Петя и приоритеты
Денежные запасы Пети таяли. Львиную часть их съели новогодние подарки. Он научился экономно жить, ставить одни траты в приоритет, а другие откладывать на потом, научился готовить из того, что есть, а не идти в магазин, когда захотелось бутерброд с колбасой. Бутерброд с колбасой всегда был для одинокого мужчины спасением. А для компании одиноких мужчин – ужином для вечеринки. Но где-то в глубине своей вдохновленной души Петя сомневался: может согласиться? У Вити в компании хорошо платят, работа не пыльная, офис будет новый, и приспособиться он сможет. Останавливало его одно – как он будет дышать в этой тесной Москве, где дышат с ним еще почти тринадцать миллионов человек?
Он играл с котом, когда одновременно в телефоне прожужжали два сообщения. Словно зрители на теннисном турнире, они синхронно повернули голову в сторону звука и остановили игру. Первым Петя прочел сообщение от брата:
Петрун, привет! Последний шанс: кадровики заканчивают набирать команду. На твое место обещают хорошую зарплату, ДМС и компенсацию транспорта, не у всех на стартовых позициях такие условия. Скажи спасибо обаятельному брату, которого все уважают. Учителя тоже, наверное, уважают. Но работать за копейки? Ты достоин большего. Что им говорю? Готовить тебе диван?
Сообщение звонко ударило тяжелой сковородкой Петю по нежному мизинцу. Он не ожидал, что его первая реакция будет такой острой. Острее веретена у Спящей красавицы. Вопросительно посмотрел на кота – вряд ли бы тот что-то посоветовал, но вдруг. И не зная, что ответить, Петя открыл второе сообщение. Оно было от Олега.
Приветствую, Петр! Хотел поделиться интересной новостью: Соня озвучила, что хочет в подарок на Новый год. Просит ее и двух подружек на Валдай отвезти. А если их родители не отпустят, то на представление Кудесов про новогоднюю сказку. Смотри в оба, она может перехватить первенство у тебя в клубе краеведов!
Представляете тот огроменный камень, который заталкивал в гору Сизиф? Если увеличить этот камень вдвое, посадить на него троих упитанных гиппопотамов, вооруженных спелыми арбузами, то как раз получится описать размер камня, который упал у Пети с души. И он нашел нужные слова.
Петя играет в футбол
Однажды ребята действительно позвали Петю играть в футбол. Петя достал спортивный костюм, кеды и был думал, что готов ко всему. Мокрый газон, куча церквей и огромные белые арки на Ярославовом дворище были местным футболистам вместо стадиона. Мальчишки тренировали подачу, Петя тоже. Он замахнулся, а в этот момент Федотов поскользнулся и упал, и Петя промазал. Не по мячу, по воротам. И грязный потрепанный жизнью мяч полетел красиво, быстро, но совсем не туда. Метил он в голову мимо проходящей девушке.
Этот удар, должно быть, звонко прозвучал у нее в голове. Как колокол на кремлевской колокольне. Девушка и мяч приземлились на мокрый асфальт одновременно. Петя прибежал и виноватыми глазами уставился на незнакомку. Пару секунд он молчал, но потом затараторил.
– Помните дурацкие ситуации из глупых фильмов, когда женщина заходит в лифт с мужчиной, двери закрываются, а камера остаётся в холле и показывает, что край юбки застревает в створках лифта? Вот так без юбки осталась моя бабка, когда познакомилась с дедом. Стыд, неловкость, робкое «не волнуйтесь, я на вас не смотрю». Вежливый у меня дед был. Зажмурился и начал пиджак снимать. Бабушка, конечно, завизжала. Да, сначала дед услышал несколько раз, как она визжит, а потом уже как разговаривает. «Тихо, барышня, я ж не маньяк, я укрыться вам пиджак даю». Замолчала, ещё больше налилась краской и приняла помощь.
А мама с папой познакомились, когда он ей на блузу шампанского несколько бокалов опрокинул. На празднике так хлопал активно, что дохлопался до официанта с подносом полным полных бокалов «Советского». Дождь из пузырьков на пышную прическу, залитую лаком, пышную грудь и пышные ресницы был более чем неожиданным. Можно предположить, что на тебя может упасть сосулька с крыши, если идти очень близко к дому, или можно расстроиться, но не сильно удивиться, если на плечо прилетит привет от птицы. Но девять бокалов шампанского на праздничном вечере? Серьезно?
