Глава 10
– Тормози!
Серёга орал. Да ничего же плохого не случилось! Всё в порядке! Наташа повернулась к нему:
– Зачем?
– Тормози, коза, я тебе говорю!
Ишь ты, какие знакомые нотки прорезались в разговоре. Давненько Наташа их не слышала. Она уже стала забывать, при каких обстоятельствах познакомилась с этим обаятельным гонщиком. Она резко надавила на тормоза. Красный конь остановился.
– Так и знала – ты за своего Коня даже мне в глотку готов вцепиться!
Сергей выскочил из машины, когда колеса ещё крутились, обежал вокруг капота, открыл водительскую дверцу и чуть ли не силой вытащил Наташу с водительского сидения. Только угнездившись на нём, он перестал психовать и заговорил, как нормальный человек.
– Ты что, обиделась? Ягодка моя! Я просто люблю тебя… Люблю тебя катать с ветерком, люблю, когда ты визжишь, люблю, когда у тебя страх в глазах отражается, а ты виду не подаешь. Люблю, когда ты смотришь, как я веду машину…
И снова он в своей стихии: взор устремлён вдаль, медальный профиль неподвижен, сильные загорелые руки спокойно лежат на руле. Поправочка: одна сильная загорелая рука спокойно лежит на руле. Другая – обнимает Наташу за плечи. И не только. Скорость растёт, мотор ревёт, пыль клубится и машина летит, как ракета. Космос!
А поздно вечером у Наташиного подъезда они вновь стояли, как подростки, стесняясь и переминаясь с ноги на ногу. Сергей ещё ни разу не оставался у неё. А она – у него. Они не спали вместе. Секс – да, да и ещё раз – да. Но спать вместе, просыпаться рядом, обнимать другого всю ночь – согласитесь, это же совсем другая степень близости. Высшая. Наташа ждала, когда Сергей созреет. Чего ждал Сергей – бог весть.
– Хорошо покатались. Спасибо.
Наташа смотрела на него при свете звёзд. Хотя какие звёзды на городской улице? Конечно, при свете фонарей и горящих ночных окон. Лицо Сергея смягчалось, он выглядел моложе и уязвимее, что ли?
– Ладно, я пойду. Поздно уже. Тебе спать пора.
Сергей, ставший вдруг неловким и несмелым, дрожащей рукой обнял ёе, и они замерли в объятии, ожидая, чтобы раньше пошевелился другой. Наташа почувствовала, как он прижимается губами к её волосам, и спросила:
– Почему ты такой… скромный? Прощаешься на пороге… Ты что, боишься меня?
– Я…Понимаешь, я… – он продолжал мямлить, но вдруг словно решился на что-то важное. Двумя руками взяв её за плечи, он отодвинул Наташу от себя и, пристально глядя ей в лицо, сказал:
– Поедешь со мной? В Сочи?
Как с моста в воду прыгнул! Теперь он так пытливо всматривался в неё, как будто от её ответа зависела вся его жизнь.
– К красивой жизни потянуло?
Наташу испугала серьёзность момента, и она решила снизить пафос. Сергей, казалось, пошёл ей навстречу:
– Красивой женщине – красивую жизнь. Хочу, чтобы ты… и море…
Его голос предательски задрожал. И было в Сергее сейчас что-то такое мальчишеское, юное, порывистое, что дальше дразнить его не было никаких сил. Поехать с ним на море! Вот оно, счастье! Но озвучивать прямым текстом всю полноту чувств она не стала, проговорила с сомнением:
– Там, наверное, еще купаться нельзя…
В их жизни лето наступило не по календарю, а вообще-то в мире ещё не кончился май, и на черноморских пляжах погодка, по сообщению Гисметео, стояла так себе.
– Так мы же туда не купаться … Поедешь?
Наташа тихо ответила:
– Да.
И снова всё завертелось в ускоренном ритме: заявление на отпуск, обзвон клиентов, подготовка замены – Наташа провернула предотпускные приготовления за один день. Кое-что докупила из пляжного, новая причёска, маникюр – и девушка готова! Сумку ещё сообразила купить дорожную, молодец, догадалась. А то ведь только старенький чемоданчик был в её распоряжении, с которым она сто лет назад из родительского дома приехала в общежитие.
