Я только успел сказать матери Клары, чтобы та бежала и спасала дочь, как они схватили меня и поволокли к выходу. Я никак не мог допустить, чтобы она выбросили меня из этого вагона, ведь это означало, что я навсегда останусь здесь. Пока они волокли меня к выходу, множество разных мыслей посетило мою голову. Среди них, правда, была и та, что вселяла в меня надежду. Я вспоминал слова Ивана, который говорил, что со всем, что здесь происходит, мне справиться под силу, а значит, выход из этой ситуации должен быть обязательно. Я подумал, а что, если представить, что это вовсе не здоровые мужчины, а, предположим, четыре пекинеса. Я зажмурил глаза. Но, не успел я их открыть, как больно ударился о пол, а от меня в разные стороны с визгом бросились маленькие пушистые собачки. Моментально, сориентировавшись, я вскочил на ноги и побежал обратно. Там, где мы расстались, никого не было, я прошел по коридору до конца пятого вагона, потом прошел в шестой вагон и увидел яркий свет. Я понял, что это выход, но я не знал точно, сумели ли добраться досюда остальные, если я покину этот поезд, а они будут находиться еще здесь, тогда, вряд ли они отсюда выберутся. Сам не знаю, но, какая – то неведомая сила, потянула меня обратно. Я вернулся в пятый вагон и решил пройти все купе, чтобы убедиться, что здесь никто не остался. Я открыл первую дверь и заглянул внутрь. Прямо на меня смотрели двое мужчин. Они были странно одеты. Я бы сказал, что они явились сюда прямо из средневековья.

– А вот и он! – крикнул один другому.

Они схватили меня и затащили к себе в купе. В ту же секунду это купе превратилось в огромную площадь, посреди которой, было установлено небольшое возвышение. Я огляделся по сторонам, и увидел, что к площади пробирается несколько «зевак» в такой же странной одежде, скорее напоминающей маскарадные или театральные костюмы эпохи средневековья. Посреди этого возвышения, был установлен огромных размеров крест, к которому была привязана рыжеволосая Ольга. Увидев меня, она приподняла голову, и я увидел ужас в ее глазах.

– Давай и его туда! Он был с ней! – крикнул один из мужчин.

– Нет, давай сюда! – ответил ему второй, тыча пальцем на стоящую рядом точно такую – же конструкцию, к которой была привязана Ольга.

Тем временем, к площади начали подходить разные люди.

– Что все это значит?! – пытался сопротивляться я, пока меня привязывали к кресту.

– Смотрите, ведьма! – выкрикнул кто – то из толпы.

Тогда до меня дошло, что мы, действительно, попали во времена инквизиций. Рыжеволосых женщин принимали за ведьм и сжигали на костре, поэтому они и привязали Ольгу к этому кресту. Я понял, что нас сейчас сожгут. Выбор у меня был невелик. Я крикнул Ольге, чтобы она представила, что снова находится в купе. Она ответила мне, что уже пыталась это сделать, но, у нее ничего не вышло. Тогда я попытался представить себе, что снова нахожусь в пятом вагоне, у меня, тоже, ничего не вышло.

– Ты права! – крикнул я ей, – здесь эта штука не работает.

– Где ты был? – спросила она меня.

– Не поверишь, – ответил я, – я был в шестом вагоне, я видел выход. Это был очень яркий свет.

– Так чего же ты не вышел? – спросила она.

– Я подумал, что вы остались здесь, и, как видишь, не ошибся!

– Ну ты даешь! – сказала она.

– Ты лучше скажи, не видела ли ты остальных?

– Они спрятались в тамбуре вначале пятого вагона. Ты надеешься выбраться отсюда?

– А как же? У тебя на этот счет другое мнение?

– Я серьезно, Макс, на этот раз мы здорово влипли.

– Смотрите, смотрите, – кричала тем временем толпа, они переговариваются, у нас будет беда, они наколдуют нам беду, надо скорее их сжечь!

– Слышишь? – спросила меня Ольга.

– Слышу, – сказал я, – успокойся, мы что – нибудь придумаем.

Между тем, крики толпы становились все громче и громче, и человек в черном одеянии и маске поднес факел с огнем сначала к кресту, к которому была привязана Ольга, а через минуту, проделал все, то же самое, и со мной.

