Все началась два с половиной года назад. Несмотря на совершенство медицины и раннюю диагностику, несмотря на наноботов, обученных уничтожать раковые клетки внутри организма, до полной победы над онкологией было еще далеко. Хотя работа над этим велась, в том числе и в Регенширм.

Так получилось, что Элизабет как раз попала в тот небольшой процент, у кого возникают тяжелые формы рака, не поддающиеся лечению. Это разумеется было связано с генетической предрасположенностью, генетическая карта Элизабет предупреждала о таких рисках, но все равно болезнь нагрянула врасплох.

Первые симптомы появились неожиданно, и хотя вскоре был поставлен точный диагноз: Т-клеточный пролимфоцитарный лейкоз – редкий и очень опасный вид рака, лечение самыми современными методиками только отсрочило развязку. Был шанс, и неплохой, что болезнь удастся победить, благодаря генетически модифицированным стволовым клеткам, но увы, Элизабет попала в несчастливый процент. Болезнь возвращалась и прогрессировала. В течении двух лет два раза возникали рецидивы, и ее состояние ухудшалось все сильнее. Известный доктор-онколог, ознакомившись с данными анализов, сказал Карлу наедине, что вряд ли стоит рассчитывать на благоприятный прогноз.

И вот десять месяцев назад, когда Лизи опять слегла с тяжелым рецидивом, Карл впервые задумался над этим. Идея цифрового бессмертия уже давно занимала умы ученых и все сильнее проникала в массовую культуру. Проводились опыты с оцифровкой личности отдельных людей, проводились опросы общественного мнения, но до решительного воплощения этой задумки вроде бы еще не созрела ни научная база, ни само человечество. А Карл созрел. Поневоле.

Примерно через неделю, как эта мысль поселилась у него в голове, Карл пришел в приемную руководителя научно-исследовательского отдела корпорации, где работал он сам, и попросил принять его. Через пять минут его пригласили в офис директора. Томас Андерсон, доктор физико-математических наук, статный худощавый мужчина пятидесяти лет, с жгучими черными волосами и черными глазами сидел в кресле за столом возле большого окна и смотрел в монитор. Он мельком взглянул на Карла и жестом пригласил сесть в кресло напротив.

– Здравствуйте, мистер Андерсон.

– Здравствуй, Карл, ты что-то хотел?

– Да. Хотел поговорить с вами об одном деликатном деле, – Карл смутился, придвинулся ближе и наклонился. – Дело в том, что… Это касается моей жены… – он замешкался на секунду.

– Да, я слышал про нее. Прими мои соболезнования. Если нужна какая-то помощь с лечением, то обращайся лично ко мне. Мы положим ее в лучшую клинику.

– Спасибо, мистер Андерсон. Но боюсь, что никакая клиника уже не поможет.

– Да? Все настолько плохо?

– Да, – тихо ответил Карл, устремив взгляд на свои сложенные в замок руки.

– Ну что ж, мне очень жаль. Тогда что же ты хотел от меня?

– Я хотел… Как бы вам сказать… Просьба моя… Наша компания работает над проблемой цифрового бессмертия. Вы, несомненно, следите, одно из самых перспективных направлений трансгуманизма. Я напрямую с этой областью не связан, но знаю, что у нас есть определенные успехи… И я подумал, что можно… – Карл запнулся и замолчал, кусая губы.

Томас Андерсон вскинул брови и внимательно посмотрел на него.

– Карл, я понимаю к чему ты ведешь. Но боюсь, что провести процедуру перехода личности твоей жены в цифровую форму пока не представляется возможным. Раз ты интересовался нашей работой над цифровым бессмертием, то, наверно, знаешь, что кроме успехов, также имеется ряд нерешенных проблем.

– Да, я все знаю. Я говорил с Перельманом и другими спецами из его лаборатории. Проблемы есть, и не будь я поставлен в такое положение, то конечно бы не стал затрагивать эту тему. Но других вариантов похоже не остается. Это последняя возможность… Я не настаиваю, разумеется, я понимаю насколько это сложно. Но рано или поздно все равно этот шаг придется сделать – провести натурный эксперимент на человеке. Вот я и подумал, что раз уж так все…

Карл все сильнее волновался, пока говорил, хотя собирался придерживаться научного и беспристрастного тона. Произнеся последние слова, он замолчал и робко поднял глаза на директора. Тот хмурился и, по-видимому, размышлял. Крал вдруг испугался, что он сейчас откажет, и снова заговорил дрожащим голосом. Те мысли, что он не хотел обнародовать, но постоянно обдумывал наедине с собой:

