Из забытья её вернула Глория, которая тащила узел с одеждой. Она стала натягивать чулки на ноги Неонеллы и продолжала до тех пор, пока её питомица не очнулась и не вернулась к активной жизни. Неонелла плохо помнила, как поднялась к себе в мансарду и взяла свои метрики, документы, драгоценности, подаренные Франтишеком, и кошелёк. В последний момент, накинув плащ с капюшоном, она посадила за пазуху в боковой карман всё ещё сидевшего на спинке кровати белого турмана.
Взяв Неонеллу за руку, Глория вела её к калитке. За калиткой старуха натянула на ботинки Неонеллы что-то вроде валенок, сделанных из волчьей шерсти. Неонелла горько усмехнулась и обняла старуху: «Прощай, Глория!» – «Беги! Ты должна спастись!» – говорил взгляд кормилицы.
Старуха заковыляла вперёд по лесной тропинке, потом повернула – и они оказались около могучего древнего вяза, увешанного деревянными фигурками. «Языческое дерево!» – догадалась Неонелла. Она много слышала о нём. Сюда в полнолуние тайком приходили крестьяне окрестных деревень, отдавая дань верованиям своих предков. Главный епископ королевства несколько раз пытался избавиться от дерева, но каждый раз лесорубы не могли найти заветной тропинки. Да они и сами не стремились ревностно исполнить приказ срубить дерево. Ходили слухи, что срубившие древнее дерево не смогут сделать ни шагу и намертво прирастут к земле, прорастая корнями и покрываясь древесной корой.
Около дерева Глория некоторое время кружилась, исполняя древний ритуальный танец, время от времени воздевая руки к кроне могучего великана, прося помощи и защиты. Потом они с Неонеллой прижались к стволу дерева, чтобы напитаться его природной и магической силой. Повесив Неонелле на шею нитку с кусочком коры заветного дерева, Глория повела её к лесной речке. Проходя мимо залива, Неонелла кинула на него прощальный взгляд – в память о минутах счастья.
Когда они пришли на берег реки, Глория сложила губы трубочкой и дала понять Неонелле, чтобы она вызвала Джереми. Волк не заставил себя долго ждать. Он появился внезапно и молча остановился в отдалении. Глория пыталась втолковать Неонелле, что надо делать, и та, наконец, поняла её замысел. В очередной раз подивившись её уму и изобретательности, Неонелла посмотрела на быстрые речные струи. Речку легко можно было перейти вброд. Вода скроет все следы, и никаким охотничьим псам их не выследить.
Стоял ноябрь. Трава пожухла и приготовилась укрыться первым снегом. Листья почти все облетели. Какая грустная картина поздней осени! «Прощайте, родные места! Доведётся ли увидеть вас когда-нибудь? Глория! Кем ты была на самом деле?» Какое-то равнодушное спокойствие овладело Неонеллой. Она подозвала Джереми, обняла его, легла ему на спину, держась за шею, и очутилась верхом на волке. Глория стала бросать в воду камешки, и Джереми понял, куда надо идти. Медленно, с Неонеллой на спине он побрёл по воде вниз по течению реки.
Вернувшись в усадьбу, Глория разбудила Мартина, и они отпустили всех животных и птиц на свободу. Элиз уже не было в усадьбе. Накануне она заявила Неонелле, что полюбила главного королевского конюха и уходит жить в королевский замок. Труднее всего оказалось справиться с голубями. Мартин долго возился со своими любимцами, которые никак не хотели затемно покидать родное гнездо. Наконец дело было сделано, и Глория вытащила из очага горящую головню.
Первыми запылали занавеси в каминном зале. По ним огонь весело взобрался под потолок. А Глория уже была в хозяйственных постройках. Оттуда огонь перекинулся на постоялый двор, и скоро занялась вся усадьба, отбрасывая в небо красивое багровое зарево.
Прискакавшая наутро стража нашла на месте гостиницы обугленные развалины, по которым бродила что-то бормоча, полубезумная старуха, да худенького, плачущего, немого от рождения мальчика лет пятнадцати, который, не отрываясь, следил за метавшейся в небе стаей голубей.
