Детеныши входили в огромный ало-синий шар один за другим и медленно вышагивали из него уже гордыми молодыми львами, пусть пока с едва пробивающимися гривами.

Левсан много раз видел, как другие львята проходили обряд Донития. Но он понимал, что его обряд будет другим.

День пятнадцатихития Левсана приходился как раз на самую середину зеленого времени. С вечера мать предупредила: она отнесет его к месту Донития, и встать надо до рассвета.

За окном было темно, когда Левсан проснулся. Общее ощущение радости, предвкушение самого важного события в жизни каждого детеныша териантропа так и не дали мальчику поспать как следует. На волне адреналина сон был неглубоким и прерывистым. Парень не хотел задерживаться в постели ни на секунду. Где-то в душе он верил в то, что его отец Лесной Кот. Мать никогда этого не отрицала, но и не подтверждала, а он никогда так и не решился проявить такую бестактность, чтобы задать прямой вопрос. Сегодня, пройдя свой Донитий, мальчик обретет Дух живного и узнает нечто очень важное и о своем отце, и о себе самом.

«Мама сказала, что отнесет меня в лес на себе… К Лесному Коту, наверное, куда же еще. Кто другой может провести мой обряд? Знает, как надо…»

Торопливо Левсан умылся и оделся – опрятно, но без лишней помпезности. Нарядности Левсан предпочитал практичность. Светлая рубашка с широкими рукавами и небрежно распахнутым воротом, черные хлопковые брюки и мягкие мокасины. В свои пятнадцать Левсан был широкоплеч и в будущем обещал стать невысоким, но крепким и статным мужчиной. Выйдя к завтраку, Левсан крепко обнял мать.

– Поздравляю тебя, мамочка, с моим рождением! И очень тебя за него благодарю! – Он чмокнул Неонию в щеку, и она, смеясь, шутливо утерла место поцелуя.

– Не слюнявь мать с утра пораньше. Садись, новорожденный. Сегодня тебя ждет день, полный сюрпризов.

Неония, умиляясь, наблюдала, как Левсан поглощает на завтрак любимые заварные пирожные. Он не любил шоколада, потому пирожные пророчица покупала со сливочной глазурью. Сын был уже таким взрослым, а когда она увидит его в следующий раз, только три хита спустя, он будет другим. Будет мужчиной. Молодым и храбрым. Независимым и мудрым. Будет идти по пути своей судьбы. Встретит новых друзей и, может, обретет врагов. Столкнется с разными ситуациями, в которых ему предстоит меняться, терять и обретать… Он будет совсем другим наверняка. Но одновременно с этим он останется тем же Левсаном. Ее львенком.

В честь праздника Левсан не собрал волосы в свой обычный тугой хвост, а только прихватил над висками пряди и сплел в тонкую косу на макушке, по центру распущенной копны. Локоны мягко лежали на его плечах, и отблески света от лампы весело бликовали в золоте его волос, перекликаясь с золотом его глаз.

– Липовый чай – что за прекрасное изобретение териантропов! – смачно прихлебывая, заметил Левсан. – Куда мы отправимся, мама?

– Хитрец, – лукаво усмехнулась Неония, возвращаясь из своих мыслей к реальности. – И потерпеть-то осталось всего ничего, но все еще хочешь сюрприз выведать.

– Ну хоть что-то уже можно рассказать? Я вообще не понимаю, почему ты делаешь из этого такую тайну… – Последнее пирожное с блюда целиком пропало во рту мальчика. Парень не подавал виду, но торопился.

– Ну хорошо, хорошо… Мы отправимся в Чащный Лес, пересечем его, и выйдем к самым скалам, туда, где с массивами каменных глыб встречается наша прекрасная Ноэва… Но это все. – Неония убирала со стола, смахивая крошки.

Левсан задумчиво втянул носом ароматный пар липового чая, ощутив тонкую нотку пустырника и мамино волнение. Волнение было радостным. Он любил вот так ненавязчиво ловить ее приятные эмоции. Приятные всегда были легкими. В то время как чужие негативные эмоции порой накрывали его с неистовой силой.

«Конечно, она добавила мне пустырник. Валерьяна или мята были бы сразу заметны», – парень улыбнулся и решительно встал.