– И что нам делать?! – отчаянно закричала она.

– Раз мы не можем перемещаться, тогда давай представим, что на нас сверху вылили по бочке с водой!

Как только я зажмурил глаза, холодная вода хлынула на меня сверху, и я услышал вопль толпы. Огонь погас, а люди в ужасе стали разбегаться в разные стороны. Я посмотрел на Ольгу, она стояла вся мокрая, и я понял, что это сработало. Правда, она еще не успела окончательно прийти в себя, судя по всему, у нас с ней были разные представления об объеме представляемых бочек с хлынувшей на нас водой.

– Теперь, представь, что мы находимся в настоящем времени, ведь сейчас не жгут на кострах, нас сразу освободят! – крикнул я ей.

– Хорошо, – ответила она.

Вскоре, я увидел на этой самой площади, людей в современной одежде.

– Здорово! – крикнула мне Ольга.

– Надо попросить, чтобы нас развязали! – сказал я.

– Молодой человек! – крикнула Ольга статному молодому мужчине в костюме необычного покроя, идущем мимо, – вы не могли бы нас развязать?!

Он, даже, не обернулся в нашу сторону, лишь, бросил на ходу:

– Я спешу.

Потом, он лихо запрыгнул в автомобиль, по виду напоминающий вертолет, только без пропеллера. Сию секунду, автомобиль резко рванул с места, и вскоре, поднялся в воздух.

Тогда я попросил проходящую рядом пожилую даму развязать нас. Она посмотрела на нас, а потом сказала:

– Это что розыгрыш?

– Нет, – пытался объяснить я.

– Как не стыдно, смеяться над пожилой женщиной, что за люди, уже не знают, что придумать, лишь бы заработать денег? – сказала она и пошла прочь.

– Помогите нам! – отчаянно крикнула Ольга проходящей мимо красивой молодой паре.

Они остановились возле нас. Это были молодые парень и девушка. Они напоминали мне каких – то известных актеров, вот только каких именно было определить невозможно. Скорее всего, в их лицах просматривалось все самое привлекательное, что можно было наблюдать у самых известных сердцеедов нашего времени. Их фигуры, тоже, были абсолютно безупречны. Мне раньше и не приходилось встречать на улице столь яркую пару, которая сейчас стояла возле нас.

– А деньги у вас есть? – спросили молодые люди, глядя на нас в упор.

– Что? – переспросила Ольга.

– Деньги! – ответила девушка.

– Нет, – сказала Ольга.

Пара переглянулась, усмехнулась и пошла дальше.

– Тебе не кажется, что все эти люди как – то странно выглядят? – спросила Ольга.

– Кажется, – ответил я, – у меня такое ощущение, что они, это те же мы, только несколько лет спустя.

– Ты, точно, загадал настоящее время, или немного забежал вперед? – спросила меня Ольга.

– Похоже, что немного забежал вперед, – ответил я.

– Тебе не кажется, что всем этим людям совершенно безразличны страдания ближних? – ответил я, тоже, поражаясь людскому равнодушию.

– Неужели это все нас ждет в будущем? – спросила Ольга.

– Не удивительно, – ответил я.

– И все – таки, странно, ведь, что касается меня, то я точно знаю, что представила себе именно наше время, – сказала Ольга.

– Да и я, собственно, не мог ошибиться, – ответил я.

– Тогда, каким же образом, мы попали в будущее? – недоумевала она.

– Я и сам не понимаю, – признался я, – а еще более странно то, что мы не смогли привычным для нас способом вернуться в вагон из этого ужасного купе.

– А давай, еще разок попробуем это сделать, – предложила мне она, – может быть, теперь, это у нас получится?

Я согласился и закрыл глаза. Через мгновение, я был уже, наконец – то в вагоне, а рядом со мной стояла радостная рыжеволосая Ольга.

– Получилось! – воскликнула она.

– Почему же на этот раз получилось, а тогда нет? – спросил я, сам себя, вслух.

– Странно все это, – сказала Ольга, – никогда раньше такого не было, здесь свои законы, но они всегда строго соблюдаются.

