– Пока Вас не было, Виктор присоединился к нашему скромному собранию, – г-жа Мария горестно покачала головой, – Никос скончался при трагических обстоятельствах. Вы, наверное, уже слышали об этом?!
Илерия отрицательно покачала головой. Доктор Джеймс старательно скрыл от нее данный факт. А за те дни, что она провела дома, ни разу не слышала новостей о г-не Никосе, как оказалось уже покойном.
– Я слышала, что господин Беркли все так же остается баном научной лаборатории?
Это была новая для нее политика. Ранее член Совета не имел права на практику, тем более научную.
– За время Вашего отсутствия многое поменялось, госпожа Грей, – вялым голосом, требующим прислушиваться к себе, сказал г-н Нортон. Его черные волосы, завиваясь в блестящие локоны, ложились на худые плечи. Хотя по виду Илерия не дала бы ему и сорока пяти, она знала, что он самый старший из присутствующих здесь. Этот человек достоин уважения. – Господин Беркли заслужил наше доверие, и Вы без труда можете называть его своим другом… как прежде, – он спрятал руки в карманы камзола. – Вы ведь были ранее друзьями, не так ли?
Виктор Беркли засмеялся:
– Она всегда пыталась меня наставить, – его мутные карие глаза смешливо сузились. Илерия видела в этой улыбке больше чем насмешку. Этот чудик слишком радикален для собрания. – Боюсь, после плена она станет еще более нетерпелива к моим мнениям.
«Ты чертовски прав, Виктор,» – подумала Илерия, скромно улыбаясь и тупя взгляд. Ему прекрасно бы подошла свернутая шея. Он станет ей другом лишь тогда, когда его душонка отлетит в другой мир.
– Если мне будет позволено звать его другом, я буду польщена, – выдохнула она, алея от собмтвенной лжи.
– Ну что Вы?! – Виктор прикрыл рот, подмигнув г-же Марии.
– Но все же, госпожа Грей, как Вы себя чувствуете? – спросил г-н Лукас, заглядывая в ее личное дело. Неон света компьютера делал его лицо еще более вытянутым, похожим на череп без плоти. – В Вашем деле указано, что Вы некоторое время находились под воздействием вредоносной среды, – Илерия побледнела, на миг прокляв ублюдка доктора Джеймса, – но никаких изменений это не повлекло. Вы невероятно сильная женщина! – улыбнулся он, подняв на нее взор. Белки его глаз белели в темных провалах теней.
– Расскажите нам, как Вы попали в плен? – спросила г-жа Жизель.
Брови Илерии на миг сошлись на переносице. Дрожащие пальцы метнулись к волосам. Этот чертов локон вновь выбился из безукоризненной укладки.
«Рассказать,» – метались мысли в ее голове, – «Что я должна им рассказать?»
Она ненавидела повторять собственные слова. Но Совет заставлял ее делать ненавистные вещи снова и снова.
– С самого начала, госпожа Илерия Грей, – сухо отрекомендовал г-н Нортон. – С самого начала.
Илерия сглотнула. Муть давно легла на ее воспоминания. Одного только желания было мало, чтобы разворошить свою память и достать их на свет.
То была весна. Март.
– Тогда я была баном в главной лаборатории, – начала рассказ Илерия. – Прошло ровно полгода как меня назначили на эту должность. То было шестое или пятое число, точно не помню, я получила приказ от Совета Шести отбыть на исследование заграничной зоны по направлению запад-восток. К моей группе, которая состояла из трех человек, не считая меня – Джордж, Сара и Рита, – приставили военных под командованием майора Хэрисона.
– Что именно Вы должны были исследовать? – спросила г-жа Мария.
– Я выявила у одного из испытуемых интересный штамм вируса. Его структура была схожа с мутацией, обнаруженной задолго до этого. То был ретровирус. Он имел очень большое значение для проводимых мною разработок.
Илерия помнила, как в ее лабораторию привели трех новеньких пленных, задержанных на территории близ станции Роуз, в направлении Сэсан. У одного из них она и обнаружила этот вирус. Капсула ДНК имела необычную форму.
