Над Цкенодом взошла луна, похожая на круглое медное блюдо, подернутая густой красной дымкой. Ее свет пролился на улицы города, в котором царили несвойственные столице тишина и запустение. Все детеныши и старики находились в укрытиях. Остальные, взрослые и здоровые, полные сил териантропы, заняли оборонительные позиции вдоль городской стены. С появлением луны на небе весь гам, перекрикивания и разговоры затихли. В горожанах прибывало напряжение, они притихли и начали прислушиваться в ожидании чего-то страшного.

Малакиния и Кембер стояли на смотровой площадке на башне у ворот столицы, вглядываясь в даль. Красота и величие природы Долины Аду в любой другой момент согрели бы их сердца и захватили Дух. Дорога от ворот широкой лентой спускалась к подножию холма, на котором расположился Цкенод. С площадки, как с наивысшей точки, можно было обозревать почти всю Долину териантропов целиком, до Чащного Леса, и видеть возвышающиеся за ним размытые очертания скал.

Днем, в золотых лучах Дающего Свет, вся Долина играет цветами и звуками, переливами и перезвонами, полная жизни и радости. Такой ее знают и любят все териантропы. Такой ее поддерживают они, уважая Натуру и живя в гармонии с ней. На заходе солнца многие из цветущих травеньев закрывают свои венчики, и это убавляет краски в открывающихся взору степях и лугах, разостлавшихся зелеными бархатными коврами вокруг холма, на котором покоилась столица. Но даже в сумерках Долина всегда излучала особую теплую Магию и яркость.

Сейчас же в тревожном красноватом свете Луны обычно яркая и насыщенная зелень всего растущего в Долине лежала перед глазами Малакинии и Кембера мрачно-коричневым пластом. А Чащный Лес вдалеке зиял устрашающей чернотой…Внутри города, у самых ворот, были выстроены линии горожан, обладающих Духом более крупных и сильных живных: медведей, рысей, львов, тигров, носорогов, кабанов, оленей и лосей, овцебыков и зубров. Они были в броне и с оружием, наскоро прилаженным городскими ремесленниками и кузнецами, готовые обратиться при первой необходимости. Борцы Цестуса заняли свои места в этих рядах.

Встречать врага на открытом пространстве, вне города, миролюбивые и давно забывшие, что такое война, териантропы наотрез отказались. Что ж, их страх и желание остаться внутри, хотя бы в видимости убежища, Малакиния и Кембер могли понять… Каждый в тайне надеялся, что массивные ворота Цкенода окажутся непреодолимым препятствием для вовкулачей орды.

По периметру высокой каменной стены Кембер с Малакинией расположили териантропов, обладающих Духом живных с меньшей физической силой, снарядив их охотничьими луками. Териантропы с Духами летучих тоже были готовы обратиться и атаковать врага с воздуха. Для большинства жителей Долины даже держать оружие было в диковинку. Но страх и желание защитить свой край наполняли их Духи решимостью. Каждый знал: когда настанет момент, рука или лапа его не дрогнет.

Волновал горожан только один вопрос: почему в их рядах нет Драго, их нового наследника Стола Правления?

– Левсан отправился с Лесным Котом в Библиотеки Фрикайленда. Того требовал Кот, а он знает, что делать! Наверняка они вернутся с необходимыми нам заклинаниями и знаниями, чтобы предотвратить нападение и вернуть ликантропам их волю, – громко объявила Малакиния. – Если же обстоятельства их задержат, то мы сами справимся с обороной. И будем отстаивать город до тех пор, пока наследник и Маг не вернутся.

Горожане возмущались, но позицию Лисы приняли. Они видели, как ее и вовкулака слушается и Совет Хранителей, и стражники. И следовали их примеру. Хранители же и стражники подчинялись Малакинии и Кемберу из растерянности. Да и другого выбора у них не было.

Постепенно, следом за умолкшими в тревоге териантропами, начали затихать и звуки ночных обитателей долины. Исчез щебет птиц, пропало попискивание грызунов, шуршание крыльев летучих живных… Медленно сошло на нет даже робкое стрекотание сверчков.

Кембер устремил взгляд горящих желтых глаз на черневший впереди Лес.

