Тарелка и стакан наполнялись сами собой в нише. Только Дарью уже начинало тошнить от единственного блюда, которым её кормили – разных вкусов и запахов кисель. Пыталась разбить посуду, чтобы использовать осколки, но та резиновым мячиком отскакивала от пола. Хрустальные флакончки, стоявшие на каменных полках в иномирной ванной, не бились, сколько бы девушка их не швыряла. Даша тогда только посетовала, что при ударе крышка отлетела и мыльная жидкость вся вытекла. Впрочем она сразу впиталась в пол, не оставив и следа, а наполнил их всё тот же приходящий к Дарье «богомол».
Даша ругалась, материлась и скрипела зубами, но ни разу она не позволила себе заплакать. Каждый раз вспоминала слова Неоклиса, что он за ней следил через зеркала. Её не отпускало чувство, что за ней наблюдают, как за подопытным кроликом.
«Ну не будут же они меня здесь вечно держать!» – внушала себе девушка, тем самым немного взбадривая себя.
Глава 10
Дарья флегматично скосила глаза, когда у стены послышался шорох.
– Опять ты? – она поморщилась и усмехнулась: – Я тут решила, знаешь что? – спросила она у замершего рядом существа. – Ты не похож на богомола. Ты больше похож на зелёную водомерку! – вскинула она указательный палец. – Есть у нас такие жучки – по воде бегают и лапки у них тонкие и длинные как твои руки. Только глаза у тебя страшные, да и сам ты нескладный, а так муж вышел бы из тебя отменный – молчишь, ухаживаешь, все желания исполняешь. Ну кроме того что не выпускаешь. Но не может же быть в наших отношениях полной идиллии, не так ли? Хоть один косяк, но он у тебя есть! – не замолкала Дарья.
Существо тронуло её за плечо и указало пальцем на дверь. Девушка посмотрела в том же направлении – именно оттуда оно приходило. Дарья моргнула и, нахмурившись, перевела взгляд на «богомола». Тот опять поманил её к себе и указал пальцем в том же направлении.
– Ты серьёзно? – хрипло спросила девушка, садясь на лежанке. – То есть ты мне предлагаешь пойти туда? – она сама указала пальцем в том направлении и существо, что-то сказав, кивнуло. – Что, хочешь стать идеальным мужиком? – ехидно оскалилась Дарья, но всё же встала и направилась к стене.
Девушка выдохнула и протянула руку. В этот раз стена как тонкая перепонка пропустила её и Дарья, звонко взвизгнув, вылетела из своей камеры. Быстро осмотрелась по сторонам и уже рванула по узкому коридору, как её поймали.
– Пусти! – затрепыхалась она и задёргала ногами в воздухе. – Отвали от меня! Отпусти! – крича, вырывалась всеми силёнками, но пока не успокоилась, её так и не поставили на ноги.
Резко обернувшись, Даша обречённо застонала, за её спиной стоял всё тот же «богомол» и покачивал головой, что считывалось как явное укоризненное.
– Что смотришь на меня как на нашкодившего кота? Попытка не пытка, так ведь?– пробурчала Даша и покорно пошла за мужчиной, который взял её за руку, как малого ребёнка.
То, что ей не удалось бы сбежать, Даша поняла очень быстро. Коридор с зеркальными стенами был монолитным и при разветвлениях заканчивался тупиками. Только к одному из них вывел её «богомол». Приложил ладонь к стене и ввёл в ещё одну пещеру комнату. Даже не взглянув на Дарью, мужчина вышел, и сразу за ним мерцающая перегородка превратилась в зеркальную поверхность.
Даша мрачно обвела взглядом небольшую комнату. Две стены белые, а та, что была напротив входа, представляла собой огромное от потолка до пола зеркало. Оно сильно отличалось от тех, из которых были стены в её пещерке-комнате и в коридоре. Зеркальная поверхность была идеально ровная.
