После выписки из больницы, я решил повстречаться с этим писателем, чтобы рассказать ему о том, что со мной случилось. Не пониманию, на что я надеялся. Но мне казалось, что он, как человек творческий, должен прислушаться к моим словам. Найти его не составляло труда, по тому, что я знал, что он обязательно будет навещать в больнице свою супругу.
К тому времени, когда я появился в больнице, где она должна была находиться, ее уже выписали. Вернее, она сама покинула это заведение, чтобы иметь возможность находиться рядом с дочерью. Мне оставалось искать родителей Клары в больнице, где находилась девочка.
Всегда стараясь идти самым верным путем, а таковым я считал путь материального стимулирования нужных мне людей, я оказал небольшую спонсорскую помощь первой, разговорившейся со мной медсестре детского отделения, в котором лежала Клара. Она рассказала мне, что девочку, действительно, зовут Клара, что ее мать неотлучно находится возле ребенка. Но с ней я пока не хотел встречаться, так как представлял, что твориться сейчас в душе этой женщины. Мужчин я считал всегда более стойкими, поэтому – то и решил начать разговор именно с отцом Клары. Медсестра, приняв от меня деньги, клятвенно пообещала мне сообщить о его визите, как он только появится. Теперь, мне нужно было лишь запастись терпением. Но надо сказать, что ждать мне пришлось горазда меньше, чем я рассчитывал. Не успел я покинуть больницы и доехать до дома, как раздался звонок. Эта была та самая медсестра. Она сказала, что отец Клары приехал в больницу, и, что, по ее предположению, пробудет там не менее часа. Я тут же развернул свой автомобиль и помчался обратно. Мне не терпелось, как можно скорее, увидеть отца Клары. Уже через несколько минут я, снова, стоял на пороге той самой больницы, где лежала Клара. Моя поверенная здесь медсестра уже держала в руках белый халат. Она сунула мне его на ходу и сказала, что в палату мне заходить не стоит. Я согласился с ней и решил дожидаться отца Клары возле двери.
Прошел примерно час, пока из палаты не вышел высокий мужчина с седой бородой. Действительно, я сразу узнал в нем известного писателя, которого раньше видел только по телевизору. Его глаза были опущены вниз, он даже не заметил меня. Было видно, что он подавлен горем. Руками он крепко сжимал края белого халата, который был, небрежно, накинут на его широкие плечи.
«Да, такими ручищами можно было бы землю пахать», – подумал бы кто – то, – «а он книжки пишет», – но только не я.
Я подошел к нему и представился. Он поднял глаза, кивнул головой, его кивок скорее свидетельствовал о том, что он меня просто слышит, а совсем не о том, что он меня приветствует таким образом. Я извинился за то, что отвлекаю его, но, сославшись на то, что у меня к нему очень важный разговор, который касается Клары, я смог на несколько секунд привлечь его внимание. Теперь, наконец – то, в его глазах я увидел искорку заинтересованности в своей персоне. Он согласился уделить мне некоторое время, и мы спустились вниз. В холле, куда мы попали, всегда было безлюдно, нам там никто не смог бы помешать, мы присели на диван, возле которого, в деревянной катке, стояло большое дерево. Это комнатное растение моя мама называла «березкой», у нас было точно такое, когда я был совсем маленький.
– Так что вы хотите мне сказать? – спросил меня отец Клары.
Я не знал с чего начать, но начинать мне надо было, поэтому, я решил выпалить ему все, как было, а потом, уж пусть он сам решает, что ему делать.
– Я ехал на машине в тот вечер, когда с вами случилось несчастье, увидев аварию на дороге, я свернул вправо, чтобы избежать столкновения и врезался в дерево, в результате чего тоже потерял сознание.
– А, понятно, – тихо сказал мужчина, – вы как раз тот свидетель, который ничего не помнит.
Я кивнул головой и хотел перейти к самому главному, но он опередил меня, сказав:
– Понятно, вы пострадали из – за меня, ваш автомобиль не подлежит восстановлению, а сейчас вы хотите от меня компенсации, именно поэтому, вы меня и разыскали, – он с недовольным лицом стал доставать бумажник.
