16.
Штенгель
По Белому Городу, самому престижному району города, раскинувшегося вокруг средоточия власти – замка, шли бои. Наемников было много, гораздо больше, чем городских стражников, и доблестные блюстители закона после первых же потерь забаррикадировались в казармах и сели в осаду. Впрочем, их только блокировали. Ведь не они были основной целью мятежников. После чего замыслившие измену дворяне и наемники хлынули в замок герцога, а поддельные офицеры Тайной стражи сразу же захватили ворота и перебили стражу.
В замке, в связи с отбытием лучших столичных полков в Карим, сил было относительно немного. Неполная охранная рота «Гранит», полсотни гвардейцев герцога, с десяток дворян, слуги, чиновники и верховный жрец Хайнтли Дортрас. А против них тысяча мятежников, которые понимали, что если они не прибьют герцога до вечера, максимум, до полуночи, именно к этому времени при самом неблагоприятном раскладе подоспеют два полка латников расквартированных за городом, то завтра они будут болтаться на виселицах. Поэтому все решалось здесь и сейчас.
Сборный отряд капитана Штенгеля, то есть они с Корном, пять городских стражников, присоединившихся по дороге, и жрецы, прорвался в замок вовремя. Поскольку на тот момент единственным местом, которое еще удерживали сторонники Конрада Четвертого, был тронный зал и подступы к нему. Мятежникам оставалось дожать обороняющихся и победа была бы за ними. Но не сложилось, ибо судьба проявила к герцогу Конраду благосклонность и дала Штангорду очередную поблажку.
Жрецы Белгора из отряда Штенгеля, которых было два десятка, почувствовали что-то неладное еще на подходе к воротам замка, и кто-то громко выкрикнул:
– Рядом жрецы иного бога!
– Братья, вперед! С нами Белгор! – закричал бравый жрец-охранник из храма. И надо было видеть его счастливое и одухотворенное лицо. Человек шел на подвиг, во имя своего бога, и сбылась его мечта, к которой он шел всю жизнь.
Жрецы дружно запели гимн в честь Белгора-прародителя. Высшая сила поделилась с ними своей энергетикой, и они моментально создали перед собой огненную пелену, которую направили вперед. А затем, дружно печатая шаг, словно настоящие гвардейцы на параде, они двинулись к замку. А Штенгелю, Корну и стражникам оставалось идти позади и наблюдать.
Огненная волна гнала мятежников, скопившихся подле стен, в замок. Они толпились, отпихивали друг друга в сторону и торопились. Но проскочить в ворота успели не все и полсотни обугленных обрубков остались лежать на обгоревшей земле. А далее, уже в воротах, огненная стена резко сжалась, на миг уплотнилась и смерчем пронеслась по огромному замковому двору. Беспощадное пламя не щадило никого и появилась еще сотня трупов. После чего жрецы, как будто не видя этого, все так же размеренно шагая под монотонный гимн, вступили в замок.
Опаленные трупы мятежников отвратительно пованивали. Однако вызванный жрецами Белгора огненный смерч уничтожил не всех. Поскольку в центре двора, держась за руки, стояли пять мужчин в черных просторных хламидах.
Штангордские жрецы не только почуяли, но и увидели воочию врагов, посмевших появиться на их территории. И по команде жреца-хранителя они рассредоточились по пятеркам и окружили сторонников чужого бога широким полукольцом.
– Как думаешь, кто победит? – спросил Штенгель филера.
– Наши, конечно, – уверенно ответил Корн.
– А почему?
– Жрецов Белгора больше, и они у себя дома.
– Логично, – заметил капитан, который не торопился подходить к жрецам, которые вели свою битву, и огляделся.
На территории замка бой прекратился, и когда Штенгель, поднял взгляд, то увидел, как в одном окне торчали сразу две головы, гвардейца и наемника. Не мечи, стрелы и копья, с момента прибытия на поле битвы жрецов, решали, сидеть ли молодому герцогу Конраду Четвертому на троне, а магия. Рядовые бойцы это понимали, и наступило временное перемирие.