Прошло еще несколько минут, и охватившую всю Долину жуткую тишину резко нарушил гулкий шум.

Дерева Чащного Леса в страхе расступились, иные были снесены и растоптаны несущейся, словно ураган, армией ликантропов. Долину враз заполнили их рычание и вой, полные слепой ярости. Светящиеся во мраке ночи сотнями огней, глаза вовкулаков вселяли леденящий ужас в сердца териантропов. Но ни один из них не дрогнул и не отступил.

– Принять боевую стойку! – скомандовал Хранитель Львостаи.

Едва наступающая армия оказалась на расстоянии выстрела, лисица дала лучникам знак, и в воздух взмыли сотни стрел, тонкими черными иглами очерчивая дугу на фоне огромного алого лика луны.

Было запланировано ударить по первым рядам вовкулаков, чтобы упавшие особи стали помехой для бегущих следом. Но план потерпел крах: ликантропы в своей ярости не испытывали жалости или сочувствия, они топтали свалившихся сородичей, даже не обратив внимания, на что ступили. Просто не видя ничего перед собой, кроме конечной цели. Тем не менее залпы продолжались до тех пор, пока вовкулаки не приблизились к городу. Они в исступлении бросались на ворота, разрывая древесину в щепки своими мощными огромными когтями. К своему ужасу Малакиния заметила, что павшие от меткой стрелы ликантропы тоже поднимаются и продолжают движение к городской стене. Лисенка устремила на Кембера наполняющийся отчаянием и страхом взгляд.

– Да, наши шкуры так просто не пробьешь… – горько усмехнулся Кембер.

Он крепко обнял Малакинию и поцеловал в макушку.

– Нам пора вниз, моя Великая Зеленая Лиса. Моя Вознеженная… Не бойся, я с тобой.

Девушка вздохнула. Ей понравилось, как молодой волк назвал ее, но мелькнула мысль о Левсане. Чувства лисицы спутались, но сейчас она могла об этом не думать и отложить на потом необходимость разбираться в них. Если это «потом» вообще у нее будет… А если нет? Тем более – было бы непростительно терять это время, тратить его на бесполезные метания или угрызения совести.

Взявшись за руки на глазах у стоящих внизу горожан, Кембер и Малакиния спрыгнули с края смотровой площадки. В прыжке, смешиваясь и развеваясь, их окутали зелено-графитовое пламя и золотое сияние Дающего Свет. Они приземлились на лапы уже в обличиях Стального Вовкулака и Зеленой Лисы и заняли место во главе выстроившейся армии териантропов.

Горожане восторженными криками приветствовали своих предводителей, приготовившись встретить врага у самых ворот, которые постепенно истончались под натиском когтей, превращаясь в труху.

С грохотом и хрустом остатки створок, сорванные с петель, грузно рухнули перед глазами териантропова войска. Заранее предвидевшие такой исход, вовкулак и лисица определили позицию на достаточном расстоянии от них. Но ворота все равно упали почти у самых лап впереди стоящих.

Лиса и Волк переглянулись.

Один удар сердца… И стая ликантропов накрыла их волной, сияющей ртутью шерсти.

Териантропы с воплями бросались на вовкулаков, нанося удары, уворачиваясь от клацающих челюстей и со свистом рассекающих воздух когтей.

Там и тут, потеряв щит или пику, они обращались, соединяясь с Духом, и продолжали бой. Медведь, истошно ревя, сбил вовкулака с лап одним ударом, но тот, в исступлении не чувствовавший ни боли, ни усталости, снова встал и устремился в гущу боя…

На напавших налетела туча летучих. Два Орла схватили ликантропа за шкуру и взмыли с ним вверх, тот нелепо болтал лапами в воздухе, пытаясь отбиться. Поднявшись достаточно высоко, они сбросили его вниз на другого вовкулака. Но и эти двое почти сразу снова были на лапах… Хромая и покрываясь ссадинами, в своем исступлении ликантропы были почти неуязвимы. Териантропы неистово сражались со стаей свирепых вовкулаков, но все же постепенно отступали в глубь города под натиском атакующих.