– Что вы, – возразил я, поняв, что он хочет заплатить мне за, якобы причиненные неудобства, – вы меня совсем не так поняли, моя машина застрахована, у меня вообще нет никаких проблем, спасибо, я совсем другое хочу вам сказать.
Он убрал кошелек и вопросительно посмотрел на меня.
– Вы мне, наверное, не поверите, но то, что со мной случилось, когда я был без сознания, имеет отношение к Кларе.
Он продолжал на меня смотреть, а я продолжал говорить:
– Я встречался там с Кларой, вы представляете? Я разговаривал с ней, а потом, мы вместе искали выход.
– Извините, но мне пора, – вдруг сказал он и встал с дивана.
– Вы думаете, что я сумасшедший? – спросил я.
– Нет, – сказал мужчина, – я думаю, что вы очень ловкий мошенник, специализирующийся на людских несчастьях.
Я опешил от его слов, но понял, что он откровенен со мной. Я не знал, как его заставить мне поверить. Ведь, если бы я был в том поезде, то мне нужно было просто представить, что он мне поверил, а здесь? Не знаю, на что я надеялся, но я закрыл глаза и попытался представить, то о чем только что подумал. Спустя мгновение, я открыл глаза в надежде на чудо. Но чуда не произошло. Мужчина удалялся от меня быстрым шагом. На моем месте было нелепо пуститься ему вдогонку, но я это сделал.
– И все – таки, – сказал я, догнав его, и взяв за рукав, – вы должны меня выслушать, а там ваше дело верить мне или нет.
Мужчина высвободил свою руку и ничего не говоря, пошел дальше.
– Но вы ведь ничего не теряете! – воскликнул я в сердцах.
Эта фраза заставила его остановиться и повернуться ко мне. Он пристально посмотрел на меня и сказал:
– Ничего не теряю? Теряю, еще как теряю, притом, самую ценную вещь на свете – время.
Он снова развернулся и пошел дальше.
– Но может быть это стоит того? – не унимался я, – в конце концов, она же ваша дочь!
Мужчина вновь остановился и, дождавшись, пока я поравняюсь с ним, тихо, но жестко сказал:
– Все, оставим это, сколько бы вы не старались меня убедить, у вас ничего не выйдет, а если вы будете снова искать встречи со мной или с кем – нибудь из членов моей семьи, то я вынужден буду принять меры. Я итак потерял сейчас с вами почти четверть часа, извините, но у меня очень много дел.
Мне ничего не оставалось, как отступить. Наверное, будь я на его месте, я повел бы себя точно так же. Поверить тому, что я хотел ему рассказать, все равно было невозможно. Я просчитался, надеясь, что мой разговор с ним, принесет какие – либо плоды. Мной овладела досада, из –за того, что я не смог помочь Кларе. Я подошел к окну, меня переполняли горькие чувства. Я посмотрел на улицу. За окном стояли высокие зеленые деревья и светило солнце. Только я, смотрел сквозь этого всего. Слишком угнетен я был сейчас своим поражением и чувством беспомощности, которое я ненавидел больше всего на свете. В нескольких метрах от меня в специально оборудованной палате лежала маленькая Клара, которая до сих пор вынуждена ехать в этом поезде. Когда я думал, что она сейчас осталась там без меня, то у меня сжималось сердце.
Мои мысли прервала подошедшая ко мне моя знакомая медсестра. Она справилась у меня, все ли в порядке. Я быстро взял себя в руки и ответил ей, что у меня все в порядке, что она мне очень помогла. Она сказала, что рада стараться, и, что если мне еще что – нибудь от нее понадобиться подобного рода, то она всегда к моим услугам. Я поинтересовался состоянием здоровья Клары. Она только развела в стороны руки, сказав, что Клара в коме, и положительных результатов, пока ждать не стоит. Надо надеяться на лучшее, но шансов у девочки почти нет. Я вспомнил, что и у меня не было шансов выздороветь после аварии, однако, вот он, я, здесь, абсолютно здоровый. Поэтому, я был уверен, что шанс есть всегда. Я поблагодарил мою помощницу и решил покинуть больницу.
