Куда кого посеяла жизнь. Том X. Романы. Повести

Глава 1

Как хорошо начинался двадцатый век! Кузнечный хутор, заложенный Григорием Лебедем, более сто лет назад, расширился, укрепился, обновился. Появился новый добротный дом, хозяйственные постройки, совсем другой стала солидная кузница, на месте бывшей казацкой сторожки. Вся территория хутора была озеленена – благоустроена и смотрелась на склоне холма очень достойно и привлекательно. За прошедший век, ниже усадьбы семьи Лебедь, вдоль старого шляха, – постепенно выросло новое село и уже имело своих: – старосту, церковь, фельдшерский пункт, торговые лавки, рынок и – даже небольшую школу…. Но, Лебединский хутор, так и остался в стороне, отделенным от села глубоким оврагом, по дну которого бежала небольшая речка, которая брала свое начало из родника при хуторе…

На этот момент, семья Лебедь состояла из главы – Андрея, внука того самого Григория, что был первопоселенцем на этом месте, его жены Екатерины, сына Ивана, дочки – Елены и еще двух сыновей – Петра и Павла. Андрей так и держал кузницу, как основное место работы и средство для жизни, но, кроме того, имел довольно солидное подсобное хозяйство, сеял зерновые культуры, выращивал скот и птицу для себя и на продажу. Завел даже экзотическую культуру – Табак, хотя никто в семье не курил ; этот продукт постепенно стал очень ходовым в семейном товарообороте. Вся семья была занята делом, практически беспрерывно. Дети окончили местную школу в четыре класса и для них, как считал Андрей, да и они сами, – этого было вполне достаточно для сельской жизни.

В девятисотом году вышла замуж дочь Елена и уехала к мужу в Никополь. На свадьбе было много людей, родных и близких. Не было только старшего сына, Ивана. Он уже два года служил на одном из кораблей Черноморского флота, артиллеристом. Писал, что служит в Севастополе, всем был доволен, тем более время было мирное и через всего три года, вернется домой. Никополь и окружающие город села, население которых состояло многие годы из «вольных» матросов, были всегда поставщиками кадров для флота. Это считалось почетной обязанностью местных мужчин. Иван был как все мужчины семьи Лебедь – высоким, крепким и по – особому , красивым, парнем. Он был первенцем и любимцем матери. А отец имел на него большие виды, надеясь передать ему главную семейную заботу и источник благосостояния – Кузницу. Вот с Ивана тогда все и началось…

Благополучно прибыв домой после службы, в конце девятьсот третьего года, Иван с радостью пошел помогать отцу в кузнице, заодно вспоминая, все, чему научился у него до службы на флоте и постигая дальше кузнечную науку…

После Рождества засватал полюбившуюся ему девушку из нового соседнего села и, на осень, они наметили сыграть свадьбу…

Но не случилось…Летом Ивана и других бывших моряков волости, из молодых, вызвали в Никополь, и не объясняя причин , отправили в Севастополь, а оттуда еще дальше…. Началась война с Японией. Иван попал в Порт-Артур. Не было от него вестей больше года; только где-то к концу 1905 года, семья получила извещение, что артиллерист Иван Лебедь геройски погиб под городом Мукденом. Это известие потрясло всю семью, у матери не выдержало сердце и через месяц после этого, её не стало.

Остались они втроем – отец и два сына, одному 17 лет, второму -15. Отцу было уже под пятьдесят, и, чтобы справляться по работе в кузнице, пришлось нанимать молотобойца. Петр тоже много времени находился в кузнице, работал на мехах и учился кузнечному ремеслу. Павел больше занимался домашним хозяйством…

Пару раз в месяц приезжала из города сестра Елена, с маленькой дочкой. Поубирает, постирает, погладит, хлеба напечет – и уедет – дома тоже полно забот. В такие дни, Андрей как-то приободрялся, не мог насладиться общением с внучкой, она как раз начала разговаривать…