– Тот подопытный, как я помню, скончался, – сказал Виктор, прищурившись. – Вы слишком рьяно резали бедного мальчика.
– Сколько лет ему было? – спросила г-жа Мария. – В деле указано, что семнадцать. Но г-н Беркли утверждает, что ему было не больше пятнадцати.
Илерия бросила короткий взгляд на Виктора. Закружилась голова. Отрицательные чувства вновь брали верх, пальцы сжались в кулаки.
– Подопытный был слаб, потому и казался младше своих лет.
Виктор хмыкнул.
– Он погиб, когда мы пытались выявить дополнительные функции вируса, но организм не выдержал. Мы получили достаточно материала данного штамма, но Совет принял решение исследовать его в родной среде, поэтому мне было приказано отправится в место, где и были задержаны эти три террориста.
– Ясно, – кивнул г-н Лукас. – Что стало с двумя другими? Они погибли?
– Нет, один остался жив. В его организме не было обнаружено никаких отклонений. Но думаю, его казнили, уже был назначен день суда.
– Только у Вас был доступ к секретной информации, или же у всей группы? – тут же спросил г-н Лукас.
– Часть информации была доступна лишь мне, – Илерия вздернула подбородок. – Я полностью следовала предписаниям.
– Тогда как Вы объясните, что сепаратисты узнали про эту операцию? – Виктор даже привстал. – Кто-нибудь из Вашей команды вел себя странно?
Илерия покачала головой, отрицая эту возможность. К сожалению никаких отклонений в поведении она не заметила. Все вели себя как обычно, по крайней мере, ее команда, а вот майор Хэрисон и его подчиненные были ей ранее не известны. Поэтому судить об их нормальности она никак не могла. Об этом тут же поведала, но получила лишь недвусмысленное недовольство:
– Разве Вы не изучили их данные перед началом операции? – вот г-жа Мария и оскалила зубы.
– Изучила, – Илерия хмыкнула. – Я до сих пор помню их дни рождения и дни рождения их самых близких. Мне не свойственно упускать детали, г-жа Мария.
Ее это задело, Илерия видела. Виктор откинулся на спинку кресла и спросил:
– При открытии коридора Вы ничего не заметили?
При открытии коридора? Чем ближе она подбиралась к тому моменту, как их подорвали, муть на воспоминаниях становилась все более плотной и тягучей. Вкус крови вновь вернулся на ее язык: сладковатый, отдающий металлом, словно пришлось лизнуть ржавый кусок железа.
Когда они приехали к месту открытия коридора – две мили в сторону Сэсан – высоко за куполом, нависающим над шоссе, светило солнце. Ослепительно белое, расплывчатое и огромное. Потоки электронов купола создавали эффект маслянистых пятен.
Майор Хэрисон тогда начал шутить слишком рьяно. Илерия не помнила, когда в последний раз так смеялась. Ее живот болел, а Джордж, Сара и Рита лишь недоуменно косились на нее.
Она никогда не видела такой охраны, как в тот день. Но к счастью никаких атак террористами предпринято не было. Все формальности были улажены за несколько часов. Ее команде выделили оружие, проведя небольшую лекцию по его использованию, наведя на всех присутствующих скуку. Илерия помнила, как Джордж зло комментировал наставления старого оружейника, показывающего все кнопки на ружье.
Все, кто связывает свою жизнь с наукой, должны были пройти военную подготовку. Хоть они и владели оружием хуже выпускников военной кафедры, но все-таки могли без труда перезарядить его, и тем более нажать на курок.
Но оружейник был непреклонен и всем четверым, даже Илерии пришлось съесть всю информацию без всяких исключений.
– На пограничном пункте все было тихо? – г-жа Жизель показала фото на галаграфическом экране. То был пропускной пункт перед коридором, через который они выходили за границу. – Вы знаете этого человека?
Илерия покачала головой.