Глава 2 «Бегущая по лесам и водам».
Франтишек стоял у окна своей опочивальни. В серебряной клетке на широком каменном подоконнике сидела удивительной красоты белая голубка с хвостом, похожим на раскрытый веер. Сегодня Его Величество не выходил в залу для приёмов и в столовую. Жером безапелляционно уложил его в постель. Сердце предательски ныло, и кололо под левой лопаткой.
Замок находился на холме, и из окна была далеко и широко видна территория центральной провинции: среди лесистых равнин поблескивало серебристо-голубое русло реки Арбоади, несущей свои воды к морю, которое не просматривалось, но как бы угадывалось за серым маревом горизонта на севере королевства. Франтишек подумал о том, что Земля, по всей видимости, всё-таки круглая – это видно невооружённым глазом, если смотреть с высоты и вокруг. А сколько копий было сломано по этому поводу и сколько людей сгорело заживо на кострах! Налетевший свежий ветерок растрепал Франтишеку волосы. С тех пор как он отпустил на волю белого турмана и тот, превратившись в трепещущий комочек, а затем, в точку, исчез в сумеречных небесах, тревожные мысли не покидали его. «Что с Неонеллой, где она?» Тревога была настолько сильной, что подавляла все остальные мысли и чувства.
Имение Неонеллы сгорело. Следы её терялись в лесу. Ему было известно, что самые лучшие охотничьи собаки не могли взять след и им давали нюхать вещи, в разное время украденные у Неонеллы. Наконец, одна из них как будто взяла, но след был какой-то странный, потому что собака всё время рычала и ощеривалась – так обычно собаки идут по следу волка. У лесной речки следы окончательно потерялись, и псы недолго бегали вдоль воды, воя, скуля и поджав хвосты. Сделав вывод, что колдунья, превратившись в волчицу, исчезла в лесу, следствие зашло в тупик. Допрашивать безумную старуху-няньку и немого мальчика-слугу было бесполезно. Разослав в другие провинции своих агентов с описанием примет Неонеллы, инквизиция дала себе отчёт, что дело проиграно.
В тот роковой день, когда Франтишек узнал о готовящемся судебном процессе и о Дамокловом мече, нависшем над Неонеллой, ничто не предвещало трагического развития событий. Его Величество занимался со своей любимицей, младшей дочерью, помогая ей постичь азы математики. Они сидели на просторной открытой террасе, уставленной вазонами с экзотическими, привезёнными издалека растениями. Пасмурный осенний день клонился к своему закату. С террасы открывался прекрасный и живописный вид на долину Арбоади – главной реки королевства.
«А ну-ка, дочурка, принцесса Кэтти, подумайте: ежели у вас было два бальных платья и одно прохудилось, когда вы пытались прокатиться по перилам главной лестницы, и Её Величество, ваша мать, приказала сшить вам ещё два платья, то сколько бальных платьев понесёт пани Елена, ваша няня, в стирку?» Пока дочь, наморщив лоб, чертила палочкой на восковой дощечке замысловатые фигуры, Франтишек обратил внимание, что на террасу снизу, запыхавшись, поднимается Ярослав Милан. Два лакея у входа расступились: капитан личной королевской гвардии имел право входить к Его Величеству без доклада. Франтишек подумал, что в последнее время его славный капитан чем-то очень озабочен – тревога так и сквозила в залёгших вокруг глаз и губ храбреца морщинках. Дав дочери задание начертить арифметический пример на свежей восковой дощечке, Франтишек встал и отошёл к противоположному парапету террасы, сделав знак Милану приблизиться. Почтительно придерживая шпагу, капитан поклонился. Вопросительно вглядываясь в лицо своего преданнейшего офицера, Его Величество почувствовал, что случилось неладное. «Что случилось, Милан? Будь добр, без церемоний, пожалуйста», – попросил Франтишек.