Тем временем обе стороны, жрецы Белгора и чужеземцы, замерли без движения. Никто из них не шевелился. Только выставленные перед собой ладони и сверлящие противника ненавидящие взгляды. И люди без магических способностей не могли в полной мере оценить то, что происходило, ибо противостояние велось невидимо для них. По крайней мере, Штенгель и Корн ничего не видели. Но концовку столкновения жрецов наблюдать смогли. Несколько минут ничего не происходило, и неожиданно воздух как будто задрожал, потяжелел, а затем громко схлопнулся в направлении незваных гостей. После чего огромный воздушный пресс накрыл центр замкового двора, и от людей в черных хламидах осталось только немалое по размерам красное жидкое пятно, растекающееся по каменным плитам. А затем все, кто находился в замке, включая самих жрецов, попадали с ног.
– Что это было, капитан? – стоя на четвереньках, прохрипел Корн.
– Откуда я знаю, – отряхивая с себя грязь, ответил Штенгель. – Достопочтенных спроси, только они не ответят.
– Бой окончен? Мы победили?
– Победили, – капитан помог сыщику встать. – У мятежников теперь шансов совсем нет. Посмотри, уже и оружие в кучи скидывают.
Действительно, наемники выходили во двор замка и скидывали в кучу оружие, а потом подходили к жрецам Белгора, которые оставались на месте, и преклоняли перед ними колени. Сражение было окончено, и два офицера Тайной стражи направились наверх, доложиться герцогу, но они не успели. В окружении уцелевших гвардейцев и бойцов «Гранита», Конрад Четвертый сам вышел из донжона и громко спросил жрецов:
– Достопочтенные, как вы узнали, что нам требуется помощь?
Вперед выступил жрец-охранник и, указав на Штенгеля и Корна, ответил на вопрос:
– Ваше сиятельство, мы прибыли к вам на помощь по зову двух доблестных офицеров вашей Тайной стражи, – он оглянулся и встревожено спросил: – Мы не видим верховного жреца Хайнтли Дортраса, что с ним?
– Все в порядке, достопочтенный. Верховный был ранен во время боя и применить свои силы ему не давали жрецы чужого бога. Пять против одного – перевес серьезный. Но теперь он быстро в норму придет.
В самом деле, через полчаса, когда последние мятежники-неудачники сдались на милость жрецов и герцога, появился достопочтенный Хайнтли Дортрас. Еще весьма бледный, но, тем не менее, уверенно стоящий на своих ногах. После чего, попросив у Дортраса троих жрецов и взяв десяток воинов, Штенгель и Корн направились в северную часть замка, в так называемые, Два Донжона, место, где располагалось их ведомство.
Ко многому были готовы офицеры. Но не к тому, что увидели. Все, абсолютно все, служащие Тайной стражи спали на своих местах: охрана, писари, следователи и даже глава ведомства, граф Таран.
Кого не было на месте, так адъютанта и секретаря главы Тайной стражи корнета Фиделюса, недавно отличившегося в бою с контрабандистами на границе, и назначенного за славное дело на ответственный пост. Это потом, только через несколько дней выяснится, что настоящий корнет Фиделюс был убит неизвестными еще три месяца назад. И все это время к самым наиважнейшим тайнам герцогства имел доступ шпион рахов. И именно тогда станет понятным, почему корнет привел в святая святых Тайной стражи неизвестного человека в черном балахоне. Но это будет потом. А в этот день, до самого вечера, и часть ночи, Штенгель и Корн приводили в чувство коллег. Да и то, если бы не жрецы, большинство тайных стражников ночь не пережили бы.
Систему магической защиты в помещениях Тайной стражи в свое время ставили не дураки. И работали над ней не рядовые жрецы провинциальных храмов, а самые лучшие и сильнейшие из тех, кто был в столице. Однако и они не смогли все учесть. И если бы жрец Ятгве, а сомнений в том, что это был именно он, попытался нанести вред кому бы то ни было в пределах Двух Донжонов, то защита сработала и дала врагу некоторый отпор. А главное – она послала бы сигнал в храм Белгора. Однако жрец в черном балахоне всех усыпил и наложил заклятие на смерть с отсрочкой. Точно так же другие жрецы Ятгве действовали и против верховного жреца, который в одиночку мог раскидать всех мятежников. Хайнтли Дортраса просто блокировали, а потом попытались расстрелять из луков. Вот и все. Никакой враждебной магии в пределах замка нет – система защиты молчит.