Зеленая Лиса хватала вовкулаков за холку, била по лапам, раскидывая их в стороны, не опасаясь, что свирепость ослепит ее сознание. Она знала, что ею движет желание защитить других. И это держало ее Дух неподвластным ярости. Она дралась самоотверженно и безоглядно.

Териантропы были оттеснены на центральную площадь. Малакиния запрыгнула на помост, ударив черного молодого вовкулака одной лапой так, что тот отлетел в лавку обувных дел мастера, и этим же мастером, в виде Носорога, был как следует отделан.

Стоя на помосте, Зеленая Лиса на секунду застыла, осматривая происходящее вокруг: постепенно действие зелья отступало и когти ликантропов начали поражать териантропов. Появлялись царапины, яд прожигал дорогу в теле жертв. Там и тут, один за одним, они начали падать. К лисе пришло роковое осознание…

Юсый не остановится, пока не запугает жителей Долины настолько, чтобы они сами пришли за его паразитом. Ликантропы будут беспощадно истреблять жителей Цкенода. До тех пор, пока териантропы не начнут молить о пощаде. И так Темная Сущность подчинит себе всех и каждого и полностью завладеет Долиной, открывая ход Темному Магу обратно из заточения, и используя жителей Долины как носителей и питание…

Осознание и видение масштабов этого ужаса ввели Зеленую Лису в оцепенение.

В реальность из этих мыслей ее вернул неожиданный удар: Стальной Волк, мчавшийся к ней через всю площадь, ударив головой ей в бок, свалил Лису с помоста в копну соломы. Она увидела мелькнувшую огромную лапу другого вовкулака за миг до толчка Кембера. Понимая, что, задумавшись, стала легкой мишенью для ликантропа, лисица упрекнула себя за рассеянность и, мысленно поблагодарив Вознеженного, выбралась из соломы с готовностью продолжить бой.

Стальной Волк стоял на помосте над вовкулаком, размером почти вдвое его большим, и прижимал старого Сизого Волка передними лапами к доскам, злобно рыча и скалясь. Его дыхание было частым, с клыков капала слюна. Подвес на груди волка блестел янтарными глазами. Кембер мог легко лишить Духа побежденного ликантропа. Хоть старый вовкулак и превосходил его размерами, силы у него явно было меньше. Но тонкое чутье Стального Волка узнало близкое родство. Он не мог нанести вред родному отцу. Растерянный Кембер ослабил хватку, отпустив пораженного ликантропа, и отступил назад, всматриваясь в глаза старого вовкулака в поисках хотя бы искры сознания. Стальной Волк хотел верить, что чутье разбудит отцовскую любовь в охваченном одной только бессознательной яростью бывшем Вожаке ликантропов. И действительно, ощутив неожиданно дарованную ему свободу, Сизый Волк помедлил… В глазах Кембера мелькнули радость и надежда. Но старый Вожак собрал все свои силы и рванулся к молодому волку. Одним точным движением он схватил его за горло массивными челюстями, потрепал и отбросил в сторону.

– Кембер! Неееет! – Зеленая Лиса бросилась к Стальному Волку, в ее груди пульсировали ужас и страх, спирающие дыхание.

Старый вовкулак, еще более распаленный запахом и вкусом крови, одним прыжком скрылся из виду в гуще сражающихся у ступеней замка.

Поверженный Стальной Волк остался лежать на животе и не поднимался. Он был без сознания. Его хрип на выдохе смешался со стоном… и Волк принял обличие Кембера.

Перевернув его, Лиса увидела зияющие раны на шее Вознеженного, из которых лилась кровь. Но ни ее вид, ни ее запах никак не взбудоражили ликантроповой части ее Духа.Она металась вокруг Кембера. Ни помощи, ни решения не было, она ничего не могла предпринять…

– Кембер, Вознеженный мой, не покидай меня, не покидай меня!.. Слышишь? Где же этот Кот?! Где кто-нибудь?! Что же мне делать?! Мавский Жук подери! Что делать!? Пожа-а-а-алуйста… Не покидай меня…– только и могла шептать она.

Лиса быстро оттащила его в сторону, спрятавшись с раненым между зданий: привлечь сейчас к себе других Волков было бы очень некстати. Она хотела обратиться, чтобы обнять своего храброго вовкулака, погладить его разметавшиеся лиловые волосы рукой, прижать к себе, поцеловать… но у нее не получалось. Мотая мордой, Зеленая Лиса лапами пыталась сдержать кровь, стремительно покидавшую тело ее Вознеженного.

