Огонь и Я

Женщине этой очень хочется, чтобы наша прекрасная планета не прекратила своего существования, а Богу Огня хочется быть всегда рядом с возлюбленной, смотреть в ее глаза, делать ей подарки и любить, любить, любить… Ему хочется создать для нее на этой земле прекрасный цветущий рай, но сейчас, пока они не вместе, их жизнь друг без друга сложна, тосклива, печальна…

Плачет от безысходности возлюбленная Бабыргана, распуская по земле русла обильных рек, растекающихся паводками. Гневается за то на людей Бабырган и все более суровей кидает на землю огненные стрелы гнева, сжигая на ее просторах все, что мешает им быть вместе, потому, что он, сметая препятствия с пути, идет на землю, он идет к ней.

…В окружении багряных облаков, быстро крутится в небе пламенный круг, приближаясь к земле и приобретая отчетливо прорисованные очертания. Вращаясь вокруг ступицы, огненный обод колеса, своим огромным диаметром скрыл повозку, летящую по воздуху, которая пылающими разводами все же просматривалась сквозь мелькающие спицы – перемычки.

Колесница внезапно сменила направление движения, и рассекая окрашенные охрой облака, выскочил из клубящихся валунов – огненный конь, мчащийся стремительней ветра. Рыжая грива распустилась бушующими волнами, раскинулась по сторонам колыхаясь от широкого гребня молний, запущенных в копну лошадиной гривы – порывом ветра.

Ноги скакуна быстро мелькали, высекая копытами искры окрашивающие небо пурпурными бликами летящих, пылающих стрел, выбиваемых золочеными подковами.

Земля от летящего огня – содрогнулась и, ужаснулись, глядя на это Великое знамение, чьи – то злобно глядящие в небо глаза. Странный рев, будто из самой преисподни зазвучал множеством душераздирающих голосов, раздающихся повсеместно гулом, скрежетом, визгами… По всей земле, будто по долине смерти, от страха ни живые и ни мертвые, перепуганные явлением судного дня, выползли из потаенных щелей на поверхность – призраки, и всевозможные сущности низкого плана. Их так было много, уродливых и до такой степени отвратительных, что от одного взгляда на них можно было лишиться рассудка. Демонические сущности пораженные стрелами – воспламенились и горели, исчезая в небытие рассыпающимися крупицами пепла, подобного песчинкам золотого порошка охры.

Бог Огня пришел на землю!

Огонь и Я

Ангел последний

Многие люди, желающие познать духовные скрижали, ищут вход в страну тайных знаний – Шамбалу, чтобы посетив этот чудесный край, встретить своего Гуру, и пополнить Душу новыми знаниями, дарованными Духовной личностью. Но они даже не догадываются, что этот путь познания, лежит через Душу человека, через его, неведающую границ – мысль, через слово, через визуализацию… И если человек работая над своим Духовным миром, подчинит себе эти составляющие, он загорается изнутри ярким Божественным светом, тогда Учитель, по этому волшебному световому каналу, сам находит его, и открывает пред ним таинственные врата мистического мира – Шамбалы. Так и ко мне на Духовном контакте пришел учитель – Николай Рерих.

Великий бой набатного колокола пробудил ее ото сна.

Велуша присела на краю кровати, на ощупь сунула босые ноги в теплые комнатные тапки и встала с постели. Льняное рубище сорочки опустилось до самого пола.

Откинув за спину пряди медных волос и протерев ладонями заспанные глаза, она с удивлением увидела перед собой сидящего на табурете Старца. Хотя и визит его был неожиданным, Велуша ничуть не испугалась, а наоборот стала с любопытством вопросительно рассматривать Его.

Несмотря на пожилой возраст, лик этого человека был прекрасен и спокоен. От Него золотистыми потоками исходили энергии тепла, доброты, света, и из за этого спальная комната осветилась так, будто солнце засияло ночью.

Велуша поняла, ее нашел духовный Учитель.

Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза.

Старец первым перешел к действиям. Он встал с табурета, поставил на него ларец, тот, что лежал у него на коленях, достал длинный домотканый рушник тончайшего маркизета. Подойдя к Велуше, Он перекинул белоснежное полотно через ее правое плечо.