Смешная была девчонка, но сейчас с таким багажом Наташа на людях не показалась бы. И вот в новенькой сумочке лежат, аккуратно сложенные, вещички: и купальники, и парео, и туники, и вечерних платьев несколько. И бельё! Много белья, классического и поострее, белого и красного, и боди, и пояс для чулок, наконец-то эта красота дойдёт до адресата.
Бельё Наташа любила покупать себе, часто и помногу. Может быть, психоаналитик такую склонность расценил бы как признак того или иного комплекса, сказал бы, что с помощью белья она пытается компенсировать какую-то детскую травму, но к психоаналитикам пока Наташа не обращалась. А бельё любила как дизайнер. Ну да, фактура тканей, формы предметов нижнего белья, цвет или принты, отделочные материалы, конструктивные особенности – всё это была её стихия. Когда-нибудь она могла бы стать дизайнером белья, а что? Было бы здорово!
Пока же, скупая всё, до чего могла дотянуться, Наташа оправдывала расходы тем, что ей необходима насмотренность в этом сегменте рынка. А также личный опыт эксплуатации. Опыт такого рода был, реально, не лишним: несмотря на обилие форм и цветов, несмотря на возможность чуть ли не целый месяц ежедневно менять комплекты, не повторяясь, Наташа имела предпочтения.
Какие-то вещи носились и изнашивались, какие-то – лежали практически ненадёванными. Из-за неудобной застёжки, или не слишком мягкой и нежной ткани, избытка синтетики, не указанной на ярлычке, да и сам ярлычок частенько мешал в носке.
Конечно, красивое бельё, дизайнер ты или не дизайнер, женщина покупает с одной и главной целью: покорить мужчину уже в партере, добить его своим великолепием в тот самый момент, когда ему кажется, что он сам уже всего добился! Кокетство в любовных играх было недавним открытием Наташи. Раньше денег не было на причиндалы, да и игр никаких, в первых серьёзных отношениях, с Борей, не намечалось.
А вот дальше, с Филом, Наташа узнала много интересного и вошла во вкус. Фил сам ей белья никогда не дарил, полагал, что собственноручно вооружать женщину орудием, которое она будет использовать против тебя же, не рационально. Зато Фил положил ей такую зарплату, что она могла сама сколько угодно баловать себя и покорять его снова и снова.
С тех пор, как она рассталась с Филом, много воды утекло, новые комплекты прибавлялись, но демонстрировать их по назначению было некому. Так, вместо предметов, повышающих самооценку, бельё стало молчаливым свидетелем её невостребованности на брачном рынке. Когда ты одна, даже если ты сама бросила бывшего и замуж вовсе не рвёшься, но – когда ты одна, слишком многое вокруг становится для тебя молчаливым укором.
Начиная от пустоты собственной квартиры, в которую ты вваливаешься поздно вечером, буквально разгоняя застоявшуюся без движения энергию. И, вот пожалуйста, кончая пачками ненадёванного дорогого белья. Но уж теперь-то она не упустит случая: летит в Сочи, с таким парнем! Она покажет ему эротическое шоу с переодеваниями, вот что она сделает. А что? Серёга – мужчина неординарный, живёт на грани фола.
Для того, чтобы заинтересовать его по-настоящему, нужно что-то большее, чем просто примерная красивая девушка, респектабельная, с хорошей работой и, будем честны, с очень скромным опытом и запросами в плане постельных утех. Вот о чём думала Наташа, собираясь в романтическое путешествие. Оно должно быть не только романтическим, пусть это будет секс-тур для них двоих. Наташа должна огорошить его, оглушить своей раскрепощённостью, дерзостью, безбашенностью.
Сексом в туалете самолёта! К сожалению, первое, что приходит на ум – интимная близость за рулём автомобиля в момент движения – Серега забраковал. Тут уж надо принимать в расчёт его комплексы, каковым является, без сомнения, его болезненная привязанность с собственному автомобилю, Красному Коню. Ну что ж, нет – так нет, будем экспериментировать дальше! Наташа не сомневалась в том, что Сочи предоставит им с Серёгой массу горячих возможностей.
