Голубые океаны

– Тебе плохо?– спокойно спросил звонкий, женский голос.

– Мне кажется, я чувствую их боль.– ответил я, чуть приподнимаясь.

Кристина подошла ко мне и помогла подняться, она была настолько сильной, что я даже не понял, как встал на ноги. Опершись на неё, я стал делать медленные и болезненные шаги.

– А ты уверен, что чувствуешь именно их боль?– недоверчиво спросила Кристина.

– Ну, а чью же тогда?– задыхаясь спросил я.

– Мимо тебя прошёл человек, который был очень печален, мне кажется, ты перехватил его энергию, и как я вижу она оказалась не очень положительной! Тебе даже в церкви так больно не было, по всей вероятности, у этого человека огромное горе.

Я обернулся и увидел, как к нам направляются три фигуры, чуть поднажав на зрение, я увидел двух пожилых людей и мужчину, тоже с седой головой, но заметно младше своих спутников. Он держал их под руки и они не спеша двигались к нам с Кристиной.

Я не заметил, как мои ноги стали чуть ли не бежать по дороге, я уже не замечал красивой природы вокруг, не чувствовал запаха моря, Кристина смело и быстро скрылась вместе со мной.

Не помню как, но мы очутились у меня дома, я лежал на кровати, а она сидела рядом, всё такая же красивая и милая. Кристина гладила мои волосы, и её прохладные пальчики приносили мне огромное удовольствие. Она очень редко прикасалась ко мне, практически никогда. Если только я сам решался дотронуться до неё, она всячески отпиралась, отходила или убирала руку, но иногда всё-таки поддавалась, но крайне неохотна. И вот теперь она сидит на моей кровати и нежно впускает свои пальчики в мои волосы, мне безумно хотелось обнять её, она наверняка чувствовала, как меня тянет к ней, но ни одним своим взглядом и жестом она не выдала себя. Кристина просто молча сидела рядом, как обычная девушка, которая пришла навестить своего друга, но по её нежным жестам можно было понять, что она пришла больше чем к другу. А вдруг она просто тщательно скрывает свои чувства ко мне? Вдруг она тоже любит меня, но ей нельзя? После этих мыслей она как-то резко убрала руку, как будто прочитала всё, что творится в моей голове. Потом она не спеша наклонила своё лицо к моему и взглянула прямо в мои глаза, внутри пробежался холодок, мне стало как-то даже страшно, не замечая этого, я отодвинулся от неё.

– Не бойся меня.– тихим голоском сказала она.

– Я тебя не боюсь, Кристина.– с улыбкой на лице ответил я.– Просто ты так сейчас смотрела на меня, что мне стало как-то не по себе, знаешь ли!

Кристина только улыбнулась в ответ.

– Давай подведём итог этого дня!– сказал я, приподнявшись.

Кристина недоверчиво повела бровью, но в ответ ничего не сказала.

– Мы только, что побывали в незнакомом месте, какой город мы лицезрели, я не знаю, что за люди были, я тоже не знаю, но одно я понял, причём так отчётливо!

– Что ты понял?

– Понял, что нужно ценить всех, кто любит тебя и дорожит тобой, нужно прожить так свою жизнь, чтобы перед смертью рядом с тобой был любимый человек, который обязательно будет держать твою руку до последнего мгновения, и как страшно осознавать, что сейчас большинство людей умирают в полном одиночестве, а некоторые уже в молодом возрасте безумно одиноки!

– Ты ведь тоже раньше был одинок? Пока не познакомился со мной?

– Это точно! Я был безумно одинок, несмотря на то, что имею двух друзей, но уже сейчас не знаю, смогу ли я дальше общаться с ними, как раньше, имею отличную семью. Вот скоро уже в аспирантуру, там ещё больше знакомых у меня, но никто всё равно меня не понимает, я жил и одиночество тихо пожирало меня.

– Ну, теперь одиночество оставило тебя в покое, но думаю, о дальнейшей учёбе тебе придётся забыть!

– Почему?– удивлённо спросил я.

