НОЧЬ РУБИНОВ
Визжащие, стремительные, скользящие тени кровавой, безумной мести обгонявших друг друга отрядов в бешеном полете скачек по бесконечным закоулкам, со сверкающими молниями мечей, бесформенными фантомами и калейдоскопическими образами дьявольских исчадий, кривящихся в ужасе от осознания краха их бесчеловечных планов, надолго запомнились обывателям Лондиниума. Кланы ящеров и культисты разбегались в панике по подземным норам.
Когда двери тайных сборищ были взломаны, из полумрака освещаемых чадящими чёрными свечами комнат хлынули наружу полубезумные орды, отравленных дымом чёрного лотоса культистов. Среди них часто попадались носившие на своих головах рыбообразные митры, пёстрые восточные халаты и прочие церемониальные наряды культистов. Густой аромат лотоса не скрывал приторный запах человечины. Кровь. Кровь была повсюду, и Грир всякий раз содрогался от отвращения, когда натыкался на очередной алтарь с ещё дымящейся жаровней. Месть человека не была проявлением жестокости, она лишь отражала жажду жизни, на пути которой в очередной, после ереси Чёрной Тени, раз, вставала нечеловеческая раса.
––
– Хэйвуд оказался очень полезным. Немало поведал нам. Брэда мы тоже арестовали. По словам Хэйвуда, он их человек. Мы также взяли женщину, которая убила Леланда. Она призналась. – Он посмотрел на Грира. – Так что ты чист, око Митры.
– Мне пора, – сказал Грир. Руди Сеймур стоял рядом с ним с чашкой мятного напитка. – Рори сам знает, что делать.
– Что ты собираешься делать дальше? – спросил Руди.
– Встречусь кое с кем и отправлюсь в Парис.
Руди Сеймур задумчиво посмотрел на него и передал кожаный кошель, туго набитый золотом.
– Не похоже, чтобы тебе этого хватило.
Грир невинно улыбнулся.
– Я верный служака, – сказал он, подмигивая Руди. – Особенно, когда представляется возможность огрести немного деньжат.
– Может быть, ты передумаешь? – спросил Сеймур. – Парис быстро надоедает.
– Береги себя, Руди, – кивнул Грир, – если надумаю вернуться, обращусь к тебе.
На лестнице Грир наткнулся на Мерит.
– Ты согласился на работу, которую тебе предложили, Грир? – спросила она.
Он посмотрел в её серьёзные глаза и покачал головой.
– Я уезжаю в Парис.
На её лице отразилось разочарование.
– Что ж… тебе лучше знать, – сказала она. – Жаль.
– Пока, Мерит. Мы ещё встретимся.
––
Большая, холодная луна заливала светом ровную дорогу.
Грир зевнул. Ему адски хотелось спать, но дело не терпело отлагательств. Он пошевелил уздой, и конь прибавил шагу.
Временами он осматривался, чтобы убедиться, что за ним не следят. Руди Сеймур не дурак, и Грир не сомневался, что они с Рори догадались, что он что-то задумал.
Но это был его последний шанс. Если ему не повезёт сегодня, придётся пересмотреть планы насчёт Париса. Едва он услышал, что Мэтти скрылся, он напряг свою память и вспомнил, что Эдун упоминал дом возле Залива Укуса.
– Чудесное место для любителей морских прогулок и контрабанды, – рассказывал Эдун с усмешкой. – Одинокий домик среди скал, и ни души кругом.
Грир помнил усмешку Эдуна. Это был единственный шанс. Если Мэтти собрался бежать морем, он обязательно засел там.
Мысли Грира вернулись к Мерит. Рори намекнул ему, что не будет возражать, если он женится на ней. Грир нахмурился. Семейная жизнь и служба чиновником не для него. Каждое утро ходить в военное ведомство, по вечерам возвращаться домой ему не по душе.
Он проехал мимо донжона и свернул к побережью. Одинокий страж на городской стене проводил всадника глазами и остался стоять под крышей навеса.
Ещё немного, подумал Грир, и – либо повезёт, либо нет.
Конь вёз его по скалистой дороге. Где-то рядом шумело море. Грир остановил коня. Внизу пенились волны и стояла большая корабельная лодка. Грир осклабился. Значит, он чуть не опоздал.