«Заклятие! – вспыхнуло неоновой лампой в голове Даши. – Здесь заклятие может сработать, потому что стена ровная!». Едва мысль пронеслась в её голове, Даша, решительно вытянув руку, сделала шаг по направлению к зеркалу, но неожиданно в её сознании вспыхнула картинка:
«Город, в котором она прожила всю жизнь, родные пятиэтажки и Дарья идёт с сестрой по улице, сворачивая на проезжую часть. Несколько шагов по пешеходному переходу. Наталья смеётся, чуть откидывая голову, над рассказом Даши и так хорошо и светло на душе, что хочется петь. Вдруг слева слышится визг тормозов. Как в замедленной съёмке Даша поворачивается на звук, оторопело глядя на несущийся на них грузовик. Вскрик Натальи, которая толкает её в грудь, выталкивая из-под колёс тяжёлой машины. Даша падает на асфальт, но боли от удара нет. Сознание не воспринимает данный факт, потому что происходящее далее настолько ужасно, что Даша забывает, как дышать. Сестра как сломанная кукла от удара о капот машины отлетает в сторону и падает на дорогу с неестественно вывернутыми ногами и руками. Крик ужаса рвётся из груди Даши, но вылетает только сипение. На четвереньках, она ползёт к сестре, шепча только одно слово: «Нет!» Боль разрывает грудь, ужас стынет в глазах, отчаяние сковывает сердце, топя в кошмаре происходящего душу».
Дарья с плывущим взглядом ползала на четвереньках по белой комнате, а в это время, за зеркальной стеной в креслах сидели, развалившись ареонцы. Истинно рожденные этого мира – ассианцы. На их лицах разные эмоции – равнодушие, ехидство, брезгливость, насмешка и каждый из них тянет через зеркальную стену эмоции девушки. Кто-то с наслаждением впитывает в себя, смакует. Но есть и те, кому не по нраву боль и отчаяние. Они ждут следующую жертву, которой также будет внушаться иллюзия, но уже другого порядка.
***
Даша лежала с открытыми глазами, равнодушно глядя в стену. Она не воспринимала себя в мире, она не понимала вообще, что жива. Ей было безразлично, что с ней случится и если бы над ней решили надругаться, пытать её, Дарья не проявила бы сопротивления, она бы флегматично восприняла свою участь. Ей было всё равно.
Сколько прошло времени её анабиозного состояния, Даша не знала. Потихоньку начала приходить в себя, когда эмоциональный фон начал восстанавливаться и она с благодарностью смотрела на часто приходящего к ней всё того же мужчину-«богомола».
Потихоньку просыпалось осознание, что именно он заботился о ней – заставлял пить и есть, кормил её, купал и усаживал на унитаз. Она была как сломанная кукла, да и чувствовала себя так же.
– Спасибо, – прошептала девушка, подняв на «богомола» благодарный взгляд. За сколько времени это было её первое слово, она не знала, но мужчина вздрогнул, когда услышал её шёпот.
Воспоминание о страшной аварии, в которой погибла её сестра, накрыло лавиной и Даша не выдержала. Она чувствовала себя раздавленной букашкой. Разрыдалась так, что её начало трясти. И этот странный, неизвестной расы мужчина, присев рядом, с лёгкостью приподнял Дашу и усадил к себе на колени. Зеленокожий начал баюкать её как маленького ребёнка. Поглаживал по спине и голове и, явно утешая, что-то говорил нараспев.
Дарья цеплялась за его одежду, стискивала ткань в кулачках и выла как раненое животное, проклиная свою судьбу, свой дар и Неоклиса. Кое-как успокоившись, почувствовала, что мужчина поднял её на руки, но она, прижавшись к нему, уткнулась лицом в приятно пахнувшую жилетку. Боялась, что он сейчас уйдёт, оставит её одну. Но тот, с лёгкостью отстранив Дашу от себя, поставил на ноги и начал её раздевать.
Девушка, икая от ещё не прошедшей истерики, вцепилась в свой балахон.