Так продолжалось года полтора. А потом, вдруг, случилось то, что случилось. Жарким летним днем, Андрей, с молотобойцем, выковывали ось для повозки. Отец держал полукруглую наставку, молотобоец работал по ней молотом. Петр занимался мехами…

Все случилось в одно мгновение. Андрей переставил наставку ближе к молотобойцу, слегка наклонил голову в его сторону, и тут же получил страшный удар молотом прямо в висок. Он выпустил из рук наставку и, откинувшись, упал навзничь. Замертво. Из головы его вытекала серо кровяная смесь. Петр все это видел и оцепенел. Потом бросился к отцу – тот даже не дернулся, смерть наступила мгновенно. Молотобоец, упустив тяжелый молот, выскочил на улицу, упал лицом в землю и бился в каких-то непонятных конвульсиях. Петр даже не испугался. До него все свершившееся, дошло не сразу. Павел побежал в село, пришли люди, отца отнесли домой. Потом приезжал следователь, выяснять, что и как было. Молотобойца вначале арестовали, отвезли в Никополь, потом отпустили, потому как определили, что преступления он не совершал и не замышлял, что был просто несчастный случай. Оно так и было на самом деле. Причиной всего было то, что молотобоец был левша. Молотобоец –правша наносит удары молотом по определенной дуге справа – налево, левша же производит такой же удар, слева – направо. Андрей, если бы это учел, то стоял бы напротив и левее молотобойца, он же стоял «под правшу» – правее, если смотреть со стороны молотобойца и, чуть-чуть излишне нагнувшись –сам подставился под смертельный удар…

Как бы там не было, а отца у братьев тоже не стало. Не стало и работы кузнечной. Заказчики, и бывшие , и потенциальные, разошлись по другим известным кузницам, а к Петру с Павлом, заходили по старой памяти, только местные жители, сделать что-то по мелочевке -согнуть-разогнуть, отклепать-приклепать…Денег у сельчан не было, рассчитывались они за работу , чем могли – кто курицей, кто салом или яйцами и т.п.

Покупать металл стало не за что, да и незачем. Братья начали думать – как же им жить дальше. Сперва избавились от излишнего поголовья животных и птицы, кое-что еще реализовали, но ситуация только ухудшалась.

Перебрав многие варианты возможного улучшения своего хозяйственного состояния, решили по весне, съездить в Крым за солью. Дело проверенное и выгодное. И хотя времена «Чумаков» давно прошли, и пароходы пошли по рекам, и поезда пошли по великой стране, но за солью ездили по Украине и до сих пор. Петр тоже несколько лет назад с отцом туда ездил. Попросились в чумацкую артель, солевозы как раз мимо их хутора многие годы ездили туда-сюда, хорошо знали кузнеца Андрея и, в один из заездов, взяли их с собой. Волы и повозка у Лебедя были, даже на две пары, они с Петром пристроились к артели и очень выгодно тогда привезли и реализовали подводу соли. Это было пару лет назад. Петр, главное, уже хотя бы кое-что, но знал, что это такое поездка в Крым за солью. На том и порешили. Надо приготовить две подводы к дальнему переходу и подучить две пары молодых волов, старых две пары – они уже продали. Потом весной или раньше, как получится, договориться с проезжающими солевозами и к ним пристроиться, потому что самостоятельно ехать в такую даль молодым и не опытным ребятам – равно самоубийству. Всю зиму готовились. Заготовили кашеварную посуду, и продукты на первый случай, одежду, овса для волов, запаслись дегтем – дорога дальняя, пристроили брезентовые тенты на повозки, подделали ярма для волов, тормозные опоры и «истыки» (палка с железным наконечником). Ими можно и колеса очищать от налипающей грязи, и притормаживать подводу, если надо, при крутых спусках. Заготовили мешки под соль и, на всякий случай – взяли с собой целую большую торбу отцовского табака. А вдруг – продать можно будет или обменять на что-то. Вроде бы все, осталось только найти попутчиков-солевозов. По весне нашли и их, проезжающих мимо, договорились, что , как и сколько, попросили дальних родственников присмотреть за хозяйством, пока они съездят в Крым и – отправились в далекий путь…