Я направился к выходу, когда, вдруг, за спиной услышал женский голос:
– Молодой человек!
Я обернулся, так как эти слова могли быть обращены только ко мне, в связи с отсутствием здесь других людей. Навстречу мне поспешно направлялась худенькая молодая женщина, лет тридцати. У нее были большие голубые глаза. Когда она подошла совсем близко ко мне, я заметил, что у нее очень усталый бледный вид. А глаза такие влажные, что казалось, что она плачет.
– Молодой человек, – повторила она, – извините, но могу я у вас спросить?
– Да, конечно, – ответил я растерянно.
– Дело в том, – продолжала она, – что вы только что разговаривали с моим мужем.
Тут до меня дошло, что эта мать Клары. И как я сразу не догадался, ведь они очень похожи, и эти большие глаза…
– Не могли бы вы меня посветить в курс вашей беседы. Ведь речь шла о Кларе, верно? – спросила она.
Я, молча, смотрел на нее.
– Не пытайтесь от меня скрывать что – то, я все равно почувствую, – утвердительно сказала она.
Я и не пытался ничего скрывать, наоборот, я был рад, что, наконец – то, нашел человека, который согласился меня выслушать. Хотя, в глубине души я уже понимал, что в конечном итоге, я снова окажусь в том самом положении, в котором оказался только что, беседуя с Клариным отцом. Я не стал испытывать ее терпение и решил все рассказать ей начистоту, но прежде, меня заинтересовало то, почему эта женщина так уверена, что я разговаривал с ее мужем именно о Кларе. Я задал ей этот вопрос. Она ответила, что о чем же еще можно разговаривать в таком месте. Я согласился с ней, кивнув головой. Но мне показалось, что она что – то не договаривает. Однако, я не стал наседать на нее с вопросами, уж слишком измученной она мне показалась. Я спросил ее, хорошо ли она себя чувствует и в состоянии ли поговорить со мной. Она ответила, что с ней все нормально, а времени для разговора со мной у нее более, чем предостаточно. Она пояснила, что не оставляет Клару одну ни днем, ни ночью. Я сказал, что она правильно делает. Мы присели на тот же диван, на котором я только что пытался поговорить с ее мужем. Я назвал ей свое имя, также коротко, как и при знакомстве с Кларой. Женщина улыбнулась. Единственное, о чем я ее попросил, так это не перебивать меня, хотя бы пять минут, чтобы я мог рассказать ей все то, что должен. Я объяснил ей, что мой рассказ будет казаться ей, мягко говоря, не правдоподобным, а рассказчик сумасшедшим. Женщина сказала, что вообще не станет меня не перебивать, пока я не договорю до конца. Она завернулась в бордовый палантин и, откинувшись на спинку дивана, стала пристально на меня смотреть, а мне ничего не оставалось, как начать свой рассказ.
– В ту ночь, когда с вами произошла авария, я ехал вслед за вами. Увидев на дороге столкнувшиеся автомобили, я резко повернул руль вправо, чтобы избежать столкновения, но весьма неудачно. Я угодил в дерево, после чего, некоторое время был без сознания. В себя я пришел только в больнице после операции. Я хочу вам рассказать о том, что за это время со мной происходило, а вернее будет сказать, что происходило в моем сознании. Я совсем не знал, что со мной происходит на самом деле. Я как – будто попал в другое измерение. Мне казалось, что в моей машине, просто кончился бензин, и что никакой аварии не было. А мне очень нужно было поскорее добраться до города, во что бы то ни стало, это было единственное, что я помнил всегда очень отчетливо. Именно это желание и двигало всеми моими дальнейшими поступками. Потом я встретил мужчину в шинели, который подсказал мне, каким образом я могу отсюда выбраться, так как никого вокруг не было, я битый час пытался поймать какую – нибудь машину, но, как на зло, за все это время, не проехал, ни один автомобиль. Словом, в своем воображении, я был вынужден воспользоваться подсказкой того мужчины, и отправился на станцию, по дороге, которую он мне указал. Он сказал, что там я смогу сесть на поезд, который меня быстро домчит до города.