– Н-н-не надо, – всхлипывала она и услышала шум воды. Только потом до неё дошло, что мужчина хочет её искупать. – Я… ик…сама… – всхлипывала Дарья, стягивая одежду.
Даже на мгновение не возникло искры стеснения. Она к этому моменту полностью вспомнила – в каком состоянии пребывала и только благодаря этому мужчине «богомолу» Даша, по сути, не докатилась до обезвоживания и смрадного состояния.
Выкупавшись, Дарья опять прильнула к мужчине, который обернув её как ребёнка в большой отрез ткани, подхватил на руки. Он что-то, не переставая, нараспев ей говорил и, вернувшись в комнату, не оставил одну, а усевшись, опять притянул Дарью на колени, покачивая.
– Спасибо тебе, – прошептала Даша, уплывая под монотонные напевы в сон.
Это было не единственное моральное истязание, через которое прошла Дарья. Ей дали время прийти в себя, и она вновь оказалась в той комнате с ровной зеркальной стеной. Второй раз ей внушили сцену детства, где она девчонкой бегала по поляне, а родители стояли рядом и светло улыбались дочери. Даше тогда было так радостно и хорошо, что хотелось кричать и, вскинув руки, кружиться. Только вот состояние детского, чистого счастья вновь сменилось полной апатией.
– Меня пьют, – не в силах оторвать взгляд от безликой стены, прошептала Дарья, когда эмоции начали возвращаться к ней. – Неоклис говорил об этом, – девушка поморщилась, когда вспомнила ареонца. И сразу всплыли в памяти его слова: «У тебя сильный дар и ты можешь противостоять, запомни! Ты должна знать, что мы умеем внушать и чувства. Но ты не поддалась моему внушению, так что и эмпатические атаки сможешь если не отразить, то противостоять им. Просто помни о картинке, о визуализации!»
Резко сев на каменной кровати, Дарья, часто задышав, поняла – аварии не было! Всего лишь внушённая ей иллюзия, чтобы вытянуть испытываемые эмоции. Теперь уже от облегчения и радости полились слёзы.
– Она жива! Наташа жива! – шептала девушка, дрожа всем телом. Неимоверное облегчение и радость накрыли её лавиной, отчего она расплакалась.
Покачиваясь на ложе, она всхлипывала, как вдруг её взгляд натолкнулся на рваное отражение в зеркальной стене. Яростно смахнув слёзы, Даша вскочила, покачнулась и решительно отправилась в душ. Стоя под тёплыми струями, сжимала кулаки:
– Значит, я могу отразить их иллюзии. Что он там говорил? У меня есть дар и я могу противостоять, но нужна картинка, так?
Даша ещё долгое время металась по пещерке, перебирая варианты, и никак не могла уловить образ, который смогла бы долго удерживать в голове. Она ела и пила, благодарила ухаживающего за ней мужчину «богомола». В один из своих приходов он, что-то говоря, раздосадовано прошипел. Этот звук напомнил Дарье шелест волн и в голове щёлкнуло: «Море!». Девушка даже подскочила от внезапной мысли и потрясла за руку удивлённого мужчину:
– Море! Как же я могла забыть? – воодушевлённо воскликнула она и, заметив, как богомол изогнул тонкие губы в улыбке, рассмеялась: – Точно! Мне оно так понравилось, оно ведь чудесное, оно успокаивает, оно закроет меня!
Сестра с первых денежных накоплений повезла её заграницу в Турцию. Недорогой отель, но для Даши тогда было не важно – где спать и что есть. Солнечная Анталия и водная лазурь девушку очаровали, проникли в самое сердце.
– Море, – тихо шептала она и мысленно удерживала этот образ в голове, когда виновато смотрящий на неё мужчина «богомол» опять привёл Дарью в её личную пыточную с зеркалом во всю стену.
Даша не смогла полностью закрыться от навязанной иллюзии, которая должна была вызвать ужас. Но теперь, удерживая в сознании своё воспоминание, могла понять, где реальность, а где внушение и что монстры, окружившие её и рвущие плоть других существ, не существуют. Дарья не испытывала ни ужаса ни страха и через некоторое время она смогла погрузить себя по самую макушку в воду, даже слышала плеск волн над головой.