Обернувшись львицей, Неония подхватила Левсана и ранец со своими зельями первой и всякой последующей необходимости и легко пустилась бежать. Небо подернула первая предрассветная серость. Прохладный воздух наполняла свежесть. Влажная трава приятно бодрила. Лапы Неонии быстро намокли. Когда они пересекли Чащный Лес и впереди замаячили скалы, небо уже посветлело, но солнце еще не торопилось подниматься, только едва зарумянив горизонт.

Шум воды становился все сильнее, перекрывая набирающее силу, утреннее пение птиц. Левсан крепко держался за мамин загривок и, задрав голову, любовался постепенно проступающей из-за дерев величественной красотой скал, обозначающих границу Долины Аду – Долины Териантропов. Никогда Левсан не бывал в этой части Долины. «Наверняка где-то тут и живет Лесной Кот», – подумал он.

– Река тут невероятно бурная, мама. Она так шумит.

– Да, у нее есть повод… – В несколько прыжков уже порядком запыхавшаяся Неония (надо было торопиться чтобы успеть к моменту светания) преодолела оставшееся расстояние до границы леса, и последние дерева остались позади. Взору Левсана предстало невиданной красоты зрелище.

Отвесная скала уходила вверх на сотни метров, ее поверхность вся была увита зеленым плющом и украшена цепляющимися за камни кустами и редкими деревками. Из расщелин бурными потоками вырывалась горная вода и падала отвесно единой мощью, из этого водопада и брала в Долине начало всепоящая и всеродящая река Ноэва. Единственная и почитаемая священной река в Долине. Поляна перед водопадом была устлана алиссумом, который наполнял воздух сладким пьянящим ароматом, полностью скрывая свою зелень под плотной рощово-фиолетово-белой пеной пушистых цветов.

Вокруг заводи, образованной водопадом, уже собрались приглашенные для обряда гости. Неония бы хотела провести его сама, но для Донития ее сына требовалось гораздо больше Магии, чем та, которой обладала она… Их радостно поприветствовали тетушка Лирия и Ладия со своей маленькой дочуркой. Левсан увидел вдали еще чью-то тень. Взлохмаченная фигура в растянутом свитере стояла неподвижно, мирно покуривая трубку, и лишь едва заметно кивнула в ответ на кивок Неонии, даже не собираясь приближаться к собравшимся.

– Следует поторопиться, – сказала Неония, посмотрев на небо. Первые лучи мягким розовым светом окрасили легкую лиловость редких облаков. Львица достала из ранца пузырек с темной жидкостью в филигранной металлической сетке. Она открутила пробку, и Левсан ощутил сильный аромат двадцатидвуххитника. – Это зелье очень редкое и важное для твоего Донития. Его следовало настаивать двадцать два месяца, и сегодня оно готово.

– Так это был подарок мне? Когда Жук приходил в лавку? Мама? – Левсан нервничал Почему мать скрывала от него правду. Что ждет его после Донития? Кем он станет и куда пойдет, что будет делать? Кто он? Кто его отец? Все вопросы разом навалились на него, и он испытал смятение, возможно, даже страх… – Мама? Мой отец Лесной Кот? – тихо, но твердо Левсан спросил Неонию.

– Нет, – просто ответила она. Пророчица взяла сына за руку и повела к воде. Гости тоже взялись за руки. Неония вылила содержимое пузырька в заводь, и Левсан увидел, что зелье не растворилось в воде, а тонкой змейкой устремилось прямиком к водопаду. Солнце медленно поднималось из-за скалы. Воздух, пронизанный рассветной свежестью, предвкушал тепло его лучей. Зелье окрасило воду лиловым. На миг водопад замер, а потом постепенно, капля за каплей, светящаяся вода, только что падавшая со скалы вниз, медленно повернула свое движение вспять. Миллиардами всплесков водопад начал падать снизу вверх. Капли воды сливались в струи. Струи усиливались, объединяясь в единый поток, сияющий лиловым блеском.

Левсана заворожило это потрясающее зрелище.

– Левсан, ты должен прыгнуть в воды. Ничего не бойся. Прими свой Дух! Лирия, – окликнула подругу Неония. – Пора!

