Задёрнув шторы, Костя бросился к входной двери, запер дверь на ключ и защёлку-цепочку. Спотыкаясь, хватаясь за мебель, добрался до выключателя и погасил свет. Осторожно, шагая на цыпочках, он подошёл к окну. Тяжело дыша, Костя всматривался в ночной пейзаж сквера через небольшой зазор между штор. Двор был пуст. Фонарь по-прежнему горел, а следы предполагаемого незнакомца, должно быть, уже успело замести снегом, так как на том месте, где ещё минуту назад стояла пугающая фигура, виднелись снежные наносы. «Мне определённо необходим здоровый сон…» – успел подумать Костя.

Раздался телефонный звонок. Засветившийся дисплей смартфона, лежавшего на полке у зеркала, зловеще подсветил Костино отражение. Звонила Лера.

«Вовремя, твою мать», – подумал Костя и, поставив телефон на беззвучный режим, положил его в карман.

С грохотом закрылась дверь в парадном. Костю словно парализовало. Язык прирос к нёбу, а сердце вновь гулко застучало в горле. Во рту появился привкус меди. Взяв себя в руки, Костя тенью скользнул к входной двери, припал к глазку. Кровь била в ушах. С досадой для себя он отметил, что в доме нет никакого оружия, кроме ножа для масла. Ножа, которым нельзя было разрезать помидор, не раздавив его.

«Возможно, стоит вновь позвонить в милицию?»

Кто-то, тяжело ступая, поднимался по деревянной лестнице.

Тяжёлые шаги гулким эхом отдавались в полумраке затхлого парадного. Поступь сопровождалась звуком, природу которого Костя не сразу понял. Сухой скрежет прерывали гулкие короткие удары о деревянную лестницу. Будто кто-то с силой бил обухом топора о дубовую колоду, в попытке расколоть расклиненное на лезвии полено. Шаги и удары разбавлялись нечастым металлическим лязгом. Костя словно прирос к дверному глазу, вглядываясь в полумрак лестничной площадки с такими усилиями, что кожа на правой скуле саднила, а глаз слезился. Терпение было вознаграждено, и в тусклом свете одинокой лампы Костя увидел поднимающийся силуэт того самого ночного гостя. Мужчина подавил рвущийся из него крик, зажав рот трясущейся рукой. Теперь он воочию увидел источник звуков, которыми сопровождались шаги. Незнакомец тянул по лестнице гроб.

Лица незваного гостя по-прежнему нельзя было разобрать, но теперь Костя мог лучше разглядеть незнакомца. Выцветший, некогда чёрный камзол скрывал массивное, крепко сбитое тело. Пара тяжёлых ботинок, грязный ночной колпак, из-под которого торчали непослушные пряди длинных рыжих волос. Грязные хирургические перчатки плотно сидели на огромных кистях. Образ дополнял погребальный элемент, обвязанный цепями.

Осилив последнюю ступеньку и с грохотом опустив изголовье гроба на деревянный пол, фигура остановилась. Воздух звенел. На несколько секунд воцарилась, как бы каламбурно это не звучало, гробовая тишина. Костя понимал, что слишком громко дышит. Ноги подкашивались, ныло под коленными суставами. Всё тело било в треморе, как в момент тяжелейшего похмелья. Внезапно человек за дверью, не выпуская из руки цепь-поводок, рывком прильнул к глазку с обратной стороны. Вскрикнув, Костя отскочил от двери. Ватные ноги подвели, и, секунду спустя, он обнаружил себя валяющимся на полу, неуклюже пытаясь подняться, словно упавший на спину жук. Раздался негромкий сиплый хохот. Издав жалобный писк, медленно повернулась дверная ручка, после чего дверь рывком потянули на себя. Костя, с прытью безумца, чуть ли не ползком, падая и спотыкаясь, ринулся к двери. Схватившись за дверную ручку, он буквально повис на ней всем телом, упираясь плечом в дверную коробку что было сил.

– Ты дрожишь, – прозвучало точно сформулированное утверждение по ту сторону двери.

Костя, уже не скрывая своего присутствия, потея и кряхтя, с удвоенной силой втянул дверь на себя.

– Тебе страшно? – уже с издёвкой продолжил незнакомец. Костя понял по голосу, как то, что стоит за дверью, улыбнулось. Страх усиливал свою хватку.

– Кто ты? – чуть ли не шёпотом произнёс Костя и сорвался на крик. – Что тебе нужно?

Последовала продолжительная пауза.

– Я? – переспросил незнакомец. – Я твой сосед снизу. С самого низа…

В ту же секунду поняв, что хозяина квартиры подобный ответ не устроит, продолжил:

– Я почтальон. Да-да, самый настоящий почтальон и у меня для тебя посылка, – в голосе послышался смешок. – Если позволишь, мясная бандероль! – перешёл на крик незнакомец.

Громкий возглас сменился гортанным хохотом. Пальцы Кости словно приросли к дверной ручке. Повиснув на ней всем телом, он попытался подняться, но атрофированные, лишённые сил ноги отказывались подчиняться. Самым разумным решением было бы вызвать милицию, на худой конец – припугнуть незваного гостя огнестрельным оружием, прибегнув к старому доброму блефу. Но разум Кости впал в анабиоз. Единственное, на что был способен испуганный мужчина – вцепиться посиневшими пальцами в дверную ручку и немо молить Всевышнего о том, чтобы всё это оказалось ночным кошмаром.

– Уважь труд старика, мой мальчик, – продолжил ночной гость. – Я прибыл издалека. Твоя малышка так хотела к своему папочке, – незнакомец звякнул зажатой в руке цепью. – Надеюсь, я доставил её в сохранности. Видишь ли, гроб несколько великоват для юной барышни. Будем надеяться, я не растряс содержимое.

И в этот момент нервная система Кости обрушилась. Издав нечеловеческий крик, он начал спиной отползать от двери, собирая под собой ковёр. Мысли спотыкались друг о друга.

– Всё, гондон! Я звоню ментам! – прокричал Костя, нащупывая мобильник в кармане.

Раздался оглушительный удар в дверь. Дверные петли скрипнули, посыпалась штукатурка над наличником. С лестничной клетки послышался гомерический хохот. Удар повторился с новой силой. Незнакомец использовал гроб как таран.

Грохот прекратился так же внезапно, как и начался. Костя, прилагая немало усилий, поднялся на ноги. Колени дрожали, и каждый шаг давался с неимоверным трудом. Игнорируя всякий здравый смысл, он вновь направлялся к дверному глазку. Телефон в его кармане издал жалобный сигнал, похожий на ехидный смешок. Садилась батарея.