Богато расшитая ткань рушника, искусно прореженная узенькими мережками и окаймленная плетеной сеткой кружева, струилась по ее груди, свисая почти до колен.

Старец взял руками и перевязал концы этого мерцающего алмазной крошкой рушника на ее бедре.

Бледными нитями шелка, вышитая на белоснежном полотне фигура Ангела, выглядела живой.

Велуша, понимая, что Учитель ее благословил, даровав ей сверх силу, снова посмотрела в васильковую синеву хитро прищуренных глаз Старца.

– Ты Ангел! – Сказал Он безмолвно, но Велуше был понятен этот язык, который она слышала сердцем, и тогда Старец очень грустно добавил, – Ангел Последний.

В это мгновение стены комнаты сильно закружились, и будто рассеиваясь в пространстве, исчезли. Горные просторы высветились до самого горизонта. Велуша оказалась стоящей на на самой высокой точке длинного зубчатого хребта, покрытого вековыми снежными буграми.

Взору Велуши открылись бескрайние просторы земли, а мягкие облака, проплывали настолько близко от нее, что она вполне могла прикоснутся к ним руками.

Бесчисленное войско других Ангелов, обитающих в небе над облаками, увидело ее издалека, они, пересекая небосвод, потянулись к ней со всех сторон вселенной.

Ангелы подлетая к Велуше, приветствовали ее поднося свои дары, – это были крупные алмазные камни, острые грани которых от сильной дисперсии излучали ослепляющие блики света. Блики перекрещивались сияниям с мерцающей снежной пыльцой, поднявшейся в воздухе и ослепляли глаза стальным холодным блеском так сильно, что казалось, будто это диск туманной луны выкатился из за заснеженных вершин и засиял в ночном небе белым бриллиантовым солнцем.

– Мы ждали тебя! – Полилась их безмолвная, будто хрустальная, звенящая речь, – ждали, чтобы начать свою работу.

От этих слов, маленькая горячая искра огня вспыхнула в груди Велуши побежав по венам и вмиг воспламенив все тело. Сильное тепло разлилось внутри ее организма и охватило жаром сердце. Она вскрикнула, и сердечное пламя стало вырываться наружу с такой силой, что не было возможности сдержать его внутри.

Распускался в ее сердца багряный цветок любви, распахнул свои лепестки и вспорхнули над ним прекрасные алые бабочки. Полетели они в разные стороны, взмахивая пылающими ажурными крылышками, роняя за собой длинный шлейф огненных искорок.

От этого внутреннего пламени, Велуша наполнилась новой, неведомой ей ранее энергией, словно она сама, вся была соткана из миллиардов горящих угольков, искр и языков пламени.

Подобно Жар-Птице, расправив за своей спиной выросшие крылья, разбежалась Велуша по длинной узкой поверхности горы, почти не касаясь ее ногами, и, у самого обрыва, взмахнула крылами, сделала прыжок, отталкиваясь от горной вершины, огненным, взмахивающим крылами силуэтом кинулась вниз, а за ней, подобно пернатой стае совершающей миграцию, летели Ангелы Света, чтобы там на земле, среди алых вспышек падающих перьев судного дня, узреть, и прикрыть своими заботливыми, белоснежными крылами, людей, излучающих свет.

 
Он прибудет в лунный край,
Где будет схвачен, и доставлен в чужую землю.
Великий Пророк – Мишель Де Нотр Дам
 

Край Шести Лун – Алтай

 
О, великолепный край Шести Лун,
Ты избрал меня, сделав своей Богиней.
Моя река жизни высветилась,
Напитавшись светом твоего сердца,
Открывшегося моему воззрению.
 
 
Я познала великие тайны, хранящиеся в нем,
И, увидев чистоту твоей Души,
Оживились мои воды, став источником злата,
Месторождением самоцветов
И обителью алмазной россыпи.
 