– Это Эрик Штраутц. Он пропал после того, как мы потеряли связь с вами, – добавила г-жа Мария.
– Я его не помню, – Илерия постаралась сосредоточиться, и тут ее шрам пробило острым разрядом судороги. Ее лицо пусть и ненадолго, но все же исказилось.
– Вам нехорошо, госпожа Грей? – г-н Лукас с интересом вперился в нее взглядом.
– Все в порядке, – притворно сладким тоном ответила Илерия, упрямо выстояв болезненное ощущение.
– Может, все же Вас слишком рано выписали? – спросил Виктор. – Вы что-то слишком бледны.
– Я давно не была на солнце, господин Беркли.
В тот момент, когда она хотела добавить еле заметную колкость, г-жа Жизель вывела на экран другое фото. Там этот же мужчина стоял уже около Илерии и что-то объяснял ей.
– Вам показать все видео, госпожа Грей? Или Вы все же сможете вспомнить его? – спросила она.
Она припомнила эту шляпу. Но ведь такие были почти у каждого работника на пересадочных станциях по всем линиям шоссе. Другое дело, что он делал бы в закрытой зоне?
На фото можно было различить прямой нос, тонкие губы, спрятанные в курчавой темной бороде, средний рост, одежда из поношенной ткани. Этот платок в его руке.
– Как я понимаю, Вы его не помните? – г-жа Жизель не то спросила. не то подытожила.
– Я что-то припоминаю, но дальше все события словно в тумане, – призналась Илерия. – Я помню этот платок. Кажется, этот мужчина что-то говорил про Гремучую облачность, но что именно…
– Этот человек не имел допуска в ту зону. А Вы единственная с кем он имел контакт, – заявление г-н Нортона прозвучало как обвинение. – Кто он, госпожа Грей?
– Я не помню! – взвизгнула Илерия.
«Будь проклята!» – не это ли прокричал тот мужчина? – «Да чтоб тебя переварила Гремучая Змея!»
Илерия побледнела, даже не слыша слов, что говорила г-жа Мария г-ну Нортону. Она начинала припоминать этот низкий голос, потрепанную шляпу.
– Его сын… – начала Илерия.
– Да?! – глаза г-жи Жизель все это время были направлены лишь на нее.
– Он что-то говорил про своего сына. И проклинал меня… кажется.
– Его сын Гавриил работал в Вашей лаборатории. Он погиб, когда по неосмотрительности из лаборатории пытался сбежать подопытный. Тот его просто загрыз.
Каннибал. Да, Илерия помнила тот случай. Тогда погибло пять человек от рук этого мутанта, привезенного по ее приказу с Заграницы.
– Тогда я еще не была руководителем, г-н Беркли, – она прямо указывала на его вину в этой ситуации.
«Я умею крутиться,» – думала Илерия, заметив недовольство на его лице.
– Та трагедия случилась из-за ненадлежащей охраны палаты. Я ведь Вас об этом просила, г-н Беркли, – говорила она кротким голосом, не позволяя себе сорваться или выдать в себе чувство превосходства. – Таким образом, этот человек не на моей совести, уважаемый Совет. Это недосмотр военных.
– Если Вы так считаете, госпожа Грей, – согласился г-н Лукас. – В деле написано, что на Вас напали на третий день после выхода за границу. Это так? – получив утвердительный ответ, он продолжил: «Лиц и количество террористов Вы тоже не помните?»
– Из-за ранения я почти сразу потеряла сознание, – Илерия пальцами провела по своему животу, показывая место ранения. – Рана была слишком серьезной. Единственное, что отчетливо из последнего помню – мысль, что я уже труп, да вкус песка, перемешанный с моей же кровью! Я повторяла прокурору это уже несколько раз. Разве это что-то может изменить?!
– Вы можете еще что-нибудь вспомнить? У Вас было достаточно времени на отдых, – вставил свое слово г-н Эльмар, все это время задумчиво ковыряющий под ногтями серебряной лопаткой для перелистывания листов, – доктор Артур Джеймс сообщил нам о некотором психологическом блоке, что был у Вас после освобождения. Смотрю, Вы еще не справились с ним?
