– Сейчас мы вам и чайку принесём, и покушать чего-нибудь…
И от слов старушки на жандарма повеяло теплом.
Он огляделся, снял шинель и уселся у стола в кресло. И только теперь почувствовал переутомление за дорогу. Четверть часа спустя, горничная и няня принесли ему стакан горячего чаю, а на тарелках хлеб, масло и сыр. И подневольный спутник Юрия Сергеевича не знал, кого благодарить за всё это и как вообще отнестись ко всему, что перед ним происходит.
Жандарм намазал густой слой масла на кусок булки, отколупнул неуклюжий кусок сыра и стал есть с жадным аппетитом проголодавшегося человека. Горячий чай тонкими согревающими струйками разлился по его жилам, хмурое лицо жандарма прояснилось. Он закурил папироску, потянулся и посмотрел на тёмные окна, выходившие в сад.
В саду под напором ветра гудели деревья, в крышу барабанил дождь, и жандарму казалось, что дождь усилился, и темнота сгустилась. А ему тепло и приятно в этой незнакомой комнате усадьбы его недавнего спутника.
«Вот и поди ты, – думал жандарм, – я его вёз домой вроде как арестанта, а он сам же меня вон в какую комнату определил»…
Это обстоятельство положительно не вязалось со всеми представлениями жандарма, и он никак не мог понять, для чего всё это делается.
И ему даже стыдно стало за один случай в дороге, когда спутнику пришлось напомнить, что он не у себя в университете, а в дороге, под наблюдением «начальства». Жандарм помнил ясно, что он именно так и сказал: «Вы не очень тут разговаривайте, я, ведь, тоже для вас начальство». И жандарму только теперь стало стыдно за эти слова, и он думал: «Другой бы на его месте помелом меня из своего дома-то, а он»…
Ступеньки лестницы заскрипели. Вошла горничная с новым стаканом чаю. За нею следом в мезонин поднялся рослый парень, неся впереди себя подушку, одеяло и простыню. Сонными глазами парень окинул тучную фигуру жандарма, точно дивясь необычному гостю барина, и, медленно ступая по полу босыми ногами, вышел. Горничная прикрыла матрац простынёю, взбила подушки и расстелила по постели одеяло… Потом она взяла пустой стакан и сказала:
– Барыня приказала сделать постель для вас здесь… Если ещё захотите чаю, позвоните вот тут…
Она указала на кнопку звонка у двери и ушла.
Жандарм ел хлеб с маслом, – сыр ему не понравился, – пил чай, отдувался и думал: «Верно богато живут… Булка-то какая мягкая… масло тоже»…
Капли пота выступили на его лице, и он расстегнул пуговицы мундира. Выпив второй стакан чаю, жандарм, осторожно ступая, подошёл к двери, к тому месту, где горничная указала на звонок. Ему хотелось прикоснуться к металлической пуговке звонка, и он не решился сделать этого…
«Обеспокоишь ещё… Уж Бог с ними, час поздний!» – подумал он.
Ступая по полу ещё с большей осторожностью и стараясь не звякать шпорами, гость Юрия Сергеевича прошёл к столику со свечой и уселся в кресло. Он не отказался бы ещё от стакана чаю, разогнавшего его дремоту, но не решался прикоснуться к звонку.
«Если бы сама эта краля-то принесла, было бы хорошо», – подумал он о горничной.
И в его представлении мелькнул красивый профиль девушки с толстой косой.