Я проговорил все это на одном дыхании, боясь, что она в любую секунду сможет прервать меня своими сомнениями. Но она совершенно спокойно смотрела на меня и очень внимательно ловила каждое мое слово. Мне было это очень удивительно.
– Прошу вас, продолжайте, – сказала она, когда пауза слишком затянулась. И я стал продолжать:
– Вскоре я попал на эту станцию, как раз вовремя. Единственный поезд, который там проходил, прибывал с минуты на минуту. Я купил билет и занял свое место в вагоне. Вот тут – то все и началось. Я, наверное, не буду говорить вам всякие мелочи, типа того, что там все места были под номером «шесть» или, что в разных вагонах этого поезда, были разные времена года, и прочую дребедень?
– Мне очень интересна каждая мелочь, но прежде, расскажите мне самую суть, а потом, если вы будете так любезны, то расскажите мне все в мельчайших подробностях, мне очень важно это, правда, – она говорила так искренне, что я не мог с ней не согласиться.
– Хорошо, – сказал я и продолжил свой рассказ, – в этом поезде ехали разные люди, которые по каким – то причинам, находятся между небом и землей, что – ли, в общем, я не знаю, как это сказать. Они и не умерли, но и не живы, кто – то из них скоро родится заново, а кто – то может вернуться к прежней своей жизни, как получилось со мной. В принципе, там каждому отведено время, в течение которого, он может вернуться в свою прежнюю жизнь. Вам все это трудно понять. А мне достаточно сложно объяснить.
– Я понимаю вас, продолжайте, – отвечала она.
– Ну, в общем, я встретил в этом поезде вашу Клару. Мы подружились с ней. Я признаюсь честно, что хотел, чтобы она, во что бы то ни стало, сошла с этого поезда. Более того, я пытался сделать все возможное, чтобы так оно и вышло, но… Вы мне все равно не поверите…
Я взглянул на нее. Она молчала, но по щеке ее катилась слеза. Я понял, что ей тяжело меня слушать и спросил:
– Вы мне не верите?
Она отрицательно покачала головой:
– Хочу верить, но, сами понимаете, в такое поверить очень трудно.
– Я понимаю, что вам сейчас нелегко слушать мой рассказ, но, может быть, вы позволите мне, все – таки, его закончить, как обещали.
– Боюсь, что это невозможно, – она еле сдерживала себя, чтобы не разрыдаться, – муж предупреждал меня, что существует много людей, которые не прочь поживиться на чужом горе. Ведь, не для кого ни секрет, что мой муж достаточно известен, а соответственно совсем не беден, поэтому…
Она замолчала, но я понял все, что она хотела мне этим сказать.
– Я могу доказать вам, что не вру, что я, действительно, видел там Клару.
– В самом деле?
– Она показывала мне ваши часы. Маленькие золотые часики на тоненьком браслетике с голубым циферблатом и бабочкой внутри. Откуда я мог знать про них?
– Ну, а вот это совсем просто объяснить, вы, просто увидели часы на мне и описываете их, это не сложно, я никогда с ними не расстаюсь, – сказала она, загнув рукав, и показав мне те самые часики, которые я видел у Клары, – эти часы может описать кто угодно, ведь они очень запоминающиеся. Их делали на заказ.
– А я знаю, по какому поводу.
– Интересно, – она вопросительно посмотрела на меня, это что, вам рассказала «там» Клара?
– Да, эти часы подарил вам муж в честь ее рождения.
– Верно, – она на мгновение задумалась, но, тут же, ответила, – этот факт также мог быть известен широкому кругу лиц, поэтому, то, что вы мне сейчас сказали, также, совсем не является секретом.
– И та надпись, которая выгравирована на них: «Моей любимой и единственной в день рождения нашей дочери», – повторил я слово в слово, вставая, – она тоже является общеизвестной, неужели вы до такой степени публичные люди, что даже такие вещи не являются для вас сокровенными?!