– У тебя появилась более важная работа, более важные дела, которые никак не переплетаются с твоим образованием. Да, не спорю, ты талантливый художник, но не этим придётся тебе заниматься.

– Постой-ка!– выпалил я.– Не могу ли я совмещать приятное с полезным? Я что, зря учился, что ли?

– Да шучу я.– нежно ответила Кристина.– Поступай так, как тебе удобно! Мне просто было интересно, насколько ты дорожись образованием и своими знаниями, оказалось, ты трепетно к этому относишься, это похвально, молодец!

– Да ты и так сама прекрасно всё знаешь, достаточно просто залезть в мою голову, поковыряться там где надо – и всё готово! Любая информация в твоих руках!

Эти слова я произнёс с упрёком, как будто говорил: «тебе нет никакого труда познать меня!» Поняв, что я не так себя повёл, я взял руку Кристины и нежно посмотрел в её голубые глаза.

– Прости, что огрызнулся, просто ты знаешь всё обо мне, а я… а я….

– Что ты?– спросила она.

– Совершенно тебя не знаю.

– Ты знаешь меня, просто думаешь, что не знаешь!

– Хотелось бы в это верить.

– Верь.– ответила Кристина и постепенно растворилась в воздухе.

Глава 17. Кристина.

Сердцу не было так тяжело, и я чувствовала облегчение, когда не видела его. Конечно, боль не оставляла меня ни на минуту, но по крайней мере я могла дышать и хоть как-то размышлять. Мне было страшно за то, что я не смогу спасти того, кого полюбила, и ведь ты всё прекрасно знал. Знал, куда я иду и что со мной будет, но ни этого ли я хотела? Стать ближе к людям и вкусить хотя бы кусочек их жизни, познав любовь, я стала меняться, что-то внутри пульсировало помимо боли. Что такое любовь? Что-то божественно-невероятное, это дар.

Я не могу уже скрывать свои чувства и эмоции от него, и мне кажется, что Антон догадывается о том, что я люблю его. Оттолкнуть этого мальчика от себя у меня не получится, я не смогу сделать ему больно, теперь он моя цель и жизнь…

Что я говорю? О чём думаю? И почему ты так спокоен? Ты слишком сильно веришь в него, хотя, если честно, и я верю в его силы. У него есть способности, которых больше нет ни у кого, он поведёт за собой миллионы людей и баланс восстановится, но увижу ли я всё это чудо, к которому шла ни одно тысячелетие? Сейчас, гуляя по ночному Нью-Йорку, я не чувствую, что я стала дальше от Антона, наоборот, без него мне тоскливо, и он не выходит из моей головы. Так же, как и я, он тоже любит, только в отличие от меня не прячет своих эмоций, в его сердце живёт надежда, хотя, казалось бы, я оборвала все ниточки к себе, все пути и подкопы, была железной леди, давала чётко понять, что между нами ничего не может быть, да и он сам понимает, что нам нельзя быть вместе. Я скрываю от него то, что невозможно скрыть, внутри всё кричит и рвётся наружу, но если я признаюсь ему в любви, то погибну, исчезну, так как человек и ангел не могут быть вместе и исключений из правил не бывает. Я вспоминаю тот день, когда впервые он меня увидел, его растерянные глаза рассмешили меня, и как я не могла понять, что полюблю его? Ведь уже именно тогда что-то внутри назревало, но я не думала, что во мне зародится то, что зарождается в человеке – любовь…

Пора ему рассказать, что я чувствую и что меня всё равно ждёт смерть, даже если я одержу победу над тёмной материей. Я ощущала, как по моей коже бегали мурашки, как всё чаще и чаще я вдыхала запах смерти, она была совсем близко и безгранично сильна. Но я не боялась за себя, иногда я просто была готова без сигнала напасть на неё и уничтожить. Как же тьма не хочет, чтобы жил такой человек, как Антон – спаситель людей. Тёмная материя подвела черту, воины света не оставят её в покое, с помощью Антона у людей появится больше положительных эмоций, больше хороших дел, появится осознанность, они проснутся. Мы станем ещё сильней и величественней, и тогда тьме просто придётся сдаться, существовать по правилам, которые были заключены много веков назад. Если бы я не любила этого мальчика, я бы сейчас ни за что не переживала, но я полюбила, и теперь моё сердце в клетке сомнений и тревог.

