Лесной Кот достал из кармана маленький ключик, повернул в отверстии на боку странного комода и откинул вверх его крышку. Под крышкой оказался ряд черных и белых клавиш. Учитель пододвинул стул, сел перед комодом и тронул клавиши. По светлой разлились звуки, прекраснее которых Малакиния не слышала в своей жизни. Длинные тонкие пальцы Лесного Кота порхали над клавишами, и звуки, которые издавал незнакомый лисенке инструмент, проникали в самое ее сердце. Она застыла, внимательно наблюдая за Котом и слушая, даже приоткрыв рот от изумления.
Левсан появился на кухне незамеченным и какое-то время наблюдал за лисенкой.
– Клянусь воздушными эклерами из лавки Сдобного Фиба, что напротив травяной лавки тети Лирии, это самый приятный оттенок зеленого, который я когда-либо видел! – Малакиния недоумевающе посмотрела на дракоша. Он кивнул на что-то позади нее и закинул в рот горсть кешью, усаживаясь за стол. Лиска обернулась и увидела, что у нее появился длинный лисий хвост. Пушистый и зеленый, с графитово-серым кончиком. Она плавно поводила им в такт мелодии, что вырывалась из-под пальцев Лесного Кота.
– Ой, – рассеянно обронила Малакиния, переведя взгляд на Левсана. – Прости, я не могу это контролировать… Оно само… – Девочка густо покраснела.
– Ну и за что ты извиняешься? Для того мы тут и собрались. Чтобы научиться себя контролировать. – Левсан отправил в рот новую порцию кешью. – А фвост у тебя пыосто уеликолепный, – добавил он с набитым орехами ртом. – Рыошкошный!– он поропился с комплиментами и, поперхнувшись, закашлялся.
– Не дразни меня, – Малакиня нахмурилась, и хвост исчез.
– Я не дразню! – Дракош откашлялся и посерьезнел. – Я совершенно искренне мечтаю увидеть Зеленую Лису! Промчаться с ней наперегонки по лесу… Представить ее как Хранительницу Рода Лисоборотней у Стола Правления… Видеть ее среди почетных гостей на Цестусе… А может, на арене? Награждать ее званием самого сильного борца? Кто знает, ведь твой магический потенциал огромен!
Кот приоткрыл глаза как раз за мгновение до исчезновения малакининого хвоста. Он довольно ухмыльнулся и, зажмурившись, полностью отдался потоку музыки. Ровная печальная мелодия, захватившая его Дух ранее, теперь плавно перешла в приятный легкий джазовый ритм. Он отрывисто нажимал на клавиши, и вместе с музыкой менялось настроение и у Малакинии. Она взялась за замес теста, выдав целый ворох заданий Левсану. И поминутно отчитывая его за то, что он то и дело съедал что-то из ингредиентов.
– Еще немного, и начинок в пироги и булочки у нас не останется. Оставь орехи в покое! – шутливо грозила дракошу лиса. Она раскраснелась от печного жара, волосы выбились из и без того неаккуратного пучка. Нос был перемазан мукой, красиво оттеняющей веснушки Малакинии. Левсан любовался ею, как картиной. Она была весела и беспечна, как никогда. Впервые со времен смерти отца Малкиния была по-настоящему счастлива в эту новохитнюю ночь, занимаясь вымешиванием сдобного теста в компании шуточек Левсана и неземной музыки Лесного Кота.
К рассвету накрыли стол. На праздник пришли Зизи и Аливия. Кот открыл свой старый вещевой сундук и вежливо попросил дряхлую Моль присоединиться к празднованию. Моль молча согласилась. Специально для нее Кот достал кусочек высококачественной шелковой ткани.
– Это настоящий деликатес в мире моли. Завалялся у меня для особого случая. – Он осторожно положил ткань на уголок стола рядом с собой. Моль, облетев вокруг взлохмаченной головы Кота, села на лоскуток, впиваясь в него своими когда-то более острыми зубами. Кот поднял блестящий медный кубок, наполненный густым вишневым соком. – С наступлением Весны нас! Мы уже успели с вами хорошенько потрудиться этой осенью, и я уверен, мы еще лучше потрудимся этой весной! Урррааа!