 
Осознание твоего величия,
Твоей мощи и силы
Преклонило мою голову к твоим ногам
Испросить Благословения,
Чтобы воспеть тебя, – Мой Алтай, —
Величественный край Богов,
И зажечь в твоем небе Солнце!
 

Бабырган (Гора в Северном Алтае)

Одно из народных преданий гласит о том, что внутри горы живут люди, которые выйдут из подземного города в день конца света.

Участники фольклорно-этнографической экспедиции, молодой, вышколенный, лет тридцати мужчина – Кондрат Анисимович, и его коллега по научному цеху приблизительно того же возраста – Велуша Аркадьевна – исследовали древние и средневековые тексты.

В рамках реализации программы изучения, сохранения и возрождения традиционной культуры Сибири они имели возможность получить для дальнейшего анализа филологические материалы от настоящих носителей этнической культуры, поближе познакомиться с их бытующими традициями, обычаями, мифами и легендами, живущими в народе и передающимися ими из поколения в поколение.

В ходе задуманного маршрута ими планировалось обследовать поселение, расположенное на живописном берегу реки Белокурихи, а также побывать в предгорных равнинах Белухи, Бабыргана, Синюхи и ледника Маашей-Баш… – те самые места, которые больше всего окружены ореолом загадочной таинственности, витающей над ними и по сегодняшние дни.

Главной задумкой любознательных ученых было разгадать и приоткрыть человечеству завесу многих сакральных тайн этих живописных мест.

День пролетел незаметно и время стремительно клонилось к вечеру, когда, очутившись в глубинке одного из населенных пунктов и не найдя там объекта, заслуживающего внимания, они на ночь глядя, откинув в сторону страх и решив рискнуть, отправились на автомобиле по направлению реки Катуни, в сторону величественной горы – Бабырган.

Сильное желание встретить там мифический призрак старого шамана, о котором ходит так много толков, и который мог бы рассказать им что-то действительно интересное, важное, значимое и ценное, подстегивало их.

О том, что такой образ шамана обитает в этих горах, им поведал вековой старожил здешних мест, и правдоподобность его слов им предстояло проверить на деле.

Полная луна, будто огромный шар медово-желтого полупрозрачного халцедона, выползла на небо и мерцая бегающими алыми прожилками, повисла над проселочной дорогой, тянущейся к горе через поле и высветила ее.

По укатанным желобам дороги быстро передвигался темный силуэт автомобиля, из салона которого слышалась музыка, смех и разговоры:

– Если верить в миф, рассказанный этим старцем из Шульгина Лога, – щебетал женский голос, – то призрак шамана сам нас найдет здесь. Дед сказал, что именно это поле перед горой вовсе не поле, а иллюзорный мир, созданный шаманом, некий мистический переходный портал, в который он заманивает и запутывает путников, не пуская их в свою обитель, а сегодня ночь полнолуния, и он, следуя рожденной в народе легенде, обязательно выйдет в поле на камлание.

– Глупости все это, – вступил в диалог мягкий баритон, – если верить всем сказкам, то женщинам сюда вообще путь заказан, – он, высунув голову в раскрытое окно, посмотрел на небо, – тем более в такую жуткую ночь, – вернулся Кондрат обратно в салон и, обернувшись на Велушу, устрашающе прорычал: – А-га-га…

Велуша от неожиданности завизжала:

– Ну перестань, Кондрат, зачем ты меня пугаешь, меня же так кондратий хватит?

– Еще как хватит! – остановил он машину и продолжил, играя, растопырив над ней руки, рычать, пугая ее: – А-а-а-а, я призрак старого шамана, сейчас как схвачу тебя да надругаюсь…, – дурачился он.

Велуша отбрыкиваясь от него завизжала.

В этот момент фары машины неожиданно погасли, и автомобиль заглох.

– Что за ерунда? – выругался Кондрат.

– Мистика! – Еще не поняв серьезности ситуации, довольно прокомментировала Велуша.

Кондрат попытался вновь завести автомобиль, но все предпринятые попытки были тщетны, машина тарахтела будто трактор и не трогалась с места. Кондрат взял фонарь и, выйдя из машины, полностью осмотрел ее. Машина была исправна, но тем не менее не заводилась.