Франция, город Салон-де-Прованс.

Еле шагая по дороге, я всё больше и больше углублялась в свои мысли. Пора действительно рассказать ему всё, а не ходить вокруг да около. Я поведаю ему о своих чувствах и о том, что мы никогда не сможем быть вместе, что, если мы дадим волю своим чувствам, моя душа найдёт последнее пристанище на дне огромного и бескрайнего океана. Сейчас, конечно, об этом легко думать и рассуждать, смогу ли я пошевелить языком и рассказать всё, о чём планировала, Антону? Как только увижу его серые, огромные глаза и нежную улыбку, сразу же позабуду обо всём на свете.

От невыносимой боли Кристина остановила на мгновение время, все, кто находился рядом с ней, замерли и не дышали. Она раскинула руки в стороны и крикнула, сильнейший ультразвук пронёсся на многие километры. Если бы люди не застыли и не вылетели из настоящего времени, то скорее всего они лишились бы слуха навсегда. Её крик был криком из самого дна её души, она подбежала к рядом стоящей машине, схватила её и швырнула в сторону, через пару секунд она выдрала дерево с корнем и кинула его на дорогу, ей овладела сердечная боль, которую нельзя было ничем унять, Кристина стала опасна сама себе. Разворотив всё вокруг себя, она упала на колени и сказала пару слов, которые никто не смог бы никогда перевести, такого языка не существовало на земле. Её язык это просто находка для лингвистов, учёных, которые изучают старинные или исчезнувшие языки. Кристине нельзя было надолго оставлять вокруг себя безжизненную обстановку, она вернула всё на круги своя. Люди ничего не заметили, дерево, которое валялось на дороге, было в земле и всё так же зеленело, машина стояла на своём месте, только одинокий ангел мучился от невыносимой боли.

Теперь я кажется начинаю понимать, почему нам нельзя любить. Мы, ангелы, сходим с ума и творим то, что творить нельзя. Но как унять эту непрекращающуюся боль? Где найти лекарство, чтобы хотя бы на небольшое время исцелить свою израненную душу? Как же мне быть?

Исландия, город Кеблавик.

Странное ощущение, как будто сил нет. Когда в последний раз я уставала? Уже и не вспомнить, нужно срочно увидеть Антона, как я чувствую, он долго не мог заснуть, всё думал о том, что с ним произошло, сейчас он вроде как находится в стадии дремоты, поэтому я могу вернуться к нему и понаблюдать за тем, как он, свернувшись калачиком, спит. Нет, не могу, сейчас я не в состоянии быть рядом с ним, ему наверняка снится какой-нибудь вещий сон, и снова я погибаю, как во всех его предыдущих снах. Мне просто некуда деться, некуда спрятаться, внутри такая жгучая тоска, такое чувство, как будто я становлюсь более человечней…

Меня то тянуло, то, наоборот, отворачивало от Антона, я хотела быть рядом, но понимала, что это принесёт мне ещё большую боль, чем сейчас я ощущаю. Приходилось скитаться по земле и в каждом новом месте притуплять свою боль. Конечно, за то, что я останавливала время, ты меня накажешь, и сил я потеряла достаточно из-за этого, но поверь мне, если бы были другие способы, как унять боль, я бы ими воспользовалась, но их, как я вижу, нет, и приходится злоупотреблять своими способностями, чтобы просто не сойти с ума. Меня теперь не прельщают зелёные поля и закат солнца, как это было раньше. Эмоции людей мне стали безразличны, новые постройки и технологии мне больше не интересны, всё затуманилось в моей голове, неужели те два ангела чувствовали ту же боль, что и я? Тогда получается, конец мой близок. А ведь один из них был моим наставником, сильнейшим ангелом. Когда я узнала о том, что ангел-воин погиб не в бою, защищая свой мир и мир людей, я испытала позор, когда узнала, как и от чего умер ангел, и вот теперь, находясь в этом положении, испытывает ли кто-нибудь позор по отношению ко мне? У меня много учеников, тех, кто считает меня сильнейшим воином, что они скажут, когда узнают о том, что их наставник умер от любви? Как же всё это неправильно, мне нельзя было влюбляться, нельзя было соглашаться на эту рискованную миссию. Сейчас, конечно, уже поздно себя корить.