Глава 2

По дороге к Никополю, старший в артели, самый опытный и авторитетный мужик, посоветовал Петру заехать в городе, к одному человеку. Пока артельные распрягут волов и будут отдыхать, готовясь к переправе через Днепр по наплавному мосту – Петру, как первый раз отправляющемуся самостоятельно за солью, не мешало бы с тем человеком познакомиться и посоветоваться. Старший очень убедительно рекомендовал туда заехать. Человека того звали «Нынка». Это была старая мудрая цыганка. Денег за предсказание она не брала, поэтому Петр взял с собой мешок пшеницы, на всякий случай…

Нашел он ту цыганку, передал мешок зерна, рассказал ей о себе, сказал куда, почему и зачем они с братом едут, и спросил – не может ли она что-то посоветовать по этому поводу…

Цыганка взяла его за руки, долго смотрела на них и его лицо, еще дольше думала и сказала: «Знаешь, хлопче , – сложная, но интересная будет у тебя жизнь…Ждет тебя сегодня дальняя дорога. Едешь ты туда с родной кровью, а вернешься без неё. Побываешь ты и в казенном доме, но выйдешь из него в белой шапочке. А Главное –Запомни: -похоронит тебя седьмая жена»…

Петр, по правде говоря, не придал тогда особого значения предсказанию цыганки, особенно, её последним словам о седьмой жене, по той простой причине, что у него и первой жены-то ещё не было….Он поблагодарил её, потом заехал домой к сестре Елене, рассказал , что и как, куда они с братом направляются, получил от неё благословение и поехал на место сбора артели солевозов…

Все десять возов, включая повозку Павла, уже стояли запряженные и были готовы к переправе через Днепр. Когда все собрались, старший группы сказал: « До вечера еще есть время, нам нужно завидно переправиться на ту сторону, потом проедем Каменку, она сразу за мостом, и за ней станем табором на ночлег. Еще раз все проверим, подтянем, подмажем и, на рассвете, -двинем на Крым». Потом повернулся к Петру: « Начинать переправу будем с вас. У вас молодые волы, а мост наплавной,… « живой», можно ждать любых неприятностей. Давайте – выезжайте вперед, и двигаться только по команде. Волов ваших пускать без страховки никак нельзя, а то беды не оберемся»…

Чумацкий атаман оказался прав, волы Петра и Павла встали намертво и не желали заходить на играющий на волнах , мост. Он (мост) был собран из огромных, плавающих на воде, дубовых бревен, соединенных между собой цепями и плавно колыхался без нагрузки. При передвижении по нему транспорта, особенно с грузом, тем более, с тяжелым грузом, бревна «утопали», иногда так, что колеса возов шли по воде. В зависимости от тяжести груза, бывало, что вода покрывала колеса , чуть ли не до осей.Это было довольно неприятно и для волов-лошадей, да и для тех, кто ими управлял. Да, сразу за прошедшей повозкой, мост тут же « всплывал» и занимал прежнее положение, но это не очень радовало тех, кто по нему переезжал. С транспортом, который шел порожняком, возни было поменьше, но артельщики не стали рисковать, и пустили впереди повозки Петра, выходившей на мост первой, еще пару старых, испытанных волов в ярме, привязали их канатом к дышлу петровой повозки, а самих ребят (Петра и Павла) поставили с обеих сторон молодой воловьей пары и таким тандемом-агрегатом, переправили сперва одну, затем вторую подводу братьев Лебедь. С остальными возами проблем не было и к заходу солнца, все одиннадцать подвод, проехав насквозь село Каменка – стали табором, метров в двухстах от последнего сельского дома. Там стоял колодец с «журавлем», а вокруг него – была вытоптанная большая площадка. Видимо, многие путники находили здесь себе привал, ночлег или просто отдых…

Распрягли волов, достали посуду для варки, начали собирать топливо и готовить ужин. Недалеко, наискосок через дорогу, стояла придорожная корчма, возле неё были привязаны несколько бричек, наверное, посетителей. Никто из солевозов туда не пошел, да и не собирался, так как впереди предстоял долгий и неизвестный путь, надо было беречь каждую копейку, а копеек тех, у них было не так много…