Кондрат, раздраженный, сел в салон и, о чем-то размышляя, молча смотрел в темноту лобового стекла, нервно постукивая пальцами по рулю.

– И что теперь делать? – спросила Велуша.

– Не знаю, может здесь в поле заночуем, а завтра с утра уже решать будем, как быть, давай сейчас костер разведем и палатку разложим.

– Да ну, – возмутилась Велуша, – по потемкам-то лазить полночи пройдет, может лучше в машине поспим?

– Ну уж не-е-т, – протянул Кондрат, – в машине в три погибели в кромешной тьме, как запертые в темном старом шкафу, еще и ты мне на ухо дышать будешь, словно привидение, я так не усну, хотя бы костер должен гореть.

– Только не говори мне сейчас, что ты темноты испугался как маленький.

– А ты не боишься? Через пару часов фонарь сядет, и сама запищишь тогда жалобно как маленькая.

– А вот и не запищу, а наоборот, буду ждать появления старого колдуна. – Э-ге-гей, – закричала она, выглянув на улицу через боковое окно, – шаман, ты меня слышишь?

– Замолчи немедленно, – прикрикнул на нее Кондрат, – сейчас не время шуток.

– А я и не шучу, мы же за этим сюда и поехали. Бабырган! – снова закричала она, – приходи, я буду тебя ждать!

– Прекрати немедленно, разве ты не видишь, что у нас проблемы?

– Тогда, может быть, ты еще раз попробуешь завестись? – наивно на что-то рассчитывая, то ли посоветовала, то ли спросила, толи подколола Кондрата она.

Кондрат ничего не ответил и, укоризненно на нее посмотрев, молча вышел из машины, открыл багажник и стал доставать из него запас дров.

Велуша с негодованием вышла за ним следом, но, видя его раздражение, подошла и, чтобы хоть как-то снять растущее между ними напряжение, погладила Кондрата по плечу.

– Какой ты замечательный мужчина, разве может дама решиться отказаться от такого заботливого романтичного парня? – ласково прощебетала она, но Кондрат, еще больше нервничая, отдернул свое плечо, скинув ее руку.

Велуша обиженно отошла от него в сторону.

– Какой аромат! – вдохнула она всей грудью благоуханье луговых трав, которые, настоявшись под жарким солнцем, приобрели необыкновенный пряный аромат.

Велуша нагнулась и сорвала у себя под ногами пучок какой-то редкой травы с соцветием белесых крохотных цветочных точек и поднесла ее к носу.

– А-а-ах, – втянула она в себя запах, – какой непревзойденный фимиам!

Велуша поднесла крохотный букетик к лицу Кондрата:

– Понюхай, какое чудо!

И не ведала она, что сорвала сон-траву, и вдыхание запаха сей травы, проникающее в тело человека эфирными маслами, увлекает его сознание вдаль, делая трансцендентным, и шаманы Сибири траву эту добавляют в настойки и употребляют их при камлании, чтобы суметь войти в измененное состояние сознания и начать слышать звуки безмолвия.

Кондрат нехотя втянул в себя воздух и без всяких комментариев продолжил свое дело. Велуша подождала ответа, но, он будто не обращал на нее никакого внимания.

– Машина сломалась, а я-то причем? – обиженно возмутилась она, – долго будешь дуться?

Кондрат по прежнему в ответ не проронил ни слова, а в неком еще большем нервном возбуждении старался быстро разжечь огонь.

– Ну, Кондрат, – полушепотом, будто внезапно стала бояться потревожить ночную жизнь окружающей природы, позвала она его, следуя за ним по пятам.

– Ух-ух… – грозно выдохнула рядом с ними сова и с сильным шорохом от рассекающих воздух крыльев пролетела над их головами.

Велуша, подняв на раздавшийся шум голову, прямо над своим лицом увидела ее крупные, хищно растопыренные когтистые лапы, и горящие угольками янтарные круги птичьих глаз. Велуша быстро пригнулась.

– Ай, – испуганно закричала она, – сова чуть ли не села мне на затылок.