Желчь. Илерия почувствовала ее даже на собственных губах, пытаясь не осклабиться на слова.
– Не желаете ли Вы пройти курс реабилитации у доктора Азимова? – Виктор улыбнулся.
Пальцы Илерии непроизвольно сжались в кулаки. Азимов перестраивает психику под требования системы или Совета. Она знала его еще по студенческим годам, когда наблюдала за его работой на практике: его методы потрясающие. Он достоин восхищения, но от его умелых рук стоит держаться подальше, ведь однажды ей уже «посчастливилось» побывать в них.
– Я полностью жизнеспособна, – возразила Илерия. – Совету всегда нравились мои методы работы, проделанная под моим руководством, всегда приносила результаты!
Илерия чувствовала, что ее уводят ее в другую сторону.
– Моя работа осталась незаконченной, и только я смогу довести ее до конца, – она уставилась на Виктора. – Ведь Вам так и не удалось расшифровать данные, полученные мною за последние несколько месяцев работы? – Илерия прикоснулась кончиками пальцев к виску. – Некоторые вещи есть лишь здесь. Разве Вы не хотите получить одобрение Крон-а?
Госпожа Жизель осталась беспристрастна.
– Вы думаете, мы вернем Вам должность, когда Вы утратили доверие? – спросила г-жа Мария. – Не слишком ли наивно с Вашей стороны?
– Наивно предполагать, что кто-то сможет довести мою работу до конца. Я слишком долго трудилась над тем, что у Вас теперь есть! Я смогу за считанные месяцы снабдить военную отрасль новым оружием.
Илерия обвела всех взглядом:
– Я была в плену. Не я ли должна была утратить доверие к системе? Даже пройдя через этот… этот ад, я доверяю ей больше, чем господин Беркли, известный своими провокационными заявлениями!
Он зарделся. Ему не по вкусу подобные слова. Но надо отдать должное, прекрасно держался.
– Когда Вы познакомились с капитаном Уваровым?
Илерия с удивлением посмотрела на г-на Лукаса.
– Уваровым?
– Человек, с которым Вы спаслись из плена. Валентин Уваров, командир первого отряда Крон. Был взят в плен пять лет назад при зачистке пограничный территорий. По его словам он был в плену неосепаратиста Асарана, так же, как и Вы.
Илерия много раз слышала про этого террориста. Он славился неслыханной жестокостью.
– Это значит… – ее голос дрогнул.
– Нам доподлинно известно, что сам главарь неосепаратисткой группы управлял захватом Вашей экспедиции, – заверила г-жа Жизель. – Вы были в плену один год и пять дней, если быть точной.
– Что говорит этот человек, Валентин Уваров? – спросила Илерия, обращаясь лично к г-же Жизель, чувствуя ее предрасположенность верить ее словам. – Как ему удалось сбежать, и почему он забрал только меня?
– Он военный, причем лучший, долгое время был особистом в главной армии, – ответил г-н Лукас. – За его плечами не одно расследование. По его словам, его использовали в качестве раба для опасных работ. В Загранице даже воздух другой, пропитан смертью.
– У него есть какие-нибудь физические или другие отклонения?
– Его дело еще на рассмотрении суда, госпожа Грей, – нетерпеливо пресекла ее г-жа Мария. – Вы не в том положении, чтобы задавать столько вопросов.
– Не думаю, что он отделается так просто, как Вы, – улыбнулся г-н Эльмар. – Трибунал меньшее, что может ему грозить. Ну, или лишение всех звезд.
Он говорил это с наслаждением, растягивая каждое слово.
– Он спас мою жизнь, Вы должны принять это во внимание! – сказала Илерия. – Как военный, он должен был знать, что его ждет здесь, но он все равно вернулся, желая спастись!
«Гребаные твари!» – хотела она плюнуть им в лица, но крохи самообладания все еще сохранились. хотя обещали раствориться, если они продолжат.
