Человек-водоросль

«Успеть бы вернуться в город до жары», – лениво подумал Ленька и вдруг увидел быстро приближающийся бампер передней легковушки. Еще секунда – и случилась бы та самая первая авария, которую он страшился больше всего. Какой-то покровитель новичков на дороге решил в тот момент обратить внимание на Леонида, потому что Ленька, совершенно не понимая как, умудрился затормозить и вывернуть на кромку обочины, не скатившись при этом в кювет. Чего избежал он, не смогли другие участники движения, и грузовичок, тащившийся за Тойотой Леньки, врезался в переднюю легковушку, которую тоже не минула сия участь. Будто в замедленной съемке, Леонид плавно катился по обочине, глядя то на полосу грунтовки перед собой, то на ряд автомашин сбоку – все, кто справа, складывались в «поезд». Или «в гармошку», как любил выражаться Михаил Иванович, который заснул настолько крепко, что пропустил все представление. Думать про инструктора времени у Леонида не было, так как на дороге творилась настоящая вакханалия.

В какой-то машине врубился бодрый автозвук, да на такой громкости, что у Леньки завибрировало в мозгах, а басы прошлись по всему телу, пронзив внутренние органы. Он даже музыкантов узнал – Мьюз, так как сам их слушал. Метью Беллами горланил свою знаменитую Апрайзинг, и под мощный бит вселенная показывала не менее мощную картинку. Ленька и про дорогу забыл, так как подобного даже в «Форсаже» не видел. Ему очень хотелось знать, как такое могло случиться, но сразу шесть тачек взлетели в воздух с разных сторон и, эпично перевернувшись, приземлились с грохотом, похожим на извержение супервулкана. При этом два джипа столкнулись еще в воздухе – сначала пыхнул огненный шар, а только потом до уже порядком оглохшего Леньки докатился рев взрыва. Внедорожники, как и машины, на которые они грохнулись, скрылись в пламени, которое запылало, как в известной фразе – «до небес». А Мьюз все не умолкали, и голос певца звучал панихидой.

– Мих… Иванович, – протянул, заикаясь, Ленька и тут услышал:

– Газу, газу, придурок! Жми давай!

То были последние осмысленные слова инструктора автошколы «Счастливый руль» Михаила Ивановича Задорожного. Леонид повиновался на автомате, привыкнув слушать и беспрекословно выполнять инструкторские приказы. Тойота рванула со всей дури, так как Ленька, наконец, осмыслив увиденное и впечатлившись настолько, что перестал соображать, выдавил все сто двадцать, отчего возмущенно завопили колодки, а к арбузно-пляжным ароматам добавилась вонь паленой резины и пожара. Позади Тойоты надувался огненный шар невиданного по размаху ДТП, а где-то в отдалении допевал свою песню Мэтью Беллами.

Шаморовская трасса – не то место, где можно экспериментировать со скоростью, и где-то через полминуты мозг у Леньки включился, напомнив, где находится педаль тормоза. От резкого торможения Тойота пошла юзом, но каким-то чудом еще удерживалась на бровке обочины. На асфальте же справа выстроились столкнувшиеся авто, число которых, вероятно, должно было перевалить за сто – Леониду было не до счета.

Он не помнил, почему ему вдруг захотелось оторвать взгляд от грунтовки и взглянуть на инструктора. Наверное, интуиция сработала. Как бы там ни было, но Ленька это сделал. И хотя он уже думал, что ничему никогда не удивится, но удивляться пришлось. Не каждый день увидишь, как инструктор автошколы превращается в… зомби. Михаил Иванович, возможно, еще что-то соображал, но творилось с ним, определенно, не ладное.

Кожа приобрела мертвенно-зеленый оттенок, глаза выпучились, будто он страшно тужился, вокруг глазниц и бровей проступила сетка темных вен, а зубы… Михаил Иванович широко раскрыл рот, отчего к тошнотворным запахам прибавилась еще и вонь гниющих водорослей, а на шею сложились складками сразу несколько подбородков, так как инструктор давно страдал от избыточного веса.