– Я все понимаю – можно просто смириться, просто жить дальше, столько, сколько нам осталось. Говорить по душам, то что не успели сказать все эти годы, держать другу друга за руки, смотреть в глаза. А потом… – голос Карла дрогнул, – проводить ее в последний путь, кинуть горсть земли на гроб, поставить на камин фотографию с черной лентой. И жить дальше, уйти с головой в работу, походить к психотерапевту, говорить детям, что мама смотрит на них с небес, хотя они знают, что папа не верит во все это. Жить дальше, как и все в таких ситуациях, я не лучше других, не я первый… Я все это понимаю…

Тут голос Карла оборвался, он закашлялся и прикрыл лицо рукой, старясь подавить подступившие рыдания. Андерсон смотрел на него, нахмурив лоб. Наконец он вздохнул, достал из ящика маленькую бутылку с водой и протянул Карлу.

– Глотни.

– Спасибо. Я прошу прощения…

– Хорошо, иди. Не буду скрывать, твоя просьба несколько неожиданна… Но я поговорю с Перельманом, мы подумаем. И если есть какие-то варианты, то… Я дам тебе знать, Карл.

– Спасибо, мистер Андерсон.

Через две недели после этого разговора Карла вызвали к директору. Он пришел после обеда и в кабинете Андерсона увидел его самого, а рядом с ним руководителя лаборатории цифрового трансперсонализма Грегори Перельмана.

– Присаживайся Карл, – сказал Андерсон.

Карл с бледным лицом подошел к креслу и сел, не осмеливаясь ничего спрашивать.

– Мы с Грегори долго обсуждали твою проблему. В общем, ситуация такова… Грегори, давай лучше ты, – обратился он к Перельману.

Перельман, высокий мужчина с широким лбом над умными карими глазами и длинной густой бородой, прокашлялся и обратился к Карлу:

– Да, что можно сказать. Карл, мы с тобой говорили уже, и не так давно. Проблемы цифрового перехода я тебе вкратце описал. Что поделать, наука пока только подбирается к их решению. Но сейчас мы обсудили с мистером Андерсоном… В принципе, он может задействовать людей из других отделов, лучших инженеров, кибернетиков и программистов, даст под нашу задачу дополнительные мощности, еще три сверхпроцессора сможем задействовать в работе… Но все зависит от того, сколько у нас есть времени. Насколько плохо состояние твоей жены?

– Эмм, ну доктора дают примерно полгода, плюс-минус, – взволнованно отвечал Карл.

– Полгода, – задумчиво повторил Перельман. – Ну что ж. Я думаю, мистер Андерсон, мы можем попробовать. За успех конечно ручаться нельзя, но на то она и наука.

Карл сидел как оглушенный и смотрел перед собой. Андерсон задумчиво барабанил пальцами по столу. Наконец он взглянул на них и произнес твердым голосом:

– Тогда решено, начинаем работу с завтрашнего дня. Первый в мире проект по цифровому переносу личности человека. Мы лидеры в этой области, так что… раз все так сложилось, попробуем! Карл, завтра отбери из всех лабораторий, которые знаешь, наиболее толковых ребят, и будьте на связи с Грегори. Он будет руководителем, само-собой. Задача предстоит очень сложная! Грегори, ты все знаешь. Идите. А я сейчас сделаю необходимые распоряжения.

В тот день Карл почти не мог работать, мысли его не слушались и вертелись вихрем вокруг новости, что он узнал. Новый грандиозный проект, имеющий революционное значение для человечества! И кроме того – Элизабет останется жива! Он ехал домой, сидя за рулем, как на иголках. Ему было и страшно, и грызло нетерпение быстрее начать работу. Он уже примерно знал кого отберет в команду, были на примете, и не мало, весьма толковые ребята и девушки, кто увлекался разработками искусственного интеллекта. За годы работы в корпорации он повидал много блестящих умов и талантов. А у Перельмана в лаборатории имелись такие титаны как Юровский и Фонштейнер, и кроме них другие самые талантливые ученые мирового уровня.

Правда оставалась еще одна проблема, не совсем и проблема – небольшая сложность по сравнению со всем остальным, – убедить Элизабет. Но это решилось на удивление легко. Элизабет была слишком подавлена и измучена вернувшейся болезнью. Она догадывалась, что лечение идет отнюдь не успешно, и страх близкой смерти уже начал тревожить ее. Поэтому она молча выслушала сбивчивые объяснения мужа про цифровой перенос ее личности, что это самое перспективное направление науки, и ответила: «Если ты считаешь, что это поможет, то хорошо. Я верю тебе».