– Вы считаете, что Ваша жизнь настолько ценна? – Виктор ухмыльнулся.
– А по-Вашему это не так?
Г-н Лукас поднял руку, желая прекратить разгорающийся спор:
– У нас не так много времени, чтобы решать чужие судьбы, господин Беркли, – он вновь обратился к Илерии. – Вы подавали запрос на восстановление в должности, не так ли?
– Да.
– Вы выдающийся ученый, и, как уже было сказано, Ваши методы и преданность очень помогали в развитии науки. И хотя некоторые из нас против Вашего восстановления в должности, мы все же решили дать Вам шанс.
– Спасибо! – Илерия чуть было не подскочила для поклона, но была остановлена г-жой Жизель:
– Но у нас есть одно условие. Вы должны пройти курс доктора Азимова. Один-два месяца, не более.
Сердце ухнуло, упав куда-то в желудок.
– Он Ваш коллега, и с радостью возьмется Вам помочь, – добавила г-жа Мария, выказывая свою усталость коротким зевком, спрятанным за ладонью.
– Когда я могу приступить? – спросила Илерия.
– Сегодня вечером Вам будут переданы документы, и, как только рассмотрите их, можете приступать.
– А теперь Вы можете идти.
Они встали. Г-н Нортон ударил пальцами по звонку. В зал вошла служанка и пригласила Илерию к выходу.
– Жеманные черти, – прорычала себе под нос Илерия, только двери Собора Шести закрылись за ее спиной. – Они дают мне испытательный срок, что ли? Ха!
Подобное отношение было для нее унизительно. Она была уверенна, что в подобном виноват именно Виктор Беркли. Трусливый павлин.
Он решил переварить ее и смешать с компостной кучей всего того дерьма, что втирал своим студентам на дешевых лекциях. Гуманизм, права человека! Пусть подавится ими и издохнет где-нибудь в сточной канаве!
– Домой! – рявкнула она, усаживаясь в машину. – Советую поторопиться!
Когда автомобиль сдвинулся с места, она достала из бара бутылку виски, плюхнула добрые полстакана и тут же выпила.
Они решили сыграть на ее нервах, даже не подозревая, что в ее голове уже начал созревать план.
Глава третья
Илерия вздохнула, позволяя себе расслабиться. Тело, особенно спина, ныло. Постепенно в голове стал униматься гвалт мыслей, оставляя место разрывающей мигрени.
Кружка, из которой была выпита не одна порция кофе, была пуста, а папок, присланных из лаборатории, оставалось еще много.
Прикосновения сквозняка начали вызывать у Илерии зябкость. Поэтому она, преодолевая лень, поспешила закрыть окно. За ним, выходящим в сад, было уже темно, только у летнего домика у самого края участка желтел, вызывая приступ воспоминаний, свет. Именно так светило солнце через потоки песка.
Рука скользнула к животу. Пусть там почти не осталось шрама, неприятное чувство все же захватывало до самого основания, холодя тело.
– Так хочется спать, – широко зевая, сказала своему нечеткому отражению Илерия.
Улыбнувшись, она представила спокойную ночь, где не будет этого пугающего образа, этих голубых глаз. Выход найдется, сейчас или потом, главное, как она думала – оставаться в здравом уме.
Вернувшись за рабочий стол, Илерия открыла следующую папку.
Опять становилось жарко.
Часы на стене, винтажные, как и многое из мелочей в этом кабинете, отсчитали двадцать минут пятого: тик-так, тик-так.
Единственный звук смешивался с шелестом прозрачной тюли. Сквозняк без преград гулял повсюду, задевая страницы в открытой папке; свисающий край брошенного на спинку софы пледа; волосы мирно спящей за столом Илерии.
Она распахнула глаза. Уснула прямо в кресле, не успев просмотреть еще несколько документов.
