Игнат недоумевал. В 503-м боксе лежал только один пациент. И тот был перед его взором.
Федя, вернувшийся с термометрии, заметил парочку возле процедурки. И поспешил навстречу, шелестя бахилами.
– Подождите пожалуйста в палате, сейчас разберёмся, – вежливо сказал медбрат, рукой отводя в сторонку санитара.
– Дуй к Витальевне попроси подойти сюда, захвати вязки13, собери пацанов по рации, – вполголоса произнес Игнату.
– Ааа… – начал тот.
– Шевелись. Он неадекват, третьи сутки уже не спит14.
И тут на смену удивлению, у юного художника, занявшегося совсем не своей деятельностью, пришел тихий ужас.
***
Вымерший город напоминал помойку, поглощенную болотом. Опутанным смогом пожарищ.
Гагарин пересекал местность со скоростью 10 км/ч, чтобы успеть до заката прорваться на территорию Сопротивления. Это было нелегко сделать, т.к. рюкзак был набит медикаментами, провизией, фильтрами для противогазов, химией, на шее висел старый АК, а бездорожье усугублял разросшийся тальник высотой около пяти метров.
Издалека завиднелась стая бродячих собак. "Во что корона превратила наших четвероногих друзей…" – подумал бродяга. И выждал, когда мутанты весом в центнер пройдут мимо. Шансов отстреляться он не имел.
На опоре ЛЭП висели скелеты. Это в первое время власти мародеров наказывали. Потом, увы, правительства не стало, а банда Завальнова, "гарантировавшая гуманитарную помощь из цивилизованных стран", захолустьем не интересовалось.
К счастью. Потому что зверье из NorthFire15 предпочитало сжигать живьем источник потенциальной опасности. Коей являлся любой вольнодумец и пропутинский патриот. Китайская красная армия разделяла методы нациков из пендостана16, хотя исповедовала истинный коммунизм.
А вот дымок впереди Гагарину очень не понравился. Особенно когда потянуло жареным мясом, и явно натовская техника выехала со стороны базы.
"Накрыли, с..ки!!!"
Он попытался спрятаться, но увы, дроны засекли его позицию. Поняв, что может не успеть даже открыть огонь, он вынул из разгрузки пару "лимонок".
– За пацанов, п….ры!!! – крикнул он, вырывая чеку у одной из гранат…
… пробуждение было резким и неприятным. Звонил телефон.
– Да?
– Вась, нужна помощь, – голосом Маши сообщил контакт, помеченный "красная зона".
– Что случилось?
– Завальный насрал в постель, на пол, одна не справлюсь.
– Понял. Иду.
"Слава Богу", – с улыбкой подумал санитар. "Это был лишь кошмар".
И он аккуратно проскочил из комнаты отдыха в раздевалку, чтобы не разбудить мирно спящих коллег.
***
– Андреевна, спасибочки, б…ь, тебе огромное!
Майорова недоуменно посмотрела на смартфон. Птичкине была не свойственна истерика.
– Что случилось?
– Лиза в красную зону ломанулась… КРАСНУЮ ЗОНУ!!! то ли под наркотой, то ли под синькой! Это п….ц…
"Что-то здесь не то…"
От кого угодно можно такого ожидать, но не от юной санитарочки.
– Она хоть в СИЗе?
– Слава Богу, мозгов хватило!
– Вытаскивайте ее.
– Наташа! Я эту п…ду по твоей протекции взяла!!! Она прошлый месяц у меня не закрыла, е…ны рот, с короной отлеживалась!!! Умоляла, чтоб оставили!
– Погодь. Ща приеду.
Пришлось ехать дворами, чтобы сократить путь.
– Ира, Лизу вывели? – спросила заведующая по телефону, направляясь с парковки в корпус.
– Вывели. Лежит на втором, сопли наматывает, – ответила старшая.
"О, уже успокоилась", – отметила про себя Майорова, попутно переобуваясь и замеряя себе температуру.
– А перегар есть?
– Перегара нет. Но воняет так, как будто… ты же не… – осеклась Птичкина.
– Ацетоном от нее несет, да?! Кетоацидоз17 у нее, Витальевна! – рявкнула Наталья. – Замерьте ей сахар, вызывайте "скорую". Скоро подойду.