Не успел мальчик опомниться, как тетушка Лирия, обернувшись огромной Пыльной Совой, подхватила его крючковатыми лапами и понесла вверх к скалам.

Ладия с дочкой и Неонией, взявшись за руки, затянули песнь Донития, и исходящие от них Магии усиливали свечение падающей вверх воды:

Великий Род,

Могучий Род

В тебе продление найдет.

Судьбу прими,

Луну затми,

Себя и Дух возъедини.

Вперед и вверх – один лишь путь,

Не обойти и не свернуть.

Будь храбр, силен и воли полон.

Тебе ровня и Кот, и Ворон.

Легенды часть. Великой силы,

Будь мудр, используя массивы.

«Живи и действуй лишь во благо» —

Таков завет у рода Драго.

Великий Род,

Могучий Род

В тебе продление найдет.

Судьбу прими,

Луну затми,

Себя и Дух возъедини.

Тетушка Лирия громко проухала:

– Ничего не бойся! – и опустила Левсана на край каменистого выступа скалы. Столб взлетающей воды был прямо перед мальчиком. – Возьми разбег и прыгай, когда будешь готов! – с этими словами Сова полетела вниз к собравшимся. Звук песни доносился до Левсана, но слов было не разобрать. Поднимающееся солнце вкусно красило лиловую воду малиновыми искрами. Внизу расстилался ковер ароматного цветения. Момент был пугающим, но Левсан прочувствовал всю его красоту. Он замер, внимательно осматриваясь вокруг и впитывая происходящее с желанием запомнить все как можно точнее и ярче. Затем развернулся и твердой походкой отошел от края для разбега. Такой восторг и полноту жизни Левсан ощущал только сопереживая героям многочисленных книг, которые он с удовольствием читал. Сегодня начинается его жизнь, его приключение. Наполненный чувством восходящего счастья, мальчик разбежался и прыгнул в лиловый столб воды. Внутри водопада воздух сгустился и течение времени замерло. Он ощущал, как капли воды пропитывают ткань, приятно холодя разгоряченную адреналином кожу. Он ощущал, как под действием Магий кожа его меняется, рубашка исчезает…. Когти, лапы… Чешуя…. Левсан становился больше. Он ощущал, что становится не просто больше, но величественнее… Он почувствовал крылья за спиной! Расправив их, парень снова запустил время и вылетел из водопада, обернувшись Огненным Драконом! Поднявшееся солнце играло на его ало-золотистой чешуе. Левсан парил и не верил в случившееся. С любопытством осматривая себя, он заметил огонек на кончике хвоста. Сделав круг над поляной, новообращенный Драго приземлился перед Неонией. Слезы радости и гордости блестели на ее щеках. Он поклонился пророчице. Остальные гости радостно приветствовали и поздравляли Левсана.

– Лети, опробуй крылья. А твой Учитель найдет тебя! – с улыбкой сказала мать.

Повторять не было нужды – Дракон стремительно, под общее одобрение, взвился ввысь и, широким размахом крыльев рассекая воздух, быстро скрылся из виду.

*********

Левсан летел, под ним стремительно неслись деревни и поселения Долины Аду, река Ноэва, показался и скрылся из виду Цкенод… Направление он не выбирал. Дух захватывало от всего происходящего, от того, какие виды открывались глазу, от того, как дурманила свобода полета. От того, какую мощь и силу он ощущал. От того, как солнце играло на его золотисто-алой чешуе…

Он был Драго. Столько мыслей, столько вопросов.

Новость никак не укладывалась в голове. Потому ей нужен был ветер. Потому ему нужен был полет.

********

Солнце уже садилось, когда Левсан утомился. Присмотрев внизу симпатичное озерцо в глуши Чащного Леса, ощутив к тому же жажду, он спустился на берег.

Склонившись над водой, отшатнулся было от отражения. И принял свой привычный вид.

– Как же так? Драго… – Мысли роились и пугали Левсана.

Утолив жажду, он почувствовал такую усталость, что прилег тут же, недалеко, на мягком поросшем мхом широком бревне, и задремал.