Резко выпрямившись, Илерия уставилась на колышущуюся от ветра ткань. Озноб пронзал ее тело острыми коготками. На мгновение ее охватила паника, но она поборола это чувство, списывая все на невнимательность. Встряхнув головой, встала, закрыла створки. Все так же по привычке постояла около него с минут. И лишь потом направилась в ванную, желая принять душ.
Резкий электрический свет на мгновение ослепил, заставив прикрыть глаза.
Скинув одежду, Илерия настроила воду и встала под теплые струи. Оперевшись рукой о кафель стены, наклонилась и посмотрела на свой живот: беленькие, тонкие почти незаметные линии шрама расходились цветком, не вызывая никакого дискомфорта даже при нажатии.
Не находя в себе силы дотянуться до шампуня, она просто стояла, рассматривая шрам и думала, что уже долгое время не спала так крепко. Сон придал ей сил.
Если бы только он позволил справиться, выкинуть из головы те глупые страхи.
Волки вышли на охоту.
Анна говорила, что Илерия похожа на одного из тех каннибалов, что ползают по запечатанным отсекам Асаран-а: ее голова думает лишь в одном заданном направлении и само ее существование бессмысленно.
– Жрешь мясо живых, не в состоянии учуять падаль, – запрокинув голову, Анна посмотрела на потолок, размяла шею. – Вряд ли ты понимаешь, кем являешься. Сколько нам осталось лет, по-твоему? Пятьдесят? Сотня? – она рассмеялась, сжимая в пальцах фотокарточку. Вот уже несколько недель всегда приносила ее, но не показывала. – На твой век бы хватило.
Ее голос глухой и одновременно с дребезжанием. Юношеская звонкость окрашивала слова в какие-то нелепые краски. Но каждый день Анна разговаривала с ней, вырывая из постоянного круговорота то ли снов, то ли воспоминаний. Быть может, поэтому Илерия видит ее. Она не помнит, чтобы в те дни хоть раз слышала какие-либо другие звуки. Даже шагов или шелеста.
Илерия, как и большинство людей, раньше спокойно относилась к зеркалам, но после плена возникла ненависть. Смотреть в него и видеть другого человека. Не понимать, сон это или же реальность.
Всю жизнь ее окружали болезни, уничтожающие не только тело, но и разум, превращающие мозг в кисель. Может, и ее мозг давно стал им?
Шепот труб снова обретал голос, и, если бы Илерия постаралась, то смогла бы различить отдельные слова, но лишь в тишине, где-то в стенах. И он смешивался с другим шумом. Словно кто-то был в доме. По телу пробежал озноб.
В доме раздались приглушенные шаги. Илерия не сразу сообразив, наспех натянула рубашку. Бросившись к стоящей у раковины высокой тонкой вазе, она взглядом скользнула по отражению в зеркале. Светлые кудри. И, словно позабыв обо всем, Илерия обернулась. Из отражения на нее смотрел ее ночной кошмар. Лишь она увидела ее лицо, то тут же пронзенное болью тело ослабло. Вцепившись пальцами в округлые бока раковины, она уставилась в него, преодолевая спазмы в животе, не замечая уже ничего, кроме бесстрастного милого, но такого пугающего лица.
По щекам скатились крупные капли слез. Все тело словно пронзили острые ножи, раскаленные докрасна пламенем: они резали ее плоть и выжигали невероятные зигзаги. Сердце не билось как сумасшедшее. Оно пропускало удар за ударом, кожа начинала синеть от напряжения мышц. Искаженное лицо напоминало маску грешника, брошенного в огненные реки ада.
Илерия не могла бороться. Она терпела. Ждала, когда эта златовласая ведьма покинет зазеркалье и оставит ее наедине только с собственным отражением.
Раньше голубые глаза смотрели, не моргая, всегда прямо. Лишь мертвое изображение. Ночь, каждую ночь оно заставляло Илерию смотреть лишь на себя. Но не сейчас: Анна отвела взор. Чуть вбок.
– Смотри на меня, проклятая ведьма! – закричала Илерия. – Смотри!
Но голубые глаза продолжали смотреть ей за спину.
