– И стать одной из вас?! – Малакиния застыла от ужаса и шока. – Самой стать Волчицей? Я хитами просыпалась и засыпала только мечтая, как буду истреблять ваш род! И все еще считаю, что идти к вам в Логово может быть сродни самоубийству!
– Ну, выбора у тебя особо нет. Игнорировать Зов Силы – вот это натуральное самоубийство и есть. Ты же чувствуешь это с каждым днем все сильнее. Силы покидают тебя. Тело ноет, кости ломит… Разум мутнеет. Я не вру тебе, Малакиния. С чего бы я стал врать? Я в неоплатном долгу перед тобой, ты спасла мне Дух. И я хочу помочь. И хочу, чтобы ты увидела, как живут ликантропы, и поняла, что вражда между нашими видами бессмысленна.
– Стать вовкулаком… – снова повторила Малакиния. Жгучая боль в висках мешала думать. Но решение нужно было принять. Кембер не врал. Она знала, что это Зов Силы. Подозревала еще до встречи с ним… Но теперь все окончательно ясно. Вопрос только в том, что выбрать. – А я так порадовалась, когда решила, что никак яд вовкулака не сказался на моем теле и Духе. Никак, кроме шрамов и обоняния… Но нет. Судьба и ее странное чувство юмора. Обернуть меня Волчицей. Сделать одной из тех, кто убил самого родного и близкого мне териантропа…
– Ну, это еще не факт. Может, ты не переживешь Мардагайл, и не придется жить с таким бременем, – язвительно пошутил Кембер, откидывая ладонью падающую на глаза челку. – Ваша земля портит нашу магию, мы вырождаемся. Поэтому я должен что-то предпринять! Я должен открыть Тайное Логово королю и просить его защиты. Я должен позаботиться о своей стае, я – новый Вожак. Должен найти способ вернуть ликантропов в наши края, в наш мир. И я предлагаю тебе идти со мной в Логово. Я хочу помочь тебе. Справиться с Зовом. Найти убийцу твоего отца. Понять, что ненависть и месть – это не выход.
– Я не могу… уйти. Скоро вернется Кот, он оставит там Левсана и придет домой. – Малакиния впала в состояние полусна и тихо бормотала объяснения, почему не может идти с Кембером. Ее смаривало, но Сила не давала заснуть.
– Что за Кот и Левсан? – Кембер придвинулся поближе, и лисица положила голову ему на плечо. Снова волк почуял знакомый сладко-пряный аромат. Сонная лиса была теплая и ласковая, а голос ее наконец звучал нормально, без перепадов:
– Лесной Кот – он самый сильный Маг Долины. Он тут живет и обучает меня и Левсана. Левсана – потому что тот наследник. Меня – по какой-то неизвестной причине. Он любит эксперименты. Но я не могу идти с тобой, потому что я должна дождаться Кота и следить за вьюнком. И Левсан меня будет ждать… потом.
Кембер робко погладил сонную девушку по руке. Она ее не убирала. Тогда вовкулак приобнял ее за плечи, испытывая настоящее счастье. Она улыбнулась. Он слышал улыбку в ее голосе, хоть и не видел. Кембер пожалел, что не видит ее улыбку.
– Мне надо будет после выпуска сразу к Левсану. Он обещал не смотреть ни на одну другую девушку во дворце и ждать меня.
Вовкулак приоткрыл рот от изумления и недовольства.
«Вот так новости. Словно кипятком окатила. Левсан наследник и, по-видимому, – Вознеженный… И что мне тогда тут ловить…»
– А Левсан-то этот, он кто? – тихо спросил расстроеный Кембер.
– Левсан О Дэ. – Малакииня говорила все тише, засыпая. – Огненный Дракоооон… Он прилетел и меня спас, и он долго был рядом… Он сааааамый на свете… – Медленно, с плеча, лисица переместилась на колени Кембера и наконец уснула. Он боялся пошевелиться, тихонько поглаживая веснушки, украшавшие мягкую круглую щечку.
– Вот так, значит. Самый на свете. Драго. А что же теперь делать мне? – Он смотрел и смотрел на Малакинию. – Надеюсь, что сейчас ты сможешь хоть немного поспать, чтобы ясность разума вернулась к тебе на достаточное время для принятия верного решения и путешествия к Тайному Логову. По сути, для Зеленой Лисы это будет не таким большим расстоянием. Только бы ты смогла обратиться. Я еще не могу… А твой Драго… ну что ж, это тоже может быть полезно. Потом. Подумаем об этом потом.