Так что виновных вроде как нет. Мятеж подавлен и враги повержены. Но, тем не менее, государственная система герцогства Штангордского уцелела только благодаря внимательности старшего сыщика-наблюдателя Корна и необдуманным поспешным действиям противника. А когда после бессонной ночи стало известно, что было совершено нападение на приют, в котором воспитывались дети дромов, радость от победы рассеялась окончательно.
В предрассветных сумерках, в подземном святилище Белгора, все кто знал о предсмертных видениях покойного Конрада Третьего, собрались на совет. Все так же в центре святилища стояла статуя Белгора, убивающего дракона. Все так же горели свечи. И все так же в креслах сидели люди решающие как быть дальше. Герцог Конрад Четвертый, верховный жрец Хайнтли Дортрас, граф Таран, капитан Штенгель, а теперь еще и Корн.
– Мы проиграли, – хриплым усталым голосом произнес граф Таран. – Я виновен в этом, пригрел на груди змею. Но слово чести, корнет Фиделюс зарекомендовал себя с самой наилучшей стороны и превосходно подходил на место секретаря.
– Поправка, – голос герцога был не менее усталым и измученным чем у графа Тарана. – Мы чуть не проиграли. Игра еще не окончена и первое нападение отбито. Потерян приют. Однако три основных фигуранта живы. По крайней мере, пока. Где они сейчас, Таран?
– Неподалеку от площади Умельцев, в доме мадам Эрмины Хайлер. Филеры доложили, что во дворе валяются трупы наемников, а мальчишки собираются покинуть дом и направиться в Старую Гавань.
– Уже что-то, – Конрад Четвертый невесело усмехнулся и спросил Штенгеля: – Капитан, вы напрямую общались с этими волчатами, как они поступят?
– Ваша светлость, поступки этих, как вы, верно заметили, волчат, мне предугадывать до сих пор не удавалось. Но мое мнение таково, что они, несомненно, станут мстить своим врагам. Разумеется, если будут знать, кто они.
– Ваши рекомендации?
– Открыть мальчишкам наш интерес, не углубляясь в подробности. И если получится договориться с ними и заинтересовать, необходимо выделить мальчишкам опытных инструкторов и форсировать повышение их воинского мастерства.
– Хорошо, полковник.
– Прошу прощения, ваша светлость, но я только капитан, – заметил Штенгель.
– Не спорьте со своим повелителем, виконт. Если я сказал, что вы полковник, значит, так оно и есть.
– Служу герцогу! – выкрикнул Штенгель, вскакивая с кресла.
– Вольно, – герцог устало взмахнул рукой. – Кроме того, с этого момента вы заместитель графа Тарана.
Начальник Тайной стражи скривился, так как считал, что заместитель ему не нужен, а герцог продолжил:
– Старший сыщик-наблюдатель Корн.
– Я, ваша светлость, – теперь с места вскочил филер.
– Отныне вы капитан и маркиз.
– Служу герцогу!
– Продолжим, – Конрад Четвертый озяб, продрог и хотел покончить с делами поскорей. – Достопочтенный Хайнтли Дортрас, хотелось бы узнать ваше мнение.
– Поддержу полковника Штенгеля. Во время подавления мятежников он засветился, и прятаться за личностью вора Лысого, смысла теперь нет. Поэтому сегодня же полковник отправится по всей форме в Старую Гавань и решит дело с мальчишками на месте.
– Да будет так, – подтвердил слова жреца правитель Штангорда и спросил: – А что делать с рахами?
– Что они с нами делать будут, а не мы с ними, вот вопрос, – пробурчал глава Тайной стражи. – Война неизбежна – факт. И как только степь просохнет, они атакуют нас первыми.
– Штенгель, – герцог повернулся к новоиспеченному полковнику, – в подготовке мальчишек исходите из того факта, что времени осталось полгода. Даже если мы не устоим и будем уничтожены, как говорил посланец богов моему отцу, я хочу, чтобы они отомстили не только за свой народ, но и за наш.