Помотав головой, словно отрицая очевидное, Михаил Иванович скосил налившиеся кровью глаза на обомлевшего Леонида и вдруг клацнул зубами по руке Леньки, вцепившейся в руль. Вернее, не зубами, а острыми бурыми пластинами, которые воняли, будто давно выброшенная на берег водоросль. Леониду в тот день продолжала покровительствовать вселенная, так как руку он успел отдернуть, но любая удача заканчивается. Подошел к концу и путь старенькой учебной Тойоты. Машина рывками остановилась, чтобы уже никогда не завестись снова, а Ленька еще на ходу принялся отстегиваться, собираясь удирать от взбесившегося инструктора, в которого будто бесы вселились. Только ремень безопасности и мешал ему вцепиться Леньке в горло – из-за толстого живота Михаил Иванович никак не мог дотянуться.

И тут, когда Леонид уже справился со своим ремнем и готов был выскакивать из машины, в бок легковой Тойоты прилетела ее судьба в виде микроавтобуса Митсубиси Делика. Леньку выбросило через боковое стекло прямиком под колеса Делики, которая, протаранив Тойоту, останавливаться на собиралась. Но парнишка, вылетевший из Тойоты на асфальт, стал непреодолимым препятствием. Последнее, что увидел Ленька, был зеленый Михаил Иванович с острыми клыками-пластинами во всю пасть, который-таки порвал ремень безопасности и теперь лез на него через капот Тойоты.

Но в этот момент из Делики выскочил здоровый качок с палкой в руках, который так ловко ею орудовал, что через пару секунд от головы Михаила Ивановича ничего не осталось. Инструктор рухнул рядом со своей отслужившей машиной, а мужчина с угрожающим видом и с окровавленной палкой наперерез направился к Леониду. Самое лучшее, что мог Ленька придумать для своего спасения, это потерять сознание. Что он и сделал.

Глава 4

Очнувшись, Дана минут пятнадцать наблюдала за своими похитителями, прежде чем сообразила, что делать. Ругать себя за ошибку с киллером она не стала. Время для выводов и уроков наступит позже. Обидно было, конечно, за свою беспечность, она ведь решила, что наемник «Белого Лотоса» как обычно начнет задавать вопросы о том, где деньги, но этот не дал ни шанса. Выстрелил в упор, едва за ней закрылась дверь. Тогда, теряя сознание, она еще гадала, почему не убил, а лишь ранил в руку, сейчас, скорчившись на откидном сидение микроавтобуса, поняла – задавать вопросы собирались в другом месте.

За рулем сидел тот самый брюнет с цепким взглядом, которого она заподозрила в причастности к мафии еще в кафе. Рядом – его простоволосый дружок с неприметной внешностью. Оба были на взводе, жестикулировали и кричали друг на друга. После ранения в голове стоял туман, все звуки доносились будто сквозь одеяло. Впрочем, пуля тут была ни при чем, Дана успела себя осмотреть. Ранение сквозное, кровь ей остановили и даже наложили повязку, вероятно, из автомобильной аптечки. Рука болела так, будто ее облили кипятком. Боль переходила от острой к тягостной, давящей и снова возвращалась к точке кипения при каждой встряске. Огнестрельных ранений ей получать еще не приходилось, только ножевые и травматические, но Дана обошлась бы и без такого опыта. Снова захотелось себя ругать, однако боль помогла переключиться с волны бесконечного пессимизма в режим выживания.

Рядом с ней на пассажирском сидении у окна лежал еще один похищенный – вероятно, мафия решала все свои дела в этом районе сразу, оптом. Парню на вид было не больше двадцати, на голове – повязка в крови, тонкая красная струйка стекала по его шее на светлую обшивку сиденья, намертво въедаясь в ткань.

– Очнулась? – вопрос застал Дану врасплох. Тот, что с русыми волосами, обернулся и с любопытством заглядывал ей в лицо. – Ты только не пугайся, у нас тут зомби-апокалипсис. А тебя сейчас в больничку везем. Мы уже на Луговой, скоро до поликлиники доедем, хотя мне кажется, что это плохая идея. Но раз Влад сказал, что довезет до больницы, значит, довезет. А там ты уже сама от зомби-врачей отбивайся.