– Ух-ух, – снова понеслось над простором, и ночными шорохами и звуками стало наполняться это место, придавая ночи мистическую, ужасающую атмосферу.

Велуше казалось, что лес ожил, зашевелился, что трава как-то подозрительно шуршит, словно в ней кто-то ползает, и деревья внезапно начали сильно шуметь, нагоняя страх, и стряхивая со своих ветвей спящих птиц, которые не понимая, что происходит, поднялись в небо черными тенями и хаотично замахали крыльями.

Луна светила ярко и была такой огромной и устрашающей, что всякие мысли об оборотнях сами полезли им в головы, выходя из контролируемого подсознания и нагоняя ужас.

Где-то совсем неподалеку начал посвистывать суслик, и, будто вторя ему, сперва тихо, а потом все сильнее и протяжней завыл на луну волк. Внутреннее состояние путников, обусловленное надвигающейся опасностью, еще больше нагнетало тревогу. А волк выл, выл долго, громко, одиноко. Его протяжная плачущая песня длинным душераздирающим стоном летела по простору, отзывалась в горах эхом, и своим расширяющимся звуковым диапазоном доносилась до путников, пронизывая насквозь холодной дрожью каждую клеточку их тел и приводя ученых в трепет.

– Кондрат, – слезно и жалобно пропищала Велуша, – мне очень боязно.

– Иди в машину, – скомандовал он, – не отвлекай меня.

Он плеснул на поленья горючей жидкости и чиркнул большой охотничьей спичкой по коробку. Огонь вспыхнул, и на душе у обоих стало спокойнее. Кондрат установил над костром треногу, подвесил котелок с водой и переключился на сборку палатки.

Велуша пару минут постояла с ним рядом, не выпуская из руки пучок травы, и за не занятостью, наслаждаясь его тонким эфирным шлейфом без конца нюхала цветы, а потом, понимая, что только мешается Кондрату под рукой, пошла в машину.

Закутав плечи в шерстяной старый плед и откинувшись на спинку сиденья, она смотрела на пляшущее пламя и, успокоившись от созерцания огня, стала то ли засыпать, то ли входить сознанием в забытье, в некое измененное состояние разума, при котором ей становилась доступна информация любого рода. И в состоянии полузабытья ее Душа полетела сознанием в неведомую ей ранее астральную проекцию, вышла в космос и напрямую сочеталась со своим духом, став более сильной и возвышенной разумом.

Шаман сквозь дрему услышал, что его громко позвала женщина, и от ее призыва его спящее тело начало пробуждаться.

Велуша спала, но даже полумрак ночи не в силах был скрыть ее укутанную покрывалом изящную, хрупкую фигурку, вздрагивающую во сне. Длинные густые ресницы карих глаз еле заметно моргали, и зрачки под сомкнутыми веками двигались так, будто следили за происходящим.

В тревожном сне русый волос, увлажнившись от повышенного напряжения тела, разметался по спинке кресла тонкими длинными извивающимися змейками слежавшихся прядей, которые в лоснящихся проблесках на фоне пульсирующего лунного света, становились похожи на расползающихся в стороны от ее головы, перламутровых медянок, лоснящихся медным блеском крохотных чешуек.

В полубреду Велуша вздрагивала всем своим существом и мотала в разные стороны головой, будто хотела скинуть с нее, разогнать от себя свившихся на затылке змеиных выползней.

Сильный, ни с того ни с сего поднимающийся жар тела до такой степени охватил ее пламенем, что даже видящийся сон она зрела в преобладании коричневато-огненных оттенков.

Сон Велуши был настолько реальным, что впоследствии она будет сомневаться, сон ли это был или все произошло между сном и явью.

Цокая высокими каблучками, она быстро шла по длинному коридору в презентационный зал. Огромная аудитория слушателей ожидала отчета ее исследований.