Самолёт, правда, не предоставил. Сначала в вокзальной суете она и забыла о своём смелом плане: такси до аэропорта, регистрация, зал ожидания, сели, взлетели. Наташа заняла сиденье у окна. Утренний сумрак был серым и не предвещал субтропического изобилия красок. После подъема на заданную высоту можно было уже приступать к намеченному, но как только Наташа начала призывно улыбаться и томно закатывать глаза, принесли завтрак. Лететь-то всего-ничего, утро такое раннее, вполне можно было обойтись без приёма пищи!
Но это же ритуал: курица или рыба? Чай или кофе? Томатный или апельсиновый? Серёга с удовольствием принял участие в игре, и Наташе пришлось присоединиться. Тут уж не до экзотики, надо стараться изо всех сил отвлечь внимание брутального и чертовски привлекательного спутника от воздушных фей-стюардесс. На их умопомрачительных каблучищах – как только они справляются, шарят по салону туда-сюда, походочка плавная, костюмчик сидит, как на манекене, а еще они наклоняются…
Вперед по салону свою тележку с едой прокатила, остановилась у следующего сидения и достаёт что-то с нижней полки, прямо перед носом твоего кавалера крутит своим узким задиком! Наташа, ожидавшая от полёта неземных красот и чудес, была разочарована. И зачем только она села у окна! Идея уединиться с Серёгой в санузле уже казалась ей не дерзко-романтичной, а неразборчивой и анти-санитарной.
Прелести аэрофлотской чаровницы сделали своё дело: Серёга, как заворожённый, провожал глазами её перемещения по салону. О Наташе и думать забыл, односложно отвечая на вопросы и пропуская мимо ушей восторженные восклицания. Поначалу она восклицала, по поводу и без: «Смотри, мы пролетаем через облако!», «Смотри, земля внизу порезана на лоскуты, как одеяло!», «Смотри, река, как серебряный шнур!»
Серёга в разговор не вступал, тупо пялился на борт-проводницу, крутил в руках брелок с ключами от машины. Как у него вообще в руках брелок оказался? Ведь приехали в аэропорт они вместе, на такси, и Красный Конь остался далеко внизу, вдали?
Но вот аэро-фея подкатила свои дары к ним. Фея была так хороша, что любой женщине хотелось бы от неё держаться подальше. Близкого сравнения с этой богиней не выдержала бы никакая обычная девушка. Не говоря уже о представительницах прекрасного пола постарше. Это дискриминация по половому признаку! Заговор авиаперевозчиков! Как будто на самолётах, как в прежнюю, дофеминистскую историческую эпоху, летают только мужчины! И для того, чтобы сделать им приятно, чтобы снизить стресс от погружения в ненадёжную воздушную среду, полёт должен быть приправлен непременно порцией тостестерона. Прилив которого обеспечивают, покачивая бёдрами, эти небесные красавицы.
А мы? Мы, женщины, занимающие теперь – Наташа оглянулась, окинула взглядом ряды кресел – большую часть салона? Мы, женщины, тоже испытываем стресс от взлёта, пребывания на высоте одиннадцать тысяч метров и последующей, желательно, мягкой, посадки. И, вместо того, чтобы, как мужчины, получить конфетку, нам на борту авиалайнера подсовывают ещё и дополнительные причины для волнений?!
Даже если ты летишь одна – вот ты входишь на борт и – бам! – получаешь увесистый щелчок по носу от столкновения с женской особью, настолько превосходящей тебя по всем параметрам. А если ты летишь в компании мужчины, то этот первый щелчок становится только началом целой симфонии ударов по женскому самолюбию: бам-бам-бам, то есть – цок-цок-цок, она, стюардесса, так уверенна в своём превосходстве, проводница через небесные чертоги, дарующая прямо-таки небесную манну… Приятного вам аппетита, дорогие женщины!
