Щенок

Вампира это признание повергло в шок. Впервые ему кто-то доверял. По крайней мере, сообщал об этом.

– Но почему? – крайне удивленно поинтересовался он, не в силах постичь мотивацию собеседника. Ответ был прост и ясен.

– Тебе доверяет Леди.

Леди? Доверяет? Ирвину казалось, что все их общение сводилось к попыткам вскрыть раковину другого. Ни о каком доверии со стороны Леди не могло быть и речи, впрочем, как и об ответном, с его стороны. Но ученик Мрака почему-то счел, что Леди ему доверяет… А ведь, действительно, доверяет, судя по тому, как она не побоялась совместной тренировки с братом и Санькой. Оставила их в зале вдвоем… Мысль была отчего-то очень приятна и золотилась солнечным теплом на грани сознания.

– Легко, – наконец согласился вампир на предложение нового приятеля. – Защищайся.

Поединок был неторопливым. Противники действовали очень осторожно, словно пробуя друг друга на прочность. Каждый контролировал себя, не давая ослабнуть защите, и пытался найти брешь в обороне другого. Но, спустя несколько минут прощупывания, Санька расслабился, и, дурачась, ударил вампира в лицо. Кулак почти достиг цели: Ирвин настолько изумился, что едва успел отклониться. Тут же рефлекторно перехватил руку Сани, потянул вниз, ударяя ребром ладони в шею. Человек легко поднырнул под его локоть, утягивая кисть вампира за собой. Вин, извернувшись, освободился от захвата и атаковал. Дальше все смешалось, превратилось в карусель атак и блоков. Скорость Сани здорово уступала скорости Леди, но Вин подладился под него, заставляя себя не действовать слишком быстро. Он начинал получать удовольствие от дружеского поединка.

***

– Похоже, они нашли общий язык, – констатировал Мрак, наблюдая за щенками.

– Да, – согласилась я, приводя в порядок одежду и растрепавшиеся волосы. – Не найти общий язык с Саней трудно. Он кого угодно расплавит своим сиянием. У тебя не щенок, а ходячая радость, Мрак.

– Ага. Видела бы ты, что эта радость недавно устроила у меня в логове. Приволок туда двух девок, развлекался с ними всю ночь, пользуясь тем, что я на заказе. Мало того, что я не разрешаю шлюх в логово водить, так еще и дом был в таком состоянии, что ах.

– И как? – улыбаясь, спросила я. Поведение Сани отчетливо напоминало мне молодые годы его мастера.

– Как-как. Естественно, я взбесился. Девок выкинул, а Саньке устроил разбор полетов. Он потом два дня охал. Но ничего. На уборку сил хватило.

– Дорогой мой, зная тебя, я не удивлюсь, если он будет убираться, передвигаясь ползком и игнорируя переломанные кости. Я бы, по крайне мере, именно так и поступила.

– Ну что ты, – нахмурился Мрак. – Буду я еще щенку кости ломать. Я же его наказать хочу, а не испортить. Каждый перелом – минус к профпригодности. Я не настолько сумасшедший. Четыре часа напряженной тренировки, с похмелья, – то, что надо. И никакого рукоприкладства не требуется.

– И для здоровья сплошная польза, – отвлеченно согласилась я. – Ну что, разнимаем этот клубок, заканчиваем тренировку и по домам?

– Давай. У меня уже время поджимает, – кивнул Мрак, и мы направились к щенкам.

Глава 8. О друзьях и дерзостях.

Знакомство щенка с ребятами, действительно, могло обернуться проблемами. Но к этому времени Ирвин учился у меня почти два месяца. Я и так непозволительно затянула процесс привыкания. Мои приятели уже выражали недовольство тем, что я так скрываю своего мальчика. Медлить было чревато, и я, как и обещала, повезла вечером Ирвина в бар.