Пироги и булочки, испеченные Малакинией, и близко не напоминали папины. Радовало хотя бы то, что ничего не подгорело и достаточно пропеклось. Но тесто получилось сбитое и подошло плохо. Девочка было расстроилась по этому поводу. Но Кот и Левсан нахваливали ее выпечку наперебой, то и дело уплетая сладкое вслед за соленым, а соленое за сладким.
– Трутовые грибы зашли на ура! – восхищался Кот. – Возможно, это один из лучших вариантов их применения!
– Но эфи крутуны с коыифей и огефками, это фе воопфее магия какая-то! – с набитым ртом вторил ему дракош. Его смешная манера так разговаривать забавляла Малакинию. Ей особо льстило, когда именно Левсан хвалил ее старания. Очень хотелось ему сделать приятно.
Кроме выпечки стол ломился от блюд: кисло-сладкой квашеной капусты с грибами и зелеными березовыми почками, фаршированных тушеных перцев, голубцов, лапуря на гриле с перцем, сырных шариков в томате. В качестве гарнира были толченая картошенька, кускус со сливочным соусом и греча. Из выпечки: пироги с трутовыми грибами, булочки с корицей и орехами и пирожки с тушеной капустой. А на десерт сливово-яблочный торт на песочной основе со сливками. Вот песочное тесто у Малакинии вышло просто замечательно.
– Охх! А такой десерт можно бы и продавать, – восхищался тортом Кот.
– Не надо его продавать, – Левсан запивал кусок торта прохладным вишневым компотом такой густоты, что тот оседал на сверкающих стенках кубка. – Нам самим мало.
*******
С вступлением весны в полную силу, как только окончательно сошел снег, начались огороднические хлопоты. Почву под посадку лапуря следовало подготавливать заранее: разрыхляя и удобряя перегнившими остатками, собственно, ботвы лапуря.
– Лапурь прямо как птица Феникс, о которой я вчера прочла в Большой Книге Заморских Сказок. Феникс возрождается из собственного пепла, а лапурь растет из собственного перегноя. – Малакиния наседала на лопату. Влажная тяжелая земля плохо поддавалась, но лисенка не сдавалась.
– О, я тоже читал про такую птицу! И правда, этот лапурь не так прост. Не зря он такой вкусный! – Левсан копал невдалеке, и за ним было жарко даже наблюдать: он играючи махал лопатой, перекапывая ряд за рядом.
– Я привез в Долину этот корень. Из Темного Мира. Он сразу стал очень популярным деликатесом. Но я поделился секретами его взращивания всего с несколькими фермерами… – Кот нежно выкладывал перегной на грядки, присыпая горки коричневой жижи взрыхленной землей. Запах от перегноя вперемешку с ароматами влажной почвы и молодой зелени был не так уж и плох. И настроение Малакинии было хорошим, несмотря на стертые до мозолей ладони. Сейчас она чувствовала себя довольно свободной в присутствии Лесного Кота, и все сильнее радовалась каждому новому дню в компании Левсана. Постепенно к ней возвращалось утраченное когда-то счастье.
– Из Темного Мира? – Левсан опасливо посмотрел на Учителя. – Но, говорят, оттуда не возвращаются.
– Только если попали туда не по своей воле. – Кот вздохнул, и Левсан снова ощутил чувство, которое Великий Маг тщательно от него скрывал. – Не подглядывай в меня, – хитро зыркнул на Дракоша Учитель. – Копай давай.
Малакиния много работала физически, избегая тренировок связи с Духом. Но иногда, оставаясь наедине с собой, она все же пробовала призвать его и обернуться. Ничего не получалось. Чего-то все еще не хватало лисичке для принятия своей нестандартной масти, кажущейся ей противоестественной.
Когда выдавались свободные часы днем или вечером, Малакиния любила проводить их вместе с Левсаном. Он обращался Драконом и катал ее на спине. В середине весны лисенка решила познакомить его с лиственницей.
– Пойдем со мной, – она взяла дракоша за руку и подвела к одной стороне знакомой тропки. Левсан немного покраснел от нежного прикосновения ее руки и послушно следовал за девочкой. – Гляди! – Малакиния достала из рукава спрятанную там в потайном кармане веточку с красивой шишкой и коснулась земли. Деревья будто бы немного посторонились, образовав узкий коридор.