И парень хохотнул, убедив ее, что с ней разговаривает кто-то не совсем нормальный. Каждое второе слово отдавало бредом, впрочем, именно каждое второе слово она и слышала – шум в голове нарастал.

– Ты, дурак, Егор, – брюнет озадаченно обернулся и быстро окинул ее цепким взглядом, от которого мурашки по спине бегали. Вот точно в силовых структурах тип работал.

– Вы не волнуйтесь, а его не слушайте. В вас стреляли, но кровотечение остановилось быстро. Нужно, чтобы врачи посмотрели, хотя подозреваю, что бардак там у них творится знатный. В городе что-то случилось, то ли заражение, то ли теракт с биологическим оружием. По радио ничего не говорят, интернета нет, каналы вообще не работают, а те три, что мы поймали, передают музыку. Мы вас в больнице не оставим, довезем, куда надо. Вы где живете? Впрочем, советую в городе не оставаться. Если есть возможность уехать, надо уезжать, где-то пересидеть этот хаос.

– Совершенно с тобой согласен, друг, – подхватил русоволосый парень, которого назвали Егором. – Только мы зачем-то еще одного раненого подобрали, и с ним тоже придется возиться.

Нет, не похожи они были на людей из «Белого Лотоса». Впрочем, босс Токсин Изумрудный славился хитростью и мог прибегнуть к новым способам, отказавшись от привычных наемников. Может, под больницей эти типы имели в виду совсем не больницу? И что это за заражение такое? Дане стоило поразмыслить над крупицами информации, что она получила, но тут судьба подкинула шанс, от которого она не могла отказаться.

Делика резко затормозила, Влад разорался трехэтажным матом, непристегнутую Дану толкнуло вперед, чем она и воспользовалась. Схватилась за ручку и потянула дверь на себя. Та оказалась незапертой, скользнула легко и плавно, и вот уже Дана стояла на горячем асфальте среди хаотично воткнувшихся друг в друга машин – привычная картина для Луговой, где днем и ночью все застревали в пробке. Впрочем, у сегодняшнего затора имелся какой-то особый, глобальный оттенок, так как некоторые авто пустовали, замерев посреди дорожного потока с распахнутыми дверцами и пустыми салонами. Они-то и стали причиной коллапса. Сейчас он был ей на руку, так как означал одно: погони не будет. А если и случится, то по-честному: на своих двоих, а на не колесах.

Площадь Луговая была зажата с одной стороны подступающим морем, с другой – растущим рынком и кинотеатром, с третьей – старинным жилым массивом. Весь этот лабиринт был густо оплетен сетью дорог, похожих на сосуды больного атеросклерозом. Дана бросилась к рынку, решив, что шансов затеряться между торговыми рядами больше, чем в жилых дворах. Однако за ней никто не последовал. Перебежав дорогу, она оглянулась, но синяя Делика уже исчезла из вида, скрытая двумя столкнувшимися фурами. Казалось, что подобного дорожного затора Луговая еще не видела – может, так оно и было.

Сначала Дана сосредоточенно бежала, виляя между припаркованными авто и прилавками, потом стала что-то подозревать и, остановившись у киоска с газетами, огляделась. Луговая всегда была многолюдна, но, как и с машинами на дороге, сегодняшняя толпа тоже отличалась от привычной. Почти все либо бежали, либо шли быстрым шагом. Где-то кричали, но крики быстро тонули в общем гвалте городского шума, среди которого тон задавали автомобильные гудки. Не меньше десятка водителей со всей дури жали на клаксон, и громче всех, конечно, ревели фуры. Вдали выли сирены, в небе тарахтели вертолеты. Где-то гремел автозвук, но и он долетал до Даны приглушенным, намекая что у нее, возможно, сотрясение мозга. Голова болела и слегка кружилась, тошнота подступала к горлу, в ушах периодически звенело.

Люди тревожно оглядывались, некоторые пробегали с выпученными глазами и красными, вспотевшими лицами. Поднималась привычная августовская жара, бегать в такую погоду было тяжело. Куда они все? Что происходит? И хотя Дану волновало собственное положение, в частности, то, что ее отыскала мафия, творившееся вокруг не могло не вызывать вопросы. Что там говорил тот русоволосый? Теракт?