– Ладно, не время сейчас рассуждать, надо срочно найти Клару, – сказал я.

Мы побежали в начало вагона к тамбуру, где в последний раз, Ольга видела Клару и ее мать.

Я дернул дверь тамбура, но она мне не поддалась. Чувствовалось, что кто – то держит ее изнутри.

– Клара! Ольга! – крикнул я.

Тогда, за дверью стали слышны какие – то звуки, и, наконец, она отварилась.

– Макс! – сказала Ольга и бросилась мне на шею.

– Слава богу, вы здесь, – сказал я, прижимая к себе ее и Клару.

Я взял Клару на руки и сказал ее матери, что видел выход в шестом вагоне, и, что нам надо спешить. Мать Клары посмотрела на часы, они показывали без четверти четыре часа утра.

– Боже мой! – воскликнула мать Клары.

– Скорей! – крикнул я.

Мы со всех ног, помчались через пятый вагон к выходу, уже, не веря, что нам удастся его свободно преодолеть. Мы были на грани отчаяния. Но, удача, сопутствовала нам, и, мы, благополучно, миновали этот вагон.

Как только, мы вошли в шестой вагон, так сразу увидели тот самый яркий свет, о котором я уже рассказал моим дамам. Этот свет ослепил Клару, и она прикрыла свое личико ладошкой. Я посмотрел на этого измученного, но очень стойкого ребенка и слеза невольно скатилась по моей щеке.

– Скорей, – сказал я матери Клары, – скорей выходите, встретимся дома!

– А вы?! – спросила она.

– Я должен поискать вашего мужа, но, я обещаю вам, что все будет хорошо, главное, сейчас, чтобы вы с Кларой, как можно скорее сошли с этого поезда, так как здесь начинают твориться странные вещи.

– Я не пойду без вас, – сказала мне мать Клары.

Мне были, чрезвычайно, приятны ее слова, но я был вынужден настаивать на том, чтобы она поторопилась.

– Вы должны спасать дочь! Со мной все будет в порядке!

– Обещаете? – спросила она.

– Обещаю, – ответил я и обнял ее.

Она отдала мне свои часики и обняла меня в ответ. А потом, нас обняла Клара. В этот момент, я почувствовал, что ближе и дороже этой женщины и этой девочки, у меня никого нет на свете.

– Я вернусь, – шепнул я ей, – чего бы мне это не стоило, мне нужно вам многое сказать.

– Мне тоже, – ответила она.

Я отстранил ее от себя и подвел к выходу.

– Смелее! – сказал я.

Она взяла на руки Клару и сделала шаг вперед. Тут же они растворились в потоке света. И это означало, что они были спасены. Что ж, я чувствовал себя так хорошо, как будто, у меня выросли крылья, сейчас, я сделал самое большое дело в своей жизни. Мне было все равно, что будет дальше со мной. Хотя, если честно, то я очень хотел вернуться домой, чтобы еще раз обнять Клару и ее мать. Это было теперь самое большое мое желание. И, главным образом, только ради него, я готов был бороться дальше, в оставшиеся пятнадцать минут за право выхода из этого поезда.

– Теперь, твоя очередь, – сказал я рыжеволосой Ольге, указывая на выход.

– Я могу понадобиться тебе здесь, поэтому я останусь, – сказала она.

– Не выдумывай! – сказал я ей.

– Я останусь! – настаивала она.

– Пойми, ты отнимаешь время, которого у меня совсем не осталось, прошу тебя, ради меня, сойди с этого поезда.

Моя уловка подействовала на нее, и она согласилась. Слезы катились по ее щекам. Она прильнула ко мне. Я обнял ее на прощанье и сказал, что мы еще встретимся. Она кивнула мне головой и сделала шаг вперед. Я спокойно стоял и смотрел, как она растворится в ярком свете. Но, ее фигура, почему – то не исчезала. Она стала черной и стояла, неподвижно в этом ярком свете несколько секунд, а потом, вновь вернулась в вагон.

– Что происходит? – спросил я у вернувшейся назад рыжеволосой Ольги.

– Сама не понимаю! – испуганно пробормотала она.

– Попробуй еще раз! – сказал я ей, указывая на другой выход.