– Ну, замечательно, – ворвался к нему в полусон, расплетавший над ним свои узоры, возмущенный голос. Открыв глаза и тут же прикрыв ладонью от резкого света заходящего солнца, Левсан не сразу заметил говорившего. – Я его тут жду уже четвертый закат, а он уснул. – На краю бревна рядом с Левсаном сидел и попыхивал трубочкой большой Мавский Жук.

– Прошу прощения, – тут же вежливо ответил Левсан, вставая и прогоняя остатки дремы, витавшей рядом нежным кружевом из марева и солнечной паутины. – Я же совсем не знал, что Вы меня ждете. Чем я могу вам помочь?

Такая вежливость со стороны юнца заставила Жука широко улыбнуться, показав белые клыки. С ним было не так все просто.

– Да ладно, такая редкость – Огненный Дракон! Не грех и подождать. К тому же я сам напутал с датой. Да… Даже я могу… – с этими словами Жук ухмыльнулся и затянулся трубкой. Воцарилась пауза.

– Такая уж редкость? – задумчиво спросил Левсан.

– Представь себе. Такая, что тебя зовет в ученики Лесной Кот. Я покажу тебе дорогу к нему, если ты согласен. Сейчас идем, и следующие три хита ты будешь с ним. – Жук ждал ответа. Глаза Левсана заблестели, хоть он и не сын Коту, учиться у самого известно и сильного Мага Долины – это потрясающая возможность. Но мысли и чувства, обуревающие парня, сбивали с толку и внушали страх.

– Конечно! Я очень хотел бы учиться у Кота. Но… Я просто не понимаю, не знаю… Как же так? Я – Драго?! Но это означает, что я… Младший из Рода? Я – Наследник Стола Правления? – Левсан смотрел на Жука с надеждой. Наверное, он ждал, что тот опровергнет этот факт и мальчик сможет снова вернуться к своей жизни. Но ничего повернуть вспять было уже нельзя.

– Да, – коротко кивнул Мавский Жук, выпуская дым тонкой струйкой. – Ты – Наследник Стола Правления. Следующий король Долины териантропов. – Он сощурился, наблюдая за бледным лицом Левсана. – Но это же потрясающая новость? Разве нет? О таком можно только мечтать.

– Может, кому-то другому о таком и мечтать… – Дракош опустил плечи и шумно выдохнул. – А я никогда не стремился к подобному… Как я смогу? Смогу ли я справиться с такой ответственностью? А вдруг… Вдруг я совсем не подхожу на роль Правителя?

Мавский Жук медленно шевелил усами, чему-то улыбаясь и показывая свои острые клычки. И наконец заговорил:

– Я обещал тебе рассказать про испытание, которому Мамазонки подвергали мальчиков. Ну так вот: Мамазонки набирали соискателей в группы по пятнадцать юнцов и вели в глубокую пещеру. В пещере было темно, тепло и тихо. Единственная лучинка освещала одну Мамазонку, сидящую в самом центре, округлую и взмокшую, готовую даровать свет новой соплеменнице. Мальчиков выстраивали вокруг и давали отпить зелье, позволяющее им впасть в магический транс и разделить ощущения роженицы. Самую малость… Но… – Жук выпустил три колечка, и улыбаясь посмотрел на Левсана. – После пережитого из пятнадцати претендентов, в среднем, для дальнейшего обучения оставалось не больше трех.

Левсан вспомнил, как сам прошел через подобное испытание.

– Ооо! Не подобное! – ответил на его мысли Мавский Жук. – Твой дар эмпатии – очень силен. И то, что пережил ты, – было, по сути, процессом дарования света. И не из легких, если можно так сказать. А ты не просто справился с этим, но справился блестяще! Мамазонки приняли бы тебя с радостью и сделали бы из тебя легендарного воина и правителя! – Жук подполз ближе к Левсану, положив лапку ему на плечо. – Лесной Кот, конечно, не Мамазонка. Но тоже кое-что умеет.

Глава 10

Зеленохвостке очень повезло, что рядом оказался Левсан. Обернувшись драконом, мальчик бросился на ликантропа и заставил того позорно бежать. Понимая, что медлить нельзя, он сгреб лапами бесчувственное тело Малакинии и полетел домой, к Лесному Коту.