Она вдруг поняла, что у нее снова течет кровь, пропитав рукав футболки, а боль перешла в новую стадию. Впрочем, никто внимания на Дану и ее окровавленную руку не обращал. Девушка только теперь заметила, что киоск, к которому она привалилась, пустовал, хотя весь товар остался на месте – журналы, газеты, жевательная резинка, детские игрушки. На столе у окошка блестела стопка монет, стул отодвинут, на крючке у двери висели сумка и шляпка. Сама хозяйка киоска исчезла, даже табличку о перерыве не оставила.

В толпе вдруг завизжали, и в поле зрения показались двое в жутких масках с зелеными лицами и всклокоченными, будто искромсанными тупыми ножницами, волосами. Глаза у них были покрыты густой сеткой красных прожилок, которые расползлись и на коже вокруг глаз, но уже бурого цвета. Эти двое шатались, будто пребывали под веществами. Они то и дело сталкивались друг о друга, отлетали к прохожим, цепляли их за одежду, но самое мерзкое – разевали рты, брызгали вонючей слюной и клацали темными зубами, словно специально подточенными.

Когда надо, полиции никогда нет, пробурчала про себя Дана, тихонько отступая за киоск. Потом вспомнила, что таким образом могла еще развлекаться молодежь. Заодно поругала и молодое поколение городских бездельников – гиков и геймеров. Понимая, что молодежь этими категориями не ограничивалась, Дана при каждом удобном случае проходилась ворчанием именно по гикам. То ли мстила за свою погубленную молодость, то ли просто плевалась ядом от безысходности, но прошлого было не вернуть, настоящее превратилось в бесцветное месиво нерадостных событий, а будущее так и вовсе выглядело сплошной тьмой. Что бы там сейчас на рынке ни происходило – флешмоб или, действительно, заражение, она в этом участвовать не собиралась. Проехав едва ли не все злачные места Юго-Восточной Азии, Дана умудрился не подцепить никакой лихорадки или другой экзотичной болезни и с тех пор верила в собственную неуязвимость. Пуля ее, конечно, настигла, но никакая болячка не одолеет. Пока Дана в это верила, так будет.

И тут ее словно молнией пронзило. А если подобное безумие сейчас по всему городу происходит? Сонька ведь в садике! Дана, конечно, не допускала и мысли, что с ребенком что-то могло случиться, но мчаться к ней следовало пулей.

Как бы ни поджимало время, но в первую очередь надо было позаботиться о себе. Если она завалится где-нибудь на улицах от потери крови, толку от нее не будет.

Аптек на Луговой было натыкано, как грибов после дождя, но на дверях либо болтались таблички «закрыто», либо двери просто не открывались. Перед глазами пронеслись пустые прилавки торговых рядов, некоторые – с коробками и несобранными товарами. Дана начала беспокоиться не только по поводу азиатской мафии.

– Стойте, не закрывайтесь, пожалуйста! – бросилась она к одной девушке, которая, испуганно оглядываясь, закрывала аптечный пункт на трамвайной остановке.

– Не работаем, – поспешно заявила та и округлившимися от ужаса глазами уставилась на окровавленную руку Даны. – Зайдите в другую аптеку, там помогут.

– Мне только перекись и бинты, я вас прошу, очень надо. Все закрыты, вы, наверное, последняя остались.

– Последняя? – в голосе девушке послышались истеричные вопли. – Кошмар! Я не могу вам помочь, простите.

Поняв, что толку от уговоров не будет, Дана решила, что легкое мародерство в такой ситуации не повредит, и навалившись на растерявшуюся продавщицу, втолкнула ее внутрь, плотно захлопнув за собой дверь. Боль в руке сразу же проснулась, от чего у Даны перехватило дыхание, но пути назад уже не было.

– Я полицию сейчас вызову! – с вызовом закричала девушка, но видно было, что Дану она боялась. Даже не попыталась оттолкнуть от двери, хотя у нее наверняка бы это получилось. Дана чувствовала, что слабеет.