************
Малакиния проснулась на настиле на улице, накрытая лоскутным покрывалом. Рядом тихо сопел Кембер, обняв ее и уткнувшись носом ей в макушку. Она не сразу поняла, где она и почему. Осознав, поскорее освободилась от его объятий и встала, сразу угодив в большую яму, вырытую посреди двора, прямо рядом с настилом.
– Осторожнее, Лиса, ты ночью тут копала…
– Тритон тебя дери! – выпалила злая Малакиния. – Тебя и твою родню! Я не хочу быть волком!.. Я ничего этого не хочу!
Она наполовину сидела в яме и взбешенно раскидывала комья земли в разные стороны.
Кембер молча ждал.
– Ладно, – Малакиния встала, отряхивая землю с одежды. – Позавтракаем и пойдем.
Вовкулак кивнул, глаза его излучали тепло, и он не скрывал своего восхищения лисицей:
– Ты добрая, мудрая и храбрая, Зеленая Лиса. Я знал, что ты примешь верное решение. Я обещаю оберегать тебя и поддерживать! Я подготовлю тебя к Мардагайлу, расскажу все, что знаю. Уверен, у тебя получится Принять Силу! – В словах ликантропа не было и тени сомнения, потому что он боялся даже представить, что это будет не так…
«Либо это, либо безумие и смерть… Насмешки судьбы…» – подумала Малакиния.
***********
После завтрака, выполнив некоторые поручения Кота по уходу за теплицами и прихватив сумку с травами и зельями на случай необходимости защищаться, Малакиния обернулась Лисой. Кембер залез на нее верхом и указывал ей путь к Тайному Логову. Хоть лисица и торопилась, не сбавляя темпа, но солнце уже начинало касаться верхушек дерев, когда они добрались до нужного места.
Лес остался далеко позади, и от него ряд отвесных скал отделяла широкая степь. Каменная стена плотно тянулась в обе стороны и вверх, сколько видел глаз. Кембер спешился, Малакиния обернулась. Он подошел к выступающему камню, уколол палец шипом, и на подушечке проступила капля крови. Он провел раненым пальцем по камню, камни со скрежетом сдвинулись, и за глыбой открылся тайный ход.
Кембер подмигнул оробевшей лисе, протянув руку. Она вложила свою ладонь в его. Его пальцы были длинными и красивыми. Но рука на ощупь сразу выдавала труженика – мозоли на ладонях говорили о многих часах работы на пашне. Лисица уверенно шагала за вовкулаком, против своей воли все больше проникаясь к нему уважением и доверием. Проход в скале был тесным, как щель, которая раскрывается только по мере продвижения. Малакинии казалось, скала смыкается впереди и позади них, и они движутся сквозь камень.
«А вдруг там сейчас на меня нападут и просто разорвут? Перекусят шею, как папе… А вдруг нет? Что если все как говорит Кембер и ликантропы такие, как он… Все. Но я не переживу Мардагайл?.. Там, на другой стороне скал, больше шансов, что меня так или иначе ждет смерть…»
Кембер резко остановился и обернулся, как если бы услышал мысли лисы. Его невероятные глаза светились в темноте двумя желтыми огоньками, так же, как светились глаза у подвеса на его груди. Он стоял вплотную к Малакинии. Окутывающий их со всех сторон камень прижимал лису и волка друг к другу. Наклонившись к самому ее лицу, касаясь кончика носа своим носом, вовкулак посмотрел ей в глаза и сказал:
– Я очень ценю твое доверие, Зеленая Лиса. И сделаю все, чтобы ты ни мгновения не пожалела о том, что поверила мне, – тихо прошептал Кембер и продолжил путь.