Он извинялся перед официантом, перед мамой, потом снова перед официантом, и снова перед мамой, и так минут десять. Она сидела с открытым ртом, хлопала мокрыми ресницами пока, наконец, не заметила папины красивые глаза и не засмеялась.
Тётушка моя с дядей Игорем встретилась, когда выбежала из озера вся такая мокрая, в мурашках, и обнаружила, что у ее велосипеда колеса испарились. Вместе с полотенцем и шнурками из кед. Кому нужны чужие шнурки? Дядя Игорь заметил, как она суетливо бегает вокруг бесколесого велика, и дрожит то ли от холода, то ли от паники. Бросил строить замок из песка, взял своё полотенце и предложил тётушке.
Моя двоюродная сестра недавно познакомилась с молодым человеком в метро, когда волосами об молнию его рюкзака зацепилась. Они не женаты, нет, это было всего три месяца назад, но она уже приглядывала за его собакой, когда он улетал в командировку.
И вот вы сидите с разбитой губой, не можете даже улыбнуться или нахмуриться, чтобы я понял, насколько раздражает околесица, которую я несу. А я смотрю на вас и не могу заткнуться. Дурацкие знакомства у нас в крови. Ах, я же не представился. Привет, я – Петя и обычно я не разбиваю девушкам губы футбольным мячом.
И протянул руку, она немного тряслась, но только до того момента, как его пальцы нежно и в меру крепко, сжали руку сражённой мячом красавицы.
Девушка отняла платок от губ, немного зажмурилась, чтобы побороть боль и ответила:
– Полина. Милая околесица, не переживайте. Мои родители познакомились, когда летели в самолёте и папа заснул у мамы на плече.
– Значит, в вашей семье тоже знают толк в глупых знакомствах. Полина, я не лучший футболист, простите меня, – Петя водил носком по земле и оттягивал рукава на толстовке, – как я могу загладить вину за то, что задержал вас и за то, что сегодня вы, даже если енота на велосипеде увидите, улыбнуться не сможете?
– Енотов в планах на день у меня точно не было.
– Углового в губы тоже, – перебил девушку Петя. – Ещё раз извините. Клянусь бутсами своего дедушки впредь пинать только вещи не тяжелее воздушного шарика.
Она прищурила глаза в попытке сдержать улыбку, легонько понажимала на опухшую губу.
– Вроде уже меньше болит, значит можно перестать извиняться. Я шла к машине, она на соседней улице, вы можете меня проводить. Если подойдёт такой способ искупления вины. Они медленно шли, несмотря на то что ветер, очевидно, подгонял в спину, кидал под ноги мокрые замерзшие листья и улетевшие из мусорки мятые чеки. Длинный жёлтый дом в три этажа, несколько прохожих, бегущих на подъезжающий автобус, следующий кирпичный с неуклюжими балконами, мигающий светофор, – только после этого они нарушили молчание.
– Вы ушли, а ведь наверняка не доиграли.
– Это к лучшему, кто знает, кого я ещё мог сшибить с ног: пожарного, спешащего на вызов, говорящую собаку, президента?! Ребята и без меня отлично справятся.
– У вас же тоже дела, ничего, что я попросила себя проводить? Это первое, что пришло мне в голову.
– Дела подождут, а просьба хорошая. Один из моих любимых героев считает, что для поднятия настроения и в качестве извинения вежливо будет предложить горячий напиток. Но сегодня, наверное, мы слишком мало знакомы.
– Наверное, – задумчиво ответила Полина и стала рыться в сумочке в поисках ключей.
Петя понял, что ее машиной может быть любая из тех, что стоят рядом, кроме, конечно, той старой фуры со спущенными шинами. И его мозг выключил стеснение и включил режим «а что если я ее никогда не увижу?».
Если посмотреть на Петю со стороны, то можно заметить, как глаза суетливо захлопали, а губы сжались. Они готовились к новой фразе, как прыгун в воду к прыжку на зачет.
– Но, может. Гм. Не подумайте, что я навязчивый, просто почему-то чувствую, что так надо. Может, я смогу угостить вас горячим напитком завтра. Пройдет уже целый день, вы поймёте, что я вас не преследую, а это говорит в пользу того, что я не маньяк. Я, в общем-то, хороший парень.