Германия, город Мюнхен.

Нужно было уже возвращаться обратно в Москву, теряться в городах было бессмысленно. Я легко и беззаботно плыла среди людей, а они шли мимо меня и даже не подозревали, кто я такая. Иногда я на себе ловила жадные взгляды мужчин, это было отвратительно, потом ловила завистливый взгляд девушек – это меня ещё больше шокировало, с каждой минутой меня разочаровывал этот мир, который должен был быть всегда чем-то небесно-земным, чем-то хорошим и справедливым, вместо этого я наблюдала совершенно другую картину. Когда люди на меня так смотрели, я копировала их взгляды, и они сразу же отворачивались или пробегали мимо, прибавив в шаге. Даже маленькие дети не радовали меня ничем. Конечно, я не могу сказать, что все люди, которые встречались на моём пути, плохие или совершенно потерянные, большая часть всё равно пока ещё держит баланс, пока ещё пытается быть человечной, и как хочется, чтобы Антон внушил людям любовь друг к другу. Я видела жестокость, но не могла ничего сделать, не могу же я жить за всех людей, каждый должен сам понять свои ошибки и попытаться их исправить. Однажды я ужаснулась одной просто вопиющей картине: молодая мама при всех на улице жестоко лупила своего маленького сына, я не выдержала и остановила её. Я не сделала ей ничего плохого, просто преподнесла ей урок на всю жизнь, она почувствовала на себе всю боль, которая жила в маленьком тельце этого мальчика. За этим случаем последовал и другой, потом ещё и ещё, пока меня не остановили… Я не имела права вмешиваться в жизни даже таких людей, и за это я поплатилась. После своего наказания я больше никогда не вмешивалась в земные события. И вот сейчас, проходя мимо человека с агрессивно настроенными действиями, я прохожу мимо как ни в чём не бывало, зная, что придя домой этот человек изобьёт до полусмерти свою беременную жену.

Я корю себя ещё в том, что не рассказала Антону историю Марианны, ведь я прекрасно знала, какое у неё было детство, и повзрослев, её ждало одно разочарование и неминуемая гибель. Мне стало безумно жалко эту девочку, и я решила, что руками человека, руками Антона я смогу помочь ей. Как говорится, убила одним выстрелом двух зайцев, спасла девушку и просветила голову молодому юноше. Я всегда хотела ей помочь и в детстве как следует разобраться с её отчимом, но мне было запрещено, самое главное наказание – это лишение сил, даже такой ангел, как я, мог лишиться того, без чего жить просто было нельзя, без своей мощи… Но благодаря Антону мы помогли заблудшей душе вернуться в этот мир. Руками этого мальчика я совершила правильное деяние.