Каждая минута борьбы для Дарьи была огромной победой, поэтому, когда ужасные картинки перестали врываться в её сознание, она гордо вздёрнула подбородок. Обернулась на шелест позади себя, пристально разглядывая вошедшего мужчину. По его внешности, девушка сразу поняла – он принадлежит той же расе, что и Неоклис. Высокий, светлокожий и с белыми длинными волосами, заплетёнными в косу. Одет в расшитый серебром камзол и строгие брюки в тон. Но его образ Дарья охватила только мельком, потому что, подняв голову, она с вызовом смотрела в глаза ареонца – серые как грязный снег, холодные, как льды Арктики, но в них угадывалось любопытство.
Незнакомец взмахнул рукой и через пару секунд в комнату вошёл уже знакомый девушке «богомол». Кивнул на слова ареонца и, виновато посматривая на Дашу, зашёл ей за спину. Обняв девушку, зафиксировал руки и приподнял Дашу над полом так, что теперь её лицо было на одном уровне с лицом мужчины.
Губы незнакомца искривила глумливая улыбка, когда он натолкнулся на взгляд Дарьи. Молча девушка пыталась передать своё презрение к нему, ненависть, но, как и ожидала, ему было наплевать на её эмоции. Ареонец провёл кончиками пальцев по её щеке, а когда Дарья дёрнула головой, бесцеремонно обхватил пятернёй лицо.
– Инилия диантос рануалиана, – проговорил мужчина, кривя насмешливо губы, на что Дарья зло усмехнулась:
– Да пошёл ты, мразь инопланетная! – прошипела и поморщилась, когда мужчина сжал пальцы, причиняя боль.
Ареонец с равнодушным выражением лица наблюдал за Дарьей как за насекомым, случайно попавшим в эту комнату. Беловолосый всматривался в её глаза, и девушка замерла в ожидании, думая, что он сейчас ударит, но тот, внезапно прищурившись, замер. В его взгляде мимолётно промелькнуло удивление, сразу же сменяясь безразличием.
Ареонец отступил на шаг и, достав белоснежный платок, вытер ладонь, которой прикасался к лицу Дарьи. Брезгливо поморщившись, бросил платок на пол и, что-то сказав удерживающему Дарью «богомолу», стремительно вышел.
Глава 11
Даша прекрасно понимала, что стоит ей закрыться, показать, что может противостоять внушению – привлечёт внимание к себе. Но быть той, кем питаются, она не хотела. Безумно боялась сломаться и перестать бороться.
Как бы не опасалась того, что может последовать дальше, Даша, гордо вздёрнув подбородок, шла по коридорам за тревожно посматривающим на неё «богомолом».
– Богомолище, ты чего такой унылый? – Дарья, заметив его взгляды, постаралась изобразить на лице бодрое выражение. Несмотря на внутреннее напряжение и пульсирующую головную боль, подмигнула наигранно: – Не боись – прорвусь! Я ещё тут горы сверну, ну или дров наломаю.
В этот момент мужчина остановился в тупике у рвано обработанной зеркальной стены. Наклонился так, что его треугольная голова оказалась на уровне с лицом девушки, и тихо пропел, прикасаясь к её макушке длинными пальцами. Дарья даже губу прикусила, чтобы не расплакаться. По его мимике, по тому как он тихо что-то произносил, было похоже, что мужчина просит у неё прощения и пытается хоть как-то подбодрить.
Сглатывая подкативший к горлу ком, Дарья прошептала:
– Всё хорошо. Я понимаю, что ты скорей всего здесь такой же заложник, как и я. И благодарна тебе за всё очень, очень! – Даша порывисто обняла мужчину и ощутила, как тот погладил её по голове.