Она снова шагнула вперед, но через несколько секунд, вновь вернулась в вагон.

– Я не могу сойти с этого поезда! – сказала она и расплакалась.

– Не переживай, я не оставлю тебя тут! – сказал я ей.

– Давай искать писателя, а там решим, что нам делать! – предложила она.

Я согласился, и мы побежали туда, где оставили его в прошлый раз. Я знал, что в том вагоне не безопасно, поэтому, сказал, чтобы Ольга ждала меня в тамбуре пятого вагона, где до этого прятались Клара и ее мать. Войдя в четвертый вагон, я подошел к той злополучной двери, которую не мог открыть раньше, и дернул за ручку. На этот раз, дверь с легкостью открылась. Перед собой я увидел писателя, который сидел на полу и был чем – то очень увлечен. Он даже не взглянул на меня. В одной руке у него был огрызок карандаша, а в другой руке он держал лист бумаги и что – то быстро писал на нем. Я посмотрел на исписанный листок, но из – за того, что почерк его был мелок, я не смог ничего разобрать. Писатель не обращал на меня никакого внимания. Он продолжал писать дальше. Я покашлял, чтобы привлечь его внимание, но это не дало результатов. Тогда я наклонился к его уху и хотел сообщить о своем присутствии. Он, не поворачивая ко мне головы, сказал:

– Тихо! Еще одну минуту! Только минуту! Прошу вас, не мешайте! У меня рождается настоящий шедевр!

– Может быть, – сказал ему я, – шедевр – то у вас и рождается, я не знаю, но зато то, что вы умираете, я могу сказать с уверенностью.

При этих словах, писатель встрепенулся и посмотрел на меня:

– Что вы хотите этим сказать? У нас же есть четыре часа, сейчас и половины из них не прошло, куда спешить?

– С чего вы взяли, что у нас есть в запасе два часа? Если быть точным, то у нас осталось всего десять минут. Пойдемте, скорей к выходу.

– Не может быть, вы меня разыгрываете.

– Ничего подобного!

– А где остальные?!

– Все уже давно сошли с поезда, остались только мы и моя знакомая Ольга.

– Клара и моя Ольга сошли?!

– Да, я сам проводил их.

– Замечательно, я вам очень благодарен!

– Тогда поторопитесь!

– Я задремал, согласен, но я спал совсем немного, потом я проснулся, и сразу стал записывать тот дивный сон, который приснился мне, хотите, я вам его расскажу!

– Очень хочу, но давайте вы сделаете это после того, как мы сойдем с поезда, а сейчас, прошу вас, пойдемте!

Я был настолько настойчив, что писателю, несмотря на свой упертый характер, пришлось мне подчиниться, и он встал и направился вместе со мной к двери, ворча себе под нос:

– Такой дивный сон, там и вы были, и ваша приятельница, не хотите послушать, как хотите…

Я подошел к двери и открыл ее. Но, едва я переступил порог, как снова оказался внутри купе. То же самое произошло и с писателем.

– Что это значит! – удивился я.

– Это значит, что мы с вами останемся здесь навечно! – рассмеялся писатель.

– Вы напрасно иронизируете! – сказал я.

– Да я не иронизирую, просто, у меня есть время, чтобы дописать то, что я хотел, – сказал он и плюхнулся на пол.

– Вы с ума сошли! – накинулся я на него.

– Оставьте меня в покое, – сказал он, – я готов остаться здесь, лишь бы дописать начатое до конца. Вам этого не понять, – он махнул на меня рукой, а потом добавил, – к стати, у вас есть чем заняться, – он указал мне на дверь, – попытайтесь еще раз выйти отсюда, может быть у вас что – то и получиться.

Я сделал еще одну попытку, но все повторилось, я снова очутился в купе, как – будто и не выходил из него.

– И что же вам такое приснилось? – спросил я писателя, когда уже совсем отчаялся выйти отсюда.

– А-а-а, говорил вам, – протянул он, – вы не поверите, мне приснилось, что вы с Ольгой, с вашей приятельницей, очутились в средневековье, и, представляете, ее приняли за ведьму, и, чуть было, не сожгли на костре, и, никогда не угадаете, кого хотели сжечь вместе с ней!

