он подчеркнул таким взглядом, переводя глаза с одного Хранителя на другого, что спорить никто не решился. И все-таки вопросы возникли:
– Придворного Мага? Но в услугах волшебников Стол Правления не нуждался со времен истребления ликантропов. Не хочет ли таким образом Ваше Величество сказать, что Долине угрожает какая-то неведомая опасность?
– Что вы, никакой опасности, – опередил собирающегося что-то ответить короля новый Придворный Маг. Его голос прозвучал мягко, немного скрипуче. Глазами его сверкнули. – Просто настал момент, когда на свое законное место возвращается один из древнейших и сильнейших Кланов териантропов.
Этому заявлению удивился даже Диверий. Он вопросительно поднял брови. Хранитель Львостаи насмешливо бросил:
– Наш король Драго уже на своем месте! Не припомню Клана сильнее и древнее.
Юсый смерил молодого льва надменным взглядом и назидательно-пренебрежительным тоном ответил, массируя пальцами переносицу:
– Даже самый базовый курс истории териантропов рассказывает о существовании ТРЕХ самых могущественных Кланов, которые и образовали когда-то Стол Правления. И Драго из этих Кланов были только третьими по силе своих магических способностей. Вторым Правящим Кланом был Кошкоклан. Ууу, они были сильны… Но после заварушки с ликантропами трусливые и эгоистичные кошаки сами отреклись от участия в любой политической жизни Долины и покинули Стол Правления, фактически, предав народ и передав Стол Правления Драго… А ты, – Маг обратился к Хранителю Львостаи, – просто сопливый юнец и неуч, поэтому ничего этого не знаешь.
Ответ Юсыя прозвучал безупречно вежливым тоном и сопровождался учтивой улыбкой. Не каждому дано умение сочетать противоречивые слова и действия. Хранитель Львостаи оказался в замешательстве, обдумывая: оскорбили его или все-таки нет. Этой секундой и решил воспользоваться новый Придворный Маг. Он откинул полы черной накидки, расширился, вырос, воспрял над столом, обернувшись в черную пыльную тучу, и из нее выпорхнул Большой Черный Ворон. Он сделал круг над головами Хранителей, которые наблюдали, раскрыв рты от изумления. И приземлился в центре круглого черного, отполированного до зеркальной гладкости гранита.
– Этого не может быть…– тихо протянула древняя старушка в толстых очках на крючковатом совином носу. Она поправила их и внимательно посмотрела на Ворона еще раз.– Воронитель! Первый Клан Правителей! Он исчез сотни хитов назад. Был истреблен ликантропами! Этого не может быть.
– И тем не менее, это есть, – Юсый расправил крылья, от размаха которых сидящим за столом Хранителям пришлось увернуться. – Я – Карилий Юсый, последний и, очевидно, Младший из рода Воронителей. И я ваш новый Придворный Маг. Ну, и личный консультант короля. В общем, – он громко клацнул массивным желтым клювом и, склонив голову набок, посмотрел левым глазом прямо в глаза шокированного Хранителя Львостаи, – вы должны меня слушаться. – В голосе Черного Ворона торжественно звучала неприкрытая насмешка.
*****
Король Диверий распустил Совет и остался с Юсыем наедине.
– Что это было, тритон подери?!
Он вроде собирался кричать на Мага, но тут же осекся – Диверий и раньше боялся его, теперь же снова удостоверился в том, что совершенно не знает, чего можно ожидать от этого странного, скрытного и могущественного териантропа.
– Прости, что не предупредил. Просто я слишком сильно люблю эффектные появления, – расхохотался Юсый, откинувшись на спинку своего нового кресла. Он находил его невероятно удобным. – А лица Хранителей? Ты их видел? Вот умора! Думали, ты заморыша привел безродного! Хахаха! Да ты же и сам так думал! – Маг впервые за долгие хиты ощущал себя на своем месте.
– И какой будет итоговая цена твоей… услуги? – Диверий запнулся, чувство вины кольнуло, но он быстро прогнал его прочь. Сейчас его должна была беспокоить только забота о королевстве и благе народа и умение мудро распорядиться полученной властью… и еще разобраться, чего от него хочет этот странный тип, вызывающий у Диверия опасения.