– Я люблю какао.
От ветра волосы Пети взъерошились и очень щекотали ухо, на миг он стал похож на очаровательного щеночка, который ещё не очень ловко чешет ушко.
– Я почему-то не сомневался. Договорились, – и щенок улыбнулся своей белоснежной улыбкой.
Они подошли к синей шкоде. На пассажирском сиденье сидела женщина. Корни на волосах чуть-чуть блестят сединой, сами волосы убраны в аккуратный пучок. Родинка на лбу по форме напоминает сердечко. Это была Олимпиада Викторовна. Она любопытно выглядывала на молодых людей и пыталась сдержать улыбку.
– Петр Андреевич, я смотрю, вы нашли мою племянницу, которая потерялась по дороге. Полина, я уже хотели собирать экспедицию на поиски, но ты меня тут закрыла.
Петя приветственно кивнул, не зная, что ответить, а Полина залилась краской.
– Поехали, дорогая, нас твоя мама ждет, – сказала завуч сурово, а сама закрыла окно, отвернулась и заулыбалась. Все-таки очень метко колготки пару месяцев назад улетели именно на Петин балкон.
Петя идет на свидание
В кафе было полно людей, но Пете и Полине достался крошечный столик у окна. Огромное меню занимало большую его часть, а оставшееся пространство – ваза с искусственным розами. Со стен на посетителей смотрели представители викторианской эпохи в пышных платьях, индюшачьих жабо и смешных гольфах. На искусственном камине, словно ледники, таяли массивные белые свечи, пуская горячие ручейки воска на золочёные подсвечники.
Соседи хлюпали ароматными напитками, скрежетали ножами и вилками, смеялись шуткам друг друга и удивлялись последним новостям.
– Надо обязательно заказать какао с зефирками.
– Почему обязательно, они здесь какие-то особенные?
– Полина, не все знают, но у маршмэллоу простая, но очень важная задача. Это не просто плавать в какао, как молодушка на матрасе в Черном море. Это задача, с которой справится не каждый углевод, – вызвать улыбку на лице. Широкую. Добрую. Искреннюю. Чтобы в глазах появился свет, которым можно освещать заснеженные улицы, чтобы кровь бежала быстрее и грела изнутри. Без зефирок какао на такое волшебство не способно. Эти маленькие штуки добавляют напитку теплоты, нежно тают и напоминают о быстротечности жизни, но так нежно целуют губы при каждом глотке, что эта быстротечность становится ценной и самой важной.
Им принесли какао, и они присоединились к остальным посетителям в аккуратном хлюпаньи напитками. В маленьком кафе было уютно, но очень шумно. Гул стоял такой, что музыку было почти не слышно, и Бейонсе пела сегодня не для них.
– Вкусное какао, жаль только тут очень шумно. Какао приятнее пить в тишине.
– Согласна. Знаешь, довольно странно говорить это человеку, которого видишь второй раз. Но тетя сказала, что тебе можно доверять.
– Вот так и сказала?
– Да, сказала, что Зубарев к тебе не опаздывает, а это показатель. А про Зубарева я много историй слышала.
– Зубарев молодец, да. Так что ты хотела сказать?
– Ах, да. Иногда среди шума и гама, когда вокруг толпы людей и дышать сложно, думаю: вот бы на миг вернуться в то время, когда то, что закрыл глаза, – значит, спрятался, и тебя никто не видит. И такой маленькой залезть на скамейку, когда ногами ещё можно болтать, не доставая до земли, пальцами ковырять облупившуюся краску, а глазами впиваться в голубое бездонное небо.
– А сейчас что, плохо?
– Сейчас я ногами до земли с любой скамейки достаю. Скучно. А такого мига достаточно, чтобы плохое отпустить и перезагрузиться. А без него перезагружаться приходиться с помощью круассанов и кофе.
Так-так, разговор привел к неожиданному углеводному повороту. Петя оживился и спросил:
– А какие круассаны любишь?
– Конечно, шоколадные! С классическими надо много премудростей: рикотту, например, лосося.
– Это точно! – ответил Петя, а сам удивился такому совпадению. Не пора ли делать шапочку из фольги, чтобы никто мысли не читал?