Я всегда порывалась всем помогать и за всех решать их проблемы, плохих наказывать, хорошим помогать, но тогда я мало что понимала, и благодаря многолетнему опыту и увиденному я осознала, что в жизнь человека не стоит вмешиваться, он сам должен дойти до совершенства, и тогда земля будет спасена. Слишком многим я раньше жертвовала, чтобы как-то помочь человеку, меня наказывали, проходило время, и я снова начинала свою миссию спасения человечества, но меня вовремя останавливали. Сейчас, видя жестокость, мне так же, как и прежде, хочется помочь каждому, но я понимаю: как только сделаю хоть одно движение в сторону спасения, меня саму настигнет наказание. Поэтому я просто опустила свои руки, но подняла руки человека, который сможет вразумить себе подобных. Я тоже возлагаю на Антона большие надежды, иногда мне кажется, что наша победа будет при любом раскладе, а иногда кажется всё с точностью наоборот. Ведь только я могу справиться с его смертью, он хоть и сильный, но не всемогущий, он не сможет противостоять тёмной субстанции, которая в верном направлении движется к нему. Только я могу открыть ему дорогу, только я могу очистить его путь и дать свободно делать то, что ему суждено сделать. Получается, что от меня зависит жизнь избранного. А там получается – и жизни миллиардов людей. Из-за этой любви разум действительно помутился. Проходя по земле, я знала где и что делает тот или иной человек. Когда улавливала добрые поступки и дела, радовалась от всего сердца, когда улавливала плохие поступки, душу забирал холодок. Не помню ни одного дня, чтобы Антон разочаровывал меня, все подарки, которые он получал, он принимал от чистого сердца, в нём не было негативных мыслей, он не хвастался перед друзьями, не запрашивал дорогие подарки у родителей, он был особенным мальчиком, и мне всегда было в наслаждение за ним наблюдать. Всё его детство прошло на моих глазах, и вот он взрослый и мы любим друг друга, если бы я знала это лет десять назад, я бы себе в лицо рассмеялась. Маленький мальчик, которого я качала в колыбели, теперь будоражит моё сердце и заставляет невыносимо страдать. Но что можно изменить? Вернуться в прошлое и избавиться от покровительства? Просто передать свою работу на плечи другого ангела? Такое невозможно, только мне под силу совершить то, что должно свершиться.

Россия, город Москва.

Мне этот город стал родным. Русские люди отличаются от всех других живущих на этой планете. Большинство из них довольно-таки умные, сообразительные, смекалистые, и почему настолько сильно по ним проехалась тьма? Возможно, эта страна была бы очень сильной, если бы не тёмная сторона, которая сеет на этой территории хаос и беспорядок. Всё человечество страдает от этого, многие даже хотят, чтобы этому настал конец, но нужна помощь – и она совсем близко.

Уже почти настал рассвет, город спал и только изредка кто-то проходил по улицам. Антон спал. Я дотронулась до его руки и почувствовала, какая она холодная, дотронувшись до всего его тела, меня ударил жуткий холод. Он замерзал, только что сосульки на носу не висели. Окунуть его в горячую ванну было безумием – привлечём внимание родителей, закутать его в одеяло тоже плохая идея – оно его не согревает, осталось лишь одно: самой его согреть, своим телом. Понимаю, идея безумная, но эти ночные кошмары, сны и видения его могли просто погубить, он научился с ними справляться, но пока ещё они находят у него слабые места и проникают в его тело и голову, нужно его спасать, иначе он может даже не проснуться. Я легла к нему на кровать, обхватила его руками и ногами и притаилась. Весь его холод стал медленно, но верно уходить из него в меня, я ощутила покалывание, но меня это не могло убить, поэтому я не волновалась. Почувствовав, что его кожа краснеет, я немного успокоилась, дыхание стало более тихим и не частым, кошмары его отпустили, голова была совершенно пустой и только где-то глубоко внутри его голос кричал моё имя.

Солнце уже полностью освещало комнату, Антон лежал в моих объятьях и добирал последнее тепло, которое я отдавала ему. Его лицо я рассматривала почти час, запоминала все его морщинки, трогала еле заметно его ямочку на подбородке, нюхала его волосы от которых пахло как-то особенно. Я пыталась полностью вобрать всё, что было в нём, всё, что он из себя представлял. Как будто я уже была готова умереть, но лучше с его образом перед глазами, чем с пустотой. Я была всегда одиноким воином, у людей же есть огромное счастье, это близкие, родные, друзья, знакомые. Человек никогда не одинок, у каждого есть кто-то, который хотя бы один раз в день вспоминает о нём. Только почему-то люди теперь больше полюбили одиночество, ради материальных благ и корыстных целей сын забывает своего отца, мать забывает свою дочь, и наоборот. Одиночество разрушает человека постепенно, такое происходило с Антоном, несмотря на то, что у него отличная семья, в ней он был безумно одиноким мальчиком, и я очень рада, что открыла ему глаза на очень важные вещи. Прежде всего нужно стараться самому тянуться к тем, кто тебе дорог и небезразличен, стараться помочь и понять мать, отца, сестру, дядю, тётю, и так далее, и тому подобное. Не закрываться от людей под большим колпаком, а идти навстречу каждому, пускай не ко всем и не сразу, но по крайней мере постепенно и для начала – к самым близким. Сделайте свою семью счастливой, и тогда весь мир будет счастливым.