– Ух ты! – восхитился дракош. Магия не давалась ему от слова совсем, даром что Драго. Но восторгала и манила его. – Это дорога к…
– К тетушке Пендуле, – кивнула Малакиния. – Пойдем вместе.
Старая лиственница очень обрадовалась гостям. Хоть серая МышЬ и развлекала старушку, крутясь у нее под корнями день и ночь, да еще и каждые полгода с новым выводком маленьких мышат, все же тетушка Пендула успела порядком истосковаться по лисенке.
– Ну наконец-то ты пришла! Я вся извелась ужо. Как прошел твой Донитий? Как тебе жизнь у Лесного Кота? Он, конечно, тот еще ворчун, но дело свое знает. Уж я его просила тебя взять, уж я ему объясняла, что да как надобно… Он ведь талантлив неописуемо, но тот еще халтурщик и лентяй!
– Да ты посмотри, трухлявая ворчунья, Малакиния-то не одна пришла! – пропищала МышЬ, ловко поднимаясь на ветку повыше. Она внимательно заглянула в глаза Левсану и, смешно топорща короткие усы, повела носом по воздуху. – Кошаком он пахнет. Это от Кота, что ли, подхватил?
– Моя мама львица, – как бы извиняясь, пояснил дракош.
– Ааа… Соболезную. Вот Малакиния кошаком не пахнет. Это хорошо, это правильно. Я к кошкам не очень, уж извините! – МышЬ фыркнула в сторону Левсана, вильнула хвостом и так же быстро юркнула вниз, к корню, у которого копошились ее четверо совсем маленьких, еще слепых, новорожденных мышат.
– Ох… И правда!.. Что ж это я? Кто это с тобой, дочка? – Лозы лиственницы, покрытые нежными, тонкими, еще совсем молодыми иголками, ласково потянулись к лицу мальчика, погладив щеку и скулу. Еще пара лоз тронула сережки в хряще и мочке уха. – Не иначе пират? Тыщу хит пиратов не встречала.
– Здравствуй, тетушка Пендула. Это мой новый друг и как бы однокурсник Левсан. Он тоже обучается у Кота. Он не пират, он Драго!
– Да я знаю, знаю, что Драго. Так, а что, Драго нельзя быть пиратом? Да ладно, шутю я, шутю. – Тетушка Пендула скрипнула и хихикнула. – Я же стара и мудра, и Магия моя сильна, и Натура питает мои корни столькие хиты. Я все знаю. Ведаю, что было и что будет. От меня ничего не утаить, и ничем меня не удивить. Я вижу природу вещей, суть Магии и Духи териантропов. Знаю я ваши судьбы, детки мои… -Лиственница посмеивалась, довольная визитом Малакинии.
– Спасибо, что попросила за меня у Кота, тетушка. Я очень рада жить и учиться у самого могущественного мага Долины…
– Стоп стоп стоп! – оборвала лису лиственница, лозы ее метнулись к Малакининому левому глазу и коснулись шрама, пересекающего бровь. – А это еще что такое?!
**********
Прежде чем исчезнуть в неизвестном направлении на два дня, Кот выдал Левсану и Малакинии, как всегда, целый список заданий. Он все чаще позволял себе вот так пропадать, предоставляя учеников сами себе. Но всегда по возвращении проверял исполнение своих указаний. И знал, если ты присела на два раза меньше указанного или подмела пол только посреди комнаты, оставив даже обметанные недавно, углы без внимания. Лесной Кот не был привередлив касательно чистоты, но был очень требователен по части выполнения его заданий.
Малакиния с Левсаном дурачились и трудились на прополке молодых кустиков лапуря. Он брызгал на лисенку водой из лейки, она отмахивалась короткой тяпкой, прячась за нежными, но уже довольно широкими листьями куста. Похожие на лопухи, эти листья радовались попадающим на них брызгам, ибо день выдался очень жаркий.
– После прополки перед закатом надо полить. А сейчас поливать рано, оставь воду. Спалишь солнцем молодняк! – верещала Малакиния, прыгая и уворачиваясь от воды, которую дракош, уже настойчивее, выплескивал в ее сторону.