– Полина, а к животным как относишься? Как хозяин кота, не могу не задать такой вопрос. Но я недавно познакомился с таким псом шикарным, хозяин его в него по уши влюблен. Я ещё не видел человека, так нежно любящего своего четвероногого.
– А как их можно не любить? Но собак я на расстоянии люблю, у меня тоже кот. У нас с ним нет интимной близости. Мы не тремся щеками друг об друга, он не лежит у меня на коленях и не обвивает хвостом мои ноги, когда я прихожу. Максимум, на который я могу рассчитывать, это то, что он будет лежать у меня в ногах и, аки царь, своим пушистым перстом слегка дотронется до стопы. Великое благо, что он разрешает гладить его, пока он ест. Но это же и моя обязанность. Если не гладить, челобитную собирать будет.
– Получается, что это не просто кот, а кот- сухарь?
– Ага, ещё какой! Мне не знакомо чувство шершавого языка на носу, мои футболки не страдают от постоянных перебираний когтистыми лапками. За великое подаяние я воспринимаю кровавый велосипед без царапин. Знаешь это прием?
Петя кивнул.
– Но, черт побери, люблю его. Люблю еду с кошачьей шерстью, люблю замечать шерсть на одежде, когда уже пришла в свет, люблю звук закапывания самого ценного. Короче, кота своего люблю.
Полина сделала глоток, поставила пустую чашку на блюдце.
– Довольно откровенно для первой встречи про еду с кошачьей шерстью, да?
– В самый раз, я тоже частенько такую приправу в тарелке замечаю. Вроде всего-навсего котиков обсудили, но на душе стало так тепло. Пушистые всё-таки вносят романтику в нашу жизнь, пусть даже ценой уничтоженных шнурков и разбитых ваз. И если бы кто-нибудь из многочисленных посетителей кафе умел видеть что-то сверхъестественное, он бы заметил пухлого кудрявого мальчугана в льняном комбинезоне не по погоде, который выглянул из-за кофе-машины, пока бариста взбивал молоко, прищурил глаз и целит из своего крохотного лука прямиком в эту парочку. Мальчуган остался доволен своей работой. Бариста отвернулся, а он отхлебнул теплого пенного молока из кружки и, украсив себя белыми усами, улетел на поиски следующей парочки ничего не подозревающих людей.
Каникулы
До зимних каникул оставалось всего три недели. Клуб разношерстных краеведов активно работал над проектом. К февралю они планировали организовать первую экскурсию. Семен Борисович отлично вписался в коллектив. Костюмы Петя договорился взять в школьной театральной студии – там после постановки как раз были меховые шапки, бутафорские мечи и кольчуга. Коллеги Олега должны быть помочь с сайтом и продвижением. По планам они должны были все успеть. Зараженный идеей Петя работал очень продуктивно, а влюбленный Петя мог по продуктивности уделать кого угодно, даже Петю, зараженного идей.
Под окном бегали и кричали дети:
– Ты сифа, Горыныч! Запятнал!
– А я тебя сейчас обратно засифлю!
На окне с педантичной тщательностью мылся Индиана. Задрал лапу, будто машет кому-то. Человек без должной подготовки так не сможет, разве что китайский гимнаст.
Петя поглядывал на кота из-за стопки библиотечных книг – слишком уж он громко причмокивал. Не то чтобы Петя был злостным нарушителем, но если ты хочешь задержать десяток книг, то дружба с библиотекарем будет на руку. Осталось записать еще пару идей, и можно будет выдвигаться на встречу с Полиной. Сегодня они идут на каток. Специально выбирали место подальше от летающих мячей.
– Помнишь, я начал знакомство с неловких историй о моей родне? У меня есть еще одна.
– У тебя так много родственников?
– Родственников много: у бабушки по папиной линии было десять братьев и сестер, а у маминого отца – пять братьев. Двое умерли в младенчестве, а остальные нарожали еще кучу детей. Но история не про них. А про моих друзей. И даже не про знакомство, а про первое свидание.
– Не стану угадывать, что же произошло, расскажи скорей!
– Они пошли на каток.
– Многообещающее начало.
– Было много народу – дети и взрослые, парочки и молодые хоккеисты. Играла музыка из огромной колонки, весело светили фонари. Как сейчас. Полина огляделась – да, как сейчас. – Они ехали за руку, руки были горячие, хотя был минус. Впереди ехал мальчик, который начал падать. Они распустили руки, чтобы избежать столкновения.