Вся жизнь наемников была замешана на силе. Свой отпечаток накладывала и специфическая профессиональная деятельность, и неустойчивое положение в социуме, и необходимость постоянно доказывать свою состоятельность. Среди молодых наемников, разумеется, в большей степени. Щенки вообще цапались едва ли не ежедневно. Но эти бои были довольно безобидными: велись, как правило, до первой крови. Ссоры среди мастеров случались значительно реже, в стороне от посторонних глаз и, зачастую, с летальным исходом для одной из сторон. Как минимум. Однажды в чью-то наемничью голову пришла идея разработать свод правил, регламентировавших взаимоотношения, дабы избежать лишнего кровопролития. Так возник Кодекс. Законной силы он не имел, не признавался властями. Но наемники чтили его. И сами следили за тем, чтобы никто из собратьев не зарывался. И обучали этому новых членов сообщества. Как своих подопечных, так и чужих.

В среде наемников дружеские отношения встречались редко. Кто-то с кем-то заключал договоры, поручался, подставлял, мстил – все это было обыденными, рутинными чертами нашей жизни. Раскрыть душу другому значило подставить себя под удар. А нашей основной целью оставались деньги, работа. И ради этого многие жертвовали дружбой. Обойти, победить, доказать, что ты круче и достоин более дорогих и интересных заказов – лучшая дорога к надежным заказчикам и большим деньгам.

Чуть более близкими отношениями отличались группы наемников, которые проходили обучение в школах. Поскольку некоторую часть времени они вынужденно проводили в тесном контакте, то привыкали друг к другу. Но нас отмечали даже бывалые мастера, такие, как Ами. В нашей группе царили действительно теплые, дружеские отношения, сохранившиеся и в течение долгих лет после. Может быть, просто в одном месте сошлись нужные люди, а, может, повлияло наличие среди почти двух десятков учеников сразу трех девушек: редкость для нашей профессии. К сожалению, теперь, когда наша карьера перевалила за десять лет, от двадцати человек осталось только восемь, а из девушек – я одна. Смертность среди наемников, особенно молодых, бешенная. За прошедшие годы мы как-то сплотились, сдружились. Чужие трогали нас гораздо меньше, понимая, что за одного вступятся остальные. Но такое положение накладывало некоторые обязательства. Например, моя жизнь становилась отчасти достоянием компании, и такое событие, как появление у меня ученика не прошло незамеченным. Далеко не все отреагировали на Ирвина позитивно. Поэтому я, сколько могла, удерживала ученика в стороне от приятелей. Но ведь не могло это длиться вечно.

Перед выходом в свет я долго и нудно инструктировала Ирвина, как ему следует себя вести, как обращаться к мастерам, и чего не стоит делать, в любом случае. Далеко не все наемники отличались терпимостью. Некоторые в ответ на дерзкое слово или непозволительный жест могли запросто отреагировать ударом. Мой авторитет позволял мне защитить щенка, но рисковать дружескими отношениями или положением в профессиональном сообществе мне не хотелось. В результате, моя нервозность передалась и вампиру, по крайней мере, сидя в машине, щенок постоянно дергался и переспрашивал у меня какие-то детали. Припарковав автомобиль на стоянке, я в последний раз обдумала свое решение, сконцентрировалась и собиралась выйти, как вдруг дверь распахнулась, едва я притронулась к ручке. Ирвин, выйдя раньше меня, решил за мной поухаживать. Я проигнорировала протянутую руку и, выбравшись из машины самостоятельно, строго взглянула на ученика:

– Тебе не следовало этого делать. Я для тебя, прежде всего, мастер. А мастер не обладает половыми признаками.

– Извини, – нервно откликнулся вампир, – запомню.

Я кивнула и в последний раз придирчиво оглядела ученика. Кроме крайне напряженного состояния, все нормально. Мы направились к двери в бар: я впереди, он чуть правее и на полшага отставая, как бы прикрытый мною. Стандартная позиция для обучающегося.

