– Да-да, парень, я понимаю. – Маг склонил голову в знак согласия, отчего капюшон его старой ветровки ещё больше скользнул на глаза. Дмитрий действительно понимал желание «всё исправить» – разве он не человек? Это вполне естественно – сожалеть о содеянном, об ошибках юности или о каких-нибудь роковых мелочах. Многие маги видели вселенскую несправедливость в том, что, умея ходить на Изнанку, они не могли ничего изменить. Но потом кто-то додумался взять с собой на изнанку пассажира…
– Ты думаешь, Ткачи закрыли Изнанку просто так? – Дмитрий склонил голову и ухмыльнулся – из-за капюшона Егор мог видеть только заросший черной щетиной подбородок и кривой изгиб губ. – Магам вообще не стоило рассказывать людям про Изнанку. Слишком много соблазнов. Нет, парень, это всё из-за таких как ты. И из-за таких, как я.
– Что вы имеете в виду? – Егор весь вытянулся, сосредоточенно вглядываясь в тень под капюшоном. Весь внимание, он был похож на студента-ботаника, в любой момент готового начать записывать лекцию.
Дмитрий пожал плечами и отвернулся, задумчиво осматривая пространство пустых не-улиц Изнанки. В конце концов, несмотря на мажорские одежки, Егор выглядел на удивление не испорченным. Может, и нет никакого вреда в том, чтобы рассказать.
– Когда люди узнали про Изнанку, сюда ломанулись все, кому не лень. Посмотреть линию жизни конкурентов или врагов, узнать чужие слабости. Либо исправить что-то в своей судьбе – развязать узлы, подлатать прорехи. Увидеть будущее. – Маг издал хриплый смешок. – То-то они были разочарованы.
– Я читал, что увидеть будущее на Изнанке невозможно, потому что человеческая нить ткет сама себя по мере… ну… жизни. А пока мы не прожили какой-то момент, его не существует. – Встрял Егор.
– Отчасти так и есть. – Дмитрий кивнул, махнув рукой и приглашая парня двигаться дальше. – Но не всегда. У каждого человека нить ткется со своей скоростью, есть нити, которые опережают время. Впрочем, ненадолго – на пару дней, неделю, максимум – месяц. Никто точно не знает, отчего это зависит. Может, некоторые события просто предопределены. И иногда, если знать этот факт, можно заметить, что твоя нить… остановилась. Больше не ткет сама себя. Понимаешь, что это значит? – Маг скосил взгляд на Егора, и тот серьезно кивнул.
– Большинство людей очень любят жизнь. – Дмитрий задумчиво выдохнул, борясь с иррациональным желанием закурить. – Особенно те, у кого есть деньги. А именно такие и попадают на Изнанку чаще всего. Но как удлиннить линию жизни? Где взять волокна, чтобы сплести себе лишний год? Или два? Или десять лет? А может, целых сто?
Егор наклонил голову набок, нахмуриваясь, голубые глаза его, казалось, потемнели.
– Вы хотите сказать…
– Соблазн слишком велик. – Дмитрий скривил губы в подобии усмешки, на этот раз слишком горькой. – Вырвать кусочек тут, вырвать кусочек там. А некоторые вообще не стеснялись и отрывали целые нити, чтобы вплести в свои.
– Но… но разве так можно?! – Егор выпучил глаза и уставился на мага, запутываясь в длинном шарфе и чуть не падая – Дмитрий едва успел его подхватить.
– Нельзя. – Хмыкнул маг, помогая парню обрести равновесие. – Но чисто технически – можно. Полотно живое, парень. Нити, как и люди, адаптируются, вплетаются в новую канву. Не так гладко, как прежде, но тем не менее, жизнью это назвать можно. И конечно, у каждого действия есть последствия. На месте вырванных нитей остаются прорехи. Там, где должны были сплестись две судьбы – оставались дыры. Люди так никогда и не пересекались, судьбоносные встречи не происходили, кто-то оставался одиноким на всю жизнь или не находил работу мечты. Полотно хирело, расползалось. И наконец, Ткачам это надоело.
Егор задумчиво склонил голову, и на какое-то время они замолчали, просто шагая по прямому освещенному проспекту. Наконец, Егор подал голос.
– А вы… вы тоже так делали? – И неожиданно взглянул магу прямо в глаза. Дмитрий выдержал его взгляд, затем качнул головой.
– Нет. Но и не препятствовал.
Егор кивнул, словно решая что-то для себя, и наконец, замолчал, осмысляя сказанное.
Так они и шли вперёд, почти бесшумно, пока вдруг на очередном перекрестке парень не встал, как вкопанный.
– Господин маг… – Голос его звучал удивлённо. – Мне кажется… кажется, нам налево…
Дмитрий по-настоящему широко улыбнулся.