Солнце уже садилось, но еще было хорошо видно. Повозки Петра и брата стояли рядом и ближе всех остальных к колодцу. Петр послал Павла собирать топливо для костра, пока видно, а сам, взял ведро и пошел набрать воды. Колодец был неглубокий, с широким деревянным срубом и большим подъемным барабаном, тоже деревянным, с крепкими поперечными планками. Подняв ведро воды, Петр, вылил её в свое ведро, отметил удачную конструкцию барабана, напился, взял ведро, повернулся, чтобы идти обратно и…обомлел…

К колодцу походила молодая девушка с двумя ведрами на коромысле. Темные волосы, черные брови, ослепительно белое красивое лицо и загорелые до черно коричневых, руки. Двадцатилетний, двухметрового роста, могучий и невозмутимый по натуре, Петр не то чтобы растерялся. Он просто замер, и смотрел, как она приближалась….Даже много времени позже, не сможет вспомнить, как так получилось, что он, не сказав ни слова, снял с плеч девушки коромысло с ведрами, поставил ведра рядом с колодезным срубом, за какую-то минуту поднял два ведра воды, и наполнил её ведра. Девушка тоже молча и безропотно, смотрела на его действия. Когда он повернулся к ней и выдохнул: »Добрый вечер» – она, вспыхнув, ответила тем же…

Через минуту, он не нашел ничего другого, как спросить : «Ты здешняя?». « Да, Каменская»– ответила она – вон наша хата, за корчмой, недалеко». Ни он, ни она, не хотели уходить от колодца, но ей надо было нести воду в корчму, а его ждал Павел возле костра.

Петр помог девушке поднять коромысло с ведами на плечо и спросил: «А ты, куда воду несешь?».-« До корчмы – ответила девушка, -там моя мама работает, а я ей помогаю».

Надо было что-то говорить и Петр, наугад бросил: « А кто хозяин корчмы?». « Один мужик, из греков, он уже лет десять, как переехал сюда, вроде бы из Крыма, и построил на окраине села эту корчму» – ответила девушка. Пока она говорила, у Петра уже возник примерный план продолжения их знакомства. Поэтому – спросил: « А хозяин курит?»– « Да, курит, целый день сосет такую огромную, черную люльку», – сказала она и двинулась через дорогу, в сторону корчмы…

Петр быстро отнес ведро с водой к месту их стоянки. Солнце уже село, несколько небольших костров освещали лагерь солевозов, в казанах и котелках побулькивал кулеш, запах простой здоровой пищи, постепенно расплывался над степью.

Отдав воду Павлу, он подошел к своей повозке, и достал из под пустых мешков, торбу, с измельченным табаком. Еще по дороге до Никополя, Петр разделил весь взятый из дому табак на три части: – одну сразу отдал атаману артели, который весь день не вынимал изо рта короткой глиняной трубки-носогрейки, и был вне себя от счастья, получив от Петра такой дорогой подарок перед дальней дорогой ,вторую часть оставил мостовому смотрителю, в качестве «мостовой» платы за переезд через Днепр, а основной табак, тщательно припрятал от глаз, в первую очередь, коллег-солевозов, так как знал – они все равно будут клянчить у него табак всю дорогу. Портить с ними отношения Петру не было резона, а так, как табак в те времена и в тех местах, был товаром ходовым – Петр решил предложить табак хозяину корчмы. Да и с девушкой, которую встретил у колодца, найти возможность продолжить знакомство…

Он завернул в тряпицу горсть табака, сказал Павлу –«Вари кашу, я скоро»– и пошел через дорогу, в корчму.