Едва мы вошли, как я поняла, что интерес к моей и его персонам ослабнет не скоро. Разговоры поутихли, многие посетители провожали нас глазами. Ирвин занервничал, но я, не обращая внимания на окружение, направилась к облюбованному ребятами столику. Справедливости ради стоит отметить, что я изначально любила эпатировать публику, поэтому была привычна к вниманию. Моя репутация далась мне непросто. Женщине вообще было затруднительно выбить себе место в сугубо мужской профессии. Наемниц в нашем сообществе насчитывалось удручающе мало. И совсем немного тех, кто выбирал стиль работы аналогичный представителям сильного пола. Гораздо больше находилось «тихих» убийц, тех, кто предпочитал лишать жизни так, чтобы свести риск сопротивления к нулю. Поэтому меня, сразу отказавшуюся от карьеры отравительницы, коллеги долгое время проверяли на прочность, не желая признавать равной. И решившие покуситься на мою честь находились. Драться приходилось много. Нельзя сказать, что меня радовало положение дел, но я упрямо шла своим курсом. Сейчас, добившись и уважения, и принятия, я сознавала, что, как только проявлю слабину, придется начинать все заново. Поэтому я никому не спускала ни дерзости, ни хамства, и не раз устраивала шоу, наказывая щенков или молодых наемников за длинный язык. В результате, за мной прочно закрепилась слава злопамятной и злобной стервы, на редкость взбалмошной бабы, что меня крайне радовало, так как связываться со мной боялись. Заказчиков же больше волновали мои профессиональные качества. А толика сумасшествия даже шла на пользу имиджу.

Подойдя к ребятам, я улыбнулась и села за столик, туда, где было два свободных стула. Мой ученик в нерешительности остановился.

– Привет! – Я вновь лучезарно улыбнулась и махнула рукой в сторону мявшегося щенка:

– Мой новый ученик. Ирвин.

Ребята придирчиво осмотрели вампира. Взгляды были разными. Кто-то смотрел с явным неодобрением, кто-то с интересом, кто-то дружелюбно. Равнодушных не было. Спустя несколько секунд, Тень улыбнулся моему щенку и предложил:

– Садись, чего мнешься? Не стесняйся.

Ирвин сдержанно поклонился присутствующим и присел рядом со мной. Я чувствовала его напряжение всей кожей, но предпочла не опекать ученика, предоставив ему адаптироваться самому. Санька, сидящий на другом конце стола, весело подмигивал Ирвину. В следующий раз надо будет посадить их вместе. Пока же Ирвину полезнее наблюдать, а не чесать языком. Разговор, прерванный нашим появлением, возобновился, но я пока участия в нем не принимала.

– С Мраком ты знаком. Тень, я с ним училась вместе, у одного мастера, – тихо комментировала я, склонившись к уху ученика. – Вон тот высокий крепкий мужик – Святоша. Это мои самые близкие друзья. Мужчина с южной внешностью – Красавчик. Рядом с ним неразлучная троица: Джокер, Бинго и Глетчер. С ними я общаюсь не так плотно. Но нас осталось мало, так что все мы – друзья.

– Ученики еще у кого-то есть? – таким же приглушенным голосом поинтересовался Ирвин.

– Нет. Только у меня и у Мрака. Мы не так уж и долго работаем, чтобы ощутить необходимость кого-то учить. Если бы не твоя настойчивость, я еще лет пять, минимум, не помышляла бы о наставничестве.

Вин задумался, изучая расположившихся за столом людей. Подготавливая его ко встрече с моими друзьями, я постаралась дать максимально полную характеристику каждому из них. И теперь он старательно сличал исходные данные с оригиналом.

Компания у нас подобралась весьма разношерстная, но общее прошлое породнило нас, а время обратило приятельство в дружбу. Мы дорожили друг другом. Наши посиделки давно уже вошли в традицию. В принципе, прийти в Тыкву и не найти там никого из нашей компании было практически невозможно. Хотя бы один точно отдыхал после заказа, ждал встречи с заказчиком или просто собирал информацию. А, как правило, сидели и по двое-трое. Ну и, разумеется, были оговорены особые дни, когда мы старались собираться все – обсудить последние новости, передать информацию, «посчитаться», убедиться, что ни у кого не случилось беды.