– Меня будто тянет… – Егор, казалось, был не на шутку озадачен.
– Говорю же, парень, это ты нас ведёшь. Если чувствуешь притяжение, значит, мы уже близко.
Парнишка восторженно закивал, овечьи кудряшки на голове его отчаянно заколыхались. У Дмитрия в сознании проскользнул образ барашка, резвящегося на лугу. Вот только вокруг была не живописная пастораль, а они – не на прогулке, напомнил себе маг.
Егор бодро шел вперед, с удовольствием разглядывая все вокруг и то и дело указывая, куда надо свернуть. Дмитрий шел чуть позади, цепким взглядом окидывая переулки и закутки. Несмотря на то, что на Изнанке было светло, как днём, тени порой вели себя странно. Человеческий разум неловко пытался изобразить законы физики, которых здесь на самом деле не существовало, и оттого все вокруг казалось немного неестественным. Впрочем, Дмитрий давным-давно привык к этому ощущению, не обращая на него внимания. К чему он не привык – так это к сосущему чувству тщательно запрятанной тревоги.
Из размышлений его вывел Егор, неожиданно подавший голос.
– Господин маг… А что становится с теми, чьи нити вырвали?
Дмитрий резко повернул голову, окидывая парня с ног до головы цепким взглядом. Черные брови его скользнули к переносице.
– Зависит от того, как сильно пострадала основная нить. Если вырвали одно-два волокна – нить способна залечить урон. Просто человек на этом отрезке пути будет болеть, или начнутся неурядицы в жизни. Если же вырвать целый кусок, нить никогда до конца не восстановится, и человек либо будет болеть и попадать в различные несчастливые ситуации до конца своих дней… либо умрет гораздо раньше, чем должен был. – Голос мага звучал совершенно ровно и нейтрально, как будто они говорили о погоде.
Егор промычал в ответ что-то нечленораздельное, отводя взгляд. Затем вскинулся, словно впервые увидев пейзаж вокруг, и неожиданно резко выпрямился.
– Мы пришли!
Дмитрий оглядел ничем не примечательный переулок, в котором они оказались. Полотно вокруг приняло образ маленького двора с ржавой каруселью и старыми пятиэтажными хрущевками. Окна домов тускло поблескивали, но Дмитрий знал, что внутрь квартир не заглянуть – копии на Изнанке были не настолько точны.
Маг кивнул. Действительно пришли.
Егор подошёл к одной из хрущёвок, выглядевшей так, будто она построена из бурого кирпича, и, наклонившись, вгляделся в стену.
Дмитрий встал за его спиной, также изучая кирпичи, которые под пристальным вниманием словно теряли свою структуру и распадались на нити. Найти нить жизни Егора не составляло для мага никакого труда. Как и разглядеть огромный запутанный узел из множества разноцветных ниток. Маг почти присвистнул – нет, ему доводилось видеть и не такое на Изнанке, но чтобы в столь юном возрасте заварить эдакую кашу – это надо постараться. Изначально запутались всего три нити, но каждая тянула за собой ещё по несколько других, а те влекли за собой ещё и ещё… где-то нити настолько увело от их изначального положения в Полотне, что образовались огромные прорехи, а сами нити были натянуты, как тетива – ещё чуть-чуть, и они просто лопнут он такого сильного напряжения.
Егор, тем временем, присел на корточки и внимательно разглядывал узел. Наконец, он тяжко вздохнул и с надеждой взглянул на Дмитрия.
– А у вас иголочки, случайно, не найдётся?
Брови мага иронично скользнули под тень капюшона, из-за чего парнишка стушевался и, отчаянно краснея, залепетал:
– Нет, ну мало ли… вы же волшебники, вдруг вы придумали какой-то инструмент, который помогает работать на Изнанке, или что…
Дмитрий красноречивым жестом взмахнул правой рукой – и по локоть погрузил её в стену хрущевки, затем помахал ей вверх-вниз и горько усмехнулся.
– Думаешь, если бы у меня что-то такое было, мне пришлось бы просить тебя об ответной услуге? Сам, парень, всё сам. Главное, не дергай нити в разные стороны – только узел затянешь.
Егор с несчастным видом осмотрел мешанину ниток и осторожно коснулся своей.
– Разрубить это всё – ведь не выход, да?
Дмитрий вновь только поднял брови и многозначительно промолчал. Затем, подумав, легонько похлопал Егора по плечу.
– Не торопись, парень. Времени у тебя достаточно. На Изнанке оно бежит совсем по-другому. Мы можем находиться здесь целую вечность, и никто на Лицевой не заметит нашего отсутствия.
* *
Наташе не спалось.
Это было странно, учитывая шумный вечер и количество выпитого, а также позднее время. Обычно Наташу начинало клонить в сон ещё в десятом часу, а после полуночи она уже крепко спала. Но не сегодня.