Широкая двустворчатая дверь. Петр вошел в довольно просторную комнату. Несколько квадратных тяжелых столов, обставленных такими же тяжелыми стульями, вдоль стены справа – длинный массивный стол, с такими же длинными скамейками с обеих сторон. За тем столом, сидело несколько человек мужчин, ужинали, курили и оживленно о чем-то разговаривали. Когда Петр вошел, они никакого внимания на него не обратили. Прямо напротив входа, метрах в пяти-шести – за стойкой сидел грузный мужчина, с орлиным носом, пышными черными усами, шапкой таких же волос на голове, темными глазами навыкате, и большой трубкой в зубах…

Петр подошел к нему, поздоровался и, без всяких предисловий, сказал, что он в составе артели, едет в Крым за солью, они стоят табором напротив его корчмы, утром – отъезжают и, что у него есть табак на продажу, если корчмарь возьмет его – то можно будет договориться.

С этими словами, он положил перед хозяином тряпицу с табаком и развернул её. Тот подвинул табак к себе, потом поднес его к горевшей рядом керосиновой лампе, посмотрел, перебрал пальцами и понюхал. Потом взял щепотку в рот, пожевал, и, наконец, выбив свою трубку в какую-то чашку, плотно снова набил её принесенным табаком и от лампы – прикурил; потом сделал губами несколько втягивающих движений и, откинувшись назад, – аппетитно затянулся, выпустив облако дыма. Петру – он указал место на стоящем недалеко стуле. Петр сел так, что ему было видно через дверь позади корчмаря – кухню. Там, у плиты, возилась женщина средних лет, а еще дальше – девушка, которую он встретил у колодца, в большом корыте , мыла посуду. Петр смотрел на неё так напряженно, что даже вздрогнул от неожиданности, когда с ним заговорил хозяин корчмы. Он сказал, что табак его очень хороший, и, что если он у него весь такой, то он возьмет всю его торбу. Достал из прилавка медный стакан-мерку и предложил цену за утрамбованный стакан табака. Петр не стал с ним торговаться, цена была приемлемая, и – вышел, направляясь к своей подводе, за табаком. На улице было совсем темно. Сделав несколько шагов – услышал шепот : « Хлопче, я все слышала, ты не верь корчмарю, он нечистый на руку!». Петр обернулся и увидел очертания девушки, вышедшей, скорее всего, с другого входа. «А я –тяжелый на руку» – усмехнулся он. – Спасибо тебе добрая дивчина! А как тебя зовут?» « Мария» –снова прошептала она. « А меня – Петр»…

« Я сейчас вернусь, Маруся» – тоже тихо сказал Петр и пошел. Принес табак корчмарю, тот сам его перемерял стаканом, тут же рассчитался, как договаривались, налил по рюмке какой-то настойки, себе и Петру, чтобы «обмыть» сделку. Петр поблагодарил и отказался – завтра, мол, ехать в неизвестную даль, да и вообще он спиртное не употребляет и не курит…Хозяин не стал настаивать, выпил сам и просил передать привет его родине – Крыму. На том они и расстались.

Более чем довольный, Петр двинулся к месту стоянки. Вырученная за табак сумма была не так велика, но её с лихвой должно было хватить на покрытие всех предстоящих расходов: по покупке соли, оплаты установленных сборов и еще должно остаться, так что, приготовленные с дому деньги для таких расходов, зашитые в поясе свитки у Петра, могут и не понадобиться. Проходя мимо колодца, он услышал легкий стук ведра, который тут же отозвался учащенным стуком его сердца. Подошел. Там действительно была Мария и она ждала его…. «Я переживала за тебя, там было много мужиков, они из постоянных клиентов нашего хозяина, люди не самые лучшие, поэтому – взяла ведро, как будто мне ещё вода нужна и пошла за тобой»-прошептала она. «Спасибо тебе, добрая, не беспокойся, я сумею постоять за себя, да и не один я здесь. Ваш хозяин тоже это понял, поэтому все так хорошо и получилось» – ответил Петр.