Глава 5

За шесть с половиной месяцев до смерти Элизабет была проделана огромная работа. Перенос личности на электронный носитель был уже опробован в экспериментах, это было технически возможно, хотя и не совсем легко. Главной же проблемой был перенос, или скорее, репликация сознания будущей цифровой личности. Вот с этим была сложность, наука до сих пор не могла точно определить что такое сознание, какая область мозга отвечает за него, и вообще, представляет оно собой нечто целостное или сумма разных психических процессов создает этот феномен, который мы понимаем как сознание.

Тем не менее, наличие сознания было определяющим признаком человеческого существа. Как бы ни была точно воспроизведена личность человека, с тонкостями характера, памятью, привычками и знаниями, но, не имея сознания, это все равно была бы лишь сложная, искусно изображающая человека машина.

Кроме того, сознание управляло поведением человека, или даже так – человек с помощью сознания управлял своим поведением. Какой бы ни был мощный компьютер, он мог действовать только имея программу, он не мог спонтанно, под воздействием желания или вдохновения задумать что-то и начать действия. Машины не осознавали себя, будь их мозг хоть в тысячи раз мощнее человеческого, это был ущербный, лишенный воли автомат, который действовал только под руководством человека.

Перельман распределил обязанности между всеми специалистами, которых подчинил ему Андерсон, а сам со своей лабораторией занимался преимущественно переноской сознания Элизабет. Какие-то функции сознания они уже моделировали раньше, какие-то еще предстояло воссоздать, но самое главное было заставить их работать вместе, комплексно, как это происходит у людей. Цифровая личность должна была мучиться проблемой выбора, рефлексировать, сомневаться, испытывать лень и энтузиазм, слушать свои мысли в голове и проживать эмоции, и эти испытываемые эмоции должны отражаться на восприятии и мышлении цифровой личности. Она должна испытывать любопытство и растерянность, удовлетворение при достижении результата и подавленность при неудаче, ощущать течение времени, погружаться в ностальгию о прошлом и мечтать о будущем, испытывать эстетические переживания, мучиться экзистенциальными вопросами, менять взгляды под влиянием нового опыта и еще много тонких нюансов, которые и составляют этот феномен – сознание. Так чтобы в итоге Элизабет, проснувшись, могла осознать себя, что это «Я», а там, снаружи, вне меня, окружающий мир и другие люди. И чтобы она ощутила себя совершено полноценной и не утратившей какие-то стороны своей прежней личности. И чтобы все эти стороны ее личности не конфликтовали между собой, как у шизофреников, а объединялись в единую структуру, осознаваемую всеми людьми как «Я».

Если эта проблема не будет решена, хотя бы на 70-80%, как рассчитал Перельман, то нечего и говорить о цифровой личности и цифровом бессмертии. Они бы создали всего лишь хорошую копию, симуляцию, не сильно отличающуюся от уже существующих гуманоидных роботов.

Эта задача была самой сложной, и команда Перельмана работала буквально днями и ночами. Но всё новые проблемы возникали одни за другими. Как-то в свободную минуту, через четыре месяца после начала проекта, Карл заглянул в его лабораторию и решил спросить его об успехах. Перельман сидел в кресле возле монитора, соединенного со сверхпроцессором, внимательно смотрел в него осоловелыми глазами и периодически стучал пальцами по клавиатуре. Он даже не сразу отозвался на вопрос Карла.

– Что? Ох, сложно, Карл, все очень сложно! Феномен человеческого сознания не поддается ни словесному, ни математическому определению. Так что мы двигаемся во многом на ощупь и пытаемся его именно реплицировать – отлить по известной нам форме. Форма биологическая, а мы отливаем в цифре. Хе! А понять и запрограммировать его невозможно. Пока что. То что мы имеем – это психические феномены и неврологические законы, некоторые из них универсальны: явное сознание, подсознание, воля, интуиция, эмоции, вербальное и абстрактное мышление. А какие-то уникальны и есть только у твоей жены. Мелкие узорчики на большой форме, и мы их старательно срисовываем. А потом все это надо переводить в цифровой код и интегрировать в одну цельную структуру. Но так как этого никто еще не делал, были только так, наброски, то здесь на каждом шагу куча сложных вопросов и неопределенностей.

– Грегори, ты же у нас математический гений, если ты не сможешь…

– Карл, дружище, давай сейчас без долгих разговоров. Когда я работаю, то даже бывают не слышу что мне говорят ассистенты. Даже вот сейчас в голове крутится куча вопросов и куча вариантов их решений. А я никак не могу поймать то что нужно, – Перельман потер красные глаза кулаками и откинулся на стуле. – Пожалуй, без этого не обойтись. Надо поспать хотя бы часиков тринадцать, восстановить мозги. Карл, извини, все вопросы потом!