И тут раздался страшный хруст. Лисенка, не удержав равновесия, покачнулась и упала на раскидистый невысокий кустик лапуря. Поднявшись, Малакиния увидела, что листья куста все до единого лежат плашмя на земле, помятые и обломанные у самого корня.
– О-ооу, – Лисенка поджала губы. – Вот это мне попадет… У Кота каждый куст на счету. А видел, как он с ними сюсюкает? Что с детьми родными… а этот? Это ему теперь тапки?
– Тапки, – кивнул Левсан. – Но, может, и не попадет. – Надежды в его голосе было мало.
– Попадет, попадет! Еще как попадет! – Малакиния присела на корточки возле сломанных листьев и протянула к ним руку. – Эх, что я за растяпа… Обязательно все испорчу… – Лисенка положила ладонь на основание листочков, на самую верхушку немного торчащего из земли корешка. Он был маленьким, потому что только начал завязываться.
Она закрыла глаза, повинуясь странному внутреннему позыву. Желанию попрощаться с кустом, принять свое грядущее наказание за неосторожность. И увидела очертания своего Духа. Лиса, Зеленая, как и раньше, сидела, и ее пушистый хвост с темным кончиком мягким полукругом окутывал ее лапы. Она иронично и как бы с жалостью смотрела на Малакинию. Девочка ощутила желание к ней обратиться.
– Ну наконец-то ты явилась! – неожиданно даже для себя выпалила девочка. – То выставляешь меня на посмешище своим цветом, то своим игнором! Я ищу и зову тебя уже больше полухита! Почему так сложно быть обычным Духом? Рыжим и послушным!
Лиса только помотала мордой. Она подняла переднюю лапу, тихо тявкнула и растворилась.
Когда Малакиния открыла глаза, первое, что она увидела, – был ошарашенный Левсан. Он смотрел на нее не в состоянии говорить, потом перевел взгляд вниз. Малакиния проследила за его взглядом и отдернула руку. Куст больше не был помятым. Листочки, совершенно целые и здоровые, бодро торчали вверх.
– Что это было? – спросил Дракош.
– Я не уверена, я не знаю … – Малакиния недоверчиво переводила взгляд со своей ладони на куст и обратно. – Я видела свой Дух, – наконец призналась она. – Обычно я ее не вижу. Я ее спугнула, обидела и прогнала тогда – там, в Роще. Потому не могу обернуться. О каком единении тут может идти речь, если я ненавижу саму идею быть зеленой лисой?! Вот она от меня и прячется… А сейчас я ее увидела. Но что видел ты?
– Ты положила руку на поломанные листья. Потом в ладони у себя я ощутил растущее тепло, перешедшее в жар. Было почти больно. Тем временем твоя рука, ну, она начала сиять. Светиться таким ровным зеленым светом. И листья просто поднимались, один за одним, и срастались в местах переломов. Это было настоящее чудо! Я таких чудес никогда нигде не видал! Только читал про них в книжках… Но в книжках это не то! А вот то, что ты способна творить магией!.. Вот это невероятное чудо! Надо рассказать Коту, скорее!
Восторг Левсана был приятен Малакинии. Но внутри снова появилось тянущее и сосущее чувство. Чувство предвкушения большого открытия и страха этого открытия. Почему у нее так много магических талантов? Почему она такая странная Лиса? Кто такая эта загадочная беловолосая фея, дважды спасшая ее Дух? Почему на ее пути встречаются ликантропы, которых никто не видел уже сотни хит? Малакиния рассказала Левсану о своем страхе и о странных историях в ее жизни, не дававших ей покоя.
Но одним своим страхом она не поделилась даже с дракошем. Страхом перед грядущей необходимостью однажды расстаться с Левсаном и Котом и пойти своим путем. Вспомнить забывшиеся обиду, гнев, страх и жажду мести. И жить с этим. Со всеми этими жуткими мыслями. Но теперь еще и со знанием, даже точной уверенностью, что можно жить иначе. Стоит только отпустить и забыть боль и научиться просто прощать. Прощать териантропам их ошибки и прощать причиненную тебе боль. Причиненную тебе ненарочно, без умысла, конечно. Для всего остального в сознании Малакинии требовательно мерцало слово «месть».