Веки Кембера задрожали, он пришел в себя. И снова хрипло простонал, скорчившись от боли. Открыв глаза и увидев Лису, склонившуюся над ним, Кембер улыбнулся. Улыбка вышла усталой, но в ней сквозило тихое счастье. Он был счастлив смотреть на нее, счастлив, что спас ее от неожиданного нападения своего отца. Он бы не простил себе, если бы с ней снова что-то случилось. А так все в порядке… Все хорошо…

– Зачем ты отпустил его?!.. Зачем, зачем, мой ласковый? Зачем?!..

– Это… был мой… отец… – усмехнулся Кембер, горькой полуулыбкой, и на щеке его мелькнула ямочка. Каждое слово давалось ему с тяжелым усилием. – Я… не мог… иначе…

– Кембер!.. Твое доброе сердце. Чуткий Дух моего храброго Вовкулака… Смотри, куда это приводит! Каждый раз… – Он не спускал с нее глаз, иногда закрывая их, делая через силу хриплые вдох и выдох.

Малакиния сидела рядом, держа лапу на его шее, чувствуя, как постепенно замедляется его пульс с потерей крови. Ее глаза, большие разные глаза, были наполнены слезами, но она не давала им воли. Кембер протянул к ней руку, и Лиса подала голову навстречу его ласке, тычась ухом в его ладонь. Он нежно погладил ее по носу, провел пальцем по линии серебристо-белых волосков, пересекающих левый глаз на месте шрама.

– Не грусти… – медленно прошептал Вовкулак одними губами. – Не грусти… моя Великая Зеленая Лиса… Моя.

Раны были смертельны. Кембер закрыл глаза, и Дух медленно покинул его тело, рука безвольно упала.

Малакинию пронзили невыразимые ужас и отчаяние.

Невыносимой болью, от потери Вознеженного и от собственного бессилия, обожгло все нутро, и до этого сдерживаемые слезы тихо, двумя крупными каплями, упали на грудь Кембера.

Не в силах вместить эту боль внутри своего Духа, Зеленая Лиса запрокинула голову и издала оглушающий, пронизывающий и холодящий в жилах кровь, истошный вопль-вой. Она одна взвыла громче, чем вся армия ликантропов, вместе взятая. От этого звука стекла в зданиях задрожали и, не выдержав натиска, лопнули, рассыпаясь миллиардами осколков, зловеще поблескивая в свете алой луны.

Горестный Духораздирающий вопль Зеленой Лисы заставил всех вокруг замереть. Битва остановилась. Все драки были прерваны. Ликантропы, скуля, прижались к земле, закрывая уши лапами. Териантропы тоже пытались спастись от громкости лисьего воя.

Но ничего не помогало: сквозь одежду, кожу, мышцы и кости этот вой пробирал каждого до самой глубины Духа…

Одна из двух слез Малакинии, упавшая на испачканный кровью стальной подвес, лениво скатилась по покатой морде изображенного волка и едва коснулась одного из янтарных глаз… Внезапно все вокруг залил золотым сиянием свет, хлынувший из глаз подвеса. В этом сиянии утонул город, разрушенный битвой: оно накрыло собой и териантропов, пострадавших во время боя, и еще стоящих на ногах; и прижавшихся к земле, напуганных воем Зеленой Лисы вовкулаков. Это золотое теплое сияние обволокло и окутало каждого, принеся с собой неожиданные покой и радость… Возродив в сознании ликантропов нежность и сочувствие, усмирив ярость… И освободив их от власти Темной Сущности. Волки обращались обратно, они протягивали руки териантропам, а те, удивленные магией Дающего Свет, мгновенно излеченные от ран, протягивали ликантропам руки без опаски, злобы или отвращения. Всех и вся вокруг наполнила и успокоила Сила, пришедшая с загадочным золотым сиянием.

И только безутешная Зеленая Лиса с запрокинутой головой черным силуэтом выделялась в этом теплом золотом свете… Она не прекращала выть, ибо так изливалась боль, терзающая лисий Дух. И горе ее не могла излечить даже неожиданно освобожденная Малакинией сила Печати Дающего Свет.