Что-то сказав, он, вздохнув, приложил ладонь к стене. В этот раз переход был иным, чем ранее – не таким, словно переступаешь порог из комнаты в комнату. Шагнув в возникшую вместо зеркальной стены дымку, Дарья услышала треск со всех сторон, а тела щекотно коснулись тысячи маленьких разрядов молний.
– Ох, ты ж… – вырвалось у Дарьи ошарашенное: – Святые помидоры! Какое тут у вас разнообразие, – пролепетала девушка, вцепившись в руку уже родного и такого привычного «богомола».
По широкому коридору, в который они вышли, спешили по своим делам неведомые существа. Больше всего здесь было синекожих созданий, которыми она даже залюбовалась. Большие, экзотические глаза лилового цвета с голубыми зрачками, немного вытянутое, похожее на кошачье лицо, а кожа гладкая и словно подсвечивается изнутри. Голову этих синекожих венчали роскошные волосы малинового, а у кого-то красного цвета и передвигались эти существа плавно, очень грациозно.
Увидела Дарья женщин той же расы, что и её сопровождающий «богомол», а вдалеке прошлёпало нечто с панцирем – словно большой черепахе некий юморной бог прилепил сегментированные конечности. Но больше всего Дарью поразили существа с кожей переливающейся как радуга. Чешуйчатые, верхняя половина, как и у людей, а вот нижняя представляла собой множество тонких щупалец, которые были прикрыты короткими юбками.
Пока «богомол» вёл Дарью, не сбавляя шага – проходящие мимо, бросали на девушку удивлённые взгляды. У Даши даже создалось впечатление, что именно она для этих существ неведомая зверушка, а не они друг для друга.
Поворот, переход выше по лестнице и сопровождающий Дарьи остановился у стены. Мгновение и они, наконец, вошли в комнату таких же размеров, как и её прошлое пристанище. Только в этот раз убранство было богаче – здесь стоял стол и два кресла, а в углублении была кровать, на которой – о чудо! Даша увидела красивое покрывало персикового цвета и большие подушки.
– Ого, – да здесь прям номер люкс! – пыталась шутить Даша, осматриваясь.
«Богомол», проведя Дарье экскурсию – показал уже привычный сан блок с душем, унитазом и раковиной, указал, где открывается окошко с подачей еды, всё в тех же на вид пенопластовых тарелках и стаканах и, остановившись, опять погладил девушку по голове.
Дарья, осматриваясь, даже не услышала, как мужчина тяжело вздохнул, только увидела, как он, подойдя к двери, опять повернув голову на сто восемьдесят градусов, посмотрел на неё и вышел. Стоило остаться одной, как Дашина бравада улетучилась и она, сев на постель, протяжно вздохнув, помассировала ноющие виски. Тревога и страх никуда не делись, но вдобавок ко всему накатила слабость. Забравшись на середину ложа и притянув к себе мягкую как облачко подушку, девушка провалилась в сон.
Пробуждение её было внезапным. Дарью просто дёрнули за ногу, отчего она порывисто села, протёрла глаза и… заорала от неожиданности.
Это была явно женщина – ошибиться было никак невозможно. Ростом под два метра, зеленокожая, огромная, но не оплывшая жиром, а словно накачанная в фитнес-центре бабёнка, одетая в полупрозрачный топ и летящую, яркую как у цыган юбку. Лицо приплюснутое, словно даме кто-то неслабо зарядил кирпичом, выравнивая нос с остальной поверхностью, большие, мясистые губы, из-под которых чуть-чуть торчали жёлтые клыки. И вот это чудо, сложив руки под грудью, недоумённо смотрело на Дарью. Девушка, рывками втягивая воздух, отползла в изголовье ложа и, приоткрыв рот, осматривала новую знакомую.
Взгляд Дарьи как остановился на груди гоблинши, так там и завис. Девушка даже сглотнула от увиденного. А всё потому, что под практически прозрачным топиком отлично просматривались внушительные объёмы монструозной тётки.
– Охренеть! – выдохнула Даша. – У тебя три сиськи! – вытолкнула девушка и с трудом перевела взгляд на лицо зеленокожей.
