Через 5 лет я вернулась. И он как то прознал, что я в городе и пригласил меня погулять. Мы встретились и много смеялись. Как раньше. Его все интересовало, как я могла выйти замуж и кто этот бедолага. Мой брак был несчастен. А у него все было хорошо с девушкой. Он говорил, что они любят друг друга, что нечего переживать. Да я и не переживала.
Мы снова потерялись на год. Через какое-то время я получила смс. «Привет! Пишу тебе из армии!». Я была приятно удивлена и горда за него. Только в армии у него было не все так сладко. Он заболел пневмонией, а потом заражением крови. Пролежал 3 месяца в реанимации, учился заново ходить. Ему поставили железный каркас в живот, и он называл себя роботом. Даже в таком состоянии он умел шутить над собой. Как он мне сказал «ничего серьезного». Бедняга парень. Но я не предала этому значения. Подумала, что он где-то мог приукрасить, и мы через год встретимся, и я проучу его так шутить. Он задавал вопросы про моего мужа, но к тому моменту я развелась. Он расстроился. Сказал, что бы я не переживала, что он вернется и устроит для меня праздник свободной жизни. Я пожелала скорейшего выздоровления.
Через 3 недели мне написала его девушка.
«Вера, здравствуй! Твой друг умер вчера ночью. Я разговаривала с ним по телефону, и это случилось прямо у меня на проводе. Кажется, отказало сердце». У меня потекли слезы. Я не знала, что сказать, как ее утешить. Она продолжила: «Когда он умирал, мы разговаривали о тебе. Знаешь, на самом деле, он любил тебя. Больше, чем кого либо. Он мечтал, о том, что вы когда-нибудь будете вместе. Мы постоянно о тебе говорили».
Я не смогла прийти на похороны. Да и после на могилу. Я не смогла простить себе этого. Что не видела его отношения ко мне и что не показывала своих чувств. Только спустя годы, прошедшие через его смерть я поняла, что не нужно ждать, нужно любить здесь и сейчас.
Мурмурация.
Подполковск. Город под куполом, защищающих местных жителей от камнепадов и метеоритных дождей. Восемьдесят второй год после эры человека разумного. Жизнь стала смесью кварца, карбоната натрия и извести. Все люди – прозрачные и пустые стекляшки, интересующиеся только тем, как задеть чужие чувства и разбить их вдребезги. Так начиналось каждое утро, и заканчивался каждый вечер. Под особые звуки бьющегося стекла.
Тик-41 был обычным работником на фабрике салфеток, без семьи и детей. Он был настолько обычным и опосредованным, что его распорядок дня состоял из 3х пунктов: дом, работа, бары по пятницам, и снова дом. Он был целым и невредимым стеклянным человеком на планете. Его отличали только пару царапин и небольшие разводы на руках и щиколотках. Все люди этого города делились на две части. Те, кто боялись, что их разобьют и «разбиватели», которые считали бьющееся стекло своим хобби. Тик-41 относился к первым. Он никогда не имел ни с кем никаких связей. Даже в баре он потягивал бокал Teacher's Highland Cream в исключительном одиночестве. Тик-41 не раз видел человеческие смерти. Как-то за соседним столиком какая-то банда разбила руку невиновному человеку. Да что там, даже самому Тик-41 угрожали разбить ноги по коленную чашечку. После таких случаев он всегда держал при себе зажигалку с температурной мощностью в 18000С.
Но эта пятница была особой. Тик-41 как обычно пошел в свой любимый бар, что бы пропустить бокальчик Teacher's Highland Cream. Но в баре было так оживленно, что даже некуда было сесть. На сцену вышла какая-то девушка и начала петь. Она пела так обворожительно и красиво, что Тик-41 даже расхотелось пить. Хотелось слушать лишь ее голос. Она пела что-то про метеоритный дождь, про то, что жить так хорошо. Еще что-то про взаимоотношения. Тик-41 не слушал слов. Он наслаждался лишь ее голосом. Закончив петь, бар начал аплодировать. Все были в восторге. Тик-41 продолжить попивать Teacher's Highland Cream. Внезапно к нему подсела девушка со сцены. Заказала себе Маргариту и заговорила с Тик-41. Ее звали Мирель-9. Она говорила так оживленно, бурно. Мужчина заметил, что на ее бедре не хватает осколка. «Интересно, что с ней произошло?» подумал он. Девушка была наполнена жизнью. Тик-41 молча сидел и слушал ее. Наблюдал за ее поведением, изгибами, улыбкой. Неожиданно Мирель-9 предложила покинуть бар и пойти куда-либо еще. Тик-41 был самым счастливым в ту ночь. Они гуляли, обнимались. На мосту у реки Кокитос они поцеловались.
Эти встречи продолжались каждый день. Тик-41 никогда не был так счастлив. Он решился на серьезный шаг: сделать ей предложение. Мужчина достал все свои сбережения и купил кольцо с самым красивым в мире камнем.
Вечером их ждал ужин в его квартире. Тик-41 безумно нервничал, суетился. В комнату вошла Мирель-9. Она была чем-то расстроена. Тик-41 сразу же начал выяснять, что же случилось. Вдруг в комнату ворвалась банда, которая была в баре. Они схватили Тик-41. Плененный посмотрел на Мирель-9. На ее бедре больше не было осколка.
– Почему? – спросил Тик-41.
– Тик-41, прости.. Я уже давно работаю с ними. Нам необходимо это.. Мы специально ищем людей, у которых никого нет. Это просто бизнес, Тик-41. Поддержание здоровья.
На этих словах банда разбивает Тик-41 на мелкие крупицы, и начинают собирать его в карманы.
– Молодец, Мирель-9. – сказал один из банды. – Нас ждут еще четыре олуха на сегодня.
Они забрали осколки, забрали некоторые вещи из квартиры и скрылись. Мирель-9 подошла к столу и взяла коробочку с кольцом. Она надела его на левую руку, хотя на ней уже ютились 6 колец. Посмотрела на общую картину своей руки и сказала:
– Теперь частичка тебя будет со мной.
Тик-41 навсегда стерли с лица этого мира.
Эйфоретика.
Это была ночь. Весь город блестел черным, как латексный секс-костюм подружки на пару встреч. В одном из зданий города на последнем этаже собиралась на вечеринку Кес. Она аккуратно красила ресницы, а затем медленно наносила лаковую красную помаду. Натянув сексуально черные чулки, она подошла к панорамному окну. Кес закурила, поправляя черное короткое платье. Город сиял красками нефти. Девушка улыбнулась. Она надела черное галеро и туфли на шпильке. Цокая каблуками, Кес подходит к лифту и выпускает сигаретный дым. Двери лифта закрываются.
Изящные ноги Кес тащили ее к блестящему черному Mercedes-Benz W140. Она садится в машину, и та трогается с места.