Я был в отчаянии, от того,что она мне не верит и уже подумывал над тем, что, не лучше ли мне перестать тратить время впустую, продолжая с ней разговор, однако она, вдруг, поднялась вслед за мной и, заглянув, мне в глаза спросила:
– Ответьте мне на один вопрос, для чего вы все это мне рассказали?
– Для того, чтобы помочь ей, я думаю, что мы просто обязаны это сделать.
– Мы? – спросила она.
– Да, мы, и вы на меня можете смело рассчитывать, я готов еще раз вернуться туда, чтобы спасти Клару.
Я взялся руками за голову, представив со стороны, каким бредом кажутся сейчас этой женщине мои слова, и, чтобы немного разрядить обстановку, сам не знаю, почему, заметил ей, – но это уже ваш второй вопрос.
Она быстро сориентировалась и сказала:
– Ну, тогда, я уж задам и третий свой, последний, вопрос, вы позволите?
– К вашим услугам, – парировал я.
– Почему вы хотите помочь Кларе?
В ее пронзительном взгляде было настолько много боли, что мурашки пробежали по моей спине.
– Я же говорю вам, я начал это делать еще там, но не доделал до конца, меня сбросили с этого поезда, можно сказать, против моей воли, оставив там Клару. Как же я смогу теперь спокойно жить, зная о том, что мог помочь человеку, но не сделал этого.
Я махнул рукой и пошел прочь, понимая, что, чем больше я говорю, тем делаю только хуже, тем больше недоверия я заслуживаю.
– Постойте, Максимилиан! – крикнула она мне вслед.
Я встал, как вкопанный. Меня удивило, откуда ей было известно мое настоящее полное имя, ведь я представился ей коротко «Макс». В лучшем случае, она могла догадаться, что меня зовут Максим.
– Вам известно мое полное имя? – обернувшись, спросил я.
Она кивнула головой и улыбнулась:
– Не торопитесь уходить, нам есть о чем поговорить, как видите, я, тоже кое – что о вас знаю. Меня зовут Ольга, – она протянула мне свою худенькую руку, которую я учтиво пожал.
Теперь меня распирало просто огромное любопытство.
– Подождите меня, если у вас есть время, сейчас у Клары время процедур, я должна быть рядом, а потом, мы с вами поговорим.
– Конечно, – запинаясь от неожиданности, произнес я, – конечно, я буду ждать вас здесь.
Я опустился на диван, но мысли, которые сейчас наполнили мою голову, не позволяли мне спокойно сидеть, я встал и подошел к окну. Я хотел найти ответ на свой вопрос, откуда же ей все – таки известно мое настоящее имя, которое я почти никогда не употребляю. Тут только меня осенило. Она знает мое полное имя из документов. Я же проходил, как свидетель по делу о той злополучной аварии. Вот тебе и ответ. Это меня немного расстроило. А ведь ей почти удалось меня заинтриговать. Мне было очень жаль, что ответ был так очевиден, а я так разволновался, воображая себе что-то особенное. Мне хотелось уйти, но я обещал ей дождаться ее, поэтому, вынужден был снова опуститься на диван.
Вскоре появилась Ольга. Вид ее уже не был таким печальным, как раньше, на ее лице, даже была легкая улыбка.
– Один ноль в вашу пользу, – сказал я ей, – вы знаете мое имя из документов, а я было подумал…
– Что? Что подумали? – вцепилась она.
Я замолчал.
– В документах вы фигурируете, как Максим, успокойтесь, вы рано разочаровались, – сказала она.
Я посмотрел на нее. Ее глаза светились каким – то особенным светом.
– Вы правильно подумали, – продолжала она, – я была в этом поезде.
– Как?! – воскликнул я, – зачем же вы тогда делали вид, что не понимаете, что я хочу вам сказать.
– Немного терпения, Макс, я вас выслушала, теперь вы не перебивайте меня, я все объясню. Во – первых, мне необходимо было убедиться, что вы, действительно, были в этом поезде, а не просто все выдумали. Ну, это я поняла с первых ваших слов. Далее, мне нужно было, чтобы вы сказали мне самую суть, того, что произошло с вами, чтобы сопоставить это с тем, что происходило со мной, и в – третьих, я должна была быть уверена, что ваше предложение помощи искренне. А это я смогла лучше выяснить, изображая мое вам недоверие. Зато, теперь мне стало все понятно.