– И тут что-то случилось?
– Верно! Я не видел, но должно быть, это выглядело настолько эпично, что Дж. Дж. Мартин мог бы на целую книгу вдохновиться. Женя не устояла и начала падать, и все-таки упала. И руку во время падения выкинула вперед, как раз под острое лезвие конька Андрея.
– Ой!
– Вот именно. Ой. Там тогда все так сказали. Все кроме Жени, она просто выла от шока и боли.
– Хочешь сказать, что они после такого свидания остались вместе?
– Я бы сказал, что такое первое свидание даже ускорило течение событий. Он сразу стал за ней ухаживать, практически переехал к ней, а потом и правда переехал.
– Да, тяжело бедняжке без пальца, наверное?
– Да…то есть, что?
– Так Андрей Жене же коньком, ну палец, совсем?
– Нет, нет, нет! У-у-у…это было бы в стиле Тарантино, но откуда в Новгороде Тарантино? Конечно, там длинная история про заражение костного мозга, про докторов, которые предлагали ампутацию, но все на месте. Маникюр делать ей не очень удобно. Но все обошлось.
– Как я рада! Будто фильм посмотрела.
– Только без попкорна.
– Но и так замечательно. Петя отъехал немного вперед и показал небольшой прием, которому его научил отец. Отец не знал терминологии, поэтому все приемы они называли «вжих» или «двойной вжих», «обратный фух», продолжать не стоит, идея понятна. После серии обратных «хоп-хопов» Петя подъехал к Полине и обнял ее за талию. Куда-то делись все люди, музыка стала тише и медленнее, будто шептала им мелодию на ухо. И словно по волшебству начался снег. Он крупными хлопьями падал на ее длинные ресницы и на его пушистый шарф. Сколько они так стояли – минуту, три или десять? Не надо было ничего говорить, в тот момент общались не люди, общались электрические токи между ними. Называйте, как хотите, но так начинается любовь.
К ногам с шумом подкатилась шайба, а догоняющий ее хоккеист окатил влюбленных ледяной стружкой. И музыка снова заиграла громко, а фонари заработали на полную мощность. Все-таки это не фильм, а настоящая жизнь.
На платформе
Сегодня он был сам не свой. Олимпиада Викторовна сказала, что Полина уезжает в Москву на работу. И уже этим вечером! Почему она ему ничего не сказала?
– Инди, все женщины такие непредсказуемые? Я, получается, не сумел правильно прочитать ее чувства? Я думал, что эта магия взаимна.
Под хруст чипсов было не слышно, как кот ответил «мр-р-р». Что он хотел сказать? На кошачьем это значит «да, все они такие, их не разберешь» или «Что ты пристал? Сам разбирайся со своими проблемами»?
– А какие были у тебя основания думать, что ты ей сильно нравишься? Те несколько поцелуев? Или то, как она щекотала твои пальцы в кино? Может это просто флирт и ничего больше! – вмешался в диалог внутренний голос.
– Если я ей позвоню, то что скажу? А? Что я должен сказать? Не хочу казаться глупым, или неженкой. У меня голова пухнет от подготовки к экскурсии, я не могу решать еще и задачи по женщинологии! А-а-а! – хрум-хруп, и крошки прямо на кофту.
– Но время-то идет! А дел очень много. Билеты все почти куплены. Тестовая экскурсия с десятым «Б» уже через три дня. Рви, как пластырь! Это как крышка от жестяной банки с кукурузой. Ее надо снимать целиком, иначе она только мешается. Пусть уже едет и не морочит нашу голову. А нам надо готовиться!
– Нет, не буду звонить. Не буду и все. Да. Всё, решено. Звонить не буду. Сейчас сосредоточусь и все доделаю, Семену Борисовичу занесу, чтобы он проверил. А потом на фотосессию для сайта. И не буду о ней думать. А вечером приду на вокзал. Хорошо, что поезд в Москву ходит только раз в сутки. Не ошибешься. В глаза посмотрю и все сразу пойму. Врасплох застану! Так чище, так оголеннее!
И день начал тянуться. Он тянулся как теплый сыр на куске пиццы, которую только что достали из духовки, как четвертый акт скучного балета, как тихий час в детском саду, где уже давно никто не спит.