Вот интересно, что сказали бы мужчины, если бы вместо худосочных красавиц полёт сопровождали бы атлетически сложённые мачо с накачанными кубиками пресса? От невесёлых раздумий Наташу отвлёк металлический звон: это Серёга уронил свой брелок. Выпустил из рук, откидывая столик. Теперь столик мешал ему наклониться и достать упавшее. Это сделала Наташа. Подняла, подержала, ощущая приятную тяжесть, и вернула владельцу. Серёга, наконец, улыбнулся, как бы извиняясь за свою привязанность:
– Вот, пришлось оставить железного друга. Ничего, гараж надежный. Три дня всего.
– Кажется, ты скучаешь по своей машине сильнее, чем радуешься нашему отдыху?
Наташа постаралась, чтобы её слова звучали кокетливо и легкомысленно, но вышло так, что она упрекает его. И ей действительно было обидно. Для своего спутника она хотела быть центром мира, а получалось, что центр – красная машина, потом – всякие секси-проводницы, и только потом – она.
Казалось, утренний туман, окружавший самолёт, преодолел неприступность алюминиевого корпуса и окутал её с головой. Зачем она вообще согласилась на эту поездку? Но самолёт прорвал завесу облаков. Бирюзовое сияние ослепило Наташу, развеяв грусть и сомнения. Море! Сейчас они увидят море, а через пару часов поплывут, и солёные волны смоют смрад и копоть большого города. Ждать осталось недолго. Наташа улыбнулась будущему и пристегнула ремень. Самолёт шёл на посадку.
Глава 11
А море грозное ревело и стонало! Идиллическая картинка, которую Наташа увидела из иллюминатора, оказалась рекламным трюком природы. Пока они выгружались, ждали багаж, пока искали такси и ехали по узких горным дорогам, солнце спряталось. Субтропические краски потускнели или сгустились, окружающая действительность больше не казалось приветливой и яркой.
На энтузиазме предвкушения Наташа всё-таки вытащила Серёгу из гостиницы: мы же приехали на море, пойдём купаться скорей! Но затея была зряшней: её пляжное одеяние, тщательно продуманное дома, спорило с погодой. Ветер пытался сорвать с неё короткий сарафанчик, и его дуновения были не освежающими, а по-настоящему холодными.
Волосы растрепались, в лицо попадал песок, а вокруг летели в бешенном танце обёртки от мороженого, пластиковые стаканчики, газеты и шляпы. На пляже отдыхающие, пытаясь оправдать затраченные деньги, продолжали лежать в ожидании солнца, но в воду никто не заходил: волны свирепо набрасывались на берег, стремясь утащить с собой любого, кто неосторожно доверился бы им в этот штормовой день.
Оставалось только разочарованно вздыхать, вспоминая прогнозы Гисметео. Приехали всего на три дня, и вот тебе пожалуйста! Такой холод, такой ветрище, того гляди, с неба посыплется холодная морось, тут даже в открытом кафе с видом на море сидеть не хочется. Неуютно, сдувает!
Наташа шла по пляжу, обходя закутанных в халаты и полотенца курортников, поглядывая на Серёгу. Ругать погоду ей не хотелось – зачем уподобляться типичной капризнице, которая во всех неудачах отпуска готова винить партнёра? А Серёге, вроде, всё нравилось:
– Гостиница нормальная. Номер – телевизор, холодильник, все дела, халаты-тапочки, всё норм!
– Что? Я не слышу, что ты говоришь!
Приходилось напрягаться, перекрикивая ветер. Ветер же, как только она поворачивала голову, стремился сдуть в ту же сторону все волосы, волосы лезли в нос и в рот, закрывали обзор.
– Ну и ураган! Даже страшно к морю подойти!
– Что?
Нет, прогулка явно не задалась! Нужно срочно менять концепцию. Съездить куда-нибудь на побережье, в музей, дворец, дельфинарий, что тут у них есть?
Наташа совсем не готовилась к этой поездке, не изучала город и окрестности на предмет достопримечательностей и ресторанов. Всего три дня, моря и друг друга, казалось, достаточно для того, чтобы заполнить эти три дня под завязку, и вот с первым же пунктом случился облом. Бурое, ревущее месиво, чьи грязные пенные клочья летели по всему пляжу, совсем не походило на ласковую колыбель человечества, чьим мягким струям так хочется вверить себя в мечтах.
