Драконья канцелярия. Мой враг номер один

Агата разворачивается и направляется к двери. Руби поступает так же, но я ее останавливаю:

– Руби,задержишь, пожалуйста.

Видно, что дракониха не хочет задерживаться. Но ей придется.

Агата подмигивает Руби и говорит той, что все будет хорошо, а после выходит в дверь и плотно закрывает ее за собой.

– И… Зачем вы меня оставили? – спрашивает Руби, развернувшись ко мне лицом.

– Вот за этим, – говорю я, указывая на папку. Руби пытается выглядеть невозмутимо, но у неё это выходит довольно комично.

– Что не так с папкой?

Я делаю вид, что не слышу её вопроса. Ну, а как ещё можно её позлить? Не мы же первые в чужие шкафы лазим! Беру папку и медленно открываю её. Делаю вид, что изучаю список, хотя на самом деле перед глазами у меня только одно имя – Руби Хонг. Оно так и маячит, как красный флаг! Дракониха начинает волноваться. В кабинете воцаряется такая тишина, что я слышу, как отчаянно бьётся сердце Руби. Откровенно говоря, моё сердце бьётся так же часто.

– Нет, с папкой всё хорошо, – отвечаю я ей, продолжая притворяться, что меня интересуют бумаги. Переворачивая лист за листом, я быстро просматриваю анкеты сотрудников.

– Ну раз с папкой все впорядке, тогда я могу идти?

Я качаю головой. Когда я дохожу до резюме Руби, то останавливаюсь.

Воспоминания о прошлом, когда мы были друзьями, проносятся перед моими глазами, словно вспышка. Точнее, она всегда считала меня своим другом, пока нас не разлучила одна очень неприятная ситуация, от которой до сих пор проходит холодок по коже.

Я провожу указательным пальцем по фотографии Руби, на которой она улыбается. Её улыбка такая искренняя и светлая, что я не могу не улыбнуться в ответ. Но потом она становится серьёзной, и что-то внутри меня сжимается. В комнате становится жарко, и я понимаю, что нужно срочно сменить тему, иначе…

– Здесь не хватает одного резюме, – с трудом отвожу взгляд от папки, а точнее, от фотографии Руби. – Мне сказали, что придёт тринадцать новых сотрудников, но в папке только двенадцать.

Руби, кажется, встревожилась. В её небесно-голубых глазах мелькнул опасный огонёк.

– Как тринадцать? – спросила она, приподняв бровь, и подошла ко мне, стуча каблучками.

Я бесцеремонно разглядывал её, настолько увлеченно, что чуть не забыл о правилах хорошего тона.

– Вот так вот, – говорю я.

Руби забирает у меня папку и начинает внимательно просматривать бумаги. Она выглядит настолько сосредоточенной, что я невольно наклоняюсь к ней, не сводя с неё глаз.. Бледные ресницы подкрашены тушью, на лице едва ли заметна мерцающая пудра.

– Нет, тут какая-то ошибка.

Руби вздымает свои глаза. Мы вновь смотрим друг на друга.

– Ошибка? – переспрашиваю я, хлопнув дважды ресницами.

– Ошибка, – подтверждает дракониха, трижды хлопнув ресницами.

– Уверена?

Руби слегка хмурит брови. Неужели она думала, что работа в Драконьей канцелярии будет похожа на студенческую газетную организацию, где все только шутят и смеются? Здесь всё гораздо серьёзнее!

– Уверена, – добавляет она.

– Тогда как так получилось?

Руби кокетливо прищуривается. О да, моя змеюка. Ты всё поняла. Я немного издеваюсь над тобой.

– Мне было велено передать вам папку.

– Ты мне «выкаешь» или «тыкаешь»? – спрашиваю я. От моего вопроса Руби удивленно округляет глаза. – Определись уже.

Девушка рассержена. Её губы сжаты в тонкую линию, а взгляд полон злости.

Однако дракониха ничего не отвечает, только протягивает мне папку. Не осознавая своих действий, я машинально накрываю ее руку своей ладонью, как будто поймал насекомое. Я крепко держу ее, чтобы Руби не могла вырваться.

– Сколько лет прошло с нашей последней встречи? – спросил я.

Руби перестала дышать. Её обычный бесстрастный и полный злобы взгляд стал едва заметно печальным.

– А разве это теперь важно? – спросила она дрожащим голосом.

Мне кажется, что это очень важно, Руби. И для тебя, и для меня. Однако я не осмелился сказать это вслух.

– Не знаю, – ответил я так безразлично, что у самого побежали по спине мурашки. – Хотел узнать у тебя, как так вышло, что ты вновь оказалась со мной?

Руби поступает разумно: она просто вырывает свою руку и, бросив на меня последний взгляд, полный злости и обиды, отдаляется прочь, к выходу.