– Да уж, большей степени доверия и не придумать. Он тебе такой: пошли со мной в логово вокулаков, а ты ему такая: а чего, а пошли! И пошла. – Девушка старалась вернуть себе бдительность и унять бешено стучащее сердце напускным ворчанием. От глаз Кембера так близко, его дыхания и легкого касания кончиком носа Малакинию бросило в жар. Не тот, который вызывал Зов Силы, к тому она привыкла. В другой. Такой жар у нее раньше вызывали только поцелуи Левсана…
Шум захлопнувшейся за спиной каменной стены холодом пронзил сердце лисы. Вдруг показалось, что все очень зря… Но она выбрала этот путь, и назад дороги не было. Странное предчувствие испытал и Кембер, но виду не подал.
Открывшаяся взору поляна была залита солнечным светом, словно жидким золотом. После долгого темного коридора глаза резало. Лисица потерла их рукой, привыкая к свету. Затем осмотрелась. Поселение окружала стена из скал, виднеющихся далеко на горизонте. Но внутри этого потаенного места уместилась целая деревенька, сады и поля. Аккуратные хижины стояли, выстроенные ровными рядами, образующими спираль. Во дворах домов играли детеныши, звучали сопелки и губные гармошки. С разных сторон звенел детский смех и доносился детский плач.
– Опусти голову и следуй за мной.
Кембрер направился в центр спирали.
Малакиния шла, мельком пытаясь рассмотреть ликантропов. Они, поглощенные дневными заботами, сбором урожая и домашними хлопотам, не обращали на них внимания. Обычные живные, занятые своей жизнью. Старики и дети. Женщины и мужчины. Дома и хлопоты. Мирная и радужная картина, с налетом грусти и усталости на лицах взрослых ликантропов. Никаких звериных обычаев, никто не бросался на Малакинию или друг на друга. Все, что отличало ликантропов от териантропов, – необычный разрез глаз, их резко вздернутые вверх внешние уголки и ярко-желтая радужка. Хотя оттенки желтого в глазах вовкулаков тоже варьировались.
Лисица вздохнула. С облегчением и разочарованием. Стало совершенно понятно – ненавидеть ей было больше некого. Но узнать, кто и почему убил отца, теперь казалось еще важнее. Почему вдруг весь такой из себя мирный ликантроп напал на териантропа в лесу? Все-таки звериная ярость была хоть каким-то объяснением, а теперь Малакиния совсем растерялась. Еще вернулась резкая боль в висках и было холодно. Очень холодно. Лисица стиснула лямку сумки, висящей на плече, и ускорила шаг, следуя за юным волком.
– Кембер, Кембер идет! Смотрррите!– картавил малыш хитов пяти, несясь со всех ног навстречу пришедшим.
Все обернулись, побросав дела, и наконец обратили внимание на хромающего Кембера и его спутницу. Они были уже на пороге дома, стоявшего в самом центре спирали, на небольшом каменном пятачке.
– Кембер! Новый Вожак стаи! Где ты пропадал? Кого это ты привел? Что это значит?? Это териантроп! Девушка-териантроп! Не может быть!!!
Юный вовкулак обернулся к собравшейся у его дома толпе. Подняв руку, он призвал волков к тишине. Теперь уже все могли видеть на его груди сияющий в лучах закатного солнца стальной подвес.
– Мой народ! Моя стая! – громко начал Кембер. Малакиния притаилась за его спиной, но стояла, гордо подняв голову. – Как вы заметили, я ваш новый Вожак. И вот вам от меня новый закон: нам пора выйти из Логова! Пора стать равными териантропам и впустить их в наши жизни так же, как им пора впустить нас. Наш род вырождается, и вы это знаете. И у нас все меньше времени, чтобы отыскать способ для возвращения к истокам нашей Магии, в родные края. И спасти наш вид. Мы не можем продолжать существование в подполье, постепенно угасая. Не можем продолжать терять наших детенышей! Терять нашу великую Силу!
Старшие ликантропы молчали, они были в шоке. И недоумевали, как на такое решиться. Волки помоложе подхватили призыв Кембера. Громкими выкриками они вторили ему:
– Да! Пора! Пора покинуть Тайное Логово! Не боясь ничего, не скрываясь! Их Маги знают путь в наш мир! Мы должны просить их помочь нам!
Кембер снова призвал к тишине. Стая слушалась Вожака беспрекословно.