Войдя в аудиторию, она кивком головы поприветствоала присутствующих и облокотившись на кафедру, откинув за спину сплетенные в косу волосы и устремив свой взгляд на рядом стоящий стенд с выложенными на нем археологическими экспонатами и фотографиями схематических рисунков на горных валунах, заговорила:

– Уникальный материал, полученный мной в фольклорно-этнографической экспедиции в рамках реализации программы изучения, сохранения и возрождения традиционной культуры Сибири, позволяет предположить, что главной ключевой составляющей этих мест является вход в мистический мир, который населен людьми с сознанием Богов. Они способны напрямую принимать информацию от своего Духа и, наполняя ее самыми лучшими качествами из родников своей души, ретранслируют через себя на магнитное поле земли и через его токи, таким образом передают людям. Тем самым они пробуждают спящее сознание в жизненном геноме человека. Путем подбора вербальных ключей, Боголюди могут раскрывать закодированную в нем информацию, влияя на планетарное человечество, что предоставляет им возможность двигать эволюционные процессы, давая возможность человечеству жить без обузы навязанных кодовых программ.

Велуша повела рукой по карточной схеме, размещенной на стенде, акцентируя внимание публики на обрисовке контура Алтая. На центральном цифровом экране конференц-зала так же высветилась карта края, и Велуша, переведя дыхание и собравшись с мыслями, продолжила читать доклад:

– Хочется обратить ваше особое внимание на гору Бабырган, с которой началось мое исследовательское путешествие по Алтайскому краю.

Она взяла в руки, и продемонстрировала фото с наскальным изображением, запечатлевшим вулкан с жерлом, до краев заполненным магмой, вырывающейся наружу языками пламени, и белку, раскинувшую в стороны лапы, летящую над этим еще не разгулявшимся во всю мощь огненным потоком.

– Давайте рассмотрим детально данный рисунок и для его разгадки обратимся к мифам, легендам, приметам: так что же могла означать изображенная в прыжке над огнем белка – Огненная Векша, словно своим телом перекрывающая его? Как ни странно это прозвучит, ответ на этот вопрос сокрыт в народных приметах, бытующих и в нашем времени. Исследуя и анализируя эти исходные материалы, сопоставляя их с фольклорными сказаниями, я поняла, что сама суть данной горы – это крепко спящий вулкан, который в народе называют «уснувший богатырь», и глубоко-глубоко в недрах земли бьётся, пышет жаром его огненное сердце, а белка-летяга – Огненная Векша, неотъемлемая спутница Бабыргана.

Бабырган является хозяином огненной стихии, и если он заранее силой своего предчувствия слышит приближение огня, то направляет к людям в селения белку, предвестницу пожарищ, тем самым сигнализируя им о возможных опасностях, ведь не зря появление белки в жилых селениях наводит на людей тревогу о приближающихся бедствиях.

Гора Бабырган имеет в своем истоке мужское начало, об этом нам напрямую говорит ее название, и так уж с давних времен повелось, что женщине нежелательно приближаться к этой горе, дабы не потревожить крепкого сна Огненной Векши.

Велуша вышла из-за кафедры и подошла к стенду.

– Давайте вместе с вами попробуем пройти сквозь временное пространство примерно на две тысячи лет назад, в то время, когда, по данным исследовательского анализа, было на скалах высечено это изображение.

Велуша повела рукой по карте легким, плавным движением, огибая ладонью контур горного хребта, и соприкоснулась пальцами с абрисом горы Бабырган. В этот момент она словно ощутила телом прошедший по ней электрический разряд, нарисованная гора пробила ее слабыми разрядами тока, притягивая к себе. Рука Велуши стала затягиваться в открывшийся на чертеже спиралевидный мерцающий искрящимися горящими точками – фрактал, и сознание Велуши, перевоплощаясь в облик жившей тысячелетия назад женщины, одетой в ветхое рубище, полетело вслед за утонувшей в карте рукой. Оно понеслось над лугами, лесами, озерами, снежными вершинами горных массивов к высокому плато горы Бабырган.

Приблизившись к горе, среди многочисленных возвышающихся каменных останцев Велуша увидела будто сверху жилое конусообразное укрытие, сложенное из валежника, внешне чем-то похожее на берлогу дикого зверя.