Никогда я не мечтала о том, чтобы время не летело так быстро, как летит оно сейчас, в эту самую минуту. Смотря на Антона, я вкушала радость, даже если вперемешку с ней я чувствовала боль и нестерпимый дискомфорт в груди. Я настраивала себя на откровенный разговор и хотела, чтобы он знал всё, что было и происходит со мной. Пускай это безумно трудно, ведь по большому счёту я признаюсь ему в своих чувствах и это будет считаться моим поражением, ну и пусть будет так, терять мне нечего, да и никогда, собственно, я ничего не теряла. И вот теперь у меня появился объект, который переживает за меня, который хочет, чтобы я жила и радовала его своим видом. Как и у людей, у меня появился тоже своего рода близкий «человек», которому я не безразлична. Но тогда я становлюсь уязвимой, из-за страха потери Антона я становлюсь слабой, меня одолевает страх и я забываюсь, теряюсь. Проще, когда у тебя никого нет и не за кого волноваться, никто не сможет причинить тебе большую боль, чем физическая, ведь душевная боль в два раза сильнее. Ты, считай, непобедим, когда у тебя нет уязвимого места, и вот, прожив столько столетий, это место у меня появилось в виде обычного смертного человека! Ведь даже если я выживу в этой схватке, эти пятьдесят лет пролетят для меня как один день. Он состарится, поседеет, а я буду всё такая же молодая и красивая, сначала жена, потом дочь, потом внучка, а потом никто…

И каково это – жить вот так? Он будет знать, что его жизнь конечна, а моя бесконечна, и как сильно будет его есть боль, когда он поймёт, что без него я не смогу существовать и погибну за ним. Нас так и так ждёт несчастье, и с этим мы должны смириться. Ещё я знаю, что Антон будет любить меня всю жизнь, что другие женщины будут лишь только напоминать меня, не более, но ведь это тоже своего рода несчастье, значит и в разлуке нам суждено страдать. Как жаль, что я не могу дать тебе бессмертие, подарить тебе его, оторвать от себя хотя бы лет триста. Или по крайней мере самой стать смертной и прожить вместе с тобой человеческую жизнь.

Помнишь, я просила тебя подарить мне всего лишь один поцелуй? Что же будет, если я попрошу забрать у меня бесконечную жизнь и прийти к одному концу, чтобы потом начать что-то новое, новое развитие? Возможно, ты совсем на меня прогневаешься, но только всего лишь одна мысль о том, что ему будет плохо и больно без меня, заставляет делать такие безумные поступки, просить тебя о человеческой жизни и возможно забрать этот образ девушки на ближайшие пятьдесят лет. Понимаю, раньше такого никогда не было, больше чем положено никто не носил образ, да и ангелы людьми не становились, хотя может те два ангела просили у тебя то же, что и я? Как я дерзка и неуёмна… Прости мне мою нахальность, ты знаешь, я искренне раскаиваюсь над каждым своим словом, но к кому я могу ещё обратиться? Кто сможет помочь мне, кроме тебя?

Антон медленно открыл глаза и увидел перед собой меня, я ласково смотрела ему в глаза и почувствовала, как сильно он стал ко мне прижиматься. Его прикосновения жалили всё моё тело, мне казалось, что я кручусь на вертеле и огонь медленно, но верно пожирает всю меня. Иногда моё тело вздрагивало, мальчик лишь изредка нерешительно поднимал на меня свои грустные глаза, он то отодвигался от меня, то прижимался как маленький ребёнок. Я понимала, что ему хотелось быть со мной, ему хотелось любить меня и оберегать.