В течении нескольких минут, загнанная в угол без исходности , Мария, рассказала ему все о своей невеселой жизни. Отец был матросом, ходил по Днепру, вначале неплохо зарабатывал, дом купил в Каменке, потом начал пить, драться, гулять и лет десять тому назад, был убит или зарезан, в пьяной драке и выброшен в Днепр. С тех пор, они с мамой вдвоем перебивались с хлеба на воду. Потом этот грек приехал, построил за ними рядом корчму, пригласил маму у него работать, она тогда помоложе, была. С тех пор и привязаны мы к этой корчме. Раньше мама и готовила, и убирала – стирала, потом я подросла –начала ей помогать. Вот так и живем. Хозяин маму ни во что не ставит, что хочет- то с ней и делает. А куда деваться? Без него нам вообще конец бы пришел – или идти куда-то в наймы, или – в петлю лезть. А теперь, когда я выросла, хозяин все чаще на меня стал посматривать своими жаднючими глазами. Я не знаю, что мне дальше делать. И маму жалко, да и себя тоже. И выхода нет. Вот тебя сегодня случайно увидела и как будто на свет снова родилась. Ты прости меня, Петя, и не подумай ничего плохого, я такое говорю людям в первый раз, да, наверное, и в последний.Но я должна была это сказать. Ты утром уедешь и забудешь. У тебя своего, наверное, хватает, раз в такую даль за товаром собрался. А мне уже все равно – хоть душу отвела и тебе все рассказала, хотя зачем тебе это нужно…-тихо промолвила она.

Задрожал могучий Петр. Добрая душа всегда чует другую добрую душу, тем более в моменты, когда ей (той) очень плохо. Он просто как родную сестру, друга, любимую, прижал её к груди, и молчал, а она уткнулась ему в свитку и тихо, и отчаянно плакала…

Потом Петр отстранил её от себя и твердо сказал: « Слушай меня, Маруся. Постарайся дождаться, пока я съезжу за солью. Приготовься сама, маме скажешь потом, чтобы хозяин не пронюхал, и дождись. Я обязательно заберу тебя с собой на обратном пути. Запомни – Обязательно. Он достал несколько монет и положил ей в карман – сказал – на всякий случай, еще раз крепко обнял, повторил : «Дождись обязательно!». Она взяла его руку, положила себе на грудь на несколько мгновений, потом поцеловала ладонь, прошептав: « Счастливо тебе, Петя, я буду ждать», пошла с ведром через дорогу.

А Петр стоял у колодца и не мог придти в себя. За какие-нибудь два часа, случилось столько хорошего, прямо сказочного, что кроме, как чудом и не объяснишь. А может это все привиделось в этой чернильной темноте южной безлунной ночи? Так нет – он слышал такой близкий и родной голос, видел её прекрасное лицо, видел её мать и даже видел её потенциального обидчика. Еще – чувствовал её запах, ещё – на ладони левой руки, до сих пор горел её поцелуй, а в кармане появились деньги, за так выгодно проданный табак!

Он подошел к повозкам, ужин у коллег был в самом разгаре, никто ничего не заметил. Павел давно сварил, что надо и ждал его. На вопрос о том, где он пропадал, Петр ответил, что за колодцем, в темноте помылся. Потом поужинали и легли спать, каждый на свою повозку. Завтра- туда, к морю. И пусть удача от них не отвернется…

Петр лежал на повозке лицом вверх, смотрел как мерцали яркие звезды на темном небе, на Млечный Путь или, как называли его в старину – Чумацкий Шлях, на созвездие Большая Медведица (Чумацкий Воз), на Полярную звезду, которая неизменно стоит на одном месте и всегда служила ориентиром для чумаков-солевозов и, которую они считали своей, путеводной…Смотрел – на них, но их не видел. Перед ним стояло только лицо её, Марии, и ни кого, и ничего больше. Судьба упала на судьбу, теперь Петр взял на себя ответственность и за её будущее. Значит так надо было, там…Наверху. А ведь он мог и не поехать!…Страшно было даже представить, что это было бы по-другому. Петр думал, что не заснет до утра, но вдруг как будто провалился куда-то, во что-то, хорошее, приятное, и уснул мгновенно. Снилось ему море, горы, много людей, а в самом конце, на берегу, вроде бы, Днепра, он увидел «свою» Марию и – проснулся. Только начинался рассвет, но уже шевелились на возах артельщики, потянулись с ведрами к колодцу, поить волов, самим помыться, привести все и себя в порядок, быстро покушать то, что приготовили с вечера и – запрягать волов. Впереди – долгий, трудный, но необходимый и, даст Бог удачный путь, к морю! Почти триста верст- палящего солнца, плотной, всепроникающей пыли и неизвестности…