– Пойдём в гостиницу!
Серёга тряс её за плечо, чтобы привлечь внимание, и почему-то тыкал пальцем в часы, раскачивающиеся на столбе в центре пляжа. Он что, боится, что часы упадут им на голову? Или спешит куда-то? Куда? Мы ж на отдыхе?
– В гостиницу? Уже?
Предложение было логичным, но каким-то безыдейным. Бескрылым. Как будто свои крылья Серёга оставил дома, вместе с машиной.
– А что здесь хорошего? – Серёга обвёл рукой царящий вокруг погодный беспредел. – А там – тепло. Телик посмотрим!
«Стоило пролететь тысячу километров, чтобы тупо сидеть перед телевизором», – подумала было Наташа, но тут Серёга, наконец, привлёк её к себе. Развернул сильными руками, мощно прижал тело к телу, на Наташе почти не было одежды, так что она почувствовала его всего. Закрыла глаза, ощущая, как его губы скользят по её лицу, ищут губы. Губы встретились, Наташа согрелась и поняла, что ей тоже хочется скорей попасть в гостиницу.
Поцелуй ещё продолжался, когда Наташа уловила рядом с собой какое-то движение. Приоткрыв глаза, она увидела, как слева от них остановился человек в шляпе. Серёга, не отрываясь от неё, сорвал шляпу с растяпы, и спрятал руку со шляпой за спину. А когда растяпа обернулся, нахлобучил шляпу ему на голову. Наташа хотела спросить у Серёги, что случилось, но тот только ещё крепче сжал её в объятьях, только сильнее прильнул к её рту. Наташа забыла о незнакомце со шляпой, да и обо всём на свете. Ненадолго.
В гостинице было тепло, но как-то душно. Войдя в номер, Наташа сразу открыла дверь на балкон – и тут же закрыла снова. Ветер и рёв моря готовы были ворваться и сюда. Хорошо, вывернем кондиционер на полную, задёрнем шторы, чтобы не видеть, как пальмы гнутся до земли, включим телевизор, пусть он заглушит неуютный шум разгулявшейся стихии. Вот так!
– Будем делать вид, что так всё и было задумано, – Наташа подошла к Серёге, обняла его за плечи. Похоже, он чувствовал себя не в своей тарелке.
А ведь и правда! Они с Серёгой всегда встречались вне дома, местом встреч обычно служил автомобиль – Красный Конь Серёги или её васильковая Ласточка. Они носились по ночному городу в будни и колесили по просёлочным пригородным дорогам по выходным, и это им нравилось. Заводило обоих. А вот так, по-домашнему, рядышком на диване у телевизора проводили время впервые.
– Ладно, всё четко, сейчас пожрать чего-нибудь в номер закажем, а потом и в койку. Не против? – Серёга хмурился, соревнуясь с неприветливой южной погодой. Наташа всё понимала: ему трудно справляться с обычными, повседневными проблемами. Серёга – человек-экстрим. Ему необходимы стимулы и раздражители, препятствия и драйв. В этом он крут. Но нужно ведь и общаться уметь.
Наташа чувствовала себя специалистом в области общения. Особенно по сравнению с ним, с Серёгой. И была готова поделиться своим опытом:
– Ну да, всё в порядке. Если у людей серьёзные отношения, то им должно быть просто хорошо друг с другом. Безо всяких внешних причин – скорости и ветра в лицо.
– Да с ветром тут всё в порядке: выйди на балкон и получишь в лицо столько ветра, как за целое лето гонок!
Ну вот, он уже шутит, всё идёт на лад, он привыкает к тому, что ожидает каждую пару, рано или поздно. Мы обречены, если нам повезёт, на то, что большую часть жизни проведём в компании одного и того же человека. И этот человек будет ходить мимо тебя туда-сюда, шуршать газетами-пакетами, переключать каналы, много говорить или, наоборот, отмалчиваться, занимать туалет, брызгать на пол ванной, не убирать за собой вещи, постель и посуду…
Словом, будет твоим спарринг-партнёром по общежитию, прилагая все усилия, чтобы сделать совместное проживание невыносимым. Потому что другой – он и есть ДРУГОЙ, не ты. Но это – в лучшем случае. А в худшем – ты не найдёшь или потеряешь этого невыносимого ДРУГОГО и останешься ОДИН.