Объяснить всё связно Милан, скорее всего, не смог бы по причине крайнего волнения. На его счастье существовала записка. Де Антуан, снедаемый страхом за жизнь своей прежней возлюбленной – лесной волшебницы, вкратце излагал суть дела.
Потрясённый неожиданным развитием событий, Франтишек лихорадочно соображал, как можно помочь Неонелле. Главное – не дать довести дело до суда. «Ваше Величество, моя сестра должна исчезнуть из Акваэрина, – тихо произнёс Милан. – Спасение в этом. Нужно предупредить её». «Возможно ли это? И как это сделать?» – пронеслось в голове у Франтишека. Инквизиция уже разослала своих агентов, везде выставлена стража. А законы таковы, что даже царствующий монарх не в силах приостановить судебный процесс, если дело попало в суд. «В детстве мы с сестрёнкой часто гоняли голубей, Ваше Величество», – Милан серьёзно посмотрел Франтишеку в глаза. «Почтовые голуби! – осенило Его Величество. – И немедленно! А то будет поздно!» Вместе с Миланом они выпустили с посланием самца в тайной надежде, что он вернётся к своей голубке с ответом Неонеллы.
Мучимый угрызениями совести, Франтишек ещё раз прокручивал в памяти события последних дней. Фактически, все бросили Неонеллу, и никто по-настоящему не помог ей. Милан, по решению Королевского совета, на следующий день был командирован на галеон, который направлялся в дальнюю колонию, чтобы пополнить золотую казну королевства. Де Антуан, надеявшийся получить шпагу министра иностранных дел, никак не мог себя скомпрометировать быть уличённым в помощи подозреваемой в колдовстве и в подрыве основ государства Ненелле. Сам Франтишек от одной только мысли, что всё, что произошло между ним и Неонеллой, станет объектом судебного разбирательства, приходил в ужас. Огласка перед подданными, детьми и близкими романтической истории, которая случилась с ними в имении на лесной дороге, способствовала бы, несомненно, падению престижа Его Величества и, наоборот, возвышению королевы Доротеи. Негласное соперничество между Франтишеком и его супругой разрасталось в какой-то фарс, комедию и могло повредить политической обстановке в государстве.
Думая о жене, он только сейчас постигал силу её характера и понимал, что она мстит ему и в своей мести пойдёт до конца. Втайне Его Величество надеялся, что сердце не выдержит переживаний и он, Франтишек, отправится к праотцам, не испытав позора, и таким образом избавится от судебного процесса. Он понимал, что жена, зная его привязанность к детям, надеется, что он вернётся к прежней семейной жизни, а всё случившиеся предстанет как колдовство и кошмарный сон. Но Франтишек воспринимал счастье, испытанное им с Неонеллой, не как наваждение, а как подарок судьбы. В жизни много загадочного и непонятного, но почему с этим нужно расправляться таким страшным образом? Франтишек хорошо помнил старого шута своих родителей, который часто говорил странные и загадочные слова, сыпал прибаутками и притчами, хохотал, носил его на закорках, но глаза скомороха при этом оставались очень серьёзными. Старик-шут как будто хотел внушить всем, в том числе, маленькому принцу, что непонятные вещи имеют значение и смысл.
В чём значение и смысл всего случившегося с ним и Неонеллой? Всё это Франтишек постоянно пытался постигнуть в последнее время. Ему очень хотелось сохранить и сберечь любовь к Неонелле, ко всему, что связано с ней. Эта любовь прочно поселилась в его сердце, и её-то королева пытается выжечь калёным железом, вытравить навсегда.
Франтишек вздохнул и вспомнил о дочери. Нужно жить дальше, улыбаться, воспитывать детей, а теперь уже и внука, отдавать приказания, управлять государством, общаться с людьми, с Её Величеством. Сумеет ли он сберечь сокровенное? И опять тревога за Неонеллу охватила его.