Глава 22

Левсан нес на руках отпустившего Дух отца к выходу из библиотек, осторожно ступая по крутым ступеням. Тело его казалось дракошу невесомым, настолько короля истощили и измучили тоска и чувство вины. Парень шел молча, в голове проносились обрывки мыслей, но ухватиться не получалось ни за одну. Позади шли Кот и Юдифъ. До юноши долетали обрывки их негромкого разговора. В голосе Учителя он чувствовал неприятное удивление и недоумение.

– …Так рад наконец вернуть тебя!.. …истосковался… все эти хиты… искал тебя в темном мире… уговаривал Юсыя…– бормотал Кот непривычно неуверенным голосом.

– …Зачем было вызывать меня обратно?! Спустя столько хитов! Может, было бы лучше отпустить и позабыть меня! Я уже не такая, как прежде… И важное для меня больше не то, что раньше, Овийле! Ты даже сам не знаешь, что ты наделал… – Кошка шипела на Учителя, сдерживая более громкие возгласы, единственно из уважения к горю, идущего впереди Драго.

На самой верхней ступени ноги Левсана подкосились, а в ушах зазвенело от неожиданного пронзительного вовкулачьего воя. Нутро при этом сжало и скрутило от боли и тоски, каких дракош никогда ранее не испытывал. Кот и Юдифъ едва успели подхватить парня и его ношу.

– Что это? – Левсан обратил к Учителю полные ужаса глаза. – Что это за вой?!

– Какой вой? – Лесной Кот удивленно поднял брови. Впервые за все время, проведенное рядом с ним, Левсан отметил, что Учитель без своей трубки.

– Громкий волчий вой. – Левсан поморщился, к вою подключился звук разбивающихся стекол. Большого количества стекол. – Ужасно больно… Что же это такое?!– И тут его осенило – одновременно с выражением беспокойства на лице Учителя. – Малакиния! Кот! Кот! Что-то случилось! Кто-то погиб! – Левсан сам того не понимая, не отдавая себе отчета, вопил, стараясь перекричать волну громкого воя. Кричал посреди совершенно пустого и тихого каменного холла Фрикайленда.

Юдифъ замерла, прислушиваясь к воздуху и вглядываясь в пространство.

– Надо торопиться, – резко обратилась она к Коту.

– Ты тоже это слышишь? – спросил Овийле.

– Нет, не слышу. Я знаю только что, кто-то активировал одну из Печатей. По долине разлилась такая волна Силы Дающего Свет, что могла дотла сжечь каждую травинку. И все же раз мы стоим тут и мы живы – значит, Сила использована во благо… Но все равно нельзя позволить ее вот так выплескивать. Это кто-то неопытный. Не знает, что творит… Надо поторопиться!

Левсан переводил дыхание. Вой прекратился. Но чувство боли и тоски никуда не делось. Хотелось забиться в угол и рыдать навзрыд. Он огромным усилием воли держал себя в руках, но никак не мог отгородиться от этого чувства.

– Я не смогу сейчас обернуться… Я не смогу… – Он опустил голову и в сердцах ударил кулаком по каменному полу. Боль в кисти ненадолго отвлекла от давящих чужих эмоций.

– Не переживай. У меня есть транспорт. – Юдифъ откинула на спину толстую свекольно-красную косу и потянулась, разминая кисти. – Посторонись. – Она шагнула в сторону от Кота, примеряясь к месту и, производя замысловатые жесты кистями и пальцами, произнесла: – Нанарек илити такир Рэм! – Тут же разлившееся от ее рук аметистовое сияние завертелось маленьким вихрем в воздухе, зависнув и расширившись в овальный водоворот. Искрящийся и шумящий. Из этого вертящегося облака доносился неописуемой силы вовкулачий вой. – Видимо, нам туда. – Волшебница кивнула в сторону облака.

– Потрясающе. – Левсан был поражен тому, как легко ей удалось открыть пространственный портал.