– Ты слышишь меня? Смотри на меня! – сквозь судороги, пронзающие каждую мышцу, сквозь сковывающую слабость, она схватила с полочки стакан и ударила по отражению. – Сдохни, тварь! – крупные осколки, падая, разбивались на мелкие. Но голубой глаз на оставшемся в раме куске зеркала все так же смотрел прочь.
Илерия медленно обернулась. Тупой удар сшиб ее с ног. На секунду потеряв сознание, упав на пол, она громко выдохнула. Ее лицо вытянулось от удивления.
Первое, что она увидела – шляпа: коричневая и потертая.
– Ты больная, – глухой голос шипел. – Я надеялся, что ты сдохла, Илерия Грей! Но тебе же хуже, тварь!
– Почему?! – она, правда, не понимала, как этот мужчина оказался в ее доме, зачем сейчас ее куда-то тащит, сжимая жилистыми пальцами лодыжку. – Ваш сын…
– Заткнись! – Эрик Штрауц был без бороды, но все в нем было прежним. Столкнувшись с ним так, Илерия вдруг вспомнила, как испугалась в тот день. Его ненависти, желания ее смерти. Ей было плевать, что рубашка задралась до самого горла, обнажая мокрое тело, что кто-то увидит кусочек ее сумасшествия, что, в конце концов, из раны на голове, пульсируя, течет кровь. Но она желала поскорее избавиться от слабости и суметь вырваться из грязных мужских рук.
Пелена крови, стекающей по лицу, начинала застилать глаза. Боль вертелась в ее теле огромным, непомерным зародышем, готовым жить собственной жизнью.
– Ты убила его! – он отпустил ее ногу, с силой откинув в сторону. – Ты убила моего сына!
– Я не убивала, – Илерия пыталась подняться или хотя бы сесть. Но окровавленные руки скользили по паркету, а голова кружилась, смешивая низ и верх в единое закрученное спиралью полотно.
– Не убивала? – спросил он. – Этих монстров ты притащила в наш город! Габриелю был только двадцать один год!
– Я не убивала!
С трудом различая его силуэт, она пальцами терла глаза в надежде избавиться от кровавой пелены.
– Ты не настоящий, – губы Илерии еле двигались. Она, лежа на холодном полу под гуляющим по дому сквозняком не верила в то, что это происходит с ней. СБС бы позволила ему зайти так далеко.
Эрик Штрауц поставил палку, что держал в руках, ей на живот и оперся. Илерия начала задыхаться, корчась и скребя по деревяшке пальцами, занося под ногти занозы.
– Я самый что ни на есть настоящий! – он не смеялся. Ему было не смешно. и это заставляло паниковать еще больше. Илерия не могла понять, получает ли он удовольствие от того, что делает, или же ему плевать.
«Илерия, думай!» – но было невыносимо даже открыть глаза. А палка. Она слишком сильно впилась в кожу. Сползшая от попыток подняться ткань ночной рубашки пропитывалась сукровицей в месте давления. – «Прошу, думай!»
Волки вышли на охоту.
Взять себя в руки сейчас оказалось сложнее. Илерия хотела освободиться от него. Она пыталась вспомнить все, чему ее учили на военной подготовке в академии, пыталась сконцентрироваться.
– На твоих руках столько крови… ты хоть раз испытывала угрызения совести, отнимая чью-то жизнь? Хотя бы в первый раз?
Губы Илерии исказились в усмешке. Он – слабак. Ему никогда не понять ее работы. Черт, да он не сможет ее убить! Даже ради сына, ради мести, ради собственного достоинства.
Эта мысль подарила эйфорическое наслаждение от собственной силы. Он всего лишь говорит. Задает много вопросов, оттягивая желаемое словами.
– Так убей меня! – сквозь смех выплюнула Илерия вместе с кровью.
Где-то рядом лежал осколок стакана. Он выпал из рук, когда Эрик Штрауц притащил Илерию. Но она не могла даже оглядеться по сторонам из-за ощущения, что палка скоро проткнет ее насквозь, пришпилив к полу.