*********
Лесной Кот внимательно наблюдал за вверенными ему детенышами. За тем, как они изо дня в день росли и крепли. Малакиния постепенно превратилась в юную девушку. Полная фигурка ее приняла новые формы. Женственность сочеталась в лисенке с резкостью дикого зверька, нежность жила в ней полной силой рядом с вспышками гнева и ярости. Лесной Кот понимал, что Малакиния с детсва была невероятно ранима и восприимчива, и от этого решила прятаться в ненависти и жажде мести. Он постепенно менял эту склонность в лисенке, подготавливая к тому, чтобы встречать свои чувства и переживания лицом к лицу, принимать их, проживать и не давать им себя сломить. Что бы ни происходило.
Наблюдал Кот и за Левсаном. Складный подросток постепенно превратился в крепкого молодого парня. Дракош еще подрос, но Малакинию все-же чуточку не догнал. Его сложение быстро обрело очертания каменных статуй, которые Кот видел в других Мирах. Такие же, будто высеченные из гранита или мрамора, крепкие мышцы плеч и спины, широкие предплечья, твердый пресс. Своим нутром и характером Левсан был так же крепок. Он готов был принимать серьезные решения и нести ответственность. Не спасовал бы перед любыми трудностями. Настоящий дракон с львиным сердцем. Отважный и добрый. Правитель из него должен был получиться не в пример лучше нынешнего. Свои длинные волосы Левсан заплетал в косы или тугие пучки. Но вечерами, после ужина сидя во дворе у костра с теплым чаем или прохладными фруктовыми настойками, дракош распускал золотистую львиную гриву. Кот играл на пианино, которое на лето вытащили из дома. Малакиния укладывала голову Левсана себе на колени и вплетала ему в волосы колоски, ромашки и васильки, ласково перебирая золотые пряди. А под веселые мелодии дракон и лиса пускались в пляс вокруг костра.
*********
Кот обратил внимание на новое проявление магии Малакинии. Из дальних углов библиотеки он выудил учебник по контролю Магии Растущего.
– В связи с новым талантом будем тебя обучать по нему. – Лесной Кот протянул изумленной лисенке толстую книгу в темно-зеленом переплете. На обложке красовалась аппликация из ткани, изображающая радужный семилистный цветок. – Вообще это довольно интересно… Слишком в тебе много Магии для одной маленькой лисы… Вот и вопрос, твоя взаимосвязь с растущим – это нечто врожденное или приобретенное с магией ликантропа? Вообще это же странно, что твоя встреча с вовкулаком никак не сказалась на тебе…
– Гхм… Ну, никак не сказалась – это не совсем точно… – Девочка провела пальцем по красному шраму, пересекающему бровь. – Кое-какое напоминание мне все-таки оставили.
– Да, но это же не может быть все! Возможно, Магия Растущего – это подарок от вовкулаков.
– Так это не все, у меня еще обострилось обоняние. Но, как по мне, так этого и так более чем достаточно. – Лиска поежилась. – Что-то мне не особо хочется быть к этим зверюгам причастной или, что еще хуже, родниться с ними.
– Кстати, Магия Растущего была бы вполне логичным продолжением Зеленой Лисы, вы не находите? Это поясняет твою масть, и это должно быть радостно тебе, не так ли, Малакиния? – добавил Левсан, отрываясь от своей книги. Все это время он тихо читал в углу. Но внимательно слушал.
Левсан научился контролю эмпатии и без необходимости не снимал с сознания щит, отгораживающий его от чужих чувств. Через такую защиту неожиданно могли прорываться только самые сильные эмоции или ощущения. Малакиния очень ценила то, что Левсан предпочел теперь использовать блок постоянно, и их с Котом эмоции оставались ему неизвестны.
– Любое новое умение радостно. – Лисенка закусила губу.
– Если правильно понять природу твоей магии и хорошо тренировать тебя… С такими задатками ты вполне могла бы стать Придворной Магичкой, – рассуждал Лесной Кот. – Могла бы, но без соединения с Духом своего живного тебя никто из подданных не примет всерьез… Это базовый навык всех териантропов. И от него зависит владение любой другой магией.
