Словом, невзирая ни на какие трудности, нужно было суметь унаследовать квартиру племянника на Садовой. Да, это было сложно, очень сложно, но сложности эти нужно было во что бы то ни стало преодолеть. Опытный Максимилиан Андреевич знал, что для этого первым и непременным шагом должен быть следующий шаг: нужно во что бы то ни стало, хотя бы временно, прописаться в трёх комнатах покойного племянника.

Булгаков М., "Мастер и Маргарита"

И, наконец, вторичные способы решения квартирного вопроса – обмены и наследование. Обмен, как мне кажется, можно причислить к способам приобретения жилья только в том случае, когда реализовывался вариант "с доплатой" – тогда можно было обменять меньшую площадь на большую. Но часто обмен происходил с целью разъехаться – родители меняли одну большую квартиру на две маленьких, дабы выделить жильё молодым (один из моих однокурсников таким образом заполучил однокомнатную квартиру), или распавшаяся семья пускала в распыл семейное гнездо (когда мои родители совершали обмен, дабы съехаться с бабушкой, мы въехали именно в такую квартиру). Рынок обмена с полным правом можно назвать рынком тех времён: он управлялся исключительно экономической целесообразностью, то есть жил сам по себе, порождал незаконную активность маклеров (а что в те времена было законным?!), регулировал сам себя… Но для того, чтобы принять участие в увлекательном процессе обмена жилплощади, для начала нужно было её заиметь.

И, наконец, наследование – по моим скромным наблюдениям, для моего поколения, чья юность и зрелость пришлись на ранние постсоветские годы, этот вариант стал вообще чуть ли не единственным способом решить квартирный вопрос. Скорее всего, моя выборка не может претендовать на статистическую достоверность. Возможно, мой круг общения нельзя назвать собранием очень уж успешных, или, чего доброго, богатых людей (хотя, справедливости ради скажу, что один из моих одноклассников стал, фактически, олигархом – по крайней мере, один из воронежских оборонных заводов принадлежит ему. Встретившись недавно в Москве с одноклассницей Кариной (мы пили кофе около Павелецкого вокзала, она была по дороге на работу, а я – из Тель-Авива в Воронеж), я напомнил ей про него, мол, вон как пацан поднялся – олигарх. На что Карина ответила – нет, Вася, он не олигарх, бери выше – он ЧИНОВНИК…). Но я могу с уверенностью сказать, что практически всё мои родственники и друзья, кого я знаю, живут либо в родительских квартирах, либо, продав их и, доложив немалую толику, купили свои. В советских, а для многих – и в постсоветских условиях жизни передача жилплощади по наследству является безальтернативным вариантом, потому что, как следует из вышеприведенных примеров, молодая семья может рассчитывать на свою крышу над головой, будучи уже не такой уж и молодой. А жизнь-то берёт своё – в последующей "Горькой главе" мы рассмотрим, почему в СССР так истерически рано женились. Теперь посчитайте: в 20 лет – молодые родители, в 40 – молодые бабушки и дедушки, в 50 – глубокие старики, которым уже, собственно, пора и честь знать, ибо молодёжь наступает на пятки, а квартира не резиновая. Ну так и средняя продолжительность жизни в России, к наступившему веку опустившаяся до шестидесяти с небольшим лет для мужчин, вполне себе отражает данные тенденции. Старикам тут не место, чего уж…