Он увидел в стороне одинокий двухэтажный особняк, в окнах первого этажа которого горел неровный свет. Быстрым шагом он направился к нему и увидел в окнах силуэт мужчины.
Он положил ладонь на эфес кинжала. Он продвигался осторожно и бесшумно.
Грир подошёл к освещённому окну и прислушался. В доме было тихо. В лунном свете открытая дверь была хорошо видна. Он мягко подошёл к ней, сунул голову внутрь и снова вслушался в тишину.
Он зашёл внутрь, закрыл за собой дверь и зажёг потайной фонарь.
Мэтти в плаще и конопье стоял у камина, оцепенев от ужаса.
– Так и стой, – спокойно сказал Грир. Мэтти вздрогнул. С трудом дыша, уставился он на вошедшего. Осмотревшись, Грир немного успокоился.
– Теперь садись. Нам надо поговорить. – Мэтти не двинулся с места. Он пытался прикрыть что-то своим телом.
Грир подошёл ближе.
– Убери-ка руки, приятель – приказал он.
– Ты не можешь так поступать со мной, – пробормотал Мэтти.
– Ой, как могу, – ухмыльнулся Грир. – Ты решил смотаться.
Мэтти долго смотрел на него, потом убрал руку. На столе перед ним сверкнули два огромных, с кулак, огранённых рубина. Грир удовлетворённо улыбнулся.
– Сядь, тебе говорят – сказал он, – времени у нас мало. – Мэтти упал на лавку. Рука его оставалась на столе, рядом с рубинами. – Они мои, – прошипел Мэтти. – Но мы можем договориться, Грир.
– Да ну? О чём же?
– Я дам тебе один камень. Второй мне нужен для будущего.
Грир сел за стол.
– А вот будущего-то у тебя и нет, – оборвал его Грир. – Заруби это на носу. А рубины возьму я. И уйду с ними. На твоей лодке. А ты останешься здесь, в безнадёжном положении, без лодки. И без рубинов. Стража Рори уже едет сюда. Возможно, тебе и удастся скрыться от них, но ненадолго. Они найдут тебя. Можешь сказать им о рубинах. Да только тебе-то это не поможет. Твои руки в крови, ты – людоед и убийца, перекладина и верёвка заждались тебя, Мэтти.
Мэтти молча смотрел, как Грир подгребает рубины к себе. Грир засунул рубины в поясную сумку и встал.
– Но я могу предоставить тебе выбор. Я знаю – ты и раньше видел такие штучки. – Он всыпал в кружку с элем горсть белых порошковых шариков. Мы нашли их на квартире Мед Пеймлия. Это ведь ты отравил её, прежде чем разделать, как кролика? Ты, верно, сам знаешь свойство этого снадобья – действовать мгновенно и безболезненно? Теперь ты и сам можешь воспользоваться этим чудесным свойством. Только долго не раздумывай. Утебя чертовски мало времени. Я опередил стражу всего на три корпуса лошади.
Грир начал медленно отступать к двери.
– Прощай, Мэтти. Не стоит расстраиваться. Вся наша грешная жизнь – всего лишь игра. Ты проиграл, Мэтти, пришла пора платить по ставкам.
Мэтти не смотрел на него. Он смотрел на кружку со смертельным ядом, и его губы дрожали.
Грир быстро вышел из особняка, и бросился к морю.
Лодка покачивалась на волнах. Он шумно ударил вёслами по воде. Громкий звук должен был подействовать на Мэтти подобающим образом.
Грир вылез на берег и оттолкнул лодку в море. Снова прокравшись по дорожке к коттеджу, он взглянул через окно на Мэтти. Тот, как загипнотизированный, всё ещё смотрел на кружку.
– Открывай! – не своим голосом заорал Грир. – Стража!
Мэтти пришёл в себя, живо схватил кружку и в один глоток осушил её.
Грир без жалости наблюдал за ним. Он увидел, как его тело обмякло и свалилось на пол.
– За тебя, Мед, – прошептал Грир.
Он достал рубины и посмотрел на их игру в свете луны. Кошель с золотом Рори он отправил детям Мед Пеймлия. Эти камни, как выразился покойный Мэтти, были ему на будущее.
Прыгнув в седло, он осмотрел залитую луной дорогу. В Парисе, как и в Лондиниуме, можно быть одиноким, если ты предоставлен самому себе.