– А Зеленую Лису, вы хотите сказать, примут?! – вспыхнула девушка. – Умей обращаться и соединиться с Духом – будут высмеивать, не обращайся и не вызывай свой Дух – тоже будут! Выбор у меня небольшой! Построю тогда тут, рядом с твоим домом, кривой шалаш и буду жить. Стану Чащной Ведьмой, вне закона и правил. Пусть ко мне бегают девки за зельем от плодоносия и перепуганные мужики за притирками от полового бессилия!
В глазах Малакинии стояли слезы, но Кот и Левсан прыснули со смеху.
– А что, тоже вполне себе вариант, – утирая слезы, накатившие от смеха, сказал Кот. – Только что-то мне подсказывает, что тебе хотелось бы все-таки быть Магичкой при Столе Правления… – Он перевел взгляд с Малакинии на Левсана и затянулся трубкой, выпуская облако дыма.
– Сначала мне хотелось бы найти ликантропа и кое о чем его расспросить, – тихо ответила Малакиния. Она сама уже не особо верила в свои слова.
Она закрыла глаза и позвала свой Дух. Но лиса не являлась ей. С тех пор, с того момента на грядке, Малакиния больше не смогла ее вызвать ни разу. Если раньше лисенке было стыдно и мерзко принимать себя зеленой лисой и она отделилась от своего духа, то теперь ее от него продолжало отделять странное чувство потерянности, неопределенности. Малакиния не знала, кто она, почему зеленая, что с ней сделал яд вовкулака, и не знала, к чему стремится и кем хочет быть. Она подумывала о карьере при дворе, рядом с Левсаном. Но понимала, что такую насмешку Натуры никто не допустит к посту у Стола Правления.
По учебнику лиска начала тренировать новые навыки. Как в любой части Магических действий териантропа, теория начиналась с единения с Духом. И Малакиния с треском провалилась на старте.
К тому же Учитель заметил, что даже одно ее присутствие благотворно влияет на растущее, и ее обязанности ухода за посадками лапуря и трутовых грибов возросли вдвое.
– Тебе полезно для укрепления связи с растущим, – наставлял Кот.
Но Малакиния и так не жаловалась.
– Кот тебя совсем загоняет со своими огородами, – сказал ей как-то вечером Левсан.
– Работа на огороде меня радует, – пожала плечами Малакиния. – Отвлекает от мыслей о неподвластном мне, самом изначальном и основном истоке Магии любого териантропа – Духе моего живного. И еще от мыслей о том, что прошла уже половина срока обучения у Кота. – Дракош и лисенка медленно прогуливались по знакомым лесным тропкам. Сумеречное время и компания парня как-то особо располагали Малакинию к откровенности. – И еще отвлекает от стыда за то, что мысль о поиске ликантропов и мести за смерть отца больше не занимает меня с прежней силой. Нет больше той лютой ненависти… А ведь факт того, что меня лишили отца, а его лишили жизни, он же никак не изменился. Так почему же я больше не пылаю тем огнем жажды справедливости? Меня теперь беспокоит мое будущее. Просто найти ликантропов и убить их – вовсе не привлекательное предназначение. Это и не предназначение вовсе. Вот ты, к примеру… Ты закончишь учебу и явишь себя при дворе. Обозначишь свое существование и востребуешь право наследования Стола Правления. И потом будешь новым королем Долины териантропов. Ты, однозначно, станешь хорошим, мудрым и справедливым правителем. А спустя какое-то время встретишь свою Вознеженную, обретешь Большое Чувство… И вступишь в Союз Нежности… – Малакиния закусила губу, старательно пряча тоску и ревность. Левсан хотел было возразить, но она остановила его. – Я, может быть, впервые начала задумываться о своем будущем по-настоящему. А что после учебы у Лесного Кота буду делать я? Хранительницей лисоборотней я точно быть не хочу, я с легким сердцем передала этот пост сестре… Тогда, полтора хита назад, будучи маленькой обозленной девочкой, я думала, что пойду в глубь Чащного леса с луком и стрелами наперевес, чтобы свершить кровную месть. И не успокоюсь, пока не удостоверюсь, что перебила всех ликантропов, которые в Лесу скрываются… Но что, если он только один? И даже найдя и убив его, я потрачу не больше пяти-десяти хит. А что я буду делать потом? А смогу ли я действительно убить большого злобного вовкулака? Хватит ли у меня силы? А хватит ли у меня Духа лишить другого живного его жизни? Если у меня не хватает смелости даже принять свою необычную окраску и гордо явить ее миру…
Левсан молча слушал Малакинию. Было понятно, что лисенке надо выговориться. Он не хотел думать про окончание учебы. Время еще есть, и пока оно есть, ему надо радоваться, а не тратить его на тревоги о том, что будет когда настанет момент разлуки.