Раны были серьезными. Малакиния потеряла много крови, а яд вовкулака распространялся по телу быстро. Как правило, териантропы умирали от его воздействия. Но Лесной Кот все-равно не оставлял надежды спасти девочку, признавая, однако, что шансов почти нет. Он бережно принял лису из лап Дракона и, озабоченно осматривая раны на ходу, понес ее в хижину. В привычной Левсану манере Кот что-то бормотал себе под нос, вроде как советуясь сам с собой. Но вот бросил через плечо:

– Пойди принеси дров, много. И разведи костер – будем греться на улице… в доме надо сделать похолоднее…

Семь закатов Малакиния промоталась на постели в страшной бредовой кипучке, не приходя в сознание. От яда кипела кровь. Чтобы дитя не перегорело, Лесной Кот велел Левсану тщательно законопатить все щели и открыл Магический Портал в Другой Мир, впустив в дом стужи и морозы. Он почти не отходил от девочки и не впускал в дом ученика. В комнатах бушевала настоящая метель, но дом стойко вынес непогоду, чудом не развалившись: стены и балки – все трещало и ходило ходуном. Порой в этом шуме Левсану, сидящему у костра на улице, чудился вовкулачий вой…

Малакинию же затянуло в странное бредовое сновидение. Она долго была во тьме и ощущала только сильнейшую боль и жжение по всему телу.

«Это яд ликантропа расходится по твоей крови. Потерпи… Потерпи немного, девочка моя, – мягкий женский голос вел Дух Малакинии к свету, и постепенно боль отступала… – Я не дам твоему Духу отлететь, ты должна жить, ты нужна Долине».

Малакиния четко увидела знакомую ей женщину с длинными белоснежными волосами, которая крепко держала ее за руку. Она не отпускала Дух Малакинии, продолжая говорить и говорить с ней. Женщина пела ей колыбельные. Перебирала ее волосы, ласково поглаживая личико лисички там, где болело больше всего – над левым глазом… Этот сон девочка видела все семь дней – до тех пор, пока боль совсем не прошла и Дух ее перестал пытаться отлететь.

С восьмым рассветом лиса очнулась и открыла глаза. Точнее, один глаз – поврежденную бровь плотно перетягивала повязка, пропитанная жирной и резко пахнущей мазью. Повязка на левом бедре тоже была с этой мазью, это было понятно по запаху. Вся нога ныла и горела… А вот остальные части лисенки знатно замерзли. В воздухе витал какой-то тонкий, едва ощутимый, но очень странно будоражащий Малакинию аромат. «Перекусить бы…» – подумалось девочке. Она осмотрелась.

Небольшую комнатку ярко освещало солнце, глаза резало от количества света. Немного привыкнув к нему, Малакиния удивилась – оказалось, так ярко было оттого, что вся комната и частично даже ее ложе – все было засыпано пушистым снегом…

В глубоком потертом кресле, стоявшем недалеко от кровати, дремал лохматый незнакомец. Малакиния с любопытством рассмотрела его. Ноги его по колено были в сугробе, а руки сложены на груди. Сам он был очень худ и, судя по всему, высок. Он выглядел по-забавному уютно и слегка чудаковато в своем пестром растянутом свитере, который доходил до острых, торчащих как у кузнечика, колен. Тот факт, что он заснул сидя, тяжело уронив голову на плечо и даже не выпустив из сжатых зубов своей потухшей трубки, наталкивал на мысль о сильной усталости, сразившей лохматого чудака.

Тут только лиса вспомнила, в какую переделку угодила на пути к Лесному Коту.

– Это ты? Ты спас меня… – тихо произнесла она и тут же спохватилась, осознав, что ее спаситель сидит и спит, наполовину занесенный снегом, и заметив, что его пробивает мелкая дрожь. Не обращая внимания ни на то, как замерзла сама, ни на страшный голод, ни на адскую боль в ноге, нетериантроповским усилием воли Малакиния заставила себя встать. Почти не опираясь на левую ногу допрыгала до кресла по хрустящим сугробам, стянула с постели одеяло, отряхнула его от снега и накрыла им спящего. Затем немеющими от холода руками старательно обмела снег с его ног. Растирая и согревая дыханием пальцы, опираясь на стены, она побрела на поиски очага…

– Сколько же времени я была не в себе? – размышляла вслух Малакиния.– Ведь, должно быть, уже глубокие холода… – с этими словами, еще не набравшаяся сил, она начала снова мутнеть сознанием, ощутив только, как ее, обмякшую и замерзшую, подхватили чьи-то теплые и сильные руки.