– Уже совсем не та, но все та же, – усмехнулся Кот. Он подхватил тело короля Диверия. Юдифъ никак не ответила на его слова. Но в глазах ее мелькнул намек на тепло. Она помогла подняться Левсану и они по очереди вступили в вертящееся магическое облако.

****

Золотое сияние ослепило тройку путешественников, а вой Малкинии оглушил. Левсан сразу упал на землю, буквально прибитый горем Вознеженной. Кот осторожно положил тело короля на землю и двинулся к силуэту Зеленой Лисы, заслоняя глаза от сияния Печати Дающего Свет и переставляя ноги медленно, с трудом. Он видел, что вокруг живного образовалось мощнейшее магическое поле. Видел очертания фигур териантропов вокруг: никто не мог приблизиться к Лисе. Никто, кроме Лесного Кота и Юдифъ. Она, в отличии от Кота, преодолела расстояние до Малакинии в два прыжка и, сграбастав Зеленую Лису за грудки, резко наотмашь прописала ей две увесистые оплеухи. Лиса замолчала. Вышла из горестного транса и теперь растерянно и жалобно смотрела на ударившую ее волшебницу. В глазах стояли слезы и светилась пустота. Кошка нахмурилась, внимательно присматриваясь к глазам Лисицы.

– Это что еще за чехарда?.. У тебя один глаз вовкулачий?! И шерсть… зеленая… – Юдифъ повернулась к стоявшему позади нее Коту. – Что у вас тут происходит, Мавский Жук вас всех подери?!

– Ну, я все расскажу… Надо только сначала прибраться. – Кот достал трубку и, деловито сунув ее в угол рта и попыхивая, засучивал рукава.

Левсан был парализован болью и тоской Малакинии. Он видел издалека, как Юдифъ жестко, но эффективно вернула лисицу к реальности. И видел тело у лап Зеленой Лисы. Раскинутые руки, с красивыми длинными пальцами, стальной подвес на груди и лиловые волосы. К чувствам Малакинии присоединились личные страдания Левсана. Он и не подумал бы, что смерть Кембера может стать для него таким горем.

Дракош заплакал…

*****

Горе, постигшее Зеленую Лису, не давало ей обратиться, и она осторожно несла тело Кембера на своей спине к ступеням, ведущим во дворец.

Кот шел следом, не спуская глаз с красноволосой Кошки. Юдифъ, в свою очередь, внимательно следила за Зеленой Лисой. Хранитель Львостаи помог подняться Левсану и вел его под руку. Замыкая печальную процессию, два других Хранителя почтительно несли тело короля Диверия.

От толпы растерянных и недоумевающе глазеющих ликантропов и териантропов отделился пожилой мужчина и бегом догнал Зеленую Лису, хватая еще теплые руки молодого Волка.

– Сынок, сыночек! Что же я натворил! Сын мой! Наследник! Моя родная кровь! Надежда нашего рода!.. Я убил!.. Я убил его! – Старый вожак стаи причитал, обливая слезами руки безмолвного сына. Пара крепких вовкулаков осторожно взяли Вожака под руки, опасаясь, что тот упадет без чувств. Зеленая Лиса посмотрела на него без осуждения или злобы. Глаза Лисицы были отстраненно пусты.

– Вот и жены моей нету… Нет ее среди выживших!.. И сына я угробил… Сам… Своими клыками!.. Как с этим жить? Как с этим жить?– вопрошал сородичей старый Сизый Волк.

Скорбное молчание царило над собравшимися. Териантропы разделяли печаль ликантропов. Разлившаяся над долиной сила Дающего Свет исцелила их тела и объединила их Духи. Поистине сила Печати была велика.

Лисица осторожно опустила тело Кембера у ступеней и, все еще не веря произошедшему, уткнулась носом в обездвиженную ладонь.

Незнакомая толпе статная воительница в черных доспехах с толстой косой до пят цвета красной свеклы подошла к горюющей, мягко ее отстраняя:

– Постой… Посторонись, лисица. Утри сопли, может, не все так плохо. – Юдифъ нагнулась над молодым волком, проводя рукой по белоснежному лбу, отбрасывая его лиловую челку. – Крепкий волк. Дух его еще не отлетел. Не хочет. Ну что же, тогда можно и попробовать…

Лесной Кот наблюдал за действиями воительницы. Она была такой родной, его Вознеженная, в каждой линии, черте, жесте… В каждом звуке ее голоса и движении ее рук. Но была, одновременно с этим, совсем иной. Не знакомой ему… Это было логично, но одновременно с этим – совсем неожиданно. Одно он знал и понимал точно – она все еще та самая Юдифъ, которая не позволит свершиться несправедливости и всегда любому поможет в беде.