– У тебя даже охраны нет, какая полиция, – отмахнулась она. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Выкладывай перекись водорода, бинт, все, что есть. Или я тебе витрины побью. И что есть из обезболивающего? Вот тысяча, больше у меня нет.

Дана выложила смятую бумажку на прилавок, только сейчас заметив, что купюра испачкалась в крови. Какое-то время они с девушкой играли в гляделки, но Дану в эту игру было трудно переиграть.

– С каждой секундой, что ты тянешь, там, – Дана ткнула в окно, – становится только хуже. Либо беги спасайся, а я сама все возьму.

Раздался звук выбиваемого стекла, и обе вздрогнули. У соседнего киоска с сухофруктами трое пацанов в грязных худи разбивали окно. Их явно не грецкий орех интересовал, а касса. Хозяин лавки исчез, оставив товар.

– Ладно, – взвесив все «за» и «против», девица решила выпроводить Дану «по-хорошему». Брезгливо смахнув деньги в сумочку, куда она, видимо, сложила выручку за утро, девушка принялась бегать по шкафчикам, собирая медикаменты.

– А что случилось-то? – не выдержала Дана, ошарашенно наблюдая, как грохнули стекла витрины в магазине бытовой техники. Сирены теперь выли совсем близко, но полиции видно по-прежнему не было. Неужели все так плотно застряли в пробках?

– В чатах ерунду какую-то пишут, – пробормотала девица, выкладывая перед Даной сверток с лекарствами. – Телик тоже молчит, будто все там разом подохли. Не верю я, что это теракт. Или болезнь внезапная. Чтобы полгорода с одинаковыми симптомами разом? Сестра у меня на Русском учится, полчаса назад еще связь с ней была, так она рассказала, что у них на потоковой паре сразу человек пятьдесят позеленели и стали на всех кидаться.

– Если не болезнь, то что?

– Вторжение, – уверенно заявила аптекарша. – Я всегда знала, что буду жить в период активного контакта с пришельцами. Где-то они приземлились и, похоже, случилось это во Владике. Кто бы подумал.

Спохватившись, Дана уткнулась в свой телефон – связь по нулям. Она выругалась.

– Все, иди своей дорогой, а я своей, – выпроводила ее, наконец, девушка, закрывая дверь и опуская жалюзи. Она еще верила, что сегодняшний хаос – просто один беспокойный день в августе. Дане тоже в это хотелось верить.

Люди уже не просто бежали по улице, а в панике метались, порой бросаясь на стены и… друг на друга. Дана сама видела, как парень в кепке вдруг навалился на старика, пытаясь его повалить. Она метнулась было на помощь, но тут к парню присоединились еще трое – подросток, пожилая дама и мужик в деловом костюме. Все вместе они завалили деда прямо на асфальте, Дана же замерла в паре метров, разрываясь между желанием ввязаться и осознанием того, что она нужна Соне живой. Брызнула кровь. Происходящее напоминало дурной голливудский фильм ужасов. Пока эта компания грызла старика, мимо Даны пробежали люди, толкая перед собой тележки, нагруженные бытовой техникой из магазина. Где-то этот сценарий она уже видела. Точно, в кино. Правда, она никогда не подумала бы, что налет цивилизации смывается так быстро. Еще утром Дана ехала в переполненном автобусе на работу, толкаясь вместе с другими работягами, работали светофоры, пассажиры оплачивали проезд, и кто-то даже уступил место бабушке – словом, обычный будний день. А в обед люди уже грызли друг друга и тащили ворованное из магазинов.

Опустившись на колени, Дана заползла под металлическую лестницу рядом с аптекой. Там воняло мочой и валялись окурки, зато ее не было видно. В самых антисанитарных условиях, какие можно придумать, она обработала рану, как могла, наложила свежую повязку, проглотила обезболивающее и подумала о главном: как добраться до детского садика на Чуркине, когда не ходят автобусы, и такси тоже вряд ли приедут? Впрочем, даже если бы у нее имелась своя машина, о чем ей постоянно пилила мозг Анжелика, то вряд ли бы ее наличие сильно исправило ситуацию: машины на дорогах стояли колом.