Четыре автобусные остановки пешком, два пирожка с капустой, Джульетта и Семен Борисович, два часа с костюмами и гримёром под аккомпанемент затвора фотоаппарата. Три главы аудиокниги про жареные зеленые помидоры, несколько текстов с описанием для сайта, три чашки чая, два бокала вина и увесистая куча крошек от пачки чипсов со вкусом отчаяния. Хорошо, что не надо было сейчас спать. Спать было бы невыносимо скучно.
На платформу можно было попасть только через угрюмый подземный переход, поэтому придя заранее, можно было совершенно определенно встретить нужного пассажира. Петя так и сделал. Он стоял на платформе возле еще закрытого спящего поезда. «Новгород – Москва» – он прочитал таблички на каждом вагоне. Фонари сочувственно освещали перрон, словно для Петиного развлечения пошел снег. Колокол на здании вокзала безмолвно висел и вспоминал те дни, когда еще был кому-то нужен. Огромные вокзальные часы отставали на две минуты. Стрелки двигались куда медленнее, чем Петины мысли.
Кровь в жилах бежала, словно житель Помпей от горящей лавы. Сердце стучало, будто ему кто-то должен открыть давно запертую дверь. А мысли выстраивались в очередь, чтобы о них подумали, они скакали и пританцовывали на одном месте, дожидаясь своего часа, как нетерпеливый малыш перед дверью в туалет. Всю свою энергию Петя тратил на то, чтобы мысли не разбежались, надо было превратить хаос в голове в нечто похожее на задачу с очевидным решением. Он перебирал слова, перелистывал диалоги, искал фразы, которые смогут помочь, выяснить «почему», «насколько» и «зачем». Он придумал несколько аргументов, пару шуток, чтобы не казаться занудой, и вспомнил тройку забавных историй, в которых этот скучный забытый город может показаться достойным для того, чтобы задержаться в нем хотя бы на один душевный разговор.
Снег на перроне постепенно исчезал под ботинками пассажиров. Фонари повеселели и подсвечивали представление танцующих снежинок для мужчин с большими дорожными сумками, для женщин с чемоданами и для провожающих, которые уже начали скучать по своим родным. Петя всматривался в каждое лицо, был готов накрыть колпаком закипающую душу и встретить Полину спокойно и уверенно.
Оставалось десять минут до отъезда поезда. Пассажиры уже разложили матрасы, кто-то уже пил горячий чай из стакана с подстаканником, кто-то прятал маленькую зубную щетку и маленькую зубную пасту в свою сумку. Петя увидел, как Полина поднимается по темной лестнице и ищет глазами номер вагона, который стоит сразу у выхода из перехода. Она поднялась, обошла мужчину с маленьким любопытным псом, улыбнулась ему и пошла в сторону конца состава. Петя замер на долю секунды. Еще доля секунды у него ушла, чтобы ноги начали слушаться, а еще одна на то, чтобы он забыл все, что успел упорядочить в своей голове. Он подбежал к ней, остановил, схватив ее руку.
– Полина! – позвал он ее, чтобы не испугать.
А вместо остальных пары сотен слов, сомнений, вздохов и переживаний был долгий поцелуй. Снежинки замерли и стеснялись падать на их лица, свет от фонарей тактично отвернулся и помогал найти дорогу к нужному вагону другим пассажирам. Только одинокий маленький, брошенный на асфальт, чемоданчик ждал, когда его снова возьмут на ручки.
Петя, словно нежный щенок, уткнулся лбом в ее лоб. И тихо, едва слышно спросил:
– Почему ты не сказала, что уезжаешь? Останься! Я докажу тебе, что здесь хорошо, что со мной хорошо. Дай мне и этому старику шанс!
– Петь. Какой-ты смешной, – также тихо отвечала Полина. Я вернусь через четыре дня. Это командировка.
Петя выдохнул больше воздуха, чем могли вместить его легкие, и пушистое облако пара окутало танцующие снежинки. Полина снова его поцеловала и потянула за руку в сторону ее вагона.
– Ты только начал покорять этот город. Я не могу вас оставить в такой момент. Это же начало эпохи! Только обещай, пожалуйста, что встретишь меня не менее эффектно, иначе я не расскажу москвичам о твоих прекрасных начинаниях.