Левсан поймал сползающую по стенке Малакинию и понес в постель.

– Ты еще слаба, чтоб так разгуливать. Чего ты встала?

– Она, наверное, искала еду, – отозвался проснувшийся чудак в свитере. Трубка в его руке снова пускала тонкую струйку дыма, и он широко улыбался. – Ты представляешь: она накрыла меня своим одеялом, хоть сама прозябла насквозь! Как добр ее Дух.

Он встал и вернул одеяло уложенной на постель Малакинии. От запаха дыма из трубки та снова погрузилась в глубокий сон.

Лесной Кот обернулся к Левсану.

– Думаю, опасность миновала и наша гостья официально перенесла кипучку. Теперь только ранки заживить – и будет как новенькая! Ухх! Вот это история! – Лесной Кот, а это, несомненно, был он, довольно потер руки и, попыхивая трубкой, выпустил пару колечек дыма. Он осмотрел комнату и заключил: – Я пока наведу порядок тут, а ты, Левсан, сбегай за водой. Сейчас растопим камин и будем готовить ужин.

Чувство сильного голода и этот тонкий будоражащий аромат вскоре снова пробудили лисичку. Она открыла глаз и увидела склонившегося над ней чудака, который озабоченно трогал ее горячий лоб.

– Я должна поблагодарить тебя… Спасибо. Но кто ты?

– Я твой Учитель. Меня зовут Овийле Вало. Но все знают меня по прозвищу – Лесной Кот. – Лохматый помог Малакинии сесть в постели, подбив подушки под спину. Малакиния смутилась. Но и обрадовалась.

– Я очень благодарна вам за спасение и за предоставленную возможность учиться у самого величайшего Мага нашего времени… – Девочка на самом деле таким и представляла Лесного Кота. Разве только немного постарше, а может, и совсем седым стариком.

– Ну, за спасение тебе следует поблагодарить Левсана и Провидение. А за место ученицы – свою предыдущую наставницу. Она рекомендовала мне тебя как потенциально… очень… талантливую и интересную лису. И, не буду скрывать, само начало нашей истории мне уже очень нравится. – Кот улыбнулся, выпустив густое облако ароматного травного дыма, и пошел в кухню.

К моменту возвращения Левсана в доме не осталось и следа от снега – было сухо и тепло, а над потрескивающим огнем на вертеле жарился целиком большой, размером с табуретку, сочный корень дикого лапуря. Кот мелко нарезал чеснок и что-то вычитывал в большой потрепанной поваренной книге. В это время вертел сам медленно вращался, и кусочек тростникового смальца, словно юркая пчелка, натирал покрывающиеся золотистой корочкой бока корня. Сок мясистого деликатеса, шипя, капал на горящие поленья, наполняя дом вкусным ароматом, похожим на запах трюфелей с вешенками, тушеными в соевом соусе.

– Ого! Наставник, ты затеял пир? Нас же всего-то трое…– удивился Левсан.

Овийле усмехнулся:

– Поверь мне, у нашей крошки вовкулачий аппетит. К тому же у нее, считай, новый день рождения. Веский повод попировать как следует.

И правда, Малакиния, пусть еще и в постели, уже довольно бодро и усердно уплетала консервированные в томате остренькие баклажаны. Рядом с ней образовалась траншея из пустых склянок.

«На вскидку, – подумал Левсан, – она уже лишила нас всего запаса баклажанов в этом году».

Над остатками из последней банки как раз и трудилась девочка, аккуратно обмакивая хлебушек в подливку и жмурясь от удовольствия над каждым кусочком.

– Тебе, я вижу, уже лучше. Я рад.

– Я тоже, – дожевывая и вытирая мордочку, кивнула лисенка. – Кот сказал, это ты принес меня… Спасибо.