– Будет сделано, ваша светлость! – отозвался Штенгель.
– Достопочтенный, – герцог вновь обратился к жрецу. – В связи с надвигающейся войной против рахов мы можем рассчитывать на помощь жрецов?
– Несомненно, – голос жреца звучал твердо. – Рахи первыми употребили силы своего бога против людей, и мы отреагируем на это. К сожалению, должен признать, что мощь противника велика. Поэтому мы не сможем атаковать, но нашу оборону они не проломят и нам есть, чем удивить врагов.
Молодой герцог, который до недавнего времени и не помышлял о том, что так скоро сменит на троне отца, встал. После чего он еще раз оглядел всех собравшихся в святилище, и промолвил:
– На этом все, господа, расходимся.
17.
Пламен
Весь день мы отсыпались. Никто нас не тревожил и только к вечеру, когда мы вернулись в «Отличный Улов», в подробностях узнали о событиях, которые происходили в Белом Городе. Мятежные дворяне, в основном из тех, кто промотал и прокутил богатство предков, решили скинуть герцога. Что характерно, скинули бы, если бы не подоспевшие на помощь Конраду Четвертому жрецы Белгора, раскатавшие мятежников в кровавый блин. Обычно служители культа в мирские дела не вмешивались. Но мятежники оказались глупцами, и приняли помощь от культа Ятгве. А это уже измена родовому богу-прародителю, и каралась она очень строго. Поэтому сейчас в Белом Городе происходил суд над изменниками и, судя по всему, запылают ночью на площади перед замком герцога яркие высокие костры. С еретиками и изменниками в Штангорде никогда не церемонились. За незаконную ворожбу и колдовство сразу на каторгу отправляли. А за помощь чужеземным культам костер, плаха или глубокий омут. В зависимости от того, какое решение примут служители Белгора.
Впрочем, нас это волновало мало. Свой враг теперь имелся, и про него следовало думать.
Мы посидели, послушали разговоры братвы, поужинали и собрались уходить. Однако в таверне появились встревоженные авторитеты, Кривой Руг и Дори Краб. Все заметили, что они ведут себя странно, и таверна притихла. А они заняли свой стол, и Дори, махнув рукой, позвал нас:
– Парни, идите сюда.
Стол у паханов большой, места всем хватало, и когда мы присели, без предисловий, Кривой Руг спросил:
– Где вы сегодня ночью были?
– В приюте сиротском. Знаешь ведь уже, что наемники там бойню устроили? – я ничего утаивать не стал, смысла нет, и если хозяин Старой Гавани захочет что-то узнать, то узнает непременно.
– Слышал, – Кривой Руг крепко приложился кулаком по столу. – Странная история и темная. Из-за чего они всех ваших вырезали, узнали?
– Рахи убийц прислали, по старой памяти.
– Ладно, то ваши дела. Но если помощь потребуется, обращайтесь. Не вам с наемниками и убийцами тягаться, рано еще. Сегодня повезло, что из засады всех повалили, а прямого боя вам не выдержать.
– Хорошо, – согласился я.
– Лысого давно видели?
– Вчера. Он в город направился и пропал. Мы его ждали, но он так и не появился.
– Понятно… – протянул Кривой Руг, сделал большой глоток взвара, пристально посмотрел в мои глаза и сказал: – Лысый тайным стражником оказался.
– Да, ну! – искренне удивился я. – Это ведь вор, настоящий. Не может того быть.
– Его многие в городе видели, и он ходил с серебряной бляхой на груди. Один из основных героев победы над мятежниками, тайны уже нет, и его лично герцог утром награждал.
– И что теперь будет?
– Посмотрим, – задумавшись, сказал Руг.
– А с нами что?
– Все так же, живите как живете.
Дверь таверны громко хлопнула, и к Кривому Ругу подбежал один из его людей, Федра. Он наклонился к пахану и быстро зашептал на ухо. А хозяин бандитского района выслушал его и нахмурился. После чего полушепотом пообщался с Дори Крабом, и тот ушел.