– Давайте я познакомлю вас с Зеленой Лисой! – Юный Вожак обернулся и протянул Малакинии руку, пропуская ее вперед. – Это – Малакиния. Она спасла мой Дух, благодаря ей ваш Вожак жив и вернулся в Логово! Я попал в старый ржавый капкан и истекал кровью. И эта девушка, Зеленая Лиса, нашла меня, откликнувшись на запах моей крови. Ее Дух такой отзывчивый и чуткий, что она не отказала в помощи вовкулаку. Она освободила меня, излечила раны, дала кров и пищу. Выслушала меня, несмотря на свои личные счеты с нашим родом, и пришла в Логово. Не убоявшись и не поддавшись смуте.
– Спасла? Териантропша? Вот так запросто помогла вовкулаку? – По стае шел недоверчивый гомон. Тогда Малакиния набралась храбрости, неизвестно откуда, и подала голос сама:
– За несколько дней, бок о бок с Кембером, я поняла, что ликантропы не такие, какими их описали в истории Долины. Вы такие же, как и мы. Ваша кровь так же красна, и ваши Духи так же подвержены разным эмоциям, вы и добры, и честны… И я ясно вижу – вы не заслуживаете заточения или ссылки вдалеке от родных мест.
– Какие еще у тебя личные счеты с нашим братом? – выкрикнула недовольная женщина из толпы.
Кембер помрачнел. Таким его Малакиния еще не видела. Он поджал губы, желваки заиграли на сжатой челюсти. Холодным взглядом, с недобрым прищуром, он окинул жителей деревни и сжал кулак. Лисице показалось, что в этот момент она даже сама недостаточно серьезно и болезненно воспринимает утрату отца – в сравнении с реакцией на эту мысль Вожака ликантропов.
– Кто-то из нашей стаи, кто-то из вас, нарушил закон вовкулаков и закон любых живных и отнял жизнь! Кто-то убил отца Зеленой Лисы! Прямо на ее глазах – на глазах маленькой девочки! И все эти хиты жил безнаказанным, скрывая свое преступление и храня эту ношу на своей совести. – Кембер говорил жестко, глаза его горели огнем. – Так пусть же этот вовкулак сейчас попробует спасти свою честь и сам выйдет и признается в содеянном! Оплатой за отобранный Дух будет равное по ценности, в соответствии с законом стаи: Малакиния имеет полное право казнить волка, лишившего ее отца. Но я заклинаю тебя, кто бы ты ни был, очисти свою совесть и память, выйди на общее обозрение и повинись перед сородичами в содеянном. Тогда, по крайней мере, ты можешь надеяться, что память о тебе не будет запятнана твоими трусостью и ложью. Предки примут твой Дух, и он будет покоиться в вечности.
Стая, шокированная этим сообщением, притихла. Большая часть вовкулаков опустили глаза, и все тихо ждали, проявит ли себя тот, кто нарушил закон жизни, или останется скрываться, тем самым налагая позор на всех жителей Логова.
– Я понимаю, принять смерть – страшно. Сознаться в преступлении – стыдно. Но своим молчанием ты накладываешь позор на всех ликантропов. Как мы можем прийти к териантропам с просьбой и желанием быть им ровней, если один из нас снова оросил землю безвинной кровью одного из них и не признается в содеянном. Подозревать приходится каждого. Это вносит разлад в жизнь стаи. Это перекроет нам путь в будущее. Погубит наших детенышей и весь наш род!
Кембер замолчал и внимательно смотрел на собравшихся. У самого края толпы медленно поднялся долговязый ликантроп. Глаза его были очерчены темными кругами, щеки впали, руки дрожали. Он давно занемог, и лекари логова никак не могли вылечить странный недуг, одолевающий тело этого вовкулака.