Взгляд Велуши непонятным образом просочился сквозь сооружение, в котором, распластав в стороны крепкие мускулистые руки по деревянной, сколоченной из неотесанных досок лежанке, возвышающейся на шести широких колодах, храпел Бабырган.

Она внимательней присмотрелась к нему: очень мощное, крупное, в старой, изношенной до дыр рубахе из грубой рогожи, мускулистое мужское тело настолько обветрилось и прихватилось загаром, что было почти одного цвета с ядовито-рыжим пигментом его длинных волнистых волос. Волос, единожды в жизни заплетенных множественными косичками и от времени свалявшихся в плотную паклю, которая теперь скрученной проржавевшей кошмой, жгутами спадала чуть ли не до пола.

Богатырь крепко спал, прикрывшись ергачиной, а его фантом рыжим, как и скашлатившаяся борода Бабыргана, огненным призраком возвышался над горой, подобно часовому на посту, и, ревностно охраняя сон хозяина, осматривал территорию владений.

Днем его рассеивающаяся в солнечных лучах фигура была слабо заметна, но когда наступала ночь, огненная химера приобретала отчетливый горящий контур.

Сознание Велуши неслось дальше, осматривая гору со всех сторон, и остановилось у ее подножия. Она упала в ворох осенней листвы, рассыпанной у гранитных стен.

Дрожь от страха и холода пробирала женщину одновременно. Поднявшийся сильный ветер подхватил с земли листья и со свистом подул их на Велушу с такой силой, что она покачнулась, и с трудом удерживаясь на ногах, сопротивляясь потокам ветра, пошла вперед, а ветер усиливался, становился колючим, пронизывающим, будто кто-то невидимый гнал на нее бурю. Велуша, преодолевая ветреный поток, и, прикрывая лицо ладонями, шла к горе.

Ей хотелось ступить на тропу, ведущую к подъему, но она вовремя заметила, как огненная полоса вкруг очертила гору и пылает слабо видимым пунцовым пламенем, извергая из себя длинные жгучие языки, охватывающие весь периметр опаленной этим же кострищем горы.

Кондрат разложил палатку и пошел к машине, чтобы позвать Велушу к костру.

Дверца автомобиля была раскрыта, а плед скомканно лежал на сиденье. Велуши в салоне не было.

– Что за шутки? – недовольно пробурчал он и, обходя машину со всех сторон, позвал ее. Ответа не последовало, и Кондрат еще несколько раз, панически оббежав вокруг машину, с наползающим на него страхом закричал:

– Велуша, ты где? Велуша!

– Велуша! – донесся до нее как будто бы издалека еле уловимый голос Кондратия.

Велуша остановилась и, озираясь, осмотрелась по сторонам. Рядом никого.

Не понимая происхождения источника голоса Кондрата, она подняла голову вверх и стопой босой ноги не глядя потрогала почву перед собой. Стопа провалилась в ворохе опавшей листвы, и соприкоснулась с чем – то очень горячим.

– Ай, – от боли вскрикнув, одернула она ногу и посмотрела на обожженные пальцы.

Потом, не понимая происходящего, она протянула перед собой руку, чтобы ощупаться в пространстве и так же наткнулась на невидимую стену огня. Быстро одернув от незримого пламенного источника ладонь, Велуша посмотрела перед собой сквозь сумерки, всматриваясь через огненную дымку на каменистый склон, покрытый бурыми подтеками. Ее взгляд скользил снизу вверх, и на самой вершине горы она увидела слабозаметный фантом шамана Бабыргана, огненным призраком возвышающийся над горой. Пристально вглядываясь в округу, он искал того, кто посмел позвать его в свою реальность и этим воззванием активировал его проявление.

Голова Велуши кружилась от разносящегося внутри нее голоса:

– Тихо, тихо, успокойся, – говорил внутренний голос, – даже глаз поднять бойся в его сторону.

Фантом шамана Бабыргана узрел внизу перепуганную очень красивую женщину, и от этого его образ, сгущаясь, начал приобретать более насыщенную, прорисованную пылающим контуром фигуру, в своей трансмутации становясь похожим на химеру, глазницы которой вспыхивали раскаленными углями, извергающими пламя.