Гоблинша поманила девушку острым красным когтем, а Даша в ответ нервно замотала головой:
– Не-не, спасибо. Мне и здесь неплохо. Ты кто? Где мой «богомолик»?
Как бы Дарья ни сопротивлялась, как бы ни пыталась вырваться, но гоблинша была не только сильнее, но что удивительно – проворнее. Уже через пару минут, визжащая, она оказалась перекинутой через женское, внушительное плечо гоблинши.
– Пусти, монстрятина! Жаба стероидная! Вот я тебя прокляну – и хрен ты дождёшься своего Иванушку дурачка! – кричала Дарья, молотя кулаками по спине гоблинши, за что получила пару увесистых шлепков по попе.
Затихнув, Дарья наблюдала, как её вынесли в коридор и, теряя остатки храбрости, погрозила:
– Ты не смотри что я задохлик, я тебе ещё устрою райскую жизнь!
Вся наигранная, показная бравада Дарьи слетела шелухой, когда гоблинша перешла за зеркальную стену в узкий коридор с винтовой лестницей уходящей вниз. Тяжёлые шаги огромной дамы, гулким эхом отскакивали от стен, когда та, не проявляя даже толики неудобства или усталости, спускалась вниз, при этом крепко удерживая Дашу.
Девушка и просила, и молила её отпустить. Ругалась и даже всплакнуть успела, пока длился их долгий спуск вниз.
Наконец гоблинша вышла на открытое пространство, и Дарья, уперев руки в спину женщины, начала осматриваться. Они оказались в пещере с низким сводом, который был усеян небольшими, грязно серого цвета сталактитами. Развешанные на стенах факелы отбрасывали зловещие тени, ещё больше нагоняя ужаса. Страх когтистыми лапами сковал сердце девушки, когда гоблинша наконец поставила Дашу на серый песок и указала когтём ей за спину.
– Что…что это? – спросила девушка, заикаясь. Обхватив себя руками, она обернулась и увидела небольшое озеро, но вот только не вода его наполняла. Некая субстанция очень похожая на ртуть тускло переливалась и иногда шла по поверхности рябью.
Гоблинша тронула Дашу за плечо и опять указала на озеро, а когда девушка хотела задать вопрос – просто толкнула её в грудь. Пронзительно вскрикнув и размахивая руками, Даша упала вниз и сразу с головой погрузилась в это серебристое вещество.
Паника захлестнула её с такой силой, что она едва не захлебнулась. Только вот ей не дали бы этого сделать – сильным рывком вздёрнули над поверхностью, а затем Дарья услышала над собой сказанное грубым тембром:
– Не верещи! От твоего визга у меня голова разболелась!
Резко вскинув голову, Даша ошеломлённо посмотрела на стоявшую на четвереньках женщину. Именно она и выдернула Дарью из-под вязкой субстанции.
– Ну чего пялишься? Вылазь давай! – пробасила зеленокожая, подталкивая Дашу к пологому спуску, где девушка, достав дно ногами, вышла на берег.
Всхлипывая, отряхиваясь и пытаясь смахнуть с кожи каплями собирающуюся ртутную влагу, Дарья не сдержалась:
– Как же вы меня достали-и-и-и! – протянула она. – Долбаный мир, долбаные порядки и всё вокруг долбанное-е-е-е, – расплакалась, пытаясь отжать длинную рубаху, которая была на ней надета.
– Не реви! – одёрнула её гоблинша. – Сними с себя балахон и на-ка вот, вытрись, – проговорила, протягивая невесть откуда взятый большой отрез ткани.
Всё ещё подвывая и всхлипывая, Даша, подрагивая всем телом от пережитого, разделась, обтёрлась и натянула протянутую женщиной длинную ниже колен свободную рубаху.
– Ну и тощая ты, – покачала головой гоблинша, наблюдая за девушкой. – Я о таких как ты только слыхала, но вижу первый раз.
– Это из-за озера я тебя понимаю? – наконец Дарья, вытерев слёзы, посмотрела на женщину.