– Обращайся, – с улыбкой ответил ей дракош, – я ведь теперь, в какой-то степени, за тебя в ответе. Меня зовут Левсан. – Он слегка наклонил голову.

Малакиния покраснела и, опустив глазки, ничего не ответила. На самом деле среди териантропов негласным было правило: если ты пощадил приговоренного, или спас кому-то жизнь – ты и несешь за него ответственность впредь. Мысль о том, что теперь ее судьба связана с этим милым длинноволосым юношей, ее отчего-то обрадовала и слегка смутила.

– Довольно болтать, пора поесть, – прервал паузу Лесной Кот. Удобно расположившись в кресле, придвинутом к постели, Учитель со своими учениками принялся за ужин.

– А что за месяц нынче? – спохватилась лиска. – Я долго бредила?

– Еще пока Листьепад,– ответил Левсан.

– А как же снег? Ведь намело целые сугробы!– от удивления свободный от повязки глаз лиски расширился.

– У нас гостила стужа, – как бы между прочим ответил Кот.

– Да! Учитель охлаждал весь дом морозами через Портал, чтоб ты не вскипятилась! – воодушевленно начал было объяснять дракош, но, боясь перегрузить сознание лисенки, и так довольно много пережившей, решил оставить детали на потом.

Парень не уставал восхищаться способностями Лесного Кота, столько в нем таилось сил, умений и знаний…

– Об этом потом, – мягко перебил его Овийле. – Лучше расскажи нам о себе, Малакиния. Ведь ты как раз и шла к нам, и ты теперь моя ученица. Я рад приветствовать тебя в своем доме, хоть обстоятельства нашего знакомства не самые радужные.

– Ну, я по собственному опыту знаю, что встреча с ликантропом может завершиться гораздо трагичнее и для более опытного и сильного териантропа… Так что наши обстоятельства можно считать радужными, – тихо ответила Малакиния, крепко сжимая в руке вилку и внимательно изучая маленькую рыжую шляпку гриба в своей тарелке. – По крайней мере, теперь уж точно не может быть сомнений в том, что папу порвал вовкулак.

– А у тебя разве когда-либо были сомнения? – Овийле не удивлялся сказанному Малакинией. Зато Левсан в недоумении посмотрел на своего учителя.

– Когда даже самые близкие и родные твердят, что ты просто рехнулась, настойчиво и достаточно долго – волей-неволей начинаешь сомневаться… А вы откуда вы вообще что-либо знаете обо мне или ликантропах? – вспыхнула Малакиния. Ясность произошедшего наконец настигла ее. Ликантроп был рядом так близко, она могла пустить ему кровь! Отомстить! Но она оказалась на деле всего лишь маленькой слабой девочкой… Если бы не Левсан… Если бы не Левсан, то что? Она просто стала бы еще одной жертвой этих выродков! Мысли о вовкулаках уже привычно вызвали в ней волну гнева и ненависти. Но совершенно новая, резкая вспышка ярости ослепила Малакинию. Она издала вопль отчаяния и швырнула глиняную кружку в стену. Лесной Кот невозмутимо увернулся от летящего предмета и продолжил трапезу. Левсан же сразу ощутил ее эмоции. Он замер, давая острому приступу ярости пойти на спад. Не было ничего логичного и практичного в том, чтобы и ему начать бить посуду.

– Воу-воу! Потише! – Пареньку пришлось даже отложить прибор и потянуться к кувшину с водой. – У меня аж дыхание перехватило. Насколько сильно можно ненавидеть кого-то и жаждать мести? И как такие чувства только оказались внутри такой милой и доброй девчушки? Столько ярости… брр! – Он залпом осушил стакан. Перевел дыхание и наполнил его вновь. – На. Выпей. А затем медленно выдохни… Нельзя так концентрироваться на негативных эмоциях… Твой Дух может совсем охладеть…

– Все просто: тетушка Пендула мне многое рассказала о тебе. О твоих магических талантах. О том, как ты рвешься в бой, жаждешь истребить каждого из оставшихся в Долине ликантропов… Ну и как, после такого столкновения с вовкулаком, ты все еще ощущаешь это желание? – Лесной Кот принялся вылизывать тарелку от остатков сока лапуря.