– Меня, меня тоже хотели сжечь на костре! – иронично скривив рот, ответил ему я.

Он сильно удивился и спросил:

– Как вы догадались?!

– Это все произошло с нами на самом деле несколько минут назад! – ответил ему я.

– Невероятно! – воскликнул писатель.

– А потом, мы представили, что на нас вылилась вода, которая затушила пламя, – продолжал я пересказывать ему случившееся с нами.

– А потом вы перенеслись в будущее время!

– Да, только, заказывали – то мы настоящее время.

– Невероятно, значит, все, что я писал о вас, происходило с вами на самом деле! Здорово!

– Не понимаю, чему вы так рады?

– Вы говорите, что хотели попасть в настоящее время?

– Именно!

– А я написал, что вы попали в будущее. Выходит, что моя написанная мысль имеет большую силу, чем мысль представленная!

– Мы вас здесь спасаем, а вы нас в знак благодарности на костер отсылаете?! – возмутился я.

– Ну я же не думал, что все так получиться, – заискивающе ответил писатель, – к тому же, я и представить себе не мог, что такое возможно.

– Как видите, здесь все возможно. Вы же знаете, что мысль здесь материальна!

– Да, да, мой друг, – затараторил писатель, – но я и не предполагал…

Потом, он замолчал и задумался.

– А, что вы там говорили на счет того, что вам пришлось меня спасать? – спросил он.

– Пустяки, – отмахнулся я от него, не имея желания рассказывать об этом.

Но его настоятельные просьбы вынудили меня вкратце рассказать ему о тех кроватях, которые все были проткнуты насквозь кольями.

Он стал меня благодарить.

– Перестаньте, – сказал я, – тем более, все это сейчас не имеет никакого значения, у нас осталось не больше двух минут, и это означает, что мы с вами сейчас все равно погибнем.

– А я бы не стал отчаиваться раньше времени. Я, кажется, понял, почему мы не можем выйти отсюда.

– И почему же?

– По тому, что я прервал свое повествование, даже не закончив предложения. Сейчас я допишу его, и мы с вами благополучно выйдем отсюда, – серьезно заявил он.

– Валяйте! – махнул я рукой, так как вариантов у меня не было, – тогда уж напишите заодно, что мы преодолели расстояние до шестого вагона за полминуты, может быть, это сработает, раз, как вы утверждаете, написанное вами имеет здесь такую большую силу.

– Еще как сработает, – сказал он и начал быстро писать.

Через несколько секунд, он поднял голову и сказал:

– Все! Готово! Путь чист! Вперед, мой друг!

Я с опаской переступил порог купе, и, о чудо! На этот раз я не вернулся обратно. То же самое, получилось и у писателя. Мы, со всех ног, бросились к шестому вагону. В тамбуре пятого вагона, мы встретились с Ольгой, которая до сих пор ждала нас там.

– А вы, почему до сих пор не сходите? – спросил ее писатель.

– Она не может, – ответил я.

– Как? – спросил писатель.

– Так, она возвращается обратно, – сказал я, – может быть это опять ваших рук дело? – накинулся я на писателя, – что вы там еще про нее понаписали?!

– Ничего, – изумился писатель.

– Он тут ни причем, – ответила Ольга, глядя на меня, – просто, – из ее глаз пололось слезы, – просто я навсегда останусь здесь.

– Что ты такое говоришь?! – закричал я.

– Да, – ответила она, – я нарушила данное слово не покидать вагон, поэтому…

– Что поэтому?! – кричал я.

– Поэтому, я умерла еще в тот миг, когда покинула тот вагон. Это так, не спорь. Я знаю.

– Мы сейчас все исправим! – сказал я ей.

Потом я крикнул писателю:

– Пиши! Сейчас же пиши, что Ольга осталась в живых, что мужчина в лиловом плаще решил ее помиловать, что угодно пиши, лишь бы она сошла с этого поезда!

– Но у меня не осталось бумаги, и у нас нет времени!

Я посмотрел на часы и закричал:

– У нас есть пятнадцать секунд! Пиши!

– Это бесполезно! Не тратьте зря время! – сказала мне Ольга.