– Антон, знаешь я долго думала и всё-таки решилась открыть тебе своё сердце. Ты долго маялся из-за того, что у тебя не получалось проникнуть в мою голову и понять мои чувства. Сейчас тебе такая возможность представится, не спрашивай меня, почему я на это решилась, просто расслабься и не бойся. Всё будет хорошо.

Конечно, он растерялся как мальчишка, сконфузился и вылупил на меня свои глаза. Я чувствовала, как он начинал переживать. Конечно, трудно было осмыслить, что закрытая книга наконец-то откроется и без каких либо усердий и стараний. Я обхватила обеими руками голову Антона и впилась взглядом в его глаза, поток информации просто начал взрывать бедного мальчика, он то щурился, то широко раскрывал свои испуганные глаза, а иногда просто пропадал куда-то. В эту самую минуту я открыла ему своё сердце и свои чувства не только к нему, но и к остальным людям. Я понимала, что я совершала непростительную ошибку, но страдать в одиночку у меня не было больше сил, вырывать деревья, разбивать стёкла и разбрасываться силой направо и налево больше было нельзя. Я чувствовала, как он старался уловить сразу же свежую информацию, как огромными глотками ловил всё, что связанно с ним, с моими чувствами к нему, но что я всё-таки закрыла от него – это воспоминания об его матери. То, что он может узнать, слишком сильно впечатлит его, а может даже напугает, поэтому я закрыла эту информацию огромным щитом, хотя мне кажется, он даже и не пытался что-то разузнать про свою мать, ему были гораздо важней мои чувства, и он их поглощал, как ненасытный хищник, поймавший свою давно присмотренную добычу. Передача моей информации длилась минуты две, а казалось, что прошла целая вечность, так было тяжело открываться перед ним, оголять всю себя и душу.

– Теперь ты знаешь про меня многое, ответы на твои самые главные вопросы ты получил. Перевари всю информацию и приходи сегодня к тому самому кафе, где мы с тобой познакомились, я буду ждать тебя около входа в семь часов вечера.

Глава 18. Безысходность.

Может, это всё мне приснилось? Да вроде нет! Кристина была здесь, лежала вместе со мной на кровати и нежно обнимала меня, потом, потом…

Когда я понял, что она любит меня, в моей груди что-то безумно сильно обрадовалось, на лице у меня нарисовалась идиотская улыбка, и я, подскочив к окну, стал вдыхать летний воздух. Я всё узнал. Узнал, как сильно она меня любит, что я для неё значу, узнал её чувства абсолютно ко всему, всё меня радовало, но притаившийся пессимизм заставлял меня смыть с лица гримасу счастья. Ведь она совершенно права, ведь при любом раскладе мы всё равно расстанемся, при любом раскладе мы будем несчастны. После своей миссии она исчезнет и лишь её присутствие за спиной будет напоминать мне о моём ангеле-хранителе. Да если даже она останется со мной, мысль о том, что я смертен, а она нет, не даст мне спокойно жить, я буду как параноик следить за каждой своей минуткой жизни, буду до сумасшествия дорожить каждой песчинкой своего времени, лишь бы быть рядом с той, которую немыслимо люблю. И она в свою очередь будет несчастна, ведь в её мыслях я почувствовал те же самые размышления, которые сейчас веду я сам с собой. Сможет ли она стать человеком? Хорошая идея назрела в её голове? Может, придумать ультиматум и, как говорится, выдвинуть его кому надо? А вдруг получится, или это невозможно?

Просидев в своей комнате до десяти часов утра, я не спеша вышел на кухню, сел за стол и налил себе сок, медленно стал его потягивать, пришла Ольга Викторовна.

– Вид у тебя какой-то помятый.– сказала она громким обеспокоенным голосом.

Всё её тело под розовым халатиком тряслось, так сильно она за меня переживала, причём всегда. Наверно поэтому у неё рано появились седые волосы на голове.