По «Отличному Улову» зашевелились бойцы Кривого Руга, а я спросил:
– Проблемы? Нам уйти или своих ребят подтянуть?
– Сидите, – голос пахана был напряжен. – Оружия лишнего не надо. К нам гости идут и, судя по их спокойной походке, намерены разговор разговаривать. Ждем.
Минут пять, попивая взвар, мы просидели в полной тишине. Таверна полностью опустела, и кроме нас остались только вышибала Гонзо у дверей и Дори Краб, который появился за стойкой. Непонятная ситуация и Кривой Руг ничего не говорил. Однако беспокойства, как ни странно, не было.
Перед таверной забряцало оружие, как если бы там находился целый взвод воинов. А затем дверь открылась, впуская в теплое помещение холодный ветерок, и появился Лысый. Однако это был не тот вор, которого мы знали и считали своим, а кто-то иной, с совершенно другой походкой, движениями и манерами. Он скинул на боковую перекладину у двери подбитый мехом плащ, и в черной униформе тайного стражника, сверкая золотым эполетом на плече и серебряной бляхой на груди, прошел к столу.
Я присмотрелся к нему. Действительно, перемены разительные, и не только в одежде. Тот Лысый ходил вечно напряженный, оглядывающийся, ждущий подвоха. Хм! А этот же, наоборот. Спокойный, уверенный и знающий себе цену человек, настоящий служака и дворянин.
Лысый молча присел за стол авторитетов. Мы тоже молчим. После чего он окинул нашу кампанию прищуренным взглядом, и нарушил настороженную тишину:
– Добрый вечер, господа воры, бандиты, убийцы и тунеядцы. Позвольте представиться, капитан, тьфу, не привык еще, полковник Штенгель, заместитель начальника Тайной стражи.
– И тебе доброго вечера, полковник, – стараясь держать марку, усмехнулся Кривой Руг.
– Здрасти, дядя Лысый, – Звенислав шутовски кончиками пальцев приподнял свою шапочку.
– Лысый в прошлом, – полковник явно был доволен собой, но заставил себя убрать улыбку и посмотрел на нашу троицу: – Пока не буду вам ничего объяснять, со временем сами все поймете. А сейчас скажу, что велено. Перед вами, парни, мы виноваты. Не уберегли ваших приютских. Ждали беду и приняли меры, но они оказались запоздалыми и недостаточными.
– Воспитатели? – спросил я.
– Да, – полковник нахмурился. – Специальная группа Тайной стражи «Щит». Сержант Лука единственный, кто уцелел. Его жрецы по доброте душевной подлечили, и он вам поклон передает.
– И ему всего доброго.
Штенгель, или кто он там, повернулся к стойке, приподнял руку, щелкнул пальцами и сказал:
– Дори, организуй нам чего-нибудь горячего, и сам присаживайся. Поговорим, ведь не первый год знакомы.
Как из воздуха соткался, в руках у Краба появился расписной поднос с несколькими кружками взвара, и он подошел к столу. Аккуратно, можно сказать, с какой-то особой природной грацией, он поставил питье на стол, расположился рядом с Ругом и выдал:
– Всегда знал, Лысый, что ты не тот, за кого себя выдаешь.
– Ой, только не надо, – поморщился полковник. – Дориан, тот факт, что ты по праву крови виконт Маргар, не делает тебя умнее и хитрее, чем ты есть на самом деле. Ничего ты не знал и не подозревал. Так что оставь словоблудие. Перед фраерами будешь показывать, какой ты по жизни продуманный человек.
– Зачем пришел, полковник? – Кривой Руг хоть и улыбался, но был напряжен. – Арестовать нас хочешь или очередную зачистку устроить? А может быть, поглумиться над нами зашел?
– Никто вас арестовывать не будет, Руг. По крайней мере, не сегодня, не здесь и не сейчас. Меня интересуют они, – он кивнул на нас.
У меня после этих слов внутри захолонула. Первая мысль – бежать. Как можно скорее и как можно дальше. Но я прислушался к себе, нормальные ощущения, опасностью от слов тайного стражника не веет. Опять же, куда бежать, и кому мы на всем белом свете нужны? Здесь мы под защитой Кривого Руга, у нас есть подручники и какие-то перспективы. Нет, бежать никуда пока не надо. А нужно внимательно послушать этого странного полковника. Поэтому я переглянулся с парнями, и они согласно опустили глаза. Решено, слушаем сыскаря дальше.