Я вырвал у писателя из рук листок и карандаш и сам стал пытаться на маленьких свободных просветлениях между строк, вывести три слова «Ольга сошла с поезда».

Между тем, свет, исходящий от выхода, стал ослабевать.

– Попробуй выйти, – сказал я Ольге.

– Хорошо, – сказала она, – только, давай сделаем это вместе.

Мы пропустили писателя к выходу, и он, благополучно растворился в ярком свете. Ольга прильнула ко мне и обняла меня, так как – будто делала это в последний раз. Потом, мы с ней взялись за руки и, в последнюю секунду отведенного нам времени, сделали шаг вперед навстречу уже почти погасшему лучику света.

Потом, я снова увидел перед собой свет, который становился все ярче и ярче. Наконец, он окончательно ослепил меня и я зажмурился.

Я открыл глаза. Было темно, вокруг светили какие – то огоньки и громко выла сирена.

Прямо перед собой я увидел расплывчатое лицо. Когда, мое видение приняло нормальные очертания, я понял, что передо мной мать Клары.

– Слава богу! – воскликнула она.

Я, молча, протянул к ней руку и погладил ее по волосам, потом, я спросил:

– Где Клара?

– С ней все в порядке, – ответила она, – ее осматривает врач.

– Врач? – спросил я.

– Да, только что подъехала скорая помощь, – объяснила она мне.

– Скорая помощь? Что случилось?!

– Ты не помнишь?! – испуганно прошептала она.

Я покачал головой.

– О, боже! Мы попали в аварию. Был дождь, вдруг, нам навстречу выехал автомобиль. Видимо водитель не справился с управлением. Его автомобиль столкнулся с другим автомобилем, который ехал впереди нас. А уже после этого столкновения, въехали в них и мы. Все это произошло очень быстро!

– А как вы?

– Клара в порядке, я же уже сказала, я, вроде бы тоже, ты нас очень напугал, так как был без сознания, – сказала Ольга, вытирая мне лоб.

– Видимо, я сильно ударился, – сказал я, взглянув, на красный от крови платок, которым Ольга потирала мое лицо, – я, наверное, неважно выгляжу?

– Сейчас уже лучше, – сказала Ольга и, наконец – то, улыбнулась.

Я, начиная понемногу понимать, что происходит, закрыл глаза. Одно я знал точно, что теперь – то, я точно сошел с того поезда. Теперь, я уже твердо знал, кто я, я знал, что у меня есть жена и дочь. Вы не поверите, но именно Клара и была моей дочерью, а ее мать, не была женой никакого писателя, это была моя любимая и единственная Ольга. Именно я подарил ей те часы, которые нам указывали время в этом поезде. И сделал я это именно в день рождения нашей дочери – Клары.

Мне предстояло еще многое обдумать. Что же, получается, что когда меня в прошлый раз сбросили с поезда, я все еще находился между жизнью и смертью, получается, что все то, что произошло со мной тогда, не было реальностью! Что же тогда это было? Переходный этап из одного состояния в другое. Как же все это странно. Что за мир окружал меня в то время? Здесь прошел, по моим подсчетам, всего час. За этот час, я вначале пережил череду событий, растянувшуюся на целый месяц. Но это было в самом начале. Потом следовал второй этап, события которого заняли несколько дней. И, чего уж я совсем никак не мог представить, что в нашем мире, на все про все, ушло только шестьдесят минут. Мне стало не по себе от этих мыслей, я не решился развивать дальше эту тему в своем воображении. У меня кружилась голова, поэтому мысли мои то и дело сбивались. Но одно я знал точно, что у меня есть семья, и это было самым главным.

Спустя немного времени, я спросил у Ольги, как долго я был без сознания. Она ответила мне, что не больше десяти минут. Это было всего десять минут! Я пережил все это за десять минут! Как такое возможно?! Неужели, если бы я был без сознания несколько часов, то состарился бы до такой степени, что это было бы заметным?! Я задавал себе массу вопросов, ответов ни на один из которых, у меня не было, да и быть, не могло. Поэтому, в конце концов, я решил оставить это бесполезное занятие.