– Как вы можете понять, вина моя, вот уже много хит, изо дня в день, она точит и сжирает меня изнутри, – тихо начал он, не поднимая головы. – И я безмерно благодарен нашему новому, юному, но мудрому Вожаку, за слова, которые наконец освободили меня, от сковывающего мои уста страха. Я должен найти в себе храбрость хотя бы сейчас, пока еще не поздно, и признаться. Я убил териантропа в лесу. Я возвращался с поиска проклятого перстня, порученного нам Придворным Магом, и мне вдруг показалось, что я учуял след, тонкий, едва-едва различимый. Чтоб обоняние стало острее, я обернулся волком. Я шел в сторону деревни, из которой, казалось, тянет нужным ароматом. И на поляне мне попались отец и дочь, мирно беседовавшие и подготавливавшие трапезу. Я прятался в кустах позади мужчины и хотел тихо обойти их стороной. Но тут … – Ликантроп хрипло перевел дыхание. – В этот момент териантроп поцарапал палец о горлышко кувшина. Так несуразно, там и крови проступило едва пара капель. Но аромат ее достиг моего носа, и сознание застлало красной пеленой. Я совершенно не мог себя контролировать. В голове мелькали образы из памяти предков: костры, сожжение вовкулаков, вой. Меня подняло волной чистой ярости и бросило на ни в чем невповинного мужчину. Я напал на него, как бешенный пес. И это было отвратительно, подло и ужасно. Я видел ужас, боль и страх в глазах его маленькой дочери… Я слышал крик. Но ничего не мог поделать. Это был я, я сделал это. – Больной ликантроп по мере повествования приближался к крыльцу. Малакиния слушала, стиснув зубы. Кембер положил руку ей на плечо. Но она стойко вынесла всю историю, каждое слово. – Я вернулся домой глубокой ночью и сжег свою одежду. Я боялся за свою жену и детеныша. И я боялся за свою шкуру. Многие ночи я провел в бессонном бреду, страшась, что териантропы пустятся искать нас, придут по моему следу и сожгут Логово. Многие ночи я видел эти самые глаза, зеленые девичьи глаза в коротких жутких снах… Мое дитя забрала Сила Дающего Свет в ночь его Мардагайла. Моя жена умерла от горя. И я знаю, что я сам накликал это проклятие на них и на себя. Своей трусостью… Я убил твоего отца, Лиса. И я давно должен был за это заплатить.
Он упал на колени перед Малакинией, обессилев от такой длинной речи. Стая молча наблюдала за происходящим. Никто не ожидал такого развития событий. Старый Волк, бывший Вожак стаи, протянул Малакинии нож с ручкой, отделанной костью волка.
– Твое право – покарать преступника. Дух за Дух.
Лисица взяла нож. Руки ее дрожали. Она столько ждала, так этого хотела, и так долго это ей казалось единственным правильным решением: смерть убийцы в качестве искупления за смерть убитого. Она подошла к вовкулаку, занесла нож над его склоненной головой. В горле комом билось сердце. Глаза застилали слезы. Виски пульсировали от боли.
Лиса подняла нож еще выше над своей головой и так обратилась к стае:
– Не этот вовкулак убил моего отца, но побочное влияние наших земель на вашу магию. Он впал в ярость от запаха крови. И не владел собой, когда сделал страшное. Можно ли судить и карать его как совершившего злодеяние? Если он раскаивается, и видно, как он терзаем своей виной. Мне ведома сила ярости вовкулака. Когда она захватывает твой Дух, ты перестаешь быть собой. И я не буду забирать Дух вашего родича. Ты прощен. – Она протянула ему руку, помогая встать с колен. Внутри билось теплое и живое. Уверенность в том, что поступаешь правильно. Голос скакал от баса к писку. – Каждое новое убийство будет только порождать больше боли, горестей и страданий. Я устала страдать. Я не хочу и не могу забрать чей-то Дух.
Стая встретила решение лисы радостными возгласами:
– Да здравствует великодушная Лиса! Лиса даровала прощение ликантропу!На глазах помилованного блестели слезы. Он бросился благодарить Малакинию. Кто-то из женщин надел на нее бусы из фиников и орехов. Старый отец Кембера похлопал ее по плечу и бодро сказал:
– Я вижу, что для вовкулаков есть надежда.
Кембер улыбался, среди мелькающих вокруг нее лиц она видела, как он откинул свою лиловую челку и подмигнул ей. Все вокруг закружилось, и Лисица начала оседать. Молодой Вожак, несмотря на раненную ногу, быстро оказался рядом и подхватил падающую без сознания девушку.
– Что это с ней?
– Ее оцарапал вовкулак, папа. И каким-то чудом ее кровь перекипела с нашей магией. Она не умерла от кипучки. Но теперь к ней пришел Зов Силы. Ты же слышал ее голос… Она бродит ночами, обратившись в Лису. И без остановки роет ямы…. – Кембер поднял обеспокоенное лицо и обратил на отца глаза полные страха. Старый Вожак никогда не видел его таким. – Ей нужно пройти Мардагайл, отец.