– Что так? – спросил Кривой Руг.
– Руг, есть вещи, которые лучше не знать и воспринимать как данность. Поверь на слово, судьбой этих парней заинтересовался лично герцог и не только он.
Авторитет, молча, кивнул и пришел мой черед:
– И что, в замок нас потянешь, полковник?
– Нет, там вам будет опасно, недобитков после мятежа еще много затаилось. Останетесь до весны здесь, если Кривой вас не выгонит. А дальше сами определитесь, как вам жить. Позже поговорим подробней, а пока предлагаю такой вариант наших дальнейших взаимоотношений. Кривой Руг остается главой Старой Гавани, никто ему в делах мешать не будет. Лишь бы не лез туда, куда ему лезть не следует, не наглел и не помогал врагам герцога. Дори Краб остается его правой рукой. А мальчишки до конца весны остаются под вашей защитой. А я буду за всем происходящим наблюдать и руководить их обучением.
– Объяснить, значит, не хочешь, зачем мы тебе?
– Не мне, – полковник пожал плечами, – а герцогу. Мне вы без надобности, но я человек службы. Сказали за ворами присматривать, присматривал. Сказали за вами наблюдать, наблюдал.
– Предсмертное видение герцога Конрада Третьего?
Штенгель улыбнулся и задал встречный вопрос:
– Наемника пытали? Правильно, так все и есть, но повторюсь, Кривому и Крабу этого знать не надо. У них свой путь, у вас свой.
– Замнем эту тему, – высказался Кривой Руг. – Раз не надо нам чего-то знать, пусть оно так и будет. Ты, Лысый, лучше расскажи, как так ловко личину вора на себя напяливал, что никто тебя распознать не мог. Даже Перстень, и тот тебе верил.
– Перстень он для вас, а для меня полковник Кремор. Слыхал про такого?
– Известная личность, – буркнул Руг.
– Как же так? – впервые я видел, что Дори Краб был в растерянности. – Перстня я лично знал, дел с ним провернули немало.
– И много вас здесь еще таких, рыцарей плаща и кинжала, в моем районе сидит? – местный хозяин злился.
– Хватает, – туманно заявил Штенгель. – За вами ведь, как за детьми малыми, глаз да глаз нужен. Вдруг, что не то сотворите.
Кривой Руг пробурчал под нос что-то неразборчивое, а полковник встал и спросил:
– Так что, договорились?
– Договорились, – ответ Кривого Руга был очевиден.
– Виконт? – Штенгель посмотрел на Дори Краба.
– Не называй меня так! – вспылил Краб, но как-то сразу угас, и повторил вслед за своим паханом: – Договорились.
– Вы как? – теперь сыскарь посмотрел на нас. – Предупреждаю сразу, рванете в побег, скатертью дорога, ловить не будем. Но там, за пределами города, вы потенциальные жертвы для охотников за головами.
– Согласны, – нестройным хором отозвались мы.
– Хорошо, – Штенгель раскланялся с нами словно с дворянами и, уже поворачиваясь к выходу, сказал: – Тогда завтра в таверну придет ваш бывший воспитатель Лука, а с ним еще два человека. Они будут вашими наставниками в изучении боевых искусств. Вы должны стать воинами и отомстить рахам за своих родственников и убитых сирот. Так сказал герцог Конрад Четвертый. И так сказал Верховный Жрец Хайнтли Дортрас. В Штангорде – эти слова больше чем писаный закон.
– Полковник, – окликнул я его.
– Да, Пламен? – накидывая на плечи плащ, он неспешно повернулся в нашу сторону.
– Ты сказал, что до конца весны нам срок. А что будет летом?
Штенгель бросил одно слово:
– Война!
Полковник покинул таверну, и в полной тишине Дори Краб, за которым сентиментальности никогда не наблюдалось, задумчиво произнес:
– Да, встряли вы парни. Куда катится мир? Не понимаю.