Я начал припоминать, что произошло со мной на самом деле. Мы поехали с семьей в наш загородный дом. Я задержался на работе, впрочем, как всегда, поэтому мы смогли выехать только поздним вечером. Шел дождь. Ольга отговаривала меня ехать «на ночь глядя», предлагая перенести поездку на утро, но я настаивал. В конце концов, я убедил ее, что утром будет большая загруженность на дорогах, поэтому нам следует ехать именно сейчас.

– Это я виноват, надо было послушать тебя и поехать завтра, – сказал я ей.

– Ты тут не при чем, кто знал, что нам навстречу вылетит этот автомобиль? – ответила она, как всегда спокойно и уверенно.

Какое это счастье было быть рядом с этой женщиной!

Подъехала еще одна скорая помощь, из которой вышли два врача. Один из них был ростом повыше. Он направился ко мне, а другой, тот, что пониже, видимо, пошел осматривать пострадавших в других автомобилях. Подойдя к нам, высокий врач спросил, как мы себя чувствуем. Моя жена ответила, что с ней все в порядке, и попросила, чтобы осмотрели меня, так как я некоторое время был без сознания. Доктор принялся осматривать мои раны, но другой врач его окрикнул. Попросив меня немного подождать, высокий врач, не завершив до конца мой осмотр, отлучился.

Моя Ольга все время держала меня за руку, и я был безмерно счастлив. Теперь я четко знал, что у меня есть не только бизнес, но еще и семья. Вскоре, врачи отпустили Клару, сообщив нам, что сделали ей успокоительный укол, и, что с ней, действительно, все в порядке. Она кинулась мне на шею и расплакалась.

– Чего ты плачешь, доченька, видишь, со мной все в порядке, – сказал я ей.

– Я так испугалась за тебя! – сказала она.

– Все будет хорошо! – ответил ей я и обнял ее.

– Я думала, что ты умер! Ты был весь в крови!

– Что ты, доченька, разве я мог оставить тебя одну? Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?

– Нет, папочка, я чувствую себя хорошо, и врач сказал, что со мной все в порядке, не волнуйся!

Не могу сказать точно, долго ли отсутствовали врачи, но я чувствовал себя полным сил и совершенно здоровым, если не считать легкого головокружения. Я попытался привстать и выйти из автомобиля.

– Лежи! – сказала мне Ольга, спокойно, но твердо, как умела говорить только она одна.

Трудно было не послушать ее, но я уговорил ее сделать по – моему. Я сказал, что мне будет лучше, если я вдохну свежего воздуха.

– Откроем окно! – сказала она.

– Не надо, – сказал я, – Клара может простыть.

Она не стала со мной спорить, это было не в ее правилах. Видимо, действительно, решив, что мне это необходимо, она вышла из автомобиля и, обойдя его, приблизилась к моей двери.

– С тобой, правда, все хорошо? – спросила она.

– Да, правда, – ответил я.

Только тогда она разрешила мне выйти, но только при условии, что она будет меня придерживать.

Клара задремала под действием укола, и мы, уложив ее на заднее сиденье автомобиля, медленно вышли на улицу.

Я посмотрел на свой разбитый автомобиль и удивился, что мы так легко отделались. Вид у него был, прямо скажу, ужасный. Почти целая его половина была настолько искорежена, что трудно было представить, что все, находившиеся в нем пассажиры, остались живы.

Потом, мы направились в ту сторону, где стояли разбитые автомобили, столкнувшиеся перед нами. Это был огромный «Мерседес» представительского класса и небольшая «Мазда».

За рулем «Мерседеса» сидел человек. Подойдя ближе, я увидел, что это был тучный мужчина. Он обхватил свою голову руками. Увидев нас, он повернул к нам свое залитое кровью лицо, и я увидел его глаза. Даже, если бы он был изуродован до неузнаваемости, я все равно, узнал бы его глаза. Это был тот самый писатель, которого я принимал за мужа своей жены. За мужа своей жены! Звучит, конечно, отвратительно! Но так оно и было. Он отвел взгляд от нас в сторону. Я посмотрел на Ольгу.

– Какой ужас, – прошептала мне она.

– Ты его знаешь? – спросил я ее.

– С чего ты взял? В первый раз вижу. Просто я ему посочувствовала, – ответила она.