– Но это такой риск! Для териантропа? Не каждый детеныш вовкулаков нынче может принять Силу Дающего Свет, ты же знаешь… О каком мире может идти речь, если в нашем логове погибнет такая юная и прекрасная лиса?
– Если она не пойдет на ритуал, она точно погибнет!
– Но это случится дома, ее родственники могут решить, что это болезнь…
– Отец! Оглянись! Послушай себя! В тебе говорит страх! Но бояться больше нечего, потому как нам больше нечего терять! Ей нужна помощь! Нужен этот, хотя бы маленький, шанс!
– К тому же она же уже владеет Духом Лисы… как ей принять Дух волчицы? – Сизый волк пребывал в замешательстве. – Позовите знахарку!
Из толпы выступила старая волчица. Она склонилась над Малакинией, пощупал ее лоб и руки. Понюхала волосы. Глаза ее удивленно уставились на Кембера. Но она тряхнула головой, отгоняя лишние мысли, и обратилась к нему:
– Новый Вожак, эта девушка сильна телом и Духом. Но у нее и правда уже есть силы Лисы. И не бывало такого, чтобы Мардагайл проходили териантропы. Хоть бы и до своего Донития, а тем более после. Никто не сможет предугадать, чем это обернется. Но исход того, как приводит к гибели Зов Силы, на который не откликнулись, нам всем известен наверняка. Магия и Натура – они намного умнее нас. Если Сила пришла за ней, значит она должна следовать этому Зову. И будь что будет.
Кембер кивнул.
– Ты подготовишь ее, знахарка. И пусть сегодня ночью Зеленая Лиса пройдет Мардагайл.
Он поднялся, держа на руках Малакинию, спокойную и прекрасную в своем забытьи, и понес ее в сторону хижины знахарки. Старая волчица поковыляла следом, не смея ослушаться Вожака.
– Кембер, надо же найти того, кто поцарапал эту лису! – крикнул вдогонку старый волк.
– Потом. Сейчас главное не это, – бросил через плечо новый Вожак.
********
Малакиния проспала до самого вечера. Проснувшись, девушка не сразу поняла, где находится. Она осматривалась: масляные лампы тускло освещали комнату, стены были увешаны сушеными травами, овощами и грибами. В комнатушке пахло полынью и акацией. Лисица поморщилась. Когда глаза привыкли к полумраку, девушка увидела в углу на стуле древнюю старушку.
– Вот ты и проснулась, странная Зеленая Лиса – Она подошла и протянула Малакинии стакан. Чистая ключевая вода была сладковатая на вкус и очень освежала.
– Где Кембер?– Из всех появившихся в мыслях лисицы вопросов она почему-то первым задала именно этот.
Старая волчица ухмыльнулась.
– Новый Вожак оставил тебя со мной для подготовки и пошел в стаю. У них было много вопросов, он понес им ответы.
– Подготовки? – Малакиния не сразу вспомнила, что ждет ее впереди.
– Да, Лисица. Сегодня полнолуние, тебе повезло, ждать не придется. Зов Силы, пришедший к тебе, очень силен. Я его чувствую. Таких еще не бывало. Ты хорошо противостоишь его сводящему с ума действию… твой Дух очень крепок. И судя по тому, как ты сегодня распорядилась вверенной тебе жизнью, – мудр и добр. Это хорошо. Только я не ведаю, как же тебе приручать Дух Волка, если в тебе уже живет Дух Лисы? Наверное, Мардагайл станет твоей погибелью, лисица.
Знахарка говорила спокойно. Словно смерть или жизнь были равноценны. Малакинию же эти слова смутили и напугали. Она обняла себя за плечи, ощущая озноб. И поняла, что на ней совсем другая одежда. И полынью с акациями пахнет от нее самой.
– На тебе сотканная сестрами-волчицами рубашка, и сшитые ими же штаны. Тебе не понадобиться обувь, и, само собой, о перчатках нет и речи. Рассказал ли тебе Кембер про Мардагайл?
– Да. – коротко кивнула девушка.
– Я умастила твою кожу полынным соком и оросила слезами акации, это священная настойка, она поможет тебе перейти в транс, когда настанет момент.
– Спасибо, – еле слышно прошептала Малакиния, понимая, что назад пути нет.