Тронулись в таком же порядке, как ехали до Никополя – атаман –впереди , Павел и Петр- в конце колонны. Петр даже был доволен, что ехал последним, править никуда не надо – его волы идут в «строю», держат дистанцию сами. Неудобство было только в том, что, когда ехали против ветра – пыль от всей колонны, оседала больше на последнюю повозку, но это было терпимо…

Еще перед выездом, атаман собрал всех ездовых, сказал, что поедут они вдоль Днепра, до самой Каховки, а потом повернут на Юг, через Чаплинку – на Перекоп. Там движение поменьше, а значит – поспокойнее, зато – травы побольше, вода рядом и путь этот, чумакам этого заезда, хорошо известен. Первый привал сделают у села Великая Лепетиха, дальше – как Бог даст…

Петр сполз с доски-сидения, сел прямо на дно повозки, подложил пустые мешки под спину и голову и, свободно, в полу лежачем состоянии, смотрел на дорогу, а больше по сторонам. Весна…Великая река, веками пропитывала прибрежную землю, слева и справа по течению. Особенно слева, где берег низменный, где начиналась и тянулась до самого моря огромная низменность. По сторонам дороги, трава вымахала так, что издалека волов не было видно. Не было проблем с кормами. Волам было из чего выбирать, разнотравие на любой вкус и вода всегда рядом. Да и для солевозов, путешествие вдоль берега реки, было гораздо приятнее, чем по песчаной херсонской степи.

Все это было хорошо, но Петр почувствовал какие-то непонятные изменения внутри себя. Постепенно он понял, что появилась какая-то другая, более конкретная и приятная что ли, цель его путешествия. Он начинал понимать простую человеческую истину – до вчерашнего дня – у него была вроде бы ясная, причем главная, цель – добраться до Крыма и набрать там соли. Сегодня эта цель, внутри него, уже не была главной. Главным для него сегодня, стало – вернуться назад, сюда, откуда он выехал. По причине того, что его теперь здесь ЖДУТ. Раньше не ждал никто, а сегодня уже ждут. Причем – очень ждут и на него надеются. Петр даже удивился своим размышлениям. Оказывается, возможно, и такое изменение главной цели, при вроде бы неизменности самого порядка действий. Ведь все осталось, как и было, а на самом деле – мгновенно перевернулось с ног на голову. Теперь все свои силы, старания и умение, он должен подчинить главному – вернуться и помочь сразу ставшему для него дорогим, человеку – Марии. То, что она его будет ждать и дождется –Петр не сомневался….Он чувствовал – она – его,…от Бога и все, о чем здесь больше говорить и думать. Не сомневался, что и сестра Елена и Павел, примут её, как родную. Такую, как она, нельзя было не принять.

В таком полусне –полудреме и житейских раздумьях, он и приехал на первую стоянку, между Каменкой и Великой Лепетихой…

Потом были – Каховка, Чаплинка, Перекоп, Джанкой – и до самых соленых озер.Почти месяц сурового пути, но все добрались благополучно и встали в очередь, недалеко от соляной мельницы. Желающих приобрести соль было достаточно, сезон только начинался, десятки возов с разных мест Украины, ожидали своего часа.

Еще до выезда в солевой рейс, Петр попросил сестру Елену, узнать у оптовиков, закупающих соль в Никополе, какая соль им больше нужна и по какой цене они могут её приобрести. Сестра выяснила, что весной этого года в большом спросе соль кормовая – не очищенная, кусковая, то есть – не молотая. Дело в том, что основной завоз был всегда пищевой соли, а с весны будет нужна именно кормовая соль, для животных, тех же волов, лошадей, коров. Она, правда, несколько ниже по цене, здесь, но её проще и гораздо дешевле, можно приобрести в Крыму. Петр так и сделал – набрал на оба их воза больше кормовой соли, а пищевой взял всего по нескольку мешков – для текущих нужд.