– Плохо спал.– сухо ответил я.

– Может ты заболел? Давай я тебе сделаю чай! Да не простой чай, а иван-чай! От любых недугов помогает, на себе уже не раз испытала!

– Знаю я этот чай, в детстве ты меня им часто поила.

– Вот поэтому ты в детстве и не болел, давай я тебе сделаю, а?

– Сделай.– ответил я, сделав глоток сока.

Белая заколка держала копну густых белокурых волос, еле заметная улыбка то появлялась на её лице, то исчезала. Я представил Кристину в возрасте сорока пяти лет, когда она уже женщина, взгляд абсолютно мудрой женщины, где-то среди каштановых волос пробивается седой. Вот она, жизнь, даже этот возраст прекрасен. Видеть, как ты и твоя половинка взрослеете, рожаете детей, а потом умираете, но вместе – вот она, жизнь, жизнь настоящая, без масок и лживого грима.

– Ну вот, держи, чай готов.

– Спасибо.– тихо ответил я.

– У отца снова проблемы на работе.– начала говорить Ольга Викторовна.– Вчера вообще пришёл весь зелёный и ни звука за весь вечер, странный стал, совсем закрылся от меня, может тебе удастся его растормошить?

– А я даже и не заметил, насколько стал невнимательным! Хорошо, я поговорю с ним.

– Только не говори, что это я тебя попросила, иначе опять закапризничает!

– Хорошо.– ответил я, потом, подумав, продолжил. – А как это понимать, что ты стареешь?

От этого вопроса у меня у самого волосы на голове зашевелились. Мне вдруг захотелось почувствовать, понять, узнать, как это жить и знать, что вот она, старость, совсем близко, за углом уже манит тебя пальчиком. Ольга Викторовна левой рукой убрала прядку волос, которая упала ей на лицо, нежно мне улыбнулась и стала собирать пальчиком сахар на столе.

– Ты так ещё молод, зачем тебе это нужно?

– Если не хочешь, не отвечай.– подловив её я, знал, что ей придётся ответить, ибо отказывать мне она не умела.

– После болезни и чудеснейшего исцеления я стала чувствовать себя намного лучше, не смотря на то, что до болезни была зациклена на своей внешности! Казалось, ничто не могло остановить меня покупать разные крема, маски, посещать косметологов. Но после долгого и трудного периода в моей жизни – ты знаешь, о чём я говорю, – я поняла, что всё это не важно, что как бы ты ни старался, ты всё равно стареешь, и к этому нельзя относиться как к огромной, просто смертельной проблеме. Конечно, ухаживать за собой я не перестала, но по крайней мере я приняла себя такой, какая я есть, это тяжело объяснить тебе, вот с отцом твоим мне бы было бы гораздо проще общаться на эту тему.

– А душа? Она тоже стареет?

– Ну, что ты как маленький!

– Так-так!– подметил я.– Уважаемая Ольга Викторовна не хочет со мной разговаривать?

– Просто этот разговор не на пятнадцать минут. И если я начну на него отвечать, много ран в себе затрону.

– Ран?

– Понимаешь, когда ты осознаёшь, что стареешь, ты начинаешь или ускоренно жить, пробуя всё на своём пути, или впадаешь в долгую депрессию, а можешь просто жить настоящим и иногда вспоминать прошлое, но не думать о будущем. Я всегда жила только семьёй, тобой, твоим папой и своей больной сестрой, которая, как ты знаешь, умерла когда ты был ещё ребёнком. Сейчас я и твой отец постарели, ты вырос, скоро захочешь создать свою семью и я тебе не буду больше нужна, хотя я всегда чувствовала, что во мне ты меньше всего нуждался. И что дальше? Как у всех стариков – одиночество? Мне ещё нет пятидесяти, но я уже боюсь завтрашнего дня! А вдруг снова возникнет рак? А вдруг боли в ногах станут ещё сильнее? А вдруг я стану что-нибудь забывать и у меня разовьётся склероз?