Впрочем, чтобы картина не выглядела такой уж мрачной, добавим немножко мёда в нашу бочку с дёгтем. Да, вы угадали – я имею в виду дачи. Явление это чисто российское в своей массовости и различных характерных особенностях, уходящее корнями аж в XVII век, когда Пётр Первый награждал своих придворных загородными имениями – собственно, оттуда и пошло слово "дача", от глагола "давать". Поначалу именно имения выполняли роль дач и были исключительно уделом аристократии, но уже в XIX веке разночинный люд уже вовсю отдыхает в Подмосковье, снимая у крестьян времянки и избы. Впрочем, нас больше интересует советский период, когда дачи приобрели хорошо известное нам предназначение: не только и не столько место для летнего отдыха на природе, но – земельный участок для прокорма. Уже в 1930-х годах советские люди стали получать "сады" – участки для выращивания плодовых деревьев и разбиения маленького огородика. Размеры участка не превышали 600 – 800 м² (знаменитые "шесть соток"). На таких участках разрешалось строить маленький домик (строго ограниченных размеров, и уж никак не двухэтажный, и без подвала!). И уж однозначно – прописываться в этом домике было никак нельзя, так что в прямом смысле дача квартирного вопроса не решала. В Воронеже, сразу за чертой города, расположены дачные кооперативы семидесятых годов, которые так и называются – Сады (Ближние и Дальние). На Садах получали участки многие – но не все, конечно. А вот настоящий дачный бум грянул в восьмидесятые – тогда уж дачу не получили, наверное, уж совсем асоциальные элементы. Именно тогда, в годы ранней перестройки, родилось выражение: "Перестройка дала умным людям кооперативы, дуракам – дачные участки, а всем остальным – "Аргументы и факты" ".

Взяли по участку в 1984 и мой папа с братом, дядей Мишей. Кстати, как и квартиры, дачи получали по месту работы, и объединялись дачники в кооперативы. Дачи восьмидесятых давали на колхозных землях, а значит – далековато от города. Чтобы добраться до нашего участка, нужно было ранним утром приехать на точку сбора около одного из городских вокзалов, а оттуда – автобус, нанятый кооперативом, ехал где-то с час времени прямо на дачи. Дача же дяди Миши располагалась (и сейчас располагается) примерно в ста километрах от города, около села Сенное. Забегая вперед, скажу, что родителям так и не удалось превратить свою дачу в место полноценного отдыха. Строительство скромного домика заглохло окончательно с трудностями перестройки, и спустя долгое время дача была продана. А вот дядя Миша проявил деловую хватку и хозяйскую сметку: уже через пару лет на его шести сотках стоял добротный, белого кирпича, дом с мансардой под двускатной крышей (в те времена все смешные ограничения были уже сняты, и дачные кооперативы радовали глаз прихотливостью и размахом архитектуры, хотя, конечно, дачникам последнего советского десятилетия было далеко до будущих "новых русских" с их поместьями и дворцами). В доме было две комнаты и кухня внизу и большое неотапливаемое пространство наверху, туалет и душ на улице. Позже удобства появились в самом доме, на участке выросла банька, и последние годы своей жизни дядя Миша жил там, можно сказать, безвылазно, и не только в летний период.

В конце 80-х – начале 90-х дачный бум только усилился: населению окончательно стало ясно, что кормить в переходный период никто не обещал, и надо выживать самим. Возделывание участка из прихотливого хобби стало необходимостью. Тогда же дачи стали называть португальским словом "фазенда" (fazenda – ферма, поместье), пришедшем из первого для советских людей сериала "Рабыня Изаура" (Бразилия, 1976-1988). Этот термин сохранился до сих пор – в 2013 году таксист вёз меня по пятничному Воронежу, забитому выезжающими за город, и объяснял разницу между понятиями "дача" и "фазенда" – на даче отдыхают, выращивая максимум цветы для услады взора, а на фазенде вкалывают, стоят раком на грядках…

По данным Википедии, дачными участками владеют около 30 миллионов жителей сегодняшней России. Смело умножаем эту цифру на три как минимум – ведь за каждым владельцем стоит семья – и получаем примерно 90 миллионов пользователей! И это значит, что когда россиянин рассказывает вам о своем бедственном положении в плане жилищных условий, нужно иметь в виду, что чаще всего на фоне действительно непростой квартирной ситуации у его семьи где-то за городом есть какой-то участочек с домиком, либо счастливо унаследованный, либо собственными руками выстроенный, и метры этого домика можно смело приплюсовывать к его городской квартире – какая-никакая, а дополнительная крыша (своя!) над головой имеется. И нужно заметить, что дело здесь не только в квадратных метрах. Для замордованного квартирным вопросом человека дача – это место, где он хозяин. Полноценный. Ведь многие отцы семейств, даже и живя в собственной квартире, десятилетиями мечтают о простом удовольствии – выйти поутру на кухню в трусах, но не могут сделать этого, потому что живут под одной крышей с тещей или невесткой… В таких случаях, на мой взгляд, терапевтический эффект шести соток невозможно переоценить.