Входная дверь скрипнула, и через несколько секунд на пороге комнаты показался Кембер. Он зашел пригибаясь, ибо дверной проем был низок для его роста.
– Я почувствовал, что ты уже проснулась, Зеленая Лиса. Пойдем со мной. – Молодой волк протянул Малакинии руку, она вложила свою ладонь в его. – Спасибо, старушка Гури.
– Да благословит ее Сила Дающего Свет, – ответила знахарка и отвернулась, сделав вид, что занялась своими делами.
– Куда мы идем? – спросила Малакиния шепотом, выйдя из хижины.
Вечер был теплый. По деревне разожгли костры и слышалось пение. На небе медленно поднималась большая красновато-оранжевая луна.
– Я веду тебя к границе деревни, оттуда начнется твой Мардагайл, Лиса. – Кембер ощутил, как Малакиния сжала его руку крепче.
– Вот так просто? Никаких приготовлений? Не дашь мне поесть или настроиться? – Слова звучали как жалобный писк.
– Прости. Ты уже подготовлена, времени нет. Да и зачем тебе есть, поешь, когда вернешься. Мы будем ждать тебя с празднованием. Гляди, как моя стая готовится, они палят костры и запевают песни. Они возносят тебе хвалу за твое милосердие и сострадание.
– Они просто хотят отпраздновать, потому что боятся завтрашнего дня. Боятся будущего. Боятся твоей затеи с рассекречиванием Логова. – Басом фыркнула Малакиния.
Кембер кивнул.
– Ты проницательна. Мы все боимся. Стая боится новой травли. Ты боишься погибнуть во время Мардагайла. Я боюсь, что ты погибнешь. – На этих словах он остановился и обернулся к лисенке, глядя ей в глаза. Честно и открыто. Его желтые глаза отсвечивали светом луны. – Боюсь. Но отгоняю этот страх бесконечно сильной верой в тебя и Силу твоего Духа. Это исторический момент, лисица. Если ты сможешь принять в себя Силу Дающего Свет и станешь одной из нас – это переменит все. На кону судьба всей нашей Стаи, нашего Рода. А я думаю только о том, как это страшно – никогда больше не увидеть твоих изумрудных глаз. – Он осторожно коснулся ее волос. – Иди, Зеленая Лиса. Иди, пусть Зов Силы ведет тебя. И возвращайся. Я хочу наконец услышать, как в обычном состоянии звучит твой голос.
Он нагнулся и поцеловал Малакинию в макушку. Указав ей рукой направление. Малакиния отвернулась и закрыла глаза. Она стояла, прислушиваясь к себе и странному притяжению, нарастающему в глубине ее сознания. Непривычное тепло разливалось в груди. Не открывая глаз, лисица пошла за тлеющим впереди и открытым только ее внутреннему взору золотым сиянием. Она шла и шла, не спотыкаясь и не встречая преград на пути. Ни камни, ни деревья не попадались девушке.
Малакиния знала, что Кембер давно не видит ее силуэта. Но стоит на том же месте и мучительно вглядывается в темноту, проглотившую образ девушки. Она знала, что возле дома, в центре спирали селения, разожгли семь костров, она видела, как вокруг них танцуют и водят хороводы, и слышала слова песни, которую пели все ликантропы разом:
*
Рой нору, рой,
Зов Волка чуешь?
Они с тобой,
Сильнее будешь.
*
Копай не жалей, хоть в кровь руки сбей,
Хоть в слезы ударься, истратив все силы.
Волка приручит лишь тот, кто сильней.
Слабому станет норка могилой.
*
Рой нору, рой,
Зов Волка чуешь?
Они с тобой,
Сильнее будешь.
*
Быстрей, торопись. Ни шагу назад.
Копай, зубы стиснув, себя испытай.
Не бойся усталости или преград,
Настал важный момент – это твой Мардагайл.
*
Рой нору, рой,
Зов Волка чуешь?
Они с тобой,
Сильнее будешь.