Рядом, по бокам от неё, на широком диване посапывали Лида и Катя – две лучшие подруги, с которыми Наташка прошла огонь, воду и медные трубы – так отчего же ей так неспокойно?
Когда тревожно, принято говорить, что на душе скребут кошки, но Наташино предчувствие всегда больше ощущалось, как тяжёлый камень, который тянет на дно и не даёт всплыть, чтобы глотнуть воздуха.
Наташа привыкла доверять своему чутью – но сегодня изо всех сил старалась заглушить постепенно усиливавшееся чувство непокоя, крохотные ростки которого зародились ещё вчера.
Ведь сегодня её позвали к себе девчонки, а они так давно не собирались вместе… совершенно не хотелось портить радость от встречи беспочвенной паникой – ни себе, ни им.
Перевернувшись на другой бок, девушка крепко сомкнула веки и прижала к себе подушку, мысленно давая команду: «Спать!», но сон бежал от неё, а росток тревоги внутри разрастался в глубину и ширину.
Становилось трудно дышать.
Ей и так было трудно дышать в последнее время, но в эту странную ночь весь воздух, казалось, выкачали из комнаты. Наташа медленно села на кровати, стараясь не разбудить подруг, и, борясь с головокружением, босиком встала на холодный пол. Несколько секунд постояла, справляясь с дыханием, и потянулась к сумке, пытаясь на ощупь найти телефон.
Стоит позвонить Диме. Он заберет её в считанные минуты, если ещё не спит.
Свет экрана в ночной темноте больно ударил в глаза, и Наташа одним стремительным движением выключила яркость. Стоять было тяжело, и она облокотилась об дверной косяк, а затем, чувствуя, что не уверена в своих ногах, тихо скользнула по косяку вниз и села на пол. Пальцы уже нашли знакомый номер – осталось только нажать на зелёную кнопку.
Однако вместо привычных долгих гудков тишину квартиры прорезал мерзкий резкий звук автоответчика: «Данный абонент недоступен. Перезвоните позднее».
Наташа почувствовала, как её бросило в холод, и попыталась сделать судорожный вздох, но воздух словно застрял в груди.
Она знала.
Что-то случилось.
Девушка попыталась предпринять ещё две попытки дозвониться, но результат был один и тот же.
Наташа почти не могла дышать, в глазах темнело, но мысли крутились на удивление быстро и чётко. Надо позвонить… надо позвонить…
Неожиданно, телефон в её руках завибрировал.
Даже не глядя на высветившееся имя, она на автомате взяла трубку.
– Подожди две минуты. Я сейчас тебя заберу. – Произнёс низкий женский голос на той стороне, без всякого приветствия.
Наташа закрыла глаза, пытаясь глубоко вздохнуть и прижимая прохладный экран телефона к горячей щеке.
– Извини… я тебя разбудила. Максима… он ведь… не здесь, да? – Тихо прошептала она в трубку.
– Он жив. – Отрезала собеседница. – Но когда он вернётся, я помогу тебе его убить.
* *
Дмитрий следил за тем, как Егор медленно разбирает петли – одна за другой, растягивая и постепенно ослабляя основной узел. На Изнанке сложно сказать, сколько прошло времени с другой стороны, но здесь, по внутренним ощущениям Дмитрия, они возились уже долго. Зрелище Егора, расплетающего узел, можно было бы даже назвать медитативным, если на секунду забыть, что каждая нить – это чья-то жизнь, которая может оборваться при любом неосторожном движении.
С одной стороны, Дмитрий мысленно хвалил Егора за осторожность и тщательность – парень действительно старался изо всех сил. Но с другой стороны, чем дольше они здесь возились, тем больше риск привлечь нежелательное внимание.
Изначально он не собирался помогать парню – во-первых, он всего лишь проводник, и это не его дело, во-вторых – Егор сам заварил эту кашу, ему и расхлёбывать. Но если оставить парня, как есть, то они, того и гляди, действительно застрянут тут на вечность. А потому Дмитрий начал также разглядывать узел со всех сторон, отслеживая, где и куда уходит та или иная нить, в каких местах её легче подцепить или вообще высвободить из общего клубка. Несмотря на то, что он не мог прикасаться к нитям, работа вдвоем действительно пошла быстрее.
Дмитрий пытался абстрагироваться и не приглядываться к чужим судьбам, но отдельные отрывки воспоминаний всё равно мелькали перед глазами –
Высокий статный мужчина, сильно смахивающий на Егора, замахивается рукой для удара. Темноволосая женщина смотрит и не вмешивается.
Вот какого-то тощего паренька забирает полиция, девушка, отдаленно похожая на него, плачет в объятиях Егора.
Большая многокомнатная квартира, живя в которой, можно не встречаться неделями.
Пожилая женщина в больнице.