Так, как братья с повозками, стояли в конце очереди, то и получили заказанную и оплаченную соль только к вечеру. Хотели на прииске заночевать, но там было очень непригодное место для ночлега, да и старший ватаги предложил им ехать в ночь, на Джанкой, вы, мол, не заблудитесь, хотя дорог здесь много, но все они идут в одну сторону. Вся их артель, по мере загрузки, двигалась по одному – где двумя возами вместе, всех ждать не стали – слишком долго, да и не нужно. Зато за Джанкоем, после развилки дорог на Симферополь –Херсон, завтра будет общий сбор. Там простоим день, все проверим, подготовимся и двинем домой. С атаманом все согласились…

Петр с Павлом выехали вместе. Петр уже по привычке, да и для уверенности, ехал сзади. Все было нормально. Стемнело по южному быстро. Часа два ехали, иногда перекликаясь друг с другом. Луны на небе не было, темень сплошная. И – никого…

Потом, где-то вдалеке послышался конский топот. Кто-то их догонял.Петр подбежал к повозке Павла и крикнул: «Разъезжаемся на всякий случай в разные стороны, место сбора завтра – ты знаешь!». Павел взял –влево, Петр – вправо. Ему попалась какая-то впадина, повозка чуть не опрокинулась. Петр забежал спереди волов, остановил их и, поглаживая, старался успокоить. Группа невидимых верховых, с шумом пронеслась метров сто левее, потом все стихло. Петр не стал рисковать, освободил волов от ярма, привязал к повозке, дал им немного корма и просидел на повозке до рассвета…

Потом собрался и поехал дальше. Где-то, через час, на горизонте показался Джанкой. Петр проехал его насквозь, до развилки на западной стороне, туда, где был уговор все собраться и подъехал к возам. Из одиннадцати, собралось только семь. Четырех возов не было, в том числе его брата, Павла. Особой тревоги вначале никто не выказывал, всякое бывает. Но простояли до самого вечера – никто не появился. Вызвали местного полицейского начальника, он к вечеру приехал на двуколке, все опросил, переписал, кто и что пропало, адреса всех кто есть, и кого нет, и – уехал. Перед тем сказал: «Опять татарва бузит, надо что-то делать, а то скоро всех солевозов распугают. Несколько облав по ночам делали – все бесполезно, они все повязаны между собой». Пообещал разобраться и сообщить старшему и, отдельно – Петру.

Ночь погоревали, а с рассветом – двинулись в обратный путь. Петр все-таки надеялся, что с Павлом все как-то обойдется, и он приедет домой, с солью или без – это уже не важно. Как-то успокаивало и одновременно волновало его то, что ждало на обратном пути в Каменке – Днепровской. Как там Мария, в таком чужом и чуждом ей окружении?. Может просто забыла, ведь сколько там за день людей проходит , через ту корчму. Посчитает и меня таким, проходящим…

Да нет, она совсем другая, только бы успеть ей помочь! – одна мысль вращалась в его мозгу. Чем ближе её село, тем беспокойнее становится Петр, хотя у него нервы крепкие, а мышление трезвое….

К Каменке подъехали поздним вечером. Так как, кроме Петра, все солевозы должны ехать дальше, повернув от Никополя на север, в свои края, то решили переночевать, а пораньше переехать Днепр и двигать домой. У Петра Никополь был конечным товарным пунктом. Здесь он договорился, продать соль оптом и только потом ехать домой, уже налегке.

Так и порешили, опять расположились табором рядом с колодцем и начали готовить ужин…

На улице было темно. Ждать что опять Мария пойдет к колодцу –глупо. Где она? В корчме или дома. В корчму ему идти нельзя, хозяин запомнил его внешность. Что делать? Петр решил – идти к ней домой, а там – что будет, то и будет…