*
Малакиния споткнулась о большой камень, он был плоским сверху, но лежал на своей выпуклой полукруглой спине. Огромный валун. Тяжелый и холодный. Малакиния, коснувшись его, учуяла на нем старые, едва различимые следы крови… Она увидела вспышкой яркий момент прошлого: много хит назад его выкорчевывал отчаявшийся мальчишка…
Девушка упала на колени, на рыхлую землю рядом с валуном, и начала рыть. Она рыла, и страсть ее возрастала. Она торопилась. Раскидывая землю вокруг себя, отбрасывая ее руками и ногами. И ей все казалось, что недостаточно глубоко. И что роет она недостаточно быстро. На Малакинию напала паника. Она понимала, что, возможно, в этот самый момент роет себе могилу. По щекам лились слезы. Никак не получалось перестать себя жалеть.
«Как и почему меня угораздило так вляпаться?..» – горько всхлипывая, подумала она. А потом девушка подумала, что гораздо быстрее справится с задачей в образе Лисы. Но обратиться не получалось.
Малакиния рыла и рыла, пока не упала в свою яму, совершенно выбившись из сил. И тут ее накрыло. До нее отчетливо доносились слова песни, которую без устали напевали вовкулаки. И глаза не получалось открыть. Из озноба бросало в жар. Голова гудела тысячами, сотнями тысяч голосов вовкулаков нескольких поколений. Все они словно кружили над Малакинией и внутри ее сознания. Золотистый свет вырвался из ямы, вырытой лисицей, и окутал ее целиком, поглотив, увлекая в круговорот, в хороводы ликантропов…
Она осмотрелась и поняла, что пение прекратилось. Малакиния стояла на берегу неведомой ей реки. Вода от золотого света, наполняющего воздух странного места, тоже казалась золотой. Обернувшись, девушка увидела лес. Словно золотистая поляна с тремя соснами, весь лес был покрыт желтой листвой.
– Странно, на дворе же лето, – произнесла вслух лиса и удивилась давно утерянной твердости в голосе.
Вокруг не было никого. Нагнувшись над рекой, девушка увидела в отражении Зеленую Лису. Но глядя на свои руки, была уверена, что находится не в образе живного.
Малкиния зачерпнула воды и умылась, отгоняя видение. Но отражение ее не изменилось.
– Таким образом ты как бы намекаешь мне, кто я есть. Понятно, – обратилась девушка к волшебному месту. – Я знаю, что я лиса. Но твоя сила призвала меня, и я обязана была явиться, так? Чтобы вернуться, мне надо приручить Дух Волка. Так яви мне его – покончим с этим.
Место силы не откликалось. Волк не появлялся. Малакиния пошла в лес. Она шла и шла, углубляясь в него. Не было ни звуков жизни, ни единой птицы не пело в странном золотом лесу, ни единого насекомого не проползало мимо. В конце концов, утомившись, девушка присела на бревно на небольшой полянке.
– Ты собираешься меня взять измором? Не хочешь дать мне Силу? Намеренно погубить меня? – она размышляла вслух. – Конечно, я какое-то досадное недоразумение. Лисица, и без того уже – Зеленая. И вот теперь пришедшая с требованием Силы Волка. Я понимаю. Это нелепо. Но я же не выбирала этот путь! Это ты меня Призвала! И я не намерена отступать. И тем более умирать! Яви мне волка!
Малакиния сердилась, и злоба яростно множилась в ней. Она захлебывалась в этом чувстве. Чувстве собственного бессилия. И страха. Она превратилась в Лису и, подавив в себе желание крушить и ломать прекрасные золотые деревья, пустилась по лесу вперед, без остановки, чтобы дать этим эмоциям выход. Лисице казалось, она бежала не меньше десятка часов, пока совсем не упала обессилевшая. Упав, Малакиния обернулась собой. Она лежала, крепко зажмурившись и тяжело шумно дыша.
Лежала и думала. О том, как долго она копила и растила в себе ненависть к ликантропам. Как мать изводила ее своим холодом и пугала ночными завываниями и плачем… О том, как вовкулак перекусил шею ее отцу… Думала о том, как Милания писала ей в тайне, вопреки правилам, и прислала книгу. О том, как ее спас Левсан, как кормил и лечил Лесной Кот… Постепенно теплые мысли отгоняли плохие и мрачные.
Левсан ее Вознежил. Он будет ждать ее в Замке … Кот обучил ее Магии и хозяйству… Милания не сможет пережить новостей о смерти сестры… Кембер… Он признался, что боится потерять Малакинию.