Точно такими же огненными зияющими глазницами вспыхнула вся гора, устремив на Велушу следящие распахнутые вежды, наполняющиеся огненной лавой. Лава струйками вытекала с этих глазниц, словно сама гора, взяла и разрыдалась, роняя горючие потоки слез наземь.

Пламенные прожилки в них сильно пульсировали, прокачивая лаву сквозь гору, и своим огненным потоком устремились к ногам Велуши горы, вытекающая сквозь каменистые трещины, змейками.

Велуша в ужасе закрыла лицо ладонями.

– Остановись, женщина! – прогрохотал чей-то страшный раскатистый голос.

Велуша вся сжалась в комок и замерла от страха, ее нога уже ступила на опасную почву огненной полосы, а зловещее чудовище смотрело на нее с высоты горного плато. В его глазах вспыхнуло и неистово разгоралось коричневое пламя.

«Беги без оглядки, – мелькнуло в уме Велуши, и внутренний голос, вспомнив наставления старожила, рассказавшего им о существовании шамана, говорил его словами:

– Это гора уснувшего огня, потоки женской энергии способны разбудить в спящем богатыре дикое пламя, и тогда приблизившаяся к нему женщина рискует быть настигнутой им и, попав под влияние пылких чар, плениться неземной страстью, великой силой и могуществом. Эта страсть до такой силы охватит ее плоть, сделав раболепной, что, потеряв рассудок, она добровольно расстанется с жизнью, пролив свою руду по каменистому склону бурыми потоками жертвенной крови, а ее измученное, обесточенное тело безжизненно застынет каменной глыбой останцев на самой вершине горы владений Бабыргана».

Велуша перепугано развернулась и, спотыкаясь, падая и вставая, попыталась бежать, а сочащаяся из горных трещин лава еще сильнее своим потоком потянулась к ней и, настигнув, стала втягивать ее в себя.

Велуша в страхе кричала, сопротивлялась, но все-таки, втянутая силищей потока, будто сама став такой же огненной субстанцией, потекла просочившись сквозь гору, устремилась по пылающим жилам к центру вершины горного плато.

Бабырган, сквозь сон заслышав запах женщины, принюхался, раздувая ноздри, и проснулся, втягивая свой блуждающий фантом обратно в напряженное и встревоженное тело.

Что-то потревожило его покой, заставило проснуться.

Он присел на краю своей лежанки и огрубевшими босыми стопами ног ощутил гуляющие, вот-вот готовые вскрыться и своим содержимым выскочить наружу горные вены. Пробудившаяся огнедышащая кровь вулкана бежала по ним.

Белка, выпотрошенной тушкой растянутая по углам его шестигранного бубна, вдруг налившись жизненными соками, – ожила и запрыгала по тонкой кожаной мембране так, что могло показаться, что она с большой скоростью бежит на месте, звуками ударов бубна наполняя пространство.

Шаман Бабырган поднялся с постели, осмотрелся вокруг и, недовольный тем, что его покой нарушен, сильно и раздраженно во всю мощь по-звериному зарычал, окончательно скидывая с себя оковы сна. Рык дикаря, наполненный невероятной силой, будто громовой раскат, заглушал панические вопли Кондрата. От этого тяжелого мощного звука задрожало небо и ходуном заходила земля, раскатистым громом разразились над долиной столкнувшиеся между собой тучи, и сотни вспышек молний в одночасье разразились над горой и длинными острыми копьями ударили в землю, раскалывая ее.

Облака наплыли на луну, затянув собой ее излучаемый туманный свет, и стало в долине совсем темно.

Кондратий бегал вкруг костра, машины, палатки и кричал от охватившего его ужаса. Ему казалось, что он сходит с ума, так как он отчетливо слышал разносящиеся вдали глухие удары бубна, крики Велуши и видел со всех сторон смотрящие на него из темноты огненные глазницы. А над горой Бабырган, куда они с Велушей держали путь, в свете молний высветилось выбрасываемое в атмосферу огромное облако пыли. Сухой, горячий, обжигающий ветер сильно подул ему в лицо.