Волшебница вытащила из основания косы красивый медный гребень. Филигранное украшение блестело в свете красной луны алым рубином. Острым кончиком одного из зубчиков Юдифъ уколола свой палец и смазала драгоценный камень каплей собственной крови. Мягкий вибрирующий свет полился из камня – не так резко, как из глаз стального подвеса. Он вытекал тонкой алой струйкой, постепенно усиливаясь и расширяясь. Юдифъ поднесла гребень к лицу молодого волка, прошептав неразборчиво какие-то слова, следом – к его разорванному горлу, как бы изливая свет рубина на страшные раны. Затем обмакнула палец в кровь, сочащуюся из этих ран, и мазнула по рубину, усилив волну света. Продолжая бормотать заклинание, волшебница начала медленно расчесывать лиловые волосы Кембера. Алый свет волнами изливался на вовкулалка, окутывая его и волшебницу, обволакивая, пронизывая и укрывая от глаз окружающих. Зеленая Лиса видела сквозь окутавшую их двоих алую пелену. Видела, как рана на шее затягивается, медленно, но верно. Не оставляя и следа. Видела, как Юдифъ, погружаясь в транс, раскачивается, читая заклинание все быстрее, и расчесывает волосы уже и гребнем, и пальцами. И как веки Кембера дрогнули, а грудь судорожно поднялась, резко вдыхая, словно волк вынырнул из-под воды и старается ухватить побольше воздуха. Вскинув руки впереди себя, выкрикнув одно только имя, молодой волк вернулся к жизни, открыв глаза, испуганно оглядываясь.

– Малакиния! – эхом звучало в алом коконе волшебного света силы Печати Всего Живного.

– Тише, тише, молодой волк! Она рядом. Но тут ее пока нет, – Юдифъ ласково успокоила шокированного вовкулака, только что восставшего из мертвых. – Переведи Дух. У тебя есть еще несколько минут, пока мы в волшебном коконе. Осмотрись, волк. Ты жив. Снова жив. Это главное… Ну и упертый же у тебя Дух!.. Мне такое по нраву!

Кембер смотрел на волшебницу и глаза его наполнились слезами. Он помнил, как умирал… И понимал, что эта Кошка сделала для него.

– Но как?.. – пораженный этим чудом только и смог спросить волк.

– Силой Печати Всего Живного, – Юдифъ показала вовкулаку гребень и проворно вколола его в волосы, у основания своей роскошной косы. – И, конечно же, умением… Я, между прочим, довольно талантливая Магичка. – Рубиновое сияние, ограждающее кошку, волка и свершившееся чудо от внешнего мира, постепенно рассеивалось.

Зеленая Лиса наблюдала за возвращением ее Вознеженного, но никто больше не видел, как это происходило. И когда кокон рассеялся, толпа изумленно ахнула.

Кембер сидел рядом с Юдифь целый и невредимый, только одежда его оставалась рваной да перепачканной кровью.

Малакиния тут же кинулась к нему, касаясь носом, проверяя, не иллюзия ли это все.

– Волшебство! Какая сильная магия! Что за чудеса?! – только и восклицали со всех сторон. Левсан испытал радость и не удержался от одной мысли. Он с надеждой посмотрел на поднимающуюся на ноги, но пошатывающуюся Юдифъ.

– Прости, малыш, Дух твоего отца отлетел сразу же, так что тут таким фокусом не поможешь… – сочувственно сказала она, потрепав дракоша по плечу. Кот поддерживал ее. Было видно, что совершенная ею магия отобрала много сил. – Большинство событий в жизни приходиться просто принять и учиться жить с ними…

– Я понимаю, – Левсан кивнул. – Спасибо. За волка…

Юдифъ кивнула в ответ. И Кот повел ее во дворец – волшебнице требовалось восстановить силы.