Невольно вспомнился Влад со своим микроавтобусом, но угрозы он сейчас не представлял. Со всей вероятностью его Делика до сих пор торчала в центре многополосного дорожного полотна Луговой. Выход виделся только один: идти пешком. Вся надежда оставалась на воспитательницу. Лариса Сергеевна всегда казалась Дане адекватным человеком, она не должна поступить, как эта аптекарша. Детей не бросит. Но червячок в груди уже вырос в змея, который вил гнездо во внутренностях. У Даны разболелся живот, а дурное предчувствие прочно завладело мыслями.

Чувствуя себя скверно, Дана решила делать как все – бежать. Часы на телефоне показывали полдень. За пару-тройку часов она точно доберется до детского сада, который находился рядом с их домом поблизости от Рыбного порта, где они снимали гостинку. Не самый лучший район, зато дешево. Оседать на Чуркине Дана никогда не собиралась, а что там творилось в голове у Анжелики, того никто не ведал, даже сама Анжелика – человек сиюминутных желаний и настроений. Мелькнула надежда, что Лазарева обратила внимание на творящийся вокруг бардак и уже забрала дочь из детсада. Эта надежда не подпитывалась никаким жизненным опытом и быстро умерла.

Дана осторожно выглянула из укрытия, но на асфальте осталось только кровавое пятно – ни деда, ни озверевшей компании. Дане приходилось сталкиваться с криминалом и его разборками, когда люди теряли человеческий облик, но то в далекой Азии, в трущобах Бангкока и Джакарты – не в цивилизованном Владивостоке. Зачем этим психам понадобилось тело старика? По улицам по-прежнему метались люди, к которым теперь приходилось присматриваться внимательнее. Среди них могли затеряться те самые – зараженные или отравленные, и на месте деда мог оказаться любой. Но в обозримой видимости никто ни на кого больше не нападал, лишь продолжали разворовывать торговые ряды и магазины, и Дана, дождавшись, когда людей стало поменьше, торопливо перебежала улицу.

Впрочем, от планов на бег скоро пришлось отказаться. Каждое быстрое движение отдавалось в раненую руку лютой болью, и Дана перешла на шаг, плотно прижав больную руку здоровой к телу. За всю ее спортивную карьеру она привыкла к нагрузкам, но Дана давно не тренировалась, к тому же, была ранена, поэтому скоро выдохлась и поняла, что без остановок не обойтись. Пути напрямую она не знала, хотя и подозревала, что где-то он есть, поэтому решила придерживаться автомобильной трассы. В сторону Чуркина пробка начала постепенно рассасываться, и машины хотя бы ползли, а не стояли, но пешком все равно получалось быстрее. По обочине в обе стороны двигалось много людей, что Дане не понравилось, и она свернула за дома, решив идти параллельными улочками.

Город был похож на разбуженного зимой медведя – злого, голодного, агрессивного. Полуденное солнце нещадно палило, ветер сдался, оставив вместо себя смрад выхлопных газов и чего-то тухлого, шум сирен, крики и вой клаксонов слышались повсюду. В царившем хаосе лилии и флоксы, цветущие на каждой придомовой клумбе, смотрелись издевательски.

Дана интуитивно шарахалась от каждого движения, предпочитая пережидать в подъездах, чем сталкиваться с незнакомцами. Она и в обычной жизни сторонилась людей, а сейчас привычку стоило превратить в правило. Что бы там ни происходило сейчас во Владивостоке, но опасность представлял именно человек, причем, обычный. Ни террористов, ни инопланетян Дана на улицах не заметила. Зато стала свидетельницей жуткой разборки в детской песочнице рядом с одним из домов. Свора зеленокожей ребятни терзала собаку, завалив ее у горки. Детишки ползали на четвереньках вокруг истерзанного тела дворняги, то и дело погружая окровавленные мордочки в разорванную брюшину. На весь двор воняло тухлыми водорослями и кровью. Дана спряталась за клумбу и, сотни раз поблагодарив жительниц дома за столь пышные цветы, проползла мимо разъяренной ребятни, прикрываясь флоксами и лилиями. За углом соседнего дома ее вырвало.