***
– Лиза переболела ковидом, – позже, в курилке, объясняла Наталья Андреевна. – Да, в легкой форме. Но постковидный синдром проявляется вне зависимости от тяжести. Точнее, не только от этого.
– У девочки была склонность к сахарному диабету, – угрюмо произнесла Ирина Витальевна. – Коронавирус справоцировал резкий скачок сахара.
– И никто не контролировал его. Когда источился запас гликогена – начался распад жировой ткани. Ты заметила, что она здорово схуднула?
– В СИЗах все теряют массу, – отмахнулась Птичкина.
– Да, это не показатель. Показатель – то, что изо рта, от кожи стало нести ацетоном. Девочка стала рассеянной. Дальше – больше: неадекватность, склонность к нервным срывам, вплоть до комы – со всеми вытекающими. Вывод?
– Не стоит недооценивать ковид, – ответила Витальевна. – Завтра начнут вакцинацию. Тебя записать?
Лиза в красную зону больше не вернулась. Сейчас она учится подсчитывать хлебные единицы, и каждое утро пьет "Випидию"18. Обошлись без гемодиализа.
Из-за инцидента проводили служебную проверку со всеми ее последствиями.
Глава 7. Будь готов к непредвиденным обстоятельствам
Поликлиника. Вакцинация. 9 утра.
Майорова, Птичкина, Гагарин и доктор Сенаторов сидели в полном людей коридоре, и увлеченно заполняли анкету. Собратья по несчастью не захватили с собой ручку, поэтому искали, у кого бы ее отжать. Дураков не было. Все, кто работают в больнице, с первых дней знают: ручка должна быть всегда с собой, и у каждого – своя.
Мышиная возня, шум. Никто толком не знает, что будут вводить. То ли "спутник", то ли "вектор". Некоторые шушукались, что по подтвержденному источнику (а иных и нет) вакцину передали китайские коллеги в знак доброй воли.
Очередь шла медленно.
– Мне на работу нада! – вопила смазливая блондинка. – Я, между прочим, анестезиолог!
– Успокойтесь, милочка, – вздохнула Майорова. – Я тоже. И чо?
Из процедурного кабинета вышла медсестра, и разогнала (под одобрительный гул) толпившихся баб, надеявшихся проскользнуть вне очереди. "Вас тут не стояло!" – грозно шептала Сенаторову блондинка из реанимации. Но тот протиснулся в процедурку, и закрыл дверь.
Очередь наконец дошла до Птичкиной, и та вошла в комнатушку, снова проигнорировав истеричку.
Минуты через две, красная как помидор, Ирина Витальевна выскочила из кабинета, посылая нах…р невесть взявшуюся качать права анестезиологиню. Та, разинув рот, не заметила, как ее аккуратно обошла Майорова, и захлопнула дверь перед ее носом.
***
– А ответь мне, Витальевна, по что ты так разозлилася? – спросила Наталья Андреевна.
– Представляешь, задаю вопрос: "Что за вакцина?", – ответила Птичкина. – А мне врач нагло так говорит: "мы не справочное бюро. Не нравится – уходите".
Я не выдержала, проворчала: "и спросить нельзя". Тут медсестра, которая вакцину ставит, со смехом ляпнула: "не выеживайся". Ну, я ей высказала всё, о чем думаю на этот счет.
– И?
– Оказалось, это моя давняя знакомая, Анна Валерьевна, их главная. Я ее в маске не узнала. Теперь стыдно…
– Да ладно, Витальевна. Это же не повод хамить… сама виновата.
– Она вторую дозу будет ставить… Как я ей в глаза буду смотреть?
Майорова задумалась на секунду. И изрекла.
– А ты зайди к ней после работы. Что она любит?
– Чешское нефильтрованнное…
– Ну вот. Ход мысли ясен?
– Кажется, да, – улыбнулась Птичкина.
Вечером, после работы, Птичкина заглянула в ту поликлинику, к главной. В качестве примирительного жеста взяв с собой кегль темного нефильтрованного чешского. В конце-концов, все мы люди, со своими слабостями и тараканами…
***
Алексей Петрович Сенаторов производил впечатление интеллигента. Но внешность была обманчива. По сути, это был прямолинейный, жесткий человек, работавший не первый год в неврологической бригаде, повидавший всякого. Когда Майорова оформляла его на работу, поняла сразу: вот еще одно оружие против непредвиденных обстоятельств. А их было не перечесть.