Я был в восторге, от ее выдержки и от того, как она быстро сумела сориентироваться и сделать такой умный ход.
– А что ваш муж, – спросил я, – он знает, что вы были в том поезде?
Она вздохнула:
– Я пыталась рассказать ему, но… но он не верит, он считает, что я до сих пор брежу, что я, окончательно, не пришла в себя, или того хуже… свихнулась от горя. Поэтому, я больше не говорю с ним на эту тему, … не хочу расстраивать. Он итак пережил немало за последние несколько дней.
– Понятно, – вздохнул я.
Она говорила медленно, делая большие паузы. Я понимал, что связано это с тем, что ей с трудом дается каждое слово, ведь она делиться сейчас со мной своими сокровенными мыслями, в которые, пожалуй, кроме меня, вряд ли бы кто – то еще поверил. Если сейчас кто – то, случайно, подслушал наш с ней разговор о том поезде, то подумал бы, что он находится в «психушке», а не среди нормальных людей, уж очень мы напоминали с ней сейчас душевно больных.
Я рассказал ей, как меня кормил проводник вкусным борщом, как я переходил из вагона в вагон. Я рассказал ей о мужчине в шинели и о человеке в лиловом плаще, а еще, о нашем обеде с Кларой в волшебном купе – ресторане.
Ольга же сказала, что находилась в поезде так мало времени, что ей нечего даже и рассказать. Она сказала, что успела увидеть всего нескольких человек, среди которых самой яркой фигурой был мужчина в шинели. Именно он сказал ей, что скоро, на этот поезд сядет человек по имени Максимилиан, которого следует держаться.
– Да, именно так он и сказал, – повторила Ольга, – потом я сказала Кларе, чтобы она спрашивала у людей, которых встретит, как их зовут, чтобы поскорее отыскать вас. Я сказала ей, что вежливые люди должны спрашивать имя человека, с которым общаются.
– Так вот почему она говорила мне, чтобы мы спрашивали у всех, их имена! – сообразил я.
– Да, только самого главного, того, что она может доверять человеку по имени Максимилиан, я сказать ей не успела.
– Значит, она почувствовала это интуитивно, – сказал я.
В конце своего рассказа, Ольга сказала, что все бы отдала, чтобы вернуться на этот поезд, … к Кларе, и заплакала. Она винила себя за то, что оставила ее одну, а сама пошла в вагон ресторан. Я сказал ей, пытаясь утешить, что в том, что ей удалось сойти с поезда, а Кларе – нет, не ее вина. Я рассказал, как все произошло в моем случае. Даже, если бы Ольга оставалась рядом с Кларой, она все – равно, сошла бы с этого поезда, или ее бы, просто скинули с него, как меня. Я рассказывал ей все это, и она начинала понемногу успокаиваться.
Признаться, мне следовало раньше догадаться о том, что Ольга была в том самом поезде, ведь Клара рассказывала мне о ней, тем более, я знал, что у Клары остались даже Ольгины часы.
– Погодите – ка, – сказал я Ольге, так как меня, вдруг, осенила одна мысль, – покажите, пожалуйста, ваши часы.
Она протянула мне руку.
– Да, именно их я видел у Клары, – подтвердилась моя догадка, – а вы знаете, что это значит?
– Что же? – спросила она.
– Это хороший знак. Это говорит о связи между вами, и это значит, что Кларе еще можно помочь. Нам надо срочно отправляться туда.
– Не пониманию вас, куда? – удивленно смотрела на меня Ольга.
– Ну как же вы не понимаете, ведь спасти Клару можно только в том случае, если снова попытаться вернуться на тот поезд и насильно забрать ее оттуда. Так и никак по – другому. Неужели вы думаете, что есть другой способ вернуть ее?
Женщина опустила голову и из ее глаз капнули две слезинки прямо ей на руки.