Красивая девушка, стриженая под мальчишку, с набитыми рукавами в виде множества разноцветных змей вытирает тыльной стороной ладони кровь из подбитой губы. Улыбается, но улыбка похожа на оскал.
Кряжистый парень поправляет русую чёлку и усиленно что-то записывает в тетрадь для конспектов. Поднимает голову и улыбается – но видит Егора, и его улыбка мгновенно гаснет.
Тот же парень – кажется, годами ранее, смеется и треплет Егора за плечо. Он ниже его на две головы, и Егор наклоняется, чтобы шутливо ткнуть того локтем в бок.
Уже знакомая девушка со змеями на руках сидит на набережной и рисует в скетчбуке.
И снова эта девушка, выгуливает собаку.
И снова она. Много, много мелких эпизодов.
Снова она – встает на цыпочки, целует Егора в губы, а затем, улыбаясь страшной улыбкой, шепчет: «Ненавижу тебя».
Больничные палаты, двери, запертые на ключ, русоволосый парень барабанит в дверь, но его не пускают.
Эти трое – сосредоточение узла.
Дмитрий отвёл взгляд. Он не хотел видеть всего этого. Ему незачем знать о жизни клиента. Чужие печали – большая головная боль. Тем более, парень, кажется, наконец-то ослабил основное переплетение, и вот-вот распутает этот адский клубок.
Наконец, последняя петля поддалась – и узел распался на три измятые, но целые нити. В том месте, где они ранее переплелись между собой, они были изрядно потерты, но это было не смертельно – время всё лечит.
В момент, когда узел распался, Дмитрий почти ожидал какого-то звука – хлопка или, может, победных фанфар, но на Изнанке по-прежнему царила тишина, прерываемая лишь их дыханием. Егор устало отвалился назад, опираясь на обе руки и глядя на результат своих трудов.
– Мне… мне надо сдвинуть их на свои места? Или разгладить, там… Я не знаю.
– Нет. Полотно само себя выровняет. – Маг покачал головой. – Или это сделают Ткачи. И кстати об этом. – Дмитрий подал Егору руку, помогая парню подняться на ноги. – Мы возились довольно долго, а любые сильные манипуляции с нитями могут привлечь их внимание. Теперь, когда ты закончил, пора выполнить второе условие нашей сделки и отправиться по домам, пока нас не нашли.
Егор поджал губы, последний раз бросая взгляд на потрепанный участок полотна, с которым он возился всё это время. В его взгляде была какая-то нечитаемая эмоция, которую Дмитрий не мог распознать – сожаление? Навряд ли. Но у него не было времени гадать.
– Пошли. – Скомандовал он и развернулся, решительно шагая по дороге – и далее в проход между двумя домами, в соседний двор. – Тут недалеко.
Егор молча шёл за ним, и в кои-то веки его молчание не радовало Дмитрия. Чем ближе они были, тем сильнее тревога охватывала его тело, пальцы мелко дрожали, а сердце гулко бухало в груди. Осталось совсем чуть-чуть. Они уже близко. Ещё немного – и можно будет выдохнуть и отправиться домой, сделать вид, что этой ночи никогда не было… В отличие от Егорова узла, его дело на пять минут, не больше.
– Ты ведь соврал мне, маг. – Прозвучал голос Егора за его спиной.
– Как и ты мне. – Ответил Дмитрий, не сбиваясь с шага, но оглянулся, чтобы увидеть на лице мальчишки мрачную ухмылку.
– Тебе ведь не узел надо развязать, верно? Тебе нужно кое-что совсем иное, – продолжал парень, почти скалясь, – и про чувство направления на Изнанке – это тоже ложь, так? Ты проверял меня!
– У меня были сомнения. – Кивнул Дмитрий, выискивая взглядом нужный поворот. – У тебя неплохо получалось косить под невинного дурачка. Но при этом ты, не зная совершенно базовых вещей, спокойно воспринимал то, чему невозможно не удивиться, если ты не бывал на Изнанке хотя бы единожды. И если ты хочешь обвинить меня в том, что я собираюсь сделать твоими руками, что ж – они у тебя и так по локоть в грязи, парень. Привязать к себе против воли девушку, да ещё и юную ведьму – это почти изнасилование. Жестокое. Уродливое. – Продолжал маг, чеканя каждое слово. – Ведь она поняла, что ты сделал. Но ведьмы не ходят на Изнанку. Изменение судьбы для них – табу, и даже если бы она могла, она бы не стала исправлять содеянное тобой.
Чем дальше маг говорил, тем больше темнело лицо Егора, а голубые глаза словно затягивало предгрозовыми тучами.
– Но знаешь, что? – Как ни в чем не бывало, продолжал маг, почти беспечно улыбаясь. – Связать жизни – не значит заставить полюбить.