Не было это похоже на инопланетное вторжение или на террористическую атаку. Что там говорил русоволосый в машине? «У нас тут зомби-апокалипсис»? Более подходящих слов было не найти, вот только рациональный мозг Даны никак не мог допустить хотя бы малейшее фантастическое вторжение в реальный мир, где ей и так приключений хватало.

В нескольких дворах она наткнулась на мертвые тела. Судя по количеству ран все люди погибли насильственной смертью. Дана экспертом в этой области не являлась, но заметила, что раны похожи на рваные – будто от зубов. У трех тел были расколоты черепа, а рядом валялись булыжники, которыми и разбили головы несчастных. Детали она не разглядывала, преодолевая такие участки уже традиционным способом – по клумбам.

Прошло полтора часа, когда Дана свернула на дорогу к рыбному порту. В одном месте пришлось перебегать автозаправку с длинной очередью выстроившихся к колонке машин. Салоны были пустые, а у окошка кассы лежало тело с пробитой головой. Рядом валялся перевернутый мусорный бак, которым, похоже, и огрели бедолагу. У человека отсутствовала половина лица – словно ножницами под линеечку отрезали. Завидев клумбу, Дана привычно нырнула в цветочные заросли. По крайней мере, там еще и пахло получше, чем во всем остальном мире.

Но в этот раз ей не повезло. Вместо аромата лилий в нос шибануло зловоние водорослей, которое она уже научилась распознавать, как сигнал опасности. Завидев позеленевшую пухлую руку с темными ногтями, торчащую между стеблей, Дана тут же попятилась назад. Выбравшись из клумбы, она наклонилась, чтобы вытащить занозу, вонзившуюся в коленку, и так – вниз головой, глядя через свои ноги, увидела то, что окончательно убедило ее в правоте слов русоволосого. Во Владивостоке оживали мертвецы. Человек без лица, лежавший у окошка кассы, вдруг сел – медленно, раскачиваясь, будто после бурной попойки. Затем тряхнул головой, разбрызгивая вокруг себя кровь и бурую жижу, а потом его единственный глаз сфокусировался на Дане, вполне отчетливо на нее уставившись.

Поднимался он медленно, но у нее не было никаких сомнений, что этот труп сейчас направится к ней. Не сдержав крика, Дана еще больше привлекла к себе внимания, но ей было плевать. Ошибки громоздились на ошибки, однако в таких условиях ее выживать не учили, а фильмы про зомби она не смотрела, так как ужасов хватало в жизни. И все же слово так и просилось на язык. Зомби. Восставший мертвец. Где, черт возьми, полиция? Почему молчит система громкого оповещения о том, что в городе наступил трындец? И только ли во Владивостоке?

Как подсказывала интуиция и жизненный опыт, если кого сейчас и спасали, то начали, как обычно, с верхов. Именно так чистили городские улицы после снегопадов. Сначала расчищали коттеджные районы в пригороде, потом главные улицы, затем те, что помельче, где быдло живет. Остро осознавая, что сейчас быдло – это она, Дана не питала иллюзий на быструю помощь. Потом, конечно, и армию позовут, ведь такие завалы местными полицейскими силами явно не разобрать, но сейчас надо было спасаться самостоятельно. И что бы ей то ни стоило – обязательно найти Соньку.

Дана выскочила прямо на опрокинувшийся фургон, который перегородил улицу. Тротуар, цветущая клумба и ближайший подъезд были усыпаны яркими оранжевыми банками, сверкающими на солнце, словно драгоценные камни. Разглядев, что за содержимое высыпалось из грузовика, Дана подумала, что сейчас этот напиток и правда драгоценность. Без него она до детского сада с ясной головой не доберется. Уже и так хотелось заползти в какую-нибудь куртину с цветами, да там и сдохнуть. С Даны градом катил пот, повязка снова пропиталась кровью, и, хотя боль она уже не замечала, голова временами начинала опасно кружиться.

Схватив из кучи на дороге две баночки энергетика, Дана влила в себя обе, сразу почувствовав себя супердевочкой. Ну, Чуркин, держись. Никакие зомби ее не остановят.