Малакиния замолчала и снова вернулась к мыслям о будущем Левсана. Его судьба понятна… А как же будет она дальше жить без него? Он такой добрый и чуткий. Мысль о том, что однажды он обретет Большое Чувство к кому-то другому, остро полоснула лисенку ревностью.
******
Накануне летнего солнцестояния, когда ночь должна была пойти на удлинение, а день на убыль и Натура начинала свое движение к зимней спячке, Лесной Кот по традиции устроил празднование. Снова зажарили целый корень лапуря на вертеле, как в тот день, когда Малакиния пришла в себя после страшной кипучки.
– Вот что, лисица. Завтра не простой день. Магии Натуры тяготеют к териантропам в дни Летнего и Зимнего солнцестояний. Ты уже достаточно потратила времени на поиски покоя и гармонии внутри себя. Мы с Левсаном помогали тебе, как могли. Но некоторые вещи териантроп может сделать только сам, только в одиночку. На рассвете ты должна пойти на Место Трех Сосен. В Золотую Рощу. Пойдешь сама.
– И что я буду должна там сделать?
– Что хочешь, то и делай. – Кот выпустил пару колечек дыма и отпил мятного чая из большой кружки. Через мяту до лисы доносились отчетливые нотки валерианы, но она промолчала. – Послушай птиц, поговори с паучками. Помоги засохшей травушке… Крот подери! – Кот резко хлопнул по столу ладонью и обратил на Малакинию неведомый ей ранее взгляд. Узкие зрачки стали не толще волосинки, а радужку полностью заполнил горящий в глазах Лесного Кота огонь. Это отражался костер. Малакиния испугалась, но успела подумать, что не знает, какого цвета глаза у ее Учителя. – Крот тебя подери! – спокойнее повторил Кот. – Ты сама-то понимаешь, о каких способностях мы тут говорим? Ты понимаешь язык живных, можешь перемещать предметы и влиять силой воли на растущее! Ты обладаешь абсолютно уникальным набором Магических способностей из всех териантропов, живущих ныне в Долине. Исключая меня… – Кот отхлебнул и поморщился
Малакиния и Левсан молчали. Левсан внимательно слушая, Малакиния – страшно стыдясь своей слабости и неумения подчинить себе такие огромные и значимые таланты.
– И о чем ты думаешь, обладая таким потенциалом? О цвете своей шкуры! Что за нелепица! – в сердцах воскликнул Кот, встал и ушел в дом, оставив чай на столе. Спустя несколько минут он вернулся за кружкой. – На рассвете иди в Рощу. И ищи… Ищи гордость!
********
Серое небо и редкое пение птиц сопровождали Малакинию на пути через Лес. Она грустила. Всю ночь лисенка не сомкнула глаз. Вчера ей показалось, что все слова Кота только и были о том, как сильно она его разочаровывает. Как ему досадно, что такие дары Магии достались такой неумехе и трусихе. «Наверняка он жалеет, что этой магией владею я, а не Левсан. У Драго получается все, за что он ни возьмется. Он сильный и ловкий. Он легко запоминает любые уроки. Магии были бы прекрасным дополнением будущему правителю. А на меня Натура только зря потратила свои дары…»
Малакиния пришла в Золотую Рощу. Она была тут лишь однажды. Сейчас, не смотря на летнее время, листья деревьев были окрашены в тот же золотой цвет. Посреди Рощи величественно возвышались Три Сосны. Малакиния подошла к ним. Положила руку на один из могучих стволов. Закрыла глаза. Медленно и глубоко дыша, она позвала: «Где же ты, моя лисичка?»