– Ну, как и говорилось в момент подписания контракта: ваше покровительство, Ваше Величество. Услуги, исполнение просьб – по мере поступления и на ваше усмотрение, конечно же. – Как бы кланяясь, Юсый наклонил голову, но даже не подумал встать с кресла. – Я максимально заинтересован в улучшении жизни нашего народа и процветании Долины и со своей стороны готов вносить свой посильный вклад… если, конечно, Ваше Величество сочтет нужным обращаться ко мне за советами или прислушиваться к оным…
– Ну что ж, – Диверий встал и, нервно отдернув куртку, взял прислоненную к его трону трость. Ему совершенно определенно не нравилось долго оставаться с новым Придворным Магом наедине. – Тогда обращайся по мере возникновения просьб или необходимости услуг… Я распоряжусь о предоставлении тебе всего необходимого…. Кстати, а что тебе будет необходимо?
– Я предпочел бы остаться жить при дворе и иметь полное обеспечение для своих исследований по улучшению жизни в Долине.
– Понятно. Что ж, я распоряжусь, тебе выделят комнаты во дворце и доступ к пользованию финансовыми активами.
– Неограниченный доступ, – небрежно поправил короля новый Придворный Маг.
– Почти неограниченный доступ, – Драго проглотил возмущение.
Юсый довольно улыбнулся и снова кивнул вместо поклона, принимая все как должное. Иначе и быть не могло. Король Долины Аду плотно сидел у него на крючке.
– На этом все, – Диверий постарался так же небрежно кивнуть. Развернулся и вышел из залы настолько быстро, насколько позволяло его травмированное бедро. Словно это он покинул аудиенцию у короля, а монарх остался спокойно восседать на троне. Откупиться от странного и неприятного типа деньгами показалось Диверию очень хорошей идеей, но он понимал, что так просто Юсый от него теперь не отвяжется. Он чувствовал это. Оставалось только напряженно ждать, чего же появившемуся вдруг из ниоткуда Воронителю будет надо… или, точнее, ждать, когда Воронитель попытается завладеть Столом Правления…
*******
Но на самом деле никаких амбиций или планов, похоже, у Юсыя не было. Дорвавшись до жизни во дворце, устрашив Хранителей и введя в состояние напряженного опасения короля, он никак не использовал своего влияния на политическую или финансовую жизнь королевства, ничего не предпринимал и не менял. Он просто пользовался благами по максимуму.
Поначалу Совет Хранителей тихо перешептывался, ожидая от Юсыя подвоха. Перемен. Увеличения налогов, введения казней… Никто не знал, что было на уме у древнего Воронителя. Но в скором времени стало понятно, что одни только роскошь, мотовство и праздность. И потому Совет Хранителей по-прежнему встречал его недовольными шепотками, но теперь все понимали, что он просто прихлебатель и пустышка. Появление Юсыя в Зале Стола Правления всегда сопровождалось одинаковым приглушенным возмущенным гомоном. Придворный Маг прекрасно знал, что Хранители, входящие в Совет, презирали его и опасались, но его это нисколько не беспокоило, даже забавляло. Больше всего Хранителей раздражало полное непонимание природы их с Диверием отношений.
В течении двух месяцев Юсый бурно обустраивал свой новый быт. Он требовал от слуг безупречного обслуживания. Был крайне брезглив, прихотлив и переборчив в пище, придирчив к мелочам. Маг обладал идеально отточенными манерами и знанием всех правил и норм этикета. Для ведения своего личного хозяйства Юсый выбрал шестерых самых щепетильных и исполнительных горничных и двух лакеев. Велел отшить им специальную форму: платья, чепцы, чулки, бриджи и сюртуки, даже нижние рейтузы, панталоны и нательные рубашки – все облачение личной прислуги Юсыя было черного цвета, как и вся одежда Мага. Никаких нашивок, эмблем или украшений добавлено не было, но не было в этом и необходимости, ведь на фоне традиционных зелено-желто-оранжевых одеяний дворцовой прислуги работники Юсыя резко выделялись.
На королевские средства Юсый и сам отправился к личному портному Его Величества, заказать себе отшивание роскошного гардероба из лучших тканей.
Портной по имени Тарсиус принадлежал к клану Долгопятов, представители которого встречались крайне редко. Он всегда пребывал в полуобращенном состоянии, был очень высоким, и из-за этого сутулился. На его лице красовались огромные глаза пугливого, но любопытного зверька. Руки украшали длинные узловатые пальцы, которыми старик быстро и ловко орудовал, снимая мерки, подкалывая свободные края ткани булавками и делая пометки в блокнотике, висевшем на пурпурном шнурке у него на шее.
Тарсиус встретил Юсыя с надлежащим почтением и нескрываемым любопытством. Долгопят был королевским портным уже очень много хитов. Этими самыми пальцами он обшивал еще родителей покойного короля Товокония. Жены и своих детей у старика не было, но время от времени он брал в подмастерья сирот после Донития, в которых чуял талант к портновскому делу, обучал их и растил как родных. И таких приемышей по всей Долине у Тарсиуса было больше десятка. Большей частью уже совсем взрослые, они жили и работали в разных деревнях, не забывая навещать старика на праздники и звать в гости. А сейчас в мастерской с Тарсиусом работали двое.
– Итак, – разминая пальцы после церемониальных приветствий и расшаркиваний, Тарсиус жестом пригласил Юсыя на небольшой пьедестал, окруженный зеркалами. – Чего изволит пожелать Ваша Светлость?
Юсый, смакуя момент, медленно поднялся, приосанившись и довольно осматривая себя в зеркалах. Их чистота и освещение были тщательно продуманны и настроены портным, для наилучшего отображения действительности.
– Ну, я подумывал о полном обновлении гардероба в связи с изменением статуса и новой должностью. Что бы вы посоветовали? – Столько раз Юсый мечтал о таких моментах, фантазировал. Но на деле, конечно, растерялся. Его платье было приобретено десятки хитов назад, на рынке, без примерки, и потом окрашено и посажено по фигуре с помощью Магии… Юсый всегда стремился к богемному образу жизни, но никогда раньше не мог себе его позволить…
– Ооо! Я думаю, у нас огромное поле для деятельности, и у меня тут целый ряд новинок, вчера только отгрузили. – Тарсиус радостно и нежно провел рукой по плотно прижатым друг к другу рулонам ткани, лежавшим на стеллажах, и потянулся к раскрытым веерами отрезам. Долгопят приложил к плечу Мага нежно-голубой габардин, добавив к нему самый краешек золотистой парчи. – Вот, к примеру, на ежедневную куртку. Голубой идеально оттенит ваши черные глаза и вороные волосы, подчеркнет аристократическую бледность. Рукава сделаем реглан, широкие, со сборкой по манжету – по последней моде. Приталим, добавим серо-голубую накидку со стальным отливом. А золотистая парчовая тесьма по лацканам и краю манжетов – добавит роскоши, но не сделает вульгарным облик в целом. На брюки серый хлопковый стретч. У меня есть потрясающего качества, с добавлением каучука: никакого стеснения в движениях, не растягивается, не садится после стирки и обладает невероятной износостойкостью волокон!
На сотую долю секунды глаза Юсыя даже потеплели. Но тут же, Маг сдержанно отодвинул предложенные ткани и указал на стеллаж с темными оттенками.
– Я ношу только черное. Это принципиально. – Воронитель почти рассердился на себя, но потом чуть не прыснул со смеху, с трудом подавив смешок.
«Голубой камзол! Умора! Роскошь роскошью, но надо же знать меру безрассудствам», – не унимаясь, веселился он про себя.
– Как вашему сиятельству будет угодно. – Портной убрал веер цветных отрезов и сделал пометку в своем блокноте, не скрывая некоторого разочарования. – И нательные рубашки тоже? – Портной не оставлял надежды.
– И нательные рубашки тоже.
– Но позвольте, шелковые рубашки не красят в черный… А я, как порядочный портной, не могу позволить собирать парадное платье для придворного такого уровня с хлопковыми или льняными рубашками, это уже перебор! – Долгопят так распереживался, что его и без того огромные глаза раскрылись еще шире, и теперь казалось, что на лице ничего, кроме этих глаз, больше нет.
– А что там такого в этих шелковых рубашках? – спросил Маг как можно небрежнее. Юсый хотел знать о роскоши все.
– Ооо! Ведь шелковые нити – они самые дорогие и редкие, их производство – очень сложный процесс, которому Шелкопряды обучают только своих детей. Секреты мастерства не выходят за пределы их деревни. Никогда. Известно только, что нити эти они прядут из волокон, которые добывают из молодых листьев шелковицы. Их собирают в определенные даты, вываривают, пропускают через много разных этапов химической и механической обработки… Наверняка не обходится и без магии – ведь шелковичная нить получается такой же тонкой, как нити, сплетенные паучком. И при этом потрясающе прочной.
– Звучит как раз как то, что мне необходимо. Отшейте мне десяток.
Глазам Долгопята расти было уже некуда, потому от просто в изумлении приоткрыл рот.
– Десяток? Разумно ли, десять шелковых рубашек… Ваша Светлость?
Юсый задумался. Его самолюбие и тщеславие плескались внутри, бурлили и обдавали теплом и еще каким-то ощущением, очень непривычным. Ощущением самодовольства и радости.
– Да, пожалуй, вы правы. Что это я? – Юсый наконец пришел в себя и был готов брать максимум от нынешней своей действительности. Как и мечтал. Он небрежно повел рукой по воздуху, набирая воздуха в легкие. – Отшейте тридцать. По рубашке на каждый день месяца. Хочу широкие рукава и широкие манжеты под запонки. Пятнадцать штук с отложным воротничком на стойке и застежками на планке на всю длину. Другие пятнадцать сделать без воротника и с короткой застежкой на планке… Черных, само собой.
Тарсиус, пораженный знаниями Юсыя и тем размахом, с каким он уверенно распоряжался несметными богатствами, мелко кивал и быстро и детально записывал распоряжения в свой блокнот. Было очевидно, что новый придворный Маг более сложная и образованная личность, чем казалось поначалу.
– Тридцать шелковых рубашек! Такой заказ могут позволить себе только члены королевской семьи, – не унимался старик, добавляя последнюю пометку, и ошеломленно хлопая глазами.
– Что ж, можно считать, таким образом я негласно к этим членам причислен. Теперь перейдем к парадному и повседневному верхнему платью… – довольный собой, Юсый решительно указал на стопку журналов и эскизов.
*****
На королевские же средства новый придворный Маг долго и старательно обставлял выделенные ему комнаты во дворце. В его распоряжении оказалась спальня с камином, расписанная и меблированная в анималистическом стиле, просторный кабинет в спокойных бежевых тонах, ванная комната с большой деревянной кадью, и салон для приемов гостей, вычурно украшенный золотыми колоннами и лепниной.
Диверий хотел было выделить Юсыю целиком западное крыло, но Маг скромно ограничился этими комнатами. Впрочем, выдвинув обязательным условием направление окон на восток:
– Чтобы любоваться восходом солнца, —пояснил он.
Личные горничные Юсыя тихо между собой перешептывались о странных повадках начальника:
– Очень это настораживает, когда эдакий холеный гусь да спать не умеет. Встает затемно, кофий на рассвете пить изволит… Не иначе – беду принесет в Долину, попомни мои слова! Териантроп, которому на пашню, в кузню трудиться или в лавку торговать идти не надо, нежится в постели уж точно, аж до появления первых лучей солнышка на небе, а то и после, – доносилось из спальни Мага, – да еще и в таких перинах мягких. А энтот худосочный словно и не приминает перины своей. Дело тебе говорю, не может добрый териантроп так себя поводить. Странно это и пахнет дурно. – Приговаривала пухленькая, со вздернутым носиком, горничная по имени Тамила. Она взбивала перину Юсыя и поправляла подушки, наполненные первоклассным хлопковым пухом. Ее юная напарница с мечтательными глазами думала о своем и только рассеянно кивала, подавая углы красивого стеганного пушистого покрывала.
– Так коли пахнет дурно, надо лавандой подушки перемежевать и в подперинник положить веточек… – невпопад спохватилась она, всплеснув руками. – А мы уже все застелили!
– Где твои мысли-то витают, Савва? Как с тобой разговаривать? Тьху! Молодые – один ветер в голове! – разочарованно сплюнула старшая. Сплетничать про господ с рассеянной Саввой никогда не удавалось, и сосредоточенная одновременно и на работе, и на заботе о будущем государства и на личной жизни господ Тамила всегда считала смену с Саввой скучной и неудачной. – Положила я лаванду-то ужо, положила! Иди лучше ванну мыть!
Савва послушно взяла щетки и средства для оттирания налета и пошла в ванную. Сплетничать она не умела, но работу выполняла качественно.
– Тамила, Тамила! – почти завопила девушка, и напарница, перепугано бросив рубашку, которую складывала в шкаф, бросилась на выручку подруге.
– Что случилось-то? Кислотой на кожу плеснула? Или что? – Она вошла и остановилась как вкопанная, не веря своим глазам. Посреди просторной ванной комнаты вместо деревянной кадушки возвышалась блестящая медная чаша в кованой подставке, украшенной листьями плюща, тонко и тщательно отлитыми из бронзы и покрытыми позолотой. Стены были из черного мрамора. В углу появился черный мраморный туалетный столик с зеркалом, по краю тоже украшенный листьями плюща. Этот плющ обвивал ножки и столика, и черного, обитого бархатом пуфа, скромно стоящего в противоположном углу. – Ох ты ж дохлые улитки! Как же эдакое чудо мыть-то? Красотища, конечно, в жисти такого не видала. – Тамила подошла и потрогала гладкую внутреннюю поверхность чаши, провела пальцем по листикам – Гляди-ка! Каждая прожилка вырезана, как живые листики, токма золотистые. Ох, ну что-что, а размах у нашего-то Мага прям таки феерический! В жисти такого и представить не могла, а уж я-то у разных господ поработала на своем веку!
– Только глянь! – Савва подошла к туалетному столику. На нем, ослепительно сверкая боками в лучах утреннего солнца, гордо стояли глубокая золотая миска и пузатый кувшин.
Тамила взяла в руки кувшин и присвистнула:
– Чистое золото! Просто шоб моську с утра обмыть! Не иначе этот древний каких-то очень важных териантропов потомок. Такая роскошь!
– А это что? – Савва указала на стоявшую за дверью пузатенькую кастрюльку с крышкой, судя по всему, тоже золотую.
– Тьху! А это еще что он задумал такое?! Ночная ваза?
– Что-что? – недоумевала Савва.
– Ну, горшок видать. Золотой. Ну, знаете, это уже сверх меры, это уже перебор! Роскошь роскошью, конечно, ежли теперь обычное отхожее место начальству недостаточно хорошо и охота тебе так уж пофорсить, чтобы на золото какать, дело твое. Но нам-то что?! – Савва расхохоталась, эта причуда Мага ей показалась забавной. Тамила же только сердилась и ворчала. – Смейся, смейся. А я тебе так скажу, я на такое не согласна! Выносить теперь за взрослым здоровым дядькой горшок, аки за дитятей малым?! Ну, знаете! Я на такое не подписывалась. Ежели хоть раз он в туда напудит и мне нести это прикажуть – я увольняться пойду. Я на такие унижения не подписывалась.
*****
К счастью для горничных, Юсый был крайне озабоченный пафосным ореолом вокруг своей личности, тщательно сохранял самообладание и следил за своими манерами. Само собой, он никогда горшком этим пользоваться не собирался. Ему просто надо было им обладать, потому как чем дальше, тем больше ему нравилось обладать предметами абсолютной и максимально бесполезной роскоши.
****
Вот уже несколько месяцев Юсый проживал при дворе и находился в самом лучшем расположении духа.
Он вышел из роскошной ванной в длинной ночной рубашке из чистого шелка – черной, как агат, невесомой, как паутина. В спальне горели свечи. Он медленно обошел свою чудесную опочивальню, наконец-то обставленную по его вкусу. Спальню Юсый переделывал последней. От примитивной и слишком пестрой, на его взгляд, не осталось и следа. Теперь стены были обтянуты блестящим в свете свечей черным жаккардом, карнизы оттеняли черные стены тонкой серебристой полоской. Камин был облицован черным агатом и мрамором, а над каминной полкой установили большое серебряное зеркало в массивной оправе, тоже из чистого серебра. В зеркале целиком отражалось величественное ложе, возвышающееся посреди комнаты. Кровать была огромна и прекрасна: с плюшевым стеганым изголовьем, множеством подушек и высоким резным пологом из черного дерева, украшенным толстыми бархатными шторами. Обходя комнату, Маг последовательно потушил одну за другой все свечи в массивных серебряных подсвечниках. От угасающих фитильков в воздух поднимались тонкие струйки серого дыма. Извиваясь серпантином и быстро растворяясь, они оставляли в воздухе легкий запах гари.
Юсый забрался под пушистое, очень теплое и почти невесомое покрывало, утопая в перинах, пронизанных легким ароматом лаванды. Сладко поеживаясь в предвкушении сна, Юсый осторожно дунул на последнюю, стоявшую на прикроватном столике, свечку. Метнувшись, пламя спрыгнуло с тонкого фитилька и исчезло. Мгновенно комнату заполнил мрак. Придворный Маг положил голову на подушку и блаженно закрыл глаза. Если бы он немного подождал, пока его глаза привыкли к тусклому свету луны, он бы увидел, как, устремившись вверх, струйка дыма вдруг резко замедлилась, рисуя свои завитки все медленнее, пока вовсе не остановила движение и так и осталась висеть в воздухе.
Едва Юсый начал погружаться в сладкую дрему, как до его слуха донесся легкий шорох. Юсый насторожился. Шорох повторился. Сначала это было легкое шуршание, словно кто-то осторожно разворачивал конфеты. Постепенно оно усилилось и стало больше похоже на то, как поскребывает в дверь шаловливый пес. Звук притих, потом вдруг подобрался ближе. Словно кошка начала активно точить когти о край роскошной постели Личного Консультанта Короля.
– А вот это уже совсем лишнее, – Юсый раздраженно выдохнул, резко сел и зажег в воздухе голубой огонек.
– Я, может, тоже люблю эффектные появления, – повторил слова Юсыя тихий и очень знакомый ему голос.
У полога постели из воздуха постепенно проступало черное облачко, принимая очертания чьей-то фигуры. Но четких линий или телесности облачко так и не обрело, оставаясь висеть в воздухе, похожее на чью-то забытую тень.
– Я уж было думал, ты меня позабыл и бросил, – съехидничал Юсый.
– Не ври, ты вообще не вспоминал ни обо мне, ни о порученной тебе миссии, ни о нашей великой цели, – бесцветно ответил голос. – Ты только проматывал деньги из королевской казны, принаряжался и ленился. Смотри, за месяцы без практики твоя Магия так ослабла, что ты не даже почуял моего прихода. Бездарь всегда будет бездарью, если не будет как следует трудиться, – монотонно и назидательно звучала речь ночного гостя, в его словах не было и капли намека на желание унизить или задеть Придворного Мага. Тень констатировала факты. Но это жутко взбесило Юсыя.
– Да как ты смеешь! Ты мне обязан фактом существования в этом мире! Я впустил тебя, я тебя ношу – ты обязан подчиняться и преклоняться.
– Преклоняться? – Тень искренне недоумевал. – Перед чем? Перед твоей способностью вызвать голубой огонек? Преклоняются только перед могуществом. Ты же на данном этапе со всеми своими золотыми безделушками по моим мерками и меркам Магии – только жалок.
Злость взыграла в Придворном Маге с новой силой, потому что он знал, что тень права. Его эмоции проступили вокруг его тела багровым ореолом, и ночной гость с жадностью втянул в себя это зыбкое свечение, обрел плотность, но оставался равномерно-черной.
– Так ты просто зашел перекусить? – недовольно буркнул Юсый.
– Нет, я пришел, потому что ты отклоняешься от курса. Ты не можешь действовать без контроля. Подведем итоги: мы дали тебе время вкусить жизни, о которой ты грезил, и провели исследовательскую работу. Мы выполнили нашу часть уговора. Ты при дворе. Драго на грани исчезновения. Кошкоклан никогда больше не встанет у тебя на пути. Теперь твой черед. Настало время действовать дальше. Не следует забывать, зачем мы в замке. Ты должен найти способ питать нашу Сущность. Массово. Глобально. Наши силы – залог твоих сил. Или ты забыл?
– Нет необходимости повторять по сто раз одно и то же, – раздосадованный, Юсый выбрался из постели и подошел к столику с напитками. Он плеснул в хрустальный бокал немного елового сока, бросил в него щепотку корицы. И небрежно спросил через плечо:
– Будешь?
– Очень остроумно, – ответила тень.
– Я радушный хозяин. – Придворный Маг повернулся, медленно попивая еловый сок. – Итак, в чем суть вопроса? Что за исследовательскую работу вы проделали?
– Для начала обозначим цели твоего пребывания во дворце. Снова. Во-первых, ты должен найти возможность нас питать. Придумать способ, спровоцировать массовые всплески негатива. Война, – почти мечтательно произнесла тень, если бы ее голос мог звучать мечтательно, – это был бы один из лучших вариантов.