Pulgarcito – по мотивам сказки «Мальчик с пальчик»

– Где Луис? Что с ним?

– Уже ничего, – продолжал гоготать Пабло, – отмучился бедный крошка, –Пабло глумливо притворился плачущим.

– Что с Луисом?

– Ага, вспомнила про сыночка, а раньше где была?

– Ты же знаешь прекрасно, что я не знала о том, что Луис здесь.

– Правда? Добрый дядюшка Эрнан, ничего не сказал своей зазнобушке? Не ври! – злобно прокричал он.

– Не сказал, – тихо проговорила Марта, – ничего не сказал.

– Ну уже и не скажет,– гримасничая прокричал Пабло, – а сын твой сгорел в пожаре, в великом пожаре возмездия,– с пафосом произнес он,– а может и не сгорел, – продолжал смеяться Пабло,– не ищи его, все равно не найдёшь, а, если и найдёшь, то эта курица Анна тебе его не отдаст, – и…. так вам всем и надо.

Как же я Вас всех ненавижу! – прохрипел, напоследок, Пабло и повозка двинулась дальше.

«Дорогу! Дорогу! Убийцу везут!»– ещё долго слышала Марта, потом раздались душераздирающие крики и громкие восторженные возгласы толпы.

– Сеньора, – сказала служанка, сидящая в карете напротив Марты, – не печальтесь, – видно же, что этот несчастный– сумасшедший, при том ещё и очень озлоблен, да прибудет с ним Милость Господа, думаю, что мы найдём вашего сына.

Марта обняла девушку.

– СпасиБо, дорогая Гортензия, но я совсем не сеньора, а такая же прислужница, как и ты.

– Что вы! Вы так танцуете, так танцуете… Как бы и я хотела так же танцевать, – Марта улыбнулась ей и глубоко задумалась.

Часть 29

Марта стояла и смотрела на то, что осталось от некогда внушительного дома хозяина и домика, в котором ей пришлось провести в неволе девять долгих лет.

Увидев не бедную, по их меркам, даму, ее окружили бывшие обитатели дома увечных, которые, промышляли попрошайничеством.

– Благородная сеньора, подайте на пропитание, наш дом сгорел, – протягивая к ней грязные руки, просили они,

– Сильвия? Сильвия, ты? – пригляделась Марта к одной нищенке, – неужели же не узнаешь?

– Не смею, сеньора, – поклонилась та до самой земли, – разве я могу водить знакомство с такой благородной донной? – не поднимая глаз, произнесла та.

– Это же я – Марта, вспомни, пожалуйста.

– Марта? Тебя совсем не узнать, нарядная, словно настоящая королева, вон и карета, и слуги, и стража, – узнав Марту, к ней с интересом стали подходить другие нищие, все ещё продолжая тянуть руки.

– Это все, – Марта обвела рукой карету и стражу, – принадлежит дону Кальдерону– помощнику нашего теперешнего хозяина, а я все такая же бедная и несвободная, какой и была.

– А говорили, что вы бежали, – шепотом сказала Сильвия.

– Бежали, – вздохнула Марта, но опять попали в клетку, правда, теперь в золотую, Сильвия, – Марте было тяжело говорить, – а те дети, которые были на втором этаже…

Сильвия глубоко вздохнула, – донне Анне удалось спасти одного мальчика…

– А где он теперь этот мальчик? Его зовут Луис?

– Луис,– с удивлением ответила Сильвия,– ты откуда знаешь?

– Я его мама,– заплакала Марта, – Эрнан не говорил, что Луис здесь же, и я, живя рядом с сыночком, не знала об этом.

– Бедная девочка, – прошептала старая Сильвия, – он в приюте Доминиканок.

– А его спасительница?

– Никто не знает, пропала куда– то, может уже и …– Сильвия подняла глаза,– их увезли, оба были без чувств, но Луис – ребёнок, его сразу забрали в приют, а куда определили донну Анну, – Сильвия пожала плечами, – неизвестно.

– Эх, – обвела Марта глазами пожарище, – совсем все выгорело, а конюшня, конюшня, тоже сгорела? – спросила она, вспомнив вороного коня с белой отметиной на лбу и разорванным ухом.

– Представь, не сгорела, ветер был в другую сторону, – ответила Сильвия, – всех коней братья хозяев распродали, одного только бросили, не смогли продать, норовистый сильно, хотели его на мясо пустить, но потом рукой махнули, мол, сам от голода околеет, но мы его не бросаем, кормим, поем, