Запах костров

– Признаться честно – удивлён… – грустно сказал иллюзионист, приближаясь к верному поклоннику. Тон его заметно растерял былое озорство, наверняка не хотел отдавать заслуженную награду этот жадный гость! – Как твоё имя, храбрец?

– Андрей Михайлович Андреев, господин! – без капли страха или смущения ответил он, а после выпятив грудь вперёд добавил: – Я сын губернатора, и ко мне положено обращаться на «Вы», любезный.

– Тебе понравилось моё представление?

– Да, очень! – захлопал в ладоши малец и его чудные кудряшки подпрыгивали в такт.

– Ну что ж, получи свою награду, Андрей Михайлович…

***

Старый фургончик при каждом шаге Андрея Михайловича жалобно скрипел. В тёмных его недрах, куда проникало лишь пара жалких лучей сквозь витражное окно, творился полнейший хаос: паутина царствовала во всех углах и щелях, толстый слой пыли мог заменить худой тюфяк, а по обе стены стояли вросшие в пол, кривые стеллажи. На их полочках мирно покоились старинные книги, букеты иссохших трав и бесчисленное количество склянок с цветными жидкостями, миниатюрными уродцами, искаженными гадами, что роняли горькие слёзы из опущенных глаз.

– Господин фокусник, покажи мне эти цветные бутылочки! – попросил мальчик, уже пытаясь дотянуться к заветному богатству. – В них что-то шевелиться? Что это? Покажи!

– Их нельзя брать руками, – отрезал маэстро, бесцеремонно оттаскивая храбреца в сторону. – Там есть книга, с пёстрыми картинками. Только взгляни на неё! Я привёз её из…

– Ну нет, книжками меня и учителя пичкают так, что уже противно! Хочу те склянки!

– Взгляни на камень из Египта! Его пнул фараон в одного из песиголовых божеств.

– Такие камни я и сам в собак швыряю!

– Погляди в то зеркальце! В нём отражаются вампиры, а не люди.

– Экая ценность, вампиры… Хочу то чудище под пробкой!

– Его нельзя трогать, Андрей Михайлович. Оно стесняется.

– Как нельзя?.. – удивился повторному отказу Андрей, в глазах его стали проступать горькие слёзы, точно мгновение назад ему несправедливо отвесили пощёчину. Искусный трюк. Кто в сила отказать плачущему ангелу в его крошечном капризе? Но чужестранцу, чьё сердце – кусок камня, не было больно видеть страдания дивного ребёнка, не терзала его совесть, и тогда Андрей закричал: – Я сын губернатора, ты должен мне их отдать! Я их хочу! Отдай мне их сейчас же! Грязный лжец! Я пожалуюсь отцу, он велит скормить тебя псам! И тогда весь твой волшебный фургончик станет моим!

– И что ты будишь со стеснительным чудовищем делать? – спросил долговязый, листая свои пыльные, уродливые книги.

– Он такой гадкий. И не только он, а все эти в баночках. Всех их хочу! Они шевелятся и кажется что-то шепчут. Прислушайся… Ведь и вправду шепчут! Я буду с ними играть, они меня будут веселить. А одного из них я брошу в кипящей суп на кухне, вот маменька с папенька-то за обедом удивятся, хи-хи. Отдай мне их. Ты же сам обещал незабываемое веселье, а теперь скупишься.