– Даже сильнее прежнего! – Малакиния решительно поставила стакан на стол. – Скажите правду. Там, под повязкой.. У меня еще есть … глаз? – Голос ее понемногу стихал, но из грусти тут же переходил в яростное шипение.

– Ха! Было бы буквально «око за око»! – Посмеялся Кот. – Увы, лисенка, тут с уровнем пафоса пролет: твой глаз вполне себе на месте. Рассечена только бровь, но я заштопал ее почти без вреда для твоего красивого круглого личика. – Довольный и сытый, Кот откинулся в кресле и, прищурившись от дыма, смачно раскуривал свою трубку, поглядывая на Малакинию. – Шрамы – это что? Это ерунда. А вот что же будет теперь с твоим Духом? Подумать только, кровь, перекипевшая с вовкулачьим ядом!.. Уникальный случай. Мы с вами прям везунчики, ребята. Никому не доводилось быть свидетелем таких событий, я жду не дождусь последствий…

– Для тебя это просто цирк? Я тут что, подопытный кролик? – Малакиния снова взорвалась, она вскочила и в ярости швырнула в Кота вилкой. Кот снова увернулся. Девочку смутили странные вспышки гнева и то, что они бесконтрольныо выплескивались. – Простите, Учитель… Я не знаю, что на меня нашло…

– Вот, вот, мы с Левсаном, в первую очередь, все же тебя спасли. То, о чем я толкую, – это неизбежные последствия. Можно сесть и рыдать над ними растерянно и испуганно. Можно таить злобу и копить ненависть, мечтая о том, чтобы расквитаться с причинившими тебе боль и нанесшими урон. А можно сконцентрироваться на лучшем в себе, вынести урок из случившегося. Приняв и осознав прошлое, залечить раны и найти в себе мудрость, чтобы стать сильнее после ранений и потерь.

– Да, быть мудрее, добрее, прощать… Блаблабла… – Малакиния закатила глаза, повторяя слова, слышанные сотни раз от мамы, сестры и тетушки Пендулы.

Кот затянулся и выпустил три колечка дыма, одно пролетало сквозь другое.

– Ну, никто не говорил про прощать. Прощение еще надо заслужить. Если нанесший обиду или урон не раскаивается искренне в своем поступке, не предпринимает что-то, чтобы исправить последствия… Должно следовать наказание, соразмерное вине. – Голос лесного Кота прозвучал резко и твердо. Малакиния по-другому взглянула на лохматого чудака в растянутом свитере. Он однозначно все больше нравился ей в роли Учителя. – Но! – Он назидательно поднял в воздух указательный палец. – Приготовиться к мести просто сконцентрировавшись на самой идее мести – это заранее провальная стратегия.

Левсан довольно хмыкнул и положил в рот последний кусочек сочного лапыря. Мудрость и справедливость Лесного Кота —наверное, эти качества дракоша больше всего ценил в своем Учителе. Он все это время молча наблюдал за происходящим и отдельно – за эмоциями Малакинии. Ее приступы ярости пронзали дракоша одновременно с нею, в глазах мелькали алые вспышки, а Дух захватывала волна жара и смятения. Он понимал, что если бы не делил эти чувства с лисенкой, наверняка она вела бы себя более агрессивно.

«Надо будет рассказать об этом Коту. Она ощущается одним из добрейших созданий, которых я когда-либо чувствовал, но в эти моменты… просто пышет яростью. Даже от напавшего на нее ликантропа не было такой волны…»

*****

Прошло еще несколько дней. Малакиния быстро шла на поправку. Лесной Кот продолжал ее отпаивать отварами и менял повязки, пока совсем их не снял. Раны под действием специальной мази Кота затянулись очень быстро. Через левую бровь лиски проходила теперь багровая полоса шрама, и еще три в ряд, только пошире и подлиннее, украшали левое бедро. Девочка не говорила, как сильно она расстроена, но оное чувства довольно явно читались на лице.

– Не переживай. Шрамы сейчас так сильно видно только оттого, что они свежие, – успокоил ее Овийле.