– Не думаю, что есть другой способ, – призналась она, – но, как же мы сможем вернуться туда, для этого ведь надо, по меньшей мере, быть в коме.
– Верно, я слышал, что наркоманов лечат, вводя, специально, в кому в какой – то специальной клинике. Мы можем это легко выяснить. Или, можем обратиться к какому – нибудь другому врачу, который совершил бы с нами подобный «обряд».
– Правда?! – воскликнула Ольга, и ее глаза снова вспыхнули тем необычным цветом.
– Да, я это знаю наверняка, поэтому, не все потеряно!
– Тем более, что я могу за это хорошо заплатить!
– Я, тоже, имею такую возможность. Правда, … в вашем состоянии, я бы не рискнул проделывать подобное, а вот мне вполне под силу, вновь вернуться, придуманным нами способом, на этот поезд.
– И слышать ничего не желаю, я вернусь туда обязательно. И потом, как вы сами сказали, у меня существует незримая связь с моей дочерью. А вот вам, это можно и не делать. Вы уже итак достаточно сделали для нас, тем, что дали мне эту подсказку.
Ольга говорила так уверенно, что я не решался ей возражать, однако заметил, что я вернусь на поезд в любом случае, поэтому, лучше всего, нам перейти к обсуждению нашего совместного возвращения, вместо этого препирательства. Решающим моим аргументом, было то, что у меня с Кларой, тоже, возникла некая незримая связь, которая не дает мне покоя с тех пор, как я вернулся сюда.
Ольга, в конце концов, к моей радости согласилась со мной. Она сказала, что нам могут понадобиться помощники, поэтому, хорошо бы было взять еще кого – нибудь. Я согласился с ней. Ольга рассказала мне, что хотя она была на поезде совсем немного времени, она успела познакомиться с рыжеволосой девушкой. Она встретила ее, как раз, перед тем, как сойти с поезда, в вагоне ресторане, куда отправилась, чтобы раздобыть еды для Клары. Они разговорились. У рыжеволосой девушки были какие – то личные проблемы. Она жаловалась на несчастную жизнь. Говорила еще о чем – то, о чем именно, Ольга, уже толком и не помнила, однако, она хорошо запомнила ее последние слова о готовности помочь в любую минуту. Хотя девушка была пьяна, Ольге показалось, что говорила она вполне серьезно. Она предложила Ольге выпить с ней, но та отказалась, сославшись на то, что ее ждет дочь. Тогда рыжеволосая девушка ответила ей, что хотела бы быть на ее месте. Ольга сказала ей, что и у ней в жизни, все еще будет хорошо. Но, девушка разрыдалась и ответила, что больше в ее жизни ничего не будет, кроме четырех стен одного и того же купе. Тогда Ольга не придала этим словам особого значения. Она предложила своей новой знакомой отправиться назад, но девушка, вдруг, замахала руками и сказала, что это ее последний выход, куда бы то ни было, из ее купе. Поэтому, она не торопиться возвращаться.
Ольга сказала мне, что сейчас она отчетливо помнит их беседу, хотя тогда, половину из нее, пропустила мимо ушей. Мне был очень интересен ее рассказ, хотя, я, почему – то, был уверен, что она чего – то мне не договаривает. Но я не стал спрашивать ее об этом прямо, а предпочел выждать время. В свою очередь, я, тоже рассказал ей о своих приключениях. Я рассказал Ольге о солдате и о Фридрихе, а также, о той самой рыжеволосой девушке. А еще я рассказал ей о том, что потом произошло со мной в больнице, и о том, что там я повстречал наяву ту самую рыжеволосую девушку. Ольга после моего рассказа решила, что это знак свыше, и надо попытаться уговорить ту самую рыжеволосую девушку отправиться на поезд с нами. А еще Ольга сказала мне о том, что мы непременно должны уговорить отца Клары присоединиться к нам, для чего прежде, нужно попытаться вместе поговорить с ним и рассказать все о том поезде. Я подумал, что это бесполезно, но не стал говорить об этом Ольге. Я был уверен, что он только еще больше разозлится и не поверит нам. Меня он сочтет за мошенника и обратится за помощью в милицию. А Ольгу сочтет душевно больной, и, чего доброго, упрячет в «психушку».