Выпив, я немного расслабилась и присоединилась к общему разговору. Обсуждали недавнюю операцию охотников. Масштаб дела был таков, что скрыть подробности все равно бы не удалось. Одна группа охотников вырезала стаю вампиров. Мы с удовольствием смаковали известные подробности операции, мысленно проходя все ее этапы, прикидывая, какие из них можно было оптимизировать. Далеко не все мы работали с мечом. Нет, среди нас встречались специалисты разных профилей: Тень, например, считался снайпером, хотя и за стрелковую работу часто брался. Различие между этими специальностями состоит в том, что снайпер лежит в засаде часами и делает один выстрел, но зато какой, а стрелок, напротив, мобилен, подвижен, стреляет на скорость и точность из любых позиций и поз. В наемничьем деле находили применение и тому, и другому. Мрак был «всеядный»: мне трудно сказать, какое оружие было у него основным. Уступая в фехтовании, брат вполне мог дать мне хорошую фору в рукопашном бою: в моем деле этот навык требовался в меньшей степени. Рукопашный поединок с вампиром – это красивая, но скоротечная прелюдия к собственным похоронам. Святоша – мечник, причем очень неплохой, отлично владеющий двуручным мечом. Вообще, обычно такие тяжеловесы, как он, берут мощью. Но Свят умудрился добиться поражающей воображение скорости. Хотя, связываться с действительно опытными и быстрыми вампирами в одиночку ему, все же, не стоило. Так что, когда мы сходились вместе, брали заказы на группу, работа находилась для всех. Действовали мы четко, слаженно, по годами выработанным схемам, в хорошо знакомых связках. Поэтому обсуждение чужих операций доставляло нам такое удовольствие.

Спустя некоторое время трое ребят покинули наш стол: они ждали заказчика, и официант сообщил им, что клиент пришел. Еще двое отлучились, чтобы устроить себе девочек. За столом стало пусто. Я расслаблено откинулась на стул и курила. Санька, воспользовавшись тем, что его мастер увлекся разговором с Тенью, решился подойти к нам, поднялся, обошел стол и на ходу бросил в своей манере, подмигивая:

– Скучаешь, красавица? Могу развеселить.

Мое первое знакомство с Саней обернулось курьезом: напряженный, испуганный, не понимающий толком, как вести себя в новом для него сообществе наемников, молодой человек принял меня за местную шлюху. С тех пор мы регулярно подшучивали над тем фактом. Но то, что я могла допустить в узкой компании, было неприемлемо в общем кругу. В прошлый раз я устала после заказа, и проигнорировала такое вопиющее нарушение этикета. Кажется, Мрак также не сделал тогда своему щенку замечание. Спускать наглость второй раз я намерена не была. Тем более, в присутствии нового щенка. Я прикусила сигарету, дотянулась до молодого человека ногой, сделав легкую подсечку, потом поднялась, шагнула навстречу, прокрутила его руку, помогая телу опуститься, и заломила запястье за спину. Доли секунды. Санька оказался на коленях с очень неудобно вывернутой рукой. От неожиданности он втянул сквозь зубы воздух, зашипев, как змея. Мрак обернулся, оторвавшись от разговора, но ничего не сказал, лишь молча наблюдал за ситуацией. Я спокойно взяла свободной рукой сигарету, затянулась. Санька, принявший мое движение за ослабление хватки, попытался встать. Это было ошибкой. Я чуть нажала на кисть, выгибая ее к спине, и щенок опустился обратно, болезненно охнув.

– За что? – безразлично поинтересовалась я, удерживая кисть в почти предельном положении. Эта поза отбивала у захваченного всякое желание шевелиться. Мышцы и суставы были максимально напряжены, и Санька прекрасно понимал – дернись он сейчас, и ему обеспечен, как минимум, неприятный вывих.

– Не знаю, – полупростонал он, сморщившись.

Я отпустила его кисть, легонько толкнув его вперед, но щенок удержался, не упал. Схватился за потянутое запястье и почти с обидой взглянул на меня.

– Иди, у мастера спроси, – посоветовала я и невозмутимо вернулась на место.

Надувшись, как ребенок, ученик, понурившись, слушал Мрака.

– За что ты его? – тихо спросил меня Ирвин, внимательно наблюдавший эту сцену.

– Этикет, – коротко ответила я, прикуривая от первой сигареты вторую, – он так может обратиться к девушке своего уровня или к девице легкого поведения. С превосходящим тебя бойцом, тем более, с мастером это недопустимо.

– А почему ты не объяснила, за что? – щенок посмотрел мне в глаза.

– Это, вообще-то, работа Мрака. Он изначально должен был сделать замечание своему щенку. На самом деле, я обошлась с ним мягко. Возникни такая ситуация у тебя с кем-то из мастеров, ты, скорее всего, получишь по морде. Но Мрак – мой брат. Да и Саньку я давно знаю. Поэтому отнеслась к нему лояльно.

Саня тем временем приблизился к нам и стоял, дожидаясь, пока я окончу разговор и обращу внимание на него.

– Леди, извини, я был неправ, – почти скороговоркой пробубнил он. Я не стала вредничать и мучить его, заставляя извиняться медленно, громко и красиво, как периодически делала с другими щенками. Мрак сам разберется. Лишь кивнула головой в знак примирения. Ободренный, Санька продолжил:

– Можно мне поговорить с твоим учеником?

– Отчего же нет? – искренне удивилась я. – Говори, конечно.

Остаток вечера я провела, беседуя с Мраком и Тенью. Через какое-то время Тень, извинившись, откланялся. Он был с заказа и порядком устал, тем более что все новости мы обсудили. Санька с Ирвином устроились на другом конце стола, к разговору нашему никто не прислушивался, то есть, наступило то самое благодатное время для откровенности.

– Ты хотела поговорить со мной насчет щенка, – напомнил Мрак, направляя наш разговор в нужное русло.

– Да, я помню, – я придвинулась ближе и рассказала все, что сообщил мне ученик. Мрак слушал внимательно, изредка подливая себе и мне виски. В конце разговора он закурил, давая нам время подумать, и, наконец, ответил:

– Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я ненавязчиво прозондировал эту информацию?

– Именно, – согласилась я. – Это проблема? Расходы, разумеется, мои.

– Нет, это не проблема, на расходы можешь забить. Я сделаю все, что в моих силах. Сделаю сам, посвящать никого не буду. Но особых сдвигов не жди. Школы – это закрытые миры, они мало с кем делятся информацией.

– Я в курсе, Мрак. Но мне многого и не нужно. Необходимо получить начальную базу, чтобы знать, от чего отталкиваться.

– Хочешь найти его стаю? – полуутвердительно осведомился брат.

– Хотя бы знать их, – уточнила я. – Если там большая стая, вырезать их не имеет смысла, да и себе дороже. Но я должна быть уверена, что Ирвин не находится под их влиянием.

– Даже так? – Брат удивленно поднял брови. – Ты все же полагаешь, что это подстава? Как же ты его допустила до себя?

– Ну, учиться он хочет искренне. Но я не удивилась бы, если бы узнала, что его держат под контролем без его согласия. Нужно проверить.

– Ладно, я сделаю.

Мы договорились об общих тренировках и разошлись по домам. Ирвин, полный новых впечатлений, всю дорогу ехал молча, погрузившись в себя.

Глава 9. О длинном языке и странных поступках.

Поздним вечером мы сидели в гостиной, отдыхая и делясь впечатлениями. Ирвин признался, что ему было тяжело находиться в обществе ребят. Я его понимала. Для вампира, имеющего повышенную восприимчивость к человеческим эмоциям, такое количество недобрых взглядов должно иметь огромное значение. Да и те чувства, которые испытывали к нему подавляющее большинство присутствующих, наверняка оставляли привкус горечи на сердце ученика. С другой стороны, сами вампиры никогда не отличались чувствительностью или склонностью к переживаниям. Но мой мальчик во всем демонстрировал отличие от собратьев. Он вполне мог отличаться и в этом.

– К сожалению, тебе придется учиться общаться с этими людьми. Они – мои друзья, и встречаться с ними ты будешь значительно чаще, чем тебе, вероятно, хотелось бы. Учись строить отношения с теми, кто выше тебя по уровню.

Вампир вздохнул и потянулся.

– Конечно. Пойми меня, Леди, от людей я редко видел что-то, кроме агрессии. Ты, Мрак, Саня – первые, кто общается со мной хотя бы без злости и отвращения.

Я подняла бровь:

– Хотя бы? Ты имеешь в виду, что это все, что ты можешь сказать о нашем с тобой общении? Хочешь сказать, я недостаточно лояльна по отношению к тебе?

– Нет. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Но мне очень трудно уловить стиль и тон беседы, трудно понять, что считается нормой. Я везде вижу признаки ненависти. Я привык защищаться. Огрызаться по любому поводу.

Это уже было подозрительно похоже на извинения, но я не позволила себе согласиться на полуправду.

– Поэтому ты мне все время хамишь?

Ирвин помолчал, блуждая взглядом по гостиной, а потом признался:

– И поэтому тоже. Я чувствую твою напряженность. Я чувствую в тебе опаску. Я понимаю, что ты мне не доверяешь, ждешь нападения. И меня это задевает. Злит. Хотя я сам не могу понять, почему.

Я расхохоталась, услышав его слова, чем вызвала у ученика недоуменный взгляд.

– Черт, прости мне мой смех, – успокоившись, попросила я. – Но это, действительно, весело. Я не тебя боюсь, Вин. Я боюсь, что не смогу обуздать инстинкты, среагировав на очередную твою выходку. Я боюсь причинить тебе вред. Или убить. Этого требуют годами формировавшиеся рефлексы.

– Ты так уверена, что сможешь со мной справиться? – уязвленно уточнил щенок.

– Абсолютно, – уже без тени улыбки подтвердила я. – иначе я не взяла бы тебя в обучение. Кстати, с момента нашего разговора я думаю об одной вещи. Извини, это может быть личным. Но все же. Ты сказал, что жил в квартире один. Я хотела спросить тебя о родителях. У тебя были родители?

Я внимательно наблюдала за вампиром, но на его лице не дернулось ни одного мускула.

– Как тебе сказать. Когда-то они, конечно, были. Но я их не знал. Я сирота. Как ты понимаешь, в те годы, на которые выпало мое детство, это не редкость.

Я согласно кивнула, размышляя о том, каким безумно одиноким, должно быть, чувствовал себя Ирвин до того, как обратился. Впрочем, мне трудно было об этом судить. Мое детство прошло так, что одиночество для меня стало благом.

– А у тебя, Леди? У тебя есть родители?

Я задумалась. Конечно, сообщать лишних сведений вампиру не стоило, но, с другой стороны, неспешная беседа в гостиной расслабила меня. Да и что такого я могла сообщить?

– Так же, как у тебя. Когда-то были. Но в какой-то момент я умерла для них.

– То есть?

– А как ты себе представляешь? «Привет, мам, пап. Я решила учиться на убийцу. Вы же не против, что воспитываете наемника?». Забавно, да?

– А как вообще вышло так, что ты стала наемником? – Вин устроился в кресле удобнее, подобрав под себя ноги, и приготовился слушать. Конечно, я могла бы не рассказывать. Но его откровенность требовала ответной откровенности. Чтобы завоевать доверие, нужно научиться доверять. И я решилась.

– Я приехала в город, когда мне было пятнадцать. Хотела учиться, получать профессию. Поступила в колледж. Появилась компания, я стала шататься вечерами по улицам. Ничего сверхъестественного, обычный подросток. Не жди особенных событий, их не будет. Вампиры не трогали меня, не убивали никого из моих друзей и родных. Но, когда я случайно узнала о них, я почувствовала в себе призвание. Охотничий инстинкт. Так бывает. Видимо, какая-то шутка эволюции. Нужен же вам естественный враг для баланса. У некоторых этот инстинкт наследуется. Такие люди называются охотниками. У других он иногда просто появляется, без каких-либо предпосылок. Мы не знаем, с чем это связано. И, если человек понимает, что с ним происходит, и решает связать свою жизнь с истреблением вампиров, то у него три дороги: к охотникам, к наемникам или в одиночки. Я долго собирала информацию по крупицам, и пришла к выводу, что у охотников мне делать нечего. Судьба не урожденного, привлеченного со стороны, печальна и изобилует крутыми поворотами и долгими подъемами: охотники таким не слишком доверяют. Одиночки живут весьма недолго. Проанализировав все данные, я решила стать наемником.

Тех денег, что присылали родители, было недостаточно для обучения в академии. Я стала размышлять о том, откуда их достать. В то время за мной увивался красивый, взрослый и весьма состоятельный мужчина. Не будем говорить о его страсти к молоденьким девочкам, но она сыграла мне на руку. В то время я была уже не девственницей, так что разыграть романтическую историю не составило труда. Да и внешность свою я всегда оценивала здраво. Он очаровался маленькой мечтательницей, одержимой странной фантазией. К тому же, похоже, что он преследовал свои цели, определив меня в школу наемников. В любом случае, каждый из нас получал то, что хотел. Он – секс и любовь, я – деньги на обучение. Ты можешь быть любого мнения обо мне, но в тот момент меня интересовала только моя цель. Тело я рассматривала, как удобный инструмент для ее достижения. Я решила разорвать все связи с прошлым. В один прекрасный день я не вернулась с дружеской пьянки. Я знаю, что меня долго разыскивали. Приезжал отец, поставил на уши чуть ли не полгорода, воспользовался всеми доступными ему связями. Но мой любовник здорово обрубил концы. А еще через месяц в одной из подворотен нашли изуродованное тело девушки, подозрительно похожей на меня. Не знаю, было ли это стечением обстоятельств или очередным подвигом моего «возлюбленного», но девчонку опознала мама. Ее похоронили с моим именем. Таким образом, для родных я умерла.

Ирвин смотрел на меня удивленными глазами. Видно, ему не верилось, что я способна на такие поступки. Что ж, пора разочаровать моего мальчика. Ангелом я никогда не была, и быть не собиралась.

– Тебе не было страшно?

– Было, – я немного помолчала, погружаясь в воспоминания. Нечасто я возвращалась к этой истории.

– А родители? Ты не жалеешь?.. – Ирвин подбирал слова очень осторожно, явно опасаясь меня задеть.

– Иногда. Когда забываю о том, как прошло мое детство. Они любили меня, разумеется. По-своему. Но куда больше они любили свое семейное дело. И тот доход, который оно приносило. Чаще всего меня воспринимали, как потенциальную наследницу. И только лишь. А мне не хотелось связываться с их бизнесом.

– А твой… любовник? Что с ним? Он не докучает тебе сейчас?

Я удивленно воззрилась на вампира. Мне казалось, он более практичен.

– Ты что, серьезно считаешь, что я оставила бы в живых такого свидетеля? Я убрала его, едва закончив академию. Нет, Вин, он не просто был не нужен мне, он начал откровенно мешать. Постепенно он осознал, какую ошибку совершил, но было поздно. Инструмент сделал свое дело, и был выброшен.

Ирвин растерянно покачал головой, но не проронил ни слова, хотя я уже ждала от него если не упреков, то едких комментариев.

Мы помолчали, думая каждый о своем.

– А чему ты училась до того, как попала в академию? – поинтересовался Ирвин.

– Журналистика. Отсюда неплохая способность анализировать тексты. Кстати, отлично помогает мне на допросах. Так что берегись, – я подмигнула ученику. – Как тебе Санька?

– Отлично, – зажмурился Вин. – Воплощение счастья. Как ему удается быть таким позитивным?

– Характер такой, – пожала я плечами. – Не сомневаюсь, вы подружитесь. Если он, конечно, не достанет тебя вопросами о твоей природе.

– Слушай, я хотел спросить… Сегодняшняя твоя демонстрация в баре… Ну, то есть, я понимаю, что ты ничего не делаешь зря. Ты наказала Саньку за неуважение. Но… мне показалось, что эта сцена была рассчитана и на меня тоже. Я не прав?

– Отчасти. Специально я ничего не рассчитывала. Но, раз уж подвернулась такая возможность, отчего бы нет? Тебе важно понять, что взаимоотношения в мире наемников строятся на факторе силы. Кто сильнее, тот и прав. И щенков приучают к уважению с малолетства. Физически. Пока ты это не поймешь, я не советую тебе лезть с разговорами к мастерам. Саня – ученик моего брата. Именно поэтому я не сделала ему больно сверх меры, не побила и не заставила ползать на коленях и вымаливать прощение на глазах у всего бара. С любым другим щенком я обошлась бы гораздо жестче. Как и другой мастер мог бы обойтись с тобой.

– Я понимаю это, – возразил Ирвин, хмурясь.

Я сокрушенно покачала головой и отозвалась:

– Нет, не понимаешь. И, боюсь, не поймешь, пока сам не столкнешься.

Я промолчала о том, что его непонимание заключается, в основном, в том, что он не причисляет к «остальным мастерам» меня, судя по тому, какие вещи позволяет себе в моем отношении. Я надеялась, что он все же поймет.

– Я постараюсь быть осмотрительнее, – пообещал вампир, обезоруживающе улыбаясь. Мне почудилась снисходительность в этой улыбке, но, стоило мне сосредоточить внимание на выражении его лица, как оно тут же разгладилось, став нейтрально-добродушным. И я не могла быть полностью уверена, что не додумала увиденное согласно своим опасениям.

Еще около часа мы беседовали, в общем, ни о чем. Настроение у меня было неоднозначное, но впервые мне почти приятно оказалось находиться с учеником рядом и разговаривать. Ощущение хотелось продлить. Судя по тому, как охотно Ирвин участвовал в ни к чему не обязывающей болтовне, его чувства совпадали с моими.

Следующие пару недель мне было совершенно не к чему придраться в отношении Ирвина. Его поведение оставалось безупречным как с точки зрения вежливости, так и в свете требований профессионального этикета. Я выбиралась в «Тыкву», не задерживаясь там подолгу, чтобы постепенно приучать местное сообщество и моих друзей к присутствию вампира. Пожалуй, друзей в первую очередь. Ребята относились к Ирвину с явной настороженностью, и мой ученик это чувствовал. Я замечала, как нервно он сжимал ладонь в кулак, уловив очередной неприязненный взгляд, и мне было жаль его. Если предположить, что Ирвин чист, а его желание вернуться в мир людей искреннее, ему, должно быть, чертовски неприятно было ощущать враждебность к себе, вызванную его сущностью. Порой я видела, как напрягаются его скулы и опасалась, что Вин не удержится в рамках приличий. Но щенок демонстрировал великолепное умение владеть собой.

Ребята же постепенно расслабились настолько, что позволяли себе обсуждать в присутствии моего ученика работу. Имен и прочих узнаваемых деталей все равно никто бы называть не стал, при Ирвине или без него. Но говорить об убийствах зубастых в присутствии их собрата мои товарищи почему-то поначалу стеснялись.

– И тут, понимаешь, я попадаю в полную…

– Лужу, – рассеянно подсказал Глетчер, предупредив готовую сорваться с уст Красавчика грубость.

– Ну, можно и так сказать, – весело кивнул тот. – В доме я его не возьму. Нет, Джокер, я все уже просчитал. Он уйти успеет, пока мы с дверью ковыряться будем. Отследить и взять по дороге – маловероятно. А дальше он под такой охраной, что…

– А выманить? – неожиданно для всех подал голос Ирвин, доселе молча следивший за ходом разговора. Мрак и Тень взглянули с интересом. Святоша насмешливо фыркнул. Неразлучная троица, Джокер, Бинго и Глетчер, проигнорировали. Красавчик, замявшись на мгновение, пришел в себя и ответил:

– Как? Девственницу с порезанной глоткой поперек порога кинуть?

– Должны же у него быть слабые места, – пожал плечами Вин, проигнорировав выпад. Он быстрым жестом завел за ухо выпавшую из хвоста прядь, и я осознала, что вмешательство в разговор далось ему ценой немалых усилий. Вампир нервничал. Сильно. Я поймала себя на желании положить ему ладонь на плечо, но сдержалась. Боюсь, мой жест шокировал бы не только ребят, но и самого ученика.