И вот, после нескольких недель бессонных ночей, перемежаемых тринадцатичасовыми отдыхами, стали появляться слухи, что команда Перельмана значительно продвинулась и близка к решению. Остальные группы, которые конструировали кибернетическое тело, копировали воспоминания, привычки, эмоции и прочие личностные особенности Элизабет, уже практически закончили свою работу. Многие из освободившихся перешли к Перельману, а остальные ждали в нетерпении. Карл тоже присоединился к перельмановской группе и как мог помогал выдающимся умам заканчивать копирование и воссоздание сознания своей жены.

Наконец, после почти шести месяцев напряженной работы, все было в принципе готово к цифровому переходу. Процесс перехода был запланирован следующим образом: Элизабет, уже сейчас очень слабая, когда ее состояние станет совсем критическим, заснет под действием лекарств, и эти воспоминания будут последними, которые загрузят в ее квантовый мозг. А уже после смерти ее тела квантовый мозг будет запущен, и Элизабет словно проснется, но уже в новом теле и с новым мозгом.

К этому моменту уже должно быть подготовлено кибернетическое тело для нее. Смоделированное в квантовом мозге полноценное сознание будет наполнено воспоминаниями, мыслями, эмоциями, привычками, взглядами и прочими компонентами личности Элизабет. Будет воссоздан ее психотип и темперамент.

Для своего тела она выбрала возраст двадцать семь лет, такой должна была стать ее внешность и уже не меняться. Она говорила, что это ее лучший возраст, они с Карлом тогда ездили в путешествие по Новой Зеландии, катались на винд-серфинге, сплавлялись по горной реке, а вечерами танцы на пляже. И что она никогда не чувствовала себя лучше чем в то время, не чувствовала себя такой сильной, красивой и счастливой.

Элизабет была уже очень слаба, и эти процедуры по переносу ее личности давались ей все сложнее, но она крепилась. Карл, после того как она дала согласие, думал, что она все поняла и оценила тот шанс, что выпал ей. Цифровое бессмертие, она будет первым человеком, кто перенесет свою личность в цифровую форму и не исчезнет без следа, как все предыдущие поколения. То что корпорация тратит огромные ресурсы для нее и лучшие ученые умы, не должно не вызвать благодарности в ответ. Но для нее все виделось не так безоблачно. И Карлу пришлось в этом убедиться.

В эти последние недели она уже не ездила в лабораторию, а вся работа велась у них дома. Для этого пришлось немного переоборудовать спортзал на первом этаже, туда принесли специальную кушетку для Элизабет и сложное медицинское оборудование, в том числе новейшие разработки корпорации.

Как-то вечером Карл зашел к ней, сегодня все процедуры были закончена и Элизабет отдыхала на кушетке. Она сильно похудела и осунулась за последнее время, глаза запали, нос заострился, скулы на бледном лице стали отчетливо видны. Сердце у Карла сжалось, когда он увидел ее. Несмотря на все успехи эксперимента по переносу ее личности, предчувствие скорого конца нависало все отчетливее, и он видел, что она страдает все сильнее с каждым прожитым днем.

Хотя Карл много работал эти месяцы, мало спал и не давал себе времени на меланхолию, но гнетущее ощущение в груди, эта тяжесть на сердце, все усиливалась. Он даже начал принимать снотворное чтобы заснуть ночью. Приближавшаяся смерть была страшна! Так же как вера в загробную жизнь или в реинкарнацию у религиозных людей, так и теория о цифровом бессмертии жалобно съеживалась и отступала под ее ледяным дыханием. Смерть наступала с неумолимой отчетливостью и заполняла собой все, и не было уже места извечным наивным надеждам человека. Да есть ли какая-то загробная жизнь? Возможно ли цифровое бессмертие? И не было ответа, был только леденящий страх.

Карлу казалось, что он явственно ощущает этот холод смерти когда находится рядом с женой. Он подошел к ней и взял ее за руку. Она уже задремала, но тот час открыла глаза и посмотрела на него измученным взглядом.

– Чарли, это ты?

– Я здесь, Лизи.

– Я так устала, Чарли.

– Я знаю, потерпи, дорогая.

– Потерпеть? Зачем, Чарли? Это все бесполезно! Что вы хотите от меня? Оставьте меня в покое наконец!

– Лизи, я понимаю, но у нас нет другого выхода…

– У нас или у вас? У меня вообще нет никакого выхода! – из ее глаз покатились слезы. – Я скоро умру, Чарли! Зачем мне все это?

– Ты не умрешь…

– Нет! Я умру! Не лги! А вся эта ваша возня не ради меня. Вы ставите надо мной свои опыты, хотите создать искусственную жизнь, мечтаете о славе, что у вашей бл**ой корпорации взлетят акции до небес. Разве не так? Я слышу разговоры твоих коллег, когда они думают, что я заснула. Они так рады, так счастливы!