Эрик Штрауц выпрямился, поднеся свое орудие к ее лицу.
Если ты собрался убивать, – Илерия это знала, – то нужно убивать сразу, пока жертва не успела опомниться. И хотя ей приходилось иметь дело не с людьми, а с мутантами или с террористами, это правило не раз играло на руку. Пустословы умирают быстрее.
– Видимо, тебе в плену хорошенько промыли мозг, – его губы исказила кривая усмешка. – Будет ошибкой оставлять тебя в живых. Ты же сумасшедшая!
Он занес палку для удара, целясь прямо в ее голову, но Илерия не отводила взгляда.
– Мало ли сколько еще людей ты сведешь своими грязными опытами!
Тупой конец копьем в руках стремительно понесся вниз. Илерия была в доле секунд от того, как ее череп продырявят до холодного паркета. Но ей все же удалось перевернуться на бок. Второй удар хлыстом просвистевшей палки угодил по плечу. Илерия взвыла, упав лицом вниз.
Что-то твердое ударило в бок. Эрик Штрауц начал пинать ее ногами, выбивая воздух из легких, находившейся уже на грани беспамятства. Красновато-желтый свет начал застилась сознание.
Она уже не могла дышать, и когда оставалось немного до того, как ее ребра начали бы крошиться от усиливающихся ударов, под руку попал разбитый с одного края стакан.
Острые зубья мягко вошли в плоть ее щиколотки. Он закричал и поварился на спину. Кровь мгновенно пропитала штанину серых брюк.
Илерии это дало время превозмочь боль и схватить выроненную мужчиной палку и с ее помощью встать.
– Я убью тебя! – шипел он, зажимая пальцами рану. Его попытку подняться Илерия пресекла ударом по груди, заставляя вновь упасть навзничь.
«Надо было убить меня сразу» – подумала Илерия, нанося удары то по голове, то по ребрам.
Эрик Штрауц хрипел, плевался кровью. Лицо тут же стало оплывать, краснея в местах ударов, из ран сочилась кровь. Последний удар пришелся в глаз. Древко легко вошло в плоть. Илерия пальцами чувствовала мягкость тканей мозга, пока не уперлась в стенку черепа. Тело несколько раз дернулось и затихло.
Ее живот сводило судорогой, рубашка прилипла к коже, и пришлось оттягивать ее, чтобы избавится от стесненных движений. От резкого движения тело пронзило адское жжение.
Туман нереальности до сих пор не давал ей очнуться и понять, где она. Златовласая ведьма смотрела на нее из отражения в окне. Руки, рубашка, ноги, лицо в крови. Анна, как и Илерия, сжимала в одной руке древко, опираясь на него.
Труп у ног выглядел несуразно, а за окном в желтом свете стоял летний домик. Схватив тело за ногу, Илерия потащила его прочь, даже не вытащив палку из черепа. Она узнала в ней черенок от лопаты, что всегда стояла у двери.
С трудом протащив труп через лужайку к домику, Илерия засунула его в дальний угол в кладовой. Немного подумав, вернула черенок на место, соединив со стальным штыком, и вошла в дом. На полу чернели разводы крови, идущие дорожкой до самой двери. Илерия в спешке принялась убирать следы кровавой борьбы хлоркой, осознавая насколько опасно ее сегодняшнее положение. Подобная провинность, тем более убийство, не входили в ее планы.
Она могла бы обратиться в органы охраны, но что-то ее останавливало. Ей не доверяют, за каждым ее шагом следят. К тому же у ублюдка доктора Джеймса есть на нее компромат. Он не станет хранит секрет убийцы, а просто сдаст. Ему страшнее за целостность шеи, нежели наличие работы по специальности.
– Сегодня кошмар слишком реален, – Илерия рассмеялась и села. Оперлась спиной о ванну, то и дело прокашливаясь от сгустков крови в горле.
Этот идиот пришел убивать ее черенком от лопаты. Будь она на его месте, то прихватила бы пистолет.