******

Хранитель Львостаи выступил вперед и поднял руку, призывая народ к тишине.

– Жители Долины Аду! Сегодня мы пережили страшный день и потеряли нашего правителя. Король Диверий отпустил свой Дух, – громко начал Хранитель. – Но он не оставил нас на произвол! У нас есть надежда и наследник! Новый правитель, Младший из Рода Драго! Левсан! Он станет нашим правителем и будет коронован по обычаю, как только пройдет время скорби по покинувшему нас Диверию!

Толпа молчала. Териантропы стояли бок о бок с ликантропами, но магия Дающего Свет ослабевала, и териантропы поеживались.

– А где был наш наследник, когда вовкулаки ворвались в город? Почему не сражался бок о бок со своим народом? Почему в бой нас вели Зеленая Лиса и вожак вовкулаков? – выкрикнул кто-то из толпы, озвучив общий вопрос.

Хранитель Львостаи собирался было ответить, но Левсан жестом остановил его.

– Я сам скажу за себя, – выступил вперед юноша. – Я был в Библиотеках. Я искал способ вернуть вовкулакам их волю и вырвать их из лап Юсыя.

– Но сделал то это не ты! Это сделала Лиса! Воем своим сделала! – продолжали выкрикивать из толпы.

Левсан посмотрел на Малакинию, по-прежнему стоявшую в образе Зеленой Лисы. Кембер нежно гладил ее мягкую шерсть на загривке. Левсана кольнуло ревностью, но он повернулся к толпе – имелось нечто более важное.

– Вы правы! Это сделал не я. Но, видимо, и не мне это было суждено! – Дракош полез в сумку, свисающую через плечо. – Зато я видел Юсыя, и свою храбрость и преданность общему делу защиты Долины от этого никчемного алчного мага могу доказать иным. – Он достал тряпицы, развернул их и явил горожанам отрубленную кисть с длинными крючковатыми пальцами, напоминающую воронью лапу. – Я бросился на него, и в следующий раз он живым не уйдет! Уж поверьте!

Териантропы ужаснулись на мгновение, а следом ужас сменила волна ворчания и недовольства.

– Наследник оттяпал лапу Воронителя! Ну подумаешь! Велика заслуга! Он маг, ему эти руки вообще не нужны! А мы, между прочим, тут все шкурами и Духами рисковали. Пока вы с Кошаком отсиживались в подвалах Фрикайленда! – кто-то дерзкий позволил себе выкрикнуть претензии громко, прорвавшись сквозь общий недовольный ропот.

Левсан затравлено осмотрелся. Он не ожидал от жителей Долины такого неприятия, хоть и допускал, что его могут причислить к трусам. Но ведь дракош выполнял все, что сказал сделать Кот. И делал это с уверенностью, что принесет благо Долине и своему народу.

Териантропы шумели все больше, ликантропы отмалчивались.

– Да у этого сосунка кишка тонка становиться правителем! – снова громче остальных выкрикнул тот же голос. И тут вперед выступил Хрантель Львостаи. Он закрыл собой растерянного юношу и поднял руку, призывая толпу к тишине.

– Вы, верно, просто пребываете в шоке после сражения, иного объяснения вашей глупости и нахальству я не нахожу! – гневно начал Хранитель, и притихшие териантропы растерянно заозирались по сторонам. С разъяренным львом никто не хотел бы иметь дела. – Совсем забылись?! Король Диверий мертв! И перед вами его единственный сын. Младший из рода Драго. Наследник Стола Правления Долины! Я призываю вас к тишине и требую уважения к будущему правителю! Неслыханная дерзость – объявить Драго трусом! Дерзость и слабоумие! Впредь за подобные слова или сплетни я лично буду распоряжаться о наказании!– Лев злобным рыком подчеркнул свое заявление. И териантропы поежились.

– Да так-то он не промах… Лишил бывшего придворного мага ручки! Такой далеко пойдет! – неуверенно выкрикнула какая-то женщина и народ с готовностью подхватил ее слова.

– Далеко, далеко! Дадим парню время, он себя еще покажет! – кивали териантропы, не желавшие, избежав угрозы попадания в когти ликантропам, сразу попасть под угрозу расправы над ними стражников Стола Правления.