– А как иначе-то? – удивлённо пожала плечами в ответ и спросила: – Идти-то сама могёшь или подсобить тебе?
– Могу, – буркнула Дарья. – Обуви у вас я так понимаю, нет? – спросила хмуро.
– Да это ж надо тухли брать как у ассианок, а кто ж мне дасть их?
– У кого? – спросила Даша, заплетая волосы на ходу и начиная подниматься по каменной винтовой лестнице.
– Дык у аристократок. Ноги у тебя махонькие, как и у них. Ты потом скажи Плеяде про обувку-то, она и подсобит.
– Кому? – спросила Даша, на что услышала смешок.
– Дак завтра и увидишь. И хватит мне тут! Заладила: кому, кого – надоела!
– А у тебя в языке кости переломаются, да? – вспылила Даша, останавливаясь на ступеньке. – Боишься, гипс накладывать придётся по самые гланды, так что ли?
– Ты, это, – гоблинша насупилась и толкнула Дарью, отчего девушка чуть не упала: – иди, давай. А то договоришься мне тут!
Некоторое время они поднимались в тишине, но Даша не выдержала долгого молчания и спросила:
– А ты вообще кто? Ну, раса какая?
– Орчанка я. А ты знаю – геотянка. Я таких ещё не видала, хотя уж несколько десятков оборотов здесь, – вдруг разговорилась женщина. – Ты похожа на ассианок. Только те красившее будут и кожа у них как молоко небесной коровы. Ты же, как выгоревшая. Чевой ты такая тёмная? – спросила орчанка.
– Не тёмная, – поморщилась Даша, – я смуглая.
– И волосы твои странные. Чёрные как самая чёрная ночь в преисподней. А у ассианок волосы шёлком, белые как снег в моём мире.
– Да ладно, – остановилась Дарья: – поняла я тебя – я страшная как пугало, а асианки красавицы писанные! Мне, знаешь, как-то плевать на это! – высказавшись, Даша продолжила подниматься, слыша за спиной раздражённое сопенье.
На пререкание и вопросы у девушки больше не осталось сил, поэтому она в этот раз только отстранённо скользила взглядом по существам из невиданных миров, что сновали в коридоре. Вернувшись в свою комнату, Даша опустилась на постель и закрыла лицо ладонями. Она думала, орчанка уйдёт, но услышав, как та продолжала что-то бухтеть, удручённо посмотрела на неё.
– Что со мной будет? – тихо спросила девушка, подавленная положением, в котором оказалась. – Я смогу вернуться когда-нибудь домой?
Женщина села в кресло, в котором кое-как поместились её телеса, и вздохнула, разглаживая цветастую юбку:
– Дык кто ж знает? Пелиады ток.
– Кто это? – уныло спросила Даша.
– А вот завтра и увидишь, – покивала головой женщина. – Ты это – мне расскажи: откудава ты? Как сюда попала-то?
Даша, отвернувшись в сторону стены, кратко рассказала о своём мире, что её ждут сестра и родители и про Неоклиса с его обещаниями сказки.
– О-о-о, вона как, – протянула орчанка. – Дык тебя обманом привели.
– А тебя нет? – повернувшись к женщине, спросила Дарья.
– Ну, я-то знала куда иду. И обратно не хочу. У нас на Зранцане живётся туго. Здесь хорошо и легко. Я вона даже орика себе завела, так что детки будут расти в благодати, под куполом.
– Орика? – Даша нахмурилась. – Под куполом? Это что значит?
Но орчанка махнула рукой, поднялась и со словами: «Поесть тебе надо бы», прошла к стене. В этот раз Дарье достались странные на вид фрукты и подобие манной каши. Отказываться от еды она не стала. Молча поев, легла, повернувшись к молчавшей орчанке спиной, и закрыла глаза.
– Ты это, не печалься раньше времени. Завтра Пелиада определит тебя и легче заживётся. А то может вообще без надобности им окажешься и обратно тебя отправят.