Вдруг он заметил в небе светлую точку, которая не исчезала, а казалось, надолго поселилась в этом океане воздуха и света. Мало того, эта трепещущая точка становилась ясней, чётче, и Франтишек убедился, что она движется. Конечно, это был он, вестник счастья! Сердце сильно забилось и перестало болеть.
Через некоторое время в открытое окно, где стоял Франтишек, камнем спикировал белый турман. Воркуя, он немного покружился, будто оглядываясь, и вот он уже около клетки с голубкой, которая, наклонив головку, внимательно приглядывается к своему суженному. Затаив дыхание, Франтишек приблизился, осторожно взял турмана за спинку и сложенные крылья и внимательно рассмотрел. К левой лапке голубя суровой серой ниткой был прикручен маленький шёлковый мешочек, в котором женщины обычно держат разноцветный бисер для вышивания узоров на одежде. Осторожно освободив турмана от его драгоценной ноши, Франтишек извлёк невесомое содержимое мешочка. Там лежал пшеничного цвета женский локон. Франтишек тотчас узнал его. Это был непослушный локон Неонеллы, который всегда выбивался из гладко зачёсанных спереди волос и падал с левого виска.
Прислав любимому локон, Неонелла опять загадала ему загадку. Что с ней? Голубь прилетел с противоположной стороны от усадьбы, с севера. Там было море, а за ним – океан. В какое ещё плавание пустилась она? Посоветоваться Франтишеку было не с кем: верный Милан был далеко, а осторожный Де Антуан вряд ли сможет чем-либо помочь. Франтишеку оставалось только молиться и просить Бога и Всех Святых о помощи. «Господи, спаси её и сохрани!» – не уставал повторять он. Памятуя о том, что сообщила ему Неонелла над прозрачными водами лесного залива, он молился и за своего будущего, седьмого по счёту ребёнка. Кто бы он ни был, мальчик или девочка, пусть он будет в этой жизни счастливее своего, не сумевшего защитить его отца.
Лапы у Джереми болели. Пару миль он брёл по воде с Неонеллой на спине, потом пришлось выбраться на берег, так как мелководная лесная речушка стала расширяться и углубляться, готовясь к впадению в Арбоади. Как назло полетели белые мухи, и мокрые лапы Джереми обледенели. От первого снега между подушечками лап образовались прилипшие к шерсти ледяные комки-сосульки, причинявшие мучительную боль.
Занималась холодная осенняя заря. Свет солнца не мог пробиться сквозь густое облачное небо и слабо освещал верхушки леса. Продрогшая и несчастная Неонелла вместе с Джереми брела прочь от устья реки по направлению к густо растущим вдоль лесной опушки деревьям в надежде немного отдохнуть. Мыслей в голове практически не осталось, кроме одной: ей надо спасти своего малыша. Неонелле казалось, что она чувствует движения его маленького тельца. Движения эти были мягкими и нежными, так рыбки шевелят в воде плавниками и хвостом. Куда она идёт? Вперёд, и только вперёд! Назад дороги нет. Вперёд по течению Арбоади к морю! Всё существо Неонеллы влекло именно туда. Что ожидало там её? Этого она даже смутно не могла представить себе, но там было её спасение. За спиной оставались первая любовь и первая потеря, её любовь к Франтишеку и сам Франтишек, запертый в своей золотой клетке, условности светской жизни, вольная, самостоятельная жизнь хозяйки имения и страшная, угрожающая опасность. В той прошлой жизни ей не было места. Её путь только вперёд, и не надо оглядываться назад. Неонелла добрела до лесной опушки и без сил опустилась на землю. Заставив себя забраться подальше в густые заросли молодых побегов и укутавшись плащом, Неонелла прислонилась к стволу старого клёна и задремала.
А Джереми невдалеке скусывал зубами ледяные сосульки между подушечками лап. Выглядел он самым жалким образом: голодный, продрогший, промокший до костей. Вдруг усталость Джереми как рукой сняло: он услышал посторонние звуки: так мог идти только человек. Зоркие глаза волка напряглись, и сквозь заросли молодых деревьев он увидел, как по их следу движется человеческая фигура.