Один на один со своими любимыми привычками, ценностями и распорядком дня. И тебе никто не будет мешать. Но почему-то этого люди боятся гораздо больше, чем сложного сосуществования с другим. Странно, правда? Всё это Наташа подумала про себя, а Серёге мило улыбнулась, оценив шутку. Опыт, которым она располагала, подсказывал, что мужчине незачем знать, какая она умная и сколько парадоксальных мыслей теснится в её хорошенькой головке. А вот эта мысль вполне ничего себе, женская:
– Можно потом вместе в СПА сходить. А что? Тебе там причёску поправят, пусть авто-загар сделают, чтобы не возвращаться с моря такими же бледными, как уезжали!
– Вот ещё. Что я, баба, чтобы всякой ерундой заниматься? Кремы-маникюры мне? Ты что, с дуба рухнула?
– Ничего не с дуба, это ты рассуждаешь, как пещерный человек. Насчёт кремов – не знаю, а вот чуть-чуть цвета добавить, чёлку осветлить, руки в порядок привезти, ногти, а если честно, то и на ногах тоже, ни одному мужику не помешает. Никто не заметит, что ты крашенный или с маникюром, просто будешь производить более ухоженное впечатление, значит, более дорогое, людям это нравится, они к тебе будут относиться с большим уважение и доверием.
– Что, так просто – чёлку осветлил и пошёл сделку закрывать на три ляма?
– Ну, как-то так! И это не чудеса никакие, маркетинг обычный. Нужно к себе относиться как к продукту, хотя бы иногда. И дела пойдут на лад!
Наташа забыла собственные установки не играть умняка и сейчас вывалила на ни в чём не повинного Серёгу чуть ли не целую главу из своей дипломной работы. Была там глава про роль дизайна в маркетинге и рекламе. Серёга переваривал услышанное, с новым интересом поглядывая на Наташу. И на ногти на руках посмотрел пару раз. Сработало!
– Ладно, может, ты и права. Сделаю твой маникюр, не развалюсь. А ты втыкаешь, респект! – Серёга выдал высшую степень уважения к женщине, на какую был способен. Наташе было приятно, но почему-то ещё и тревожно, как будто она что-то сделала не так. Ну да, сейчас она выступила, как глупая женщина: продемонстрировала мужчине своё интеллектуальное превосходство.
Снова парадокс? Но в этом всё дело: умная женщина это превосходство имеет, но скрывает и пользуется им, не раздражая мужчину. Не вызывая у него комплекса неполноценности, который может подтолкнуть мужика к самым разным разрушительным поступкам. Ну вот, пожалуйста: он курит! В комнате!!! Она открыла балконную дверь:
– А ты разве куришь? Первый раз вижу тебя с сигаретой, – вой ветра и моря заставлял каждую следующую фразу кричать на полтона выше. Последняя «тебя с сигаретой» – вышла уже почти на ультразвуке. Серёга услышал, изумлённо поднял бровь и сделал шаг на балкон. А она вовсе не собиралась устраивать истерику.
– Я вообще-то не дымлю. Так, настроение…
Дым от его сигареты расползался по комнате. Серёга так и стоял одной ногой на балконе, но целиком под ветер и дождь выходить не хотел. Да, там уже и дождь хлестал тугими, злыми струями. На улице стало совсем темно. Наташа подошла к двери, чтобы включить верхний свет, и тут в дверь постучали.
Она открыла так быстро, что стоявший с той стороны мог бы вздрогнуть от неожиданности. Но он не вздрогнул. За дверью стоял Шура, который приложил палец к губам, схватил её за руку и утянул в коридор.
В коридоре царил полумрак. Лампы дневного света на потолке горели через одну. Белки глаз и улыбка на чёрном Шурином лице служили дополнительными источниками света. Наташа не удержалась от смеха – до того уморительно выглядел здоровяк-Шура, дико тараща на неё глаза и прижимая палец к губам. Наконец он прервал молчание:
– Это очень важно!
