Глава 4 . Томление души.
Алёнушку ничего больше не интересовало, кроме того парня. Она уставилась на того самого пришельца, что ей запал в душу. Марсианин тоже узнал девицу и заметно задёргался. У парня в замешательстве забегали глазки. Старейшины через универсального переводчика общались с марсианами, активно обменивались опытом в сфере экологии, экономики и пошиву одежды. Ахиллес внезапно возжелал покинуть собравшееся научное общество и повернулся к дому – кораблю пришельцев. Алёнушка угадала стремление парня скрыться и ринулась ему на перехват. Как истинный джентльмен, пришелец приостановился, чтобы выяснить, почто так заинтересовалась им девица. Алёнушка уже спокойнее подошла к богу, поклонилась низко в пояс, как того требовали обычаи.
Девица неожиданно подняла высоко голову и смело посмотрела богу в глаза, взяла его руку в свои тёплые ладошки. Рука бога была прохладной и бледной с длинными красивыми пальцами. Подчиняясь импульсу Алёнушка склонила в смущении низко головушку и вдруг дотронулась губами до пальцев парня, мягко поцеловала их. И снова девушка испытала это непонятное тревожное чувство. Рядом очень близко стоял мужчина, для которого она была готова на всё, готова даже покинуть отчий дом и не только отчий дом, а и посёлок, всех своих родичей и даже родную планету Земля. Ей казалось, что сама всемогущая Великая Гея благословила девушку, так велико было её притяжение к неземному существу и неважно к человеку или к богу. Глупенькая девочка, ей хотелось великой ни на что непохожей феерической любви, а марсианин оказался так близко и полностью соответствовал её мечтам. Иноземец ошеломлённый случившимся, убежал опрометью на корабль. Старейшины заволновались, заозирались, стараясь понять что случилось. Марсиане были напротив невозмутимы, держали все свои эмоции строго при себе. Поняв, что ничего особенно страшного не произошло, вся собравшаяся компания занялась обсуждением мирного сосуществования двух обитаемых планет. Только бабуля Алёнушки Елизавета сердито глянула на юную родственницу и буркнула себе под нос, но так чтобы её слышала Алёнушка:
– Дома поговорим.
Девушка поняла, что дома её ожидает очень даже серьёзный разговор о девичьей чести и лице истинного гражданина Гипербореи. Запоздалый стыд залил лицо девушки алой краской, она опустила голову вниз и взором упёрлась в землю, бездумно разглядывая начавшую жухнуть траву. Решение мировых проблем девицу не интересовало пока, все её помыслы были заняты сугубо личной жизнью. Что поделать, начало года себя не оправдало, мало радости принесло. Даже обретение в качестве возлюбленного чудного незнакомца или даже прекрасного божества, при упоминании о котором в сердце загорался огонёк счастья, не принесло морального удовлетворения. Разговора по душам с бабулей точно не получится, она явно сердита, очень сердита. Ну и какое будет наказание за её выходку? Бабуля не любительница придумывать экзекуции и снова заставит везде внеочередной раз полы намывать, воды про запас всюду натаскать. Вряд ли что-то новенькое будет.
Так оно и получилось. Алёнушка сбежала с полянки после случившегося и сразу же дома помчалась в свою светёлку, где и просидела безвылазно до самого возвращения бабули. Бабуля зашла к Алёнушки в комнатку, грозно на неё посмотрела и произнесла чётко, ясно и раздельно, словно камушки бросала в речку:
– Не буду я тебе, девонька, долго рассказывать про то, что ты и так прекрасно знаешь. Пришло твоё время невеститься, скоро придёт время и замуж выходить, а ты ведёшь себя, как малое дитя. И где же мы тебе такой бойкой да строптивой жениха сыщем? А?
– Я больше так не буду, – пробурчала недовольно Алёнушка.
– Что-то я тебя не слышу.
– Я больше так не буду! – Громко произнесла девица.
– Конечно, не будешь, а чтобы уж совсем прониклась моментом, натаскаешь завтра воды в баньку, лишний раз смыть грехи не помешает. Что так мрачно смотришь на меня? Париться будем! Достань с чердака берёзовых веников побольше.
– Будет исполнено, бабуля! – отрапортовала Алёнушка. Казалось бабуля всё поняла и не мучила девушку расспросами и наставлениями. Наверное, так будет лучше. После семейного ужина, к которому Алёнушку не допустили в силу действующего наказания за провинность. Тарелку с пирожками и плошку с соусом ей в светёлку принесли младшие сестрички. Они удивлённо разглядывали Алёнушку, словно не узнавали, или даже видели её в первый раз. Сестрёнки между собой переглядывались и иногда хихикали в самый, как им казалось, потешный момент.
– Алёнушка, Алёнушка, ты теперь всё время будешь сидеть в светёлке?
– Ты в заточении, да?
– Со мной всё в порядке! – Рассердилась Алёнушка. – Отработаю завтра наказание, и всё будет как всегда.
– А наказание какое?
– Тебя на площади бить будут?
– А правду говорят, что ты за палец иноземца укусила?
– Да что вы такое придумали? – Возмутилась девушка, отбирая из рук девчонок тарелочку с румяными пирожками, соусник, а также кувшинчик с ароматным травяным отваром. – Воды я в баню завтра с утра натаскаю и все дела!
– Во все бочонки воды натаскаешь? – Сестрёнки недоверчиво округлили глазёнки.
– Во все бочонки натаскаю, – заверила их Алёнушка и выпроводила за дверь. Ей было грустно и радостно одновременно. Грустно от того, что никто её не понимает. Ну как никто, бабуля кажется о чём то стала догадываться. Бабуля она такая, она человека насквозь видит, а тут наметилась такая тайна сердечная. Алёнушка и сама ещё до конца не разобралась, что с ней происходит, и почему это девица постоянно думает о пришельце. Конечно, все они интересные эти самые пришельцы, конечно они сравнимы только с богами, но тот один ярче всех, выделяется даже из их компании. Он особенный. А в чём его особенность, то Алёнушка ещё не могла до конца осознать. К стати, в эту ночь марсианин не изволил присниться. Не может он сниться каждую ночь.
Утро выдалось особенно суматошным. Алёнушка привычно насыпала зерна в кормушки кудахтам, кинула сена ездовым шипунам и отправилась отрабатывать наказание, носить воду. Воду она привычно таскала двумя ведёрками на коромысле. До бани было недалеко, колодец не отличался особенной глубиной, поэтому бегалось девушке с вёдрами бойко и почти весело. Дело уже подходило к концу, когда Алёнушка заполняла очередное ведро студёной колодезной водицей, произошло нечто непонятное. Вода в глубине колодца вдруг булькнула, всплыло большое белое размытое пятно с двумя алыми разгорающимися, как угольки в печке, глазами. «У-у-у!» – завыло утробно из колодца. Алёнушка поначалу отшатнулась и чуть не выронила вёдра в колодец, но потом быстро успокоилась, даже усмехнулась.
– Анька! Манька! Хорош придуриваться! Я вам сейчас уши надеру, а потом бабуле скажу, что вы колдовали!
– Не надо! мы больше не будем! – заныла Анька.
– Мы не колдовали, мы только чуток нашептали, оно само получилось, – Манька проникновенно заглядывала Алёнушке в глаза. И тут ведро, каким зачерпывали воду из колодца неожиданно ожило, на нём появились хитрые глазёнки из чёрных бусинок, совсем как у белки и смешной рот, который открылся пошире и исторг из недр ведёрка песенку:
– Я водяной! Я водяной! Никто не водится со мной!
Девчонки захихикали и убежали пить чай в столовую, только пятки засверкали. Ведро успокоилось и больше не оживало. Алёнушка снесла последние ведёрки и тоже отправилась в столовую. Ей тоже захотелось чаю, да если ещё и с малиновым вареньем, то просто сказка. Когда Алёнушка появилась в трапезной, девчонки Анька с Манькой ещё чаёвничали за общим столом, пихались под столом ногами и отчаянно перемигивались. Наконец, Анька выдала очередной вопрос:
– Алёнушка, а у водяного какие подружки?
– И кто такой у нас водяной? – Переспросила девушка рассеянно прихлёбывая чай из кружки.
– Ну это дух воды и может жить в колодце. Это бабуля нам сказала, что дружит водяной с пиявками и лягушками.
– Но в нашем колодце никто не живёт.
– Мы знает, что не живёт. А где он живёт, этот водяной?
– В озере в самом глубоком месте и живёт водяной, а озеро за нашим болотом.
– Алёнушка, пойдём туда на него посмотрим! Пойдём! Пойдём!
– Ну, Алёнушка, ты же нам сестрица старшенькая, ты нам поможешь водяного посмотреть. Кто же, как не ты нам поможет в таком непростом деле?
– Анька, Манька, цыц! Это далеко, и нас туда родители не отпустят! И бабуля нас тоже не отпустит.
– Фу, какая ты противная! – Шмыгнула носом Анька, она была постарше.
– Фу, мы не будем больше с тобой дружить! – поддакнула Манька, вторя за сестрой. Сестрёнки убежали по своим девчачьим делам, а Алёнушка посидела немного за столом, отдохнула и принялась мыть посуду. Потом под чутким руководством бабули девица стряпала обед на всё семейство. Взрослые в это время дня были давно уже при деле – в поле или в лесу, а подростки им подсобляли и заодно учились мастерству. Алёнушка между делом у бабули перенимала навыки врачевания и знахарства. Алёнушка даже была допущена в библиотеку семейства, где на больших специальным образом высушенных листьях папоротника хранились знания многих поколений борейцев. Девица украдкой рылась в свитках и выискивала в них самое интересное, а именно откуда на Земле зародилась жизнь, и что немаловажно, жизнь разумная. Откуда появились люди на планете? Этот вопрос не просто интересовал девушку, она была одержима историей рода человеческого. Не могут быть такими глобальными девичьи грёзы? Не девичье дело совать нос в такие дела? Может быть и не девичье это дело, а какое тогда девичье дело? Ясно конечно, что женщина должна рожать детей, воспитывать их, любить мужа, но что-то же важно оставить для себя самой, развлечение или занятие по душе. Должна же быть в женщине какая-то загадка, а не только предназначение, как продолжительницы рода людского.
Алёнушка нарезала овощи на суп, когда ей в голову пришла гениальная идея порасспросить бабулю о злободневном:
– Бабуля, а боги точно на нас не нападут? И не уничтожат нас, людей каким-либо способом?
– Никто на нас не нападёт, они же боги! Боги изначально благоразумные и попусту уничтожать не станут целую развитую цивилизацию. А от других напастей нас ещё и динозавры защищают. Ты знаешь, какие они большие и добрые.
– Ну я серьёзно, бабуля! Вдруг другие боги, не эти, а злые захотят истребить нас род людской? Что мы тогда сможем сделать?
– Мы уже и так всё сделали. Наши старшие и самые опытные ведуньи просканировали души богов, и подтвердили твою правоту, боги не желают нам причинить вреда. Их прежде всего интересуют наши знания, наш многовековой опыт, ведь мы живём по другим традициям. Мало того, наши ведуньи послали от имени всемогущей Великой Геи импульс на планету Марс и совсем недавно получили ответный импульс. Нам с этой планеты никто не угрожает, более того, марсиане согласны защищать от катаклизмов всю нашу Солнечную систему. Единственная неприятность – союз человека с Марса и человека с Земли бесплоден во всех вариантах. К сожалению наши народы не могут породниться. Мы люди с Гипербореи – споры другой Галактики. Мы – земляне развиваемся по другим законам природы, и придёт время, когда мы откроем портал и воссоединимся с сородичами.
– И когда это будет? – Заволновалась Алёнушка в предвкушении чуда.
– Я не знаю. Это зависит от скорости развития и взросления, а также возмужания рода людского. Есть вероятность, что портал откроешь ты, дитя моё.
– Я, но почему именно я?
– Ты же моя старшая правнучка, тебе и править вечеринкой. Ты, Алёнушка, по праву происхождения имеешь право на обладание самого сокровенного знания.
– Какого ещё секретного знания?
– Не сейчас и не сегодня. Придёт время, и тебе откроется нечто невообразимое, нечто пугающее, – тут бабуля отвлеклась на дела злободневные, и разговор совсем прекратился. Ну вот, на самом интересном месте! Алёнушка так ничего и не поняла, бабуля её только расзадорила и совсем запутала. А поздно вечером уже после захода солнца Алёнушка встретилась со Светозарой. Девушки посидели во дворе на скамеечке под яблонькой, посплетничали немного, серьёзный разговор не клеился, Алёнушка всё время замирала, отвлекалась на какие-то свои потаённые мысли. Светозара даже немного обиделась на подруженьку свою закадычную, что та стала скрытной. Светозара девонька умная и поэтому подумала, что Алёнушка скрывает кавалера и решила подождать немного, вдруг та сама всё расскажет, не выдержит длительной молчанки. Хотя может и выдержит, кто её знает?
Светозара разочарованная ушла домой, а Алёнушка задумчивая осталась сидеть на скамеечке. В голову девицы полезли какие-то странные не свойственные ей мысли, она запрокинула вверх голову и залюбовалась звёздами. Где-то там далеко, где-то там высоко среди звёзд, а ночь была очень тихая и очень звёздная, и где-то там среди других звёзд сияет неприметной звёздочкой планета Марс. На Марсе живут люди, другие люди. И как же они там живут-поживают? Алёнушка попыталась представить, но как-то не очень получилось. Некоторое время девица сидела на лавочке и разглядывала звёздное небо. На звёздное небо она могла смотреть часами, ночное небо её всегда завораживало своей таинственностью. Вот бы полететь на каком-нибудь аппарате похожем на аппарат пришельцев куда-нибудь далеко-далеко к одной из звёзд. Как бы это могло быть восхитительно! Дома, конечно хорошо, уютно и спокойно, но хочется чего-то большего, познать чего-то невообразимое, прочувствовать что-то новенькое. Алёнушка вдруг спохватилась, что слишком давно так сидит, даже шея затекла. Домой пора, завтра поутру навалятся как всегда домашние обязанности, которые никто не отменял.
Алёнушка крадучись пробралась в женскую половину дома, мышкой шмыгнула девка по скрипучей лесенке на второй этаж и быстро забежала в свою светёлку. Ей как старшенькой доченьке полагалась отдельная комнатка, никак девка заневестилась. Анька с Манькой отчаянно завидовали сестрице, они спали за стенкой в соседней светёлке. Матушка с самым мелким ребятёнком ночевала в дальней комнатке. У Алёнушки в наличии имелось две сестрёнки и два братика. Семья у них, как и у всех в округе была довольно большая. Внизу в отдельной комнате проживала бабуля Елизавета. Что так? Да по старинке, по традиции мужское население почивало отдельно от женского.
Вкушали явства три раза в день и конечно, в трапезной рядом с большой русской печью, за которой спряталась просторная кухня. Кухонька была не только просторной, но и ещё удобной, и это Алёнушка знала не по наслышке. Она как старшая дочка отвечала за качество кушаний. Бабуля девчонку всему с измальства учила. Под чутким руководством матушки младшие дочки прибирались в доме. Мальчишки в семьях обычно помогали по хозяйству дома и в поле старшим мужчинам, но вместе с тем не чурались навести порядок и в собственных комнатках. Батюшка Алёнушки как и все пахал, сеял, убирал урожай с полей и, конечно, с помощью неутомимых ящеров, тех что были не очень крупными и звались ездовыми. Ящеры шипели, били в нетерпении длинными хвостами, но за еду и тёплое жилище подчинялись людям. Мать Алёнушки и хозяйка дома традиционно занималась огородом и садом в летнюю пору и пошивом одежды в зимний период, ткачеством, прядением нитей и вязанием различных вещей.
Так вот, Алёнушка пришла в свою светёлку, взяла из коридора лампу полную свеженьких светляков, окинула блуждающим взглядом свою любимую, собственными рученьками украшенную вышивками и вязанными ковриками комнатку. Нет, всё не то! Не так она желает жить! Не хочет она выходить замуж, рожать кучу детишек, пестовать их, заниматься шитьём и земледелием. Алёнушке так жаль себя стало, что захотелось порыдать, так горько у неё на душе стало, но не рыдалось. Чудилось девице, что её место не в посёлке родном и не в другом каком посёлке, на территории ограждённой Великой каменной стеной, а где-то на другой планете. Этот парень, бог с далёкой землицы такой красивый. Его лицо всегда такое неподвижное непроницаемое, даже суровое, а глаза выдают мечтателя. Наши земные парни все, как один голубоглазые русоволосые, загорелые и плечистые, а пришелец совсем другой, он подтянутый грациозный, с большими чёрными глазищами. Вот в этих глазищах Алёнушка и утонула, как в омут на речке заглянула. Скупая слезинка выкатилась из глаза девушки. Ох, обнять бы эти плечи, заглянуть ещё раз в глубину глаз бездонных, припасть устами к его устам сахарным. Алёнушка так разнервничалась, что казалось почувствовала на вкус этот поцелуй. Голова у девицы закружилась. Внизу тихонько стукнула входная дверь, быстрые шаги пронеслись по заскрипевшей лестнице. Кто это? Кто-то из сестёр – негодниц? Любовное наваждение мигом слетело с девицы, эх не дали погрезить. Надо ложиться спать, завтра с рассветом она с бабулей занимается пирогами. Напеки-ка пирогов на всё семейство! Не ныть! Праздники требуют особых кушаний! Нынче собрались капустников настряпать да сладеньких с яблочками и орехами, ну и с грибами немного. Вся семья любит поедать шанежки, колядки, сочни, кулебяки, расстегаи. Мечтай, не мечтай, а бог ближе не становился. Да и чем его можно заинтересовать? Сарафаном разукрашенным, косой толстой? Не вариант .Может, на повилике чуток приворожить? Суженый, мой ряженый встанет поутру, умоется водой студёной, заглянет в зеркало серебряное и увидит там личико Алёнушки. И запечатлится её образ в сердце пришельца. По поверьям увидев поутру лицо своей суженой, парень должен обо всём забыть и воспылать к ней пламенной любовью. Подействует ли ворожба на бога? У него и серебряного зеркальца наверняка нет, а что имеется? У бабулечки бы поспрошать, да язык не повернётся ворожить – стыдоба-то какая! У них в роду не принято парней приманивать, ни к чему это было. Девки в роду получались все видные длинноволосые, глазастые да востроносенькие. И ушки у всех были, как на подбор аккуратненькие. И Алёнушка не подкачала, пошла в родню, ничем не выделялась. Хотя нет, почему же не выделялась? Очень даже выделялась, её сердечко дрогнуло под взглядом чужака. Дрогнуло сердечко Алёнушки и по нему разлилась любовная истома. С этим блаженным чувством она и уснула.
С утра с того момента, как проснулся и открыл глаза, Ахиллеса бил странный озноб. Инфекцию что ли какую на чужой планете подхватил? Потом вдруг всё тело обдало жаром, а в отражении стены отсека корабля мелькнули голубые глаза. Ахиллес потряс в задумчивости головой и вышел через шлюз наружу. Полянка была освещена тусклым солнцем, туман стлался по траве и зависал клочьями между редких кустиков. Ахиллес подошёл к берёзе, правда он не знал, что это была берёза, потрогал гладкую кору дерева, погладил ладошкой и задумался. Откуда ни возьмись, подошёл Перун:
– Друг мой, у тебя всё хорошо? Что-то случилось?
– Как здесь красиво! – Вместо ответа выдал Ахиллес, которого ещё немного потряхивало. – Дремучие леса, просторы незагубленные цивилизацией. Ты был у них в домах? Борейцы на генетическом уровне знают, что такое комфорт. Всё натуральное, всё настоящее, можно руками потрогать, почувствовать материал кончиками пальцев. Нет никаких голограмм и световой рекламы, роботы не перебегают дорогу.
– Ишь, размечтался! – В тон ему высказался Перун. – Зато здесь ящеры гигантские вышагивают, а нужник-то на улице.
– Эта девчонка будоражит меня, пробуждает во мне что-то глубинное, древнее, может и исконное, – Ахиллес не выдержал собственного состояния и без всякого перехода от романтики сразу принялся исповедаться соплеменнику. – Во мне появилось и растёт какое-то странное чувство. Я с женой такого не испытывал. У нас с ней всё было просто. Пришло время, мне разрешили завести пару, я познакомился с несколькими девушками, выбрал одну, привёл домой. Мы доложились в Министерстве, получили сертификат на одобрение создания и развития семейных отношений. Что дальше? Дальше детей нарожали, двоих как полагается. И всё! Я думал в этом и заключается счастье.
– Семья – это главное в жизни, – откликнулся Перун на долгую и сумбурную речь, он внимательно смотрел на члена экспедиции, ставшего для него за последнее время близким другом.
– Я работаю ради семьи, я живу ради семьи, а тут какая-то девчонка, – Ахиллес совсем растерялся.
– Да забудь ты про неё! – В сердцах воскликнул всегда спокойный Перун.
– Если б я мог её забыть…
– А ты не мучайся, пойди и подключись к нанопсихологу. Он тебе быстренько мозги прочистит и на место поставит, все мороки отвалятся.
– Что отвалится?
– Морок. Это такие непонятные видения, как местные жители говорят. Чудится им всё что-то, мерещится. Ты, наверное от местных гадалок заразился вирусом.
– Хорошо, друг мой, я так и поступлю, схожу к нанопсихологу, – Ахиллес отправился на корабль.