Хотя, я и не сомневался в ее ответе, но на сердце у меня, после ее слов, стало горазда легче. Я постоял еще немного рядом с «Мерседесом», а потом попросил жену, чтобы она отвела меня к «Мазде», возле которой находились оба врача. Я уже хотел было отходить, как мужчина в «Мерседесе» открыл окно и сказал мне:

– Вот влипли!

– Да, – согласился с ним я.

– Еще и врачи не торопятся, а я только пришел в себя! И когда же у нас будет порядок! Вы не знаете, чего они там так возятся?!– сетовал он.

– Мы сейчас посмотрим, – ответил я, – и расскажем вам.

– Благодарю, – сказал он и закрыл окно.

Мы подошли к «Мазде», вернее, к тому, что от нее осталось. Я заглянул внутрь. Но, никого не увидел. Тогда я посмотрел на стоящие возле автомобиля носилки, возле которых суетились врачи. Единственное, что мне удалось разглядеть, так это то, что пострадавшей была женщина. Я понял это по длинным рыжим волосам. Мы постояли вблизи несколько минут. Наконец, врачи отступились от пострадавшей. Они были очень озабочены и почти никого не замечали вокруг. Поэтому, мне удалось пробраться совсем близко к носилкам, оставаясь совершенно незамеченным. По тому, что сверху они были накрыты покрывалом, которое скрывало лицо женщины, я понял, что ее спасти не удалось. Я подошел ближе и убрал покрывало с ее лица.

О, боже! Что я увидел! Это была та самая рыжеволосая Ольга, с которой мы вместе хотели сойти с поезда. Впрочем, я об этом догадывался. Просто, очень непривычно было видеть ее безжизненной. Мое сердце сжалось. Еще несколько минут назад, ее зеленые глаза, излучающие радость и надежду, с любовью смотрели на меня, а теперь, они были навсегда закрыты. Я накрыл ее красивое лицо покрывалом и отошел. Теперь я понимал, почему она не могла выйти из этого вагона. Вероятно, она была права, когда говорила, что ей не стоит покидать своего вагона. Значит, у ней, действительно, была договоренность с этим мужчиной в лиловом плаще, кем, на самом деле, был который, мне так и не суждено было узнать, наверняка. Да и нужно ли было? Мне было жаль, что я, в какой – то степени, явился причиной смерти этой молодой женщины. Но, разве можно теперь было с этим что-либо поделать. А тогда? Тогда меня невозможно было переубедить, ведь я должен был спасать Клару? Разве мог я видеть еще что-то, кроме этого? И потом, я всегда был уверен в своей правоте. Я привык, что все и всегда должно быть по – моему.

Только теперь я начал задумываться над тем, что иногда следует прислушиваться к мнению окружающих, так как оно подчас бывает куда более разумным, чем мой внутренний голос, под воздействием которого, я совершаю все свои поступки. Так вышло и с моей женой, когда я не прослушал ее, и, сделав по своему, угодил сейчас в эту жуткую аварию.

Меня снова и снова захлестывало чувство вины за то, что это именно я убедил эту рыжеволосую девушку последовать за мной и нарушить свое слово, данное мужчине в лиловом плаще, с которым, теперь ей суждено остаться навсегда. Слеза покатилась по моей щеке. Что – ж, теперь мне с этим жить!

– Ты ее знал? – спросила меня жена.

– Я виноват в ее смерти, – ответил я.

– Это твоя знакомая? – спросила жена.

– Я знал ее в прошлой жизни, – сказал я.

– Не пугай меня, – сказала мне она, – нужно, чтобы тебя срочно осмотрел врач.

Я обнял ее и притянул к себе.

– Не переживай, – сказал я, – со мной все в порядке.

– Тогда почему ты винишь в ее смерти себя?

– Мне кажется, что она погибла при столкновении уже с нашим автомобилем, и, если бы я послушал тебя и не поехал так поздно, то она была бы сейчас жива, – сказал я ей, не договаривая до конца о том, что на самом деле являлось причиной моих переживаний.

– Все это твои предположения, и потом, там, – Ольга подняла к небу указательный палец, – уже все давно решено за нас, поэтому не думай о себе больше, чем ты есть на самом деле. «Он» все решает. Он, а не ты.