«Нет», – подумал я, – «этого допустить никак нельзя, кто тогда поможет Кларе?»
Первым делом мы должны были поговорить с рыжеволосой девушкой, и, в случае, если она не примет нас за «придурков», только тогда уже пообщаться на эту тему с мужем Ольги.
– Может быть, нам стоит вначале поговорить с рыжеволосой девушкой? – спросил я у Ольги.
– Именно, так будет легче, потом разговаривать с моим мужем, – ответила она, словно прочитав мои мысли.
– Вы хотите сделать это сами? – спросил я ее, надеясь услышать положительный ответ.
– Ни в коем случае, – ответила она, – уговорить ее получится у вас, и только у вас! Я в этом уверена! А я займусь своим мужем. Попытаюсь объяснить все ему.
Я был не в восторге от того, что мне предстоит беседа с совершенно посторонним человеком об этом деле, да к тому, же, медиком по образованию. Я скривил лицо, а она, сразу это заметив, сказала:
– Или вы предпочли бы наоборот, беседу с моим мужем?
– Нет! – вскрикнул я, – только не это!
Мы рассмеялись, так как отлично поняли друг друга. Я впервые увидел ее красивую улыбку, которая ей невероятно шла. Что – то при этом, странным образом шевельнулось внутри меня.
– Вам очень идет, когда вы улыбаетесь, – сказал я ей, – не подумайте, только, ничего такого, – смутился я.
– Я и не думаю, – ответила Ольга немного строго, смотря на меня при этом довольно – таки мягким взглядом.
Я тогда не придал этому никакого значения. Да мне, собственно, было и не до романов, тем более с женой известного писателя. Да и время для романтики, было совсем не подходящее, слишком серьезным был тот вопрос, который мы взялись с ней решить.
Мы обменялись телефонами и условились с ней, что завтра же, каждый из нас поговорит с необходимым человеком и пригласит его «прокатиться» на поезде – фантоме. А послезавтра с утра мы встретимся на этом же месте и расскажем друг другу о своих успехах. Ольга пожелала мне на прощание удачи, и я ответил ей взаимностью.
Я долго думал прежде, чем отправился на встречу с рыжеволосой девушкой, с чего начну разговор с ней. У меня было два варианта. Первый, это просто пригласить ее в кафе, чтобы выпить по чашечке кофе и поговорить на мучающую меня тему, прямо в «лоб». Второй вариант, это пригласить ее в ресторан отужинать со мной в знак моей благодарности, чтобы немного пофлиртовав с ней, и, в конце концов, поговорить с ней на все ту же, мучающую меня тему. Что ожидало меня в первом случае, рассуждал я, скорее всего, я мог натолкнуться на ее непонимание. И все! И это в лучшем случае. Во втором же случае, у меня оказывалось больше времени для общения с ней, кроме того, у меня появлялась возможность попробовать убедить ее в искренности моих слов. И все? Возможно, мне удалось бы разделить с ней еще и постель, но, это, опять же, в лучшем случае. Хотя, зачем мне это надо? Просто старая привычка холостяка давала о себе знать. Хотя, почему бы и нет? Так я думал, собираясь в больницу, из которой только что выписался. Я знал, что сегодня у нее, как раз, дневная смена, а следовательно, вечер у нее должен быть свободен. Я очень постарался выглядеть сегодня как можно обворожительней. Купил букет цветов, шампанское и конфеты, и отправился на встречу к своей рыжеволосой спасительнице. Я так и не придумал с чего мне начать разговор с ней, однако, сегодня я был неотразим, поэтому и уверен, что она примет любое из моих предложений.
Я вошел в знакомую мне дверь и поднялся наверх. В больнице было безлюдно, лишь изредка до меня доносились обрывки фраз временных обитателей этого заведения, находившихся в своих палатах. Не успел я дойти до ординаторской, как, прямо перед моим носом, распахнулась дверь одной из палат, и из нее вышла именно та девушка, из – за которой я, собственно, и находился сейчас здесь.