Но ничего не произошло.
Малакиния долго стояла так, ощущая пульсирующее движение Магии рядом с громадными деревьями. Но ничего не менялось. Лисенка устроилась в самом центре меж Трех Сосен, где воздух от магии менялся и густел. Она легла на землю и смотрела в небо, ощущая магические потоки Натуры, буквально пронизывающие ее насквозь.
«Кто я такая? Ошибка Натуры? Зачем я живу? Какая от меня польза? Какой от меня вред? Кем я хочу быть?» Она снова и снова задавала себе эти вопросы и, незаметно для себя, заснула.
– Ну знаешь! Лесной Кот немного расстроится, что такой прекрасный день в такой чудесном месте ты потратила на то, чтобы попускать слюни на прошлогоднюю листву, – недовольное ворчание вырвало Малакинию из глубокой дремы.
Девушка нехотя открыла глаза. На ветке, деловито покачивая лапкой, закинутой на другую, сидел Мавский Жук.
– Здрасте, – Малакиния даже не шелохнулась. Жук курил трубочку и ухмылялся, показывая свои белые острые клычки.
– И тебе не болеть. Что ты тут разлеглась?
– Я искала.
– Что искала?
– Гордость.
– Нашла?
– Нет. – Малакиния отвела взгляд от Жука. Пробивающееся через верхушки деревьев солнце резало глаза. Она очень хотела, чтобы ее оставили в покое.
– Хмммм… – Жук затянулся ароматным травяным дымом из своей трубки и выпустил его кольцами, совсем как Лесной Кот. – Я однажды попал в Мир Технологий. Слыхала про такой?
Жук точно знал, как захватить внимание девушки с первой фразы.
– Мой отец, Мудрый Лис, много рассказывал мне про Мир Технологий… – Теперь она с нетерпением ждала, что же расскажет ей Мавский Жук.
– Ну вот. Летал я там, значит, узнавал всякое новое… И попал как-то на производство а-э-ро-пла-нов! Всяких таких летательных аппаратов, понимаешь ли… Там было множество людей, которые строили машины, способные летать. Я решил найти того, кто это придумал. Всегда интересно познакомиться с кем-то, чьи идеи настолько величественны. Летающие машины, созданные руками человека! Это настоящий вызов Натуре. Это вели́ко! – Жук сделал паузу, то ли припоминая подробности, то ли накаляя любопытство лисы. – И вот, прилетел я к этому их главному, к ин-же-не-ру. А он меня когда увидел, даже охнул. Долго измерял, взвешивал, рассматривал. И давай смеяться. Хохочет, до слез, остановиться не может. «Нет, – говорит. – Это какая-то ошибка! Такое невозможно!» Мне даже стыдно за него стало, вроде ученый, серьезный человек. «Что невозможно?» – спрашиваю. – «Ты! Невозможен ты!» Я даже обиделся. «Ну посмотри! – И тыкает мне бумажки со своими каракулями. – Посмотри! Согласно всем известным законам аэродинамики, – говорит, – ты не можешь, не должен летать!» Здрасьте, приехали! Я ему и отвечаю: «Ну, слава опоссумам, я с этой вашей Аэродимамикой не знаком. Передавайте ей наше ручкой!» И улетел оттуда. Зачем мне жить в мире с законами, которые запретят мне летать? Я не знаю таких законов и летаю себе преспокойненько. Пфф. – Жук сердито пыхтел своей трубкой, погрузившись в воспоминания о путешествии. Малакиния не выдержала и громко расхохоталась.
– Вот это история!
– А я о чем! Такие все умные, такие большие и сложные машины строят. А такие глупости говорят.
Малакинии вдруг стало так легко и тепло в районе солнечного сплетения. Под ребрами наконец растворился гнетущий и давящий груз.
Она закрыла глаза.
– Спасибо тебе, Мавский Жук.
Ответа не последовало. Жук улетел.
Малакиния увидела легкое зеленое сияние. Девушка мысленно потянулась к этому свету, касаясь его своей нежностью.