– А, старые знакомые! Почему ты не зашёл? Серега знает, что ты здесь?
– Нет. И это самое главное.
Наташа была заинтригована. Она пристально вглядывалась в лицо Шуры, пытаясь различить в нем признаки забавного розыгрыша, весёлой игры или приглашения к квесту.
– Ты хочешь поведать мне страшную тайну, и для этого пролетел тысячу километров?
– Я на поезде приехал, боюсь летать. Да, ты угадала, ты должна кое-что узнать. Только нужно быстро, пока Серега не … Будешь слушать?
Нет, искорки в Шуриных глазах не плясали. Общее впечатление комизма, излучаемое его крупной фигурой, щекастым лицом и по-детски огромными глазами, помешало ей понять с самого начала: Шура был абсолютно серьёзен. Даже трагичен.
– Попробую.
Наташа, в сущности, совсем Шуру не знала. Однажды она видела его в деле вместе с Серёгой. Не слишком хорошая рекомендация. А ещё раз – там, на автодроме, когда Серёга победил, всё было здорово, Шура просил её познакомить с Ленкой. Потом Ленка что-то говорила, кажется, они даже встречались пару раз… Шура, похоже, думал о том же:
– Помнишь тот день, когда мы … это … тебе подставились?
Наташа кивнула. Из уст Шуры ей предстояло услышать эту историю с другой стороны, так, как её увидели, пережили и запомнили парни-подставлялы. Странно, а ведь с Серёгой они никогда об этом не говорили!
Тем вечером, за пару часов до судьбоносной встречи с Наташей на дороге, парни колесили по городу в тачке. Просто так колесили, тачку опробовали. Не искали «клиента»: вчера подставились, получили по-крупному. Борзеть ребята не хотели, раз в неделю – и довольно. Так что сегодня вечер был выходным, разгрузочным, прогулочным. Разговор у них шёл, как не трудно догадаться, о … тачке!
Одна, но пламенная страсть соединила их друг с другом, посадила в эту машину и привела к их противоправному способу заработка. Все трое – Толик, Шура и Серёга – были повёрнуты на машинах. Они относились к автомобилям не только как к средству передвижения; не только как к предмету роскоши и демонстрации своего материального статуса; не только как с своему инструменту, предмету труда, обеспечивающему всем троим пусть не простое, но безбедное существование.
Нет, всё вышеперечисленное – слишком приземлённые материи, чтобы объяснить… чтобы понять, чем на самом деле был для каждого из них автомобиль. Продолжением самого себя, неотъемлемой, хотя и внешней, частью. Частью, без которой каждый из них чувствовал себя неполноценным, ущербным, инвалидом. Автомобиль…
Они знали устройство и умели починить и заменить всё, что потребуется. С детства. Запах бензина и моторного масла был для них запахом свободы, мощи, могущества. Так бывает у пацанов. Странно и жалко, что такая любовь к моторам и механизмам не привела их, как и тысячи других таких же авто-фанатов, в какой-нибудь институт автодорожный, в какое-нибудь Конструкторское Бюро, где они сами могли бы сочинять новые моторы и двигатели, пере-изобретать новые коробки передач, выдумывать современные формы кузова…
Обычно эти парни, авто-фаны, ограничиваются тем, что заимеют к двадцати пяти годам свой автосервис где-нибудь на трассе, или в гараже в жилмассиве. Станут чинить битые бэушные тачки, которые по возрасту уже не годятся для фирменных сервисов в автосалонах, ставить на них старые запчасти, пить вместе с клиентами, которые потом станут друзьями-собутыльниками и выпадут из разряда клиентов…
Не очень богатые перспективы, а виной всему – романтическая любовь к железным коням. Впрочем, романтическая любовь никогда не обещает золотых гор, не правда ли? Либо одно, либо – другое. Ребята пока о будущем задумывались мало, целиком жили настоящим. Сейчас все помыслы их были вот об этой новой Серёгиной тачке.
– Да, тачка что надо. Сколько, говоришь, за нее отдал?
– Я и не говорил. А тебе знать не надо.
Серёга темнил, подкалывал доверчивого Толяна. Да и вообще любил прихвастнуть. В их банде он был главным, и все парни обычно с этим соглашались. Хитрый, пронырливый, Серёга был ещё и магнетически убедительным. Пацаны, видя, как он обрабатывает лохов на дороге, даже не пытались спорить с ним в их общих, «профессиональных» вопросах. Лидер умел «разводить» клиентов, и парни не сомневались, что он и их «разведёт» в любой момент. Так что подставляться не надо! Но сегодня, катаясь впервые на адски классной тачке шефа, Толик забыл о правилах и повёлся:
– Если будешь продавать или там что – знай, я первый!
– А я? А мне? – Шура включился в торг мгновенно, но, скорее, для проформы, чем с реальным намерением стать хозяином этого агрегата. Шура был себе на уме и вообще вынашивал планы соскочить, то есть – выйти из дела. И, значит, никаких других дел, на будущее, с Серёгой мутить не намечал. А то, что продажа этой вылизанной, собранной по винтику и тюнингованной собственноручно Серёгой тачки – дело далёкого будущего, тут уж к гадалке не ходи. Серёга ответил Шуре строго:
– А ты пока учись бабки зарабатывать.
– А что я? Вчера что ли плохо сработали?
– Плохо-не плохо, а три раза ему под борт ложился, пока он, наконец, не клюнул. Хорошо, что лох не просек.
Серёга говорил о вчерашней вылазке, на другой машине. Шурку впервые пустили за руль. А теперь мастер проводил разбор полётов. Как в ПТУ-шке чёртовой! Шура, как полагается нерадивому ученику, затянул своё:
– А чё он, козёл, в стёкла не смотрит. Я чуть реально тачку не потерял. Жалко же – вот так, сразу!
Серёга тоже включил препода по полной:
– Вот и я говорю – учиться тебе и учиться. Вон, смотри, видишь, выезжает? Ну, разуй глаза!
Из жилмассива на улицу впереди них выезжала машинка – новенькая, блестящая в свете проезжающих фар задорным васильковым цветом. Выезжала осторожно, неуверенно – несколько раз попыталась встроиться в поток и давала задний ход.
– Притормози! Наш клиент!
Специально для Шурки Серёга – в который раз! – на живом примере начал перечислять признаки подходящего для подставы водителя и автомобиля. Автомобиль новый – это раз, человек к нему привыкает, автоматической уверенности ещё нет. Машинка цветная, смешная – человек, который её купил для себя, должен быть на неё похож. Серьёзный крендель в такую не сядет.
Значит, либо романтичный креакл, не слишком богатый, зато с идеями, хочет выделиться из общего ряда, не любит подстраиваться под стандарты. Серёга задвигал уверенно, как профессор из универа. Наверное, книжки читает по психологии, с уважением думал Шура, слушая шефа. Вот поэтому он, Серёга, лидер беспрекословный. Рубит фишку, раскладывает по полочкам и всё умеет в деле применить! А Серёга продолжал:
– Он законы знает, так что его раскалывать надо по его правилам, трясти регистратором, мол, у нас все ходы записаны, регистратор покажет, чё как чё. Это если мужик. Но скорей всего на такой ромашке едет девчуля, коза, с которой справится – легче лёгкого. Она в машинку села себя показывать, красуется-любуется, в зеркало смотрится, губки подкрашивает. Так что вообще не в курсах, как вдруг бах-трах этот наш случился. Знает за собой грешки – и не внимательная она, и по сторонам не глядела, ехала себе и ехала, по телефону трепалась, о принцах мечтала. Правил не читала, права купила. Её и убеждать не придётся в том, что виновата. Она это и так, наперёд, знает. Одна беда: папик грамотный может подвалить и нам навалять. Так что нужно по приметам сечь, есть тут папик или нет.
Серёга был во всём прав. Наташа, конечно, по телефону не трепалась, и даже о принце не думала, в данный конкретный момент, но, да, на дороге чувствовала себя всё ещё неуверенно, и мысли её были заняты вовсе не помехой справа, Наташа переживала из-за свадьбы сестры. Брать её можно было голыми руками. Что парни и сделали. Серёга замедлил ход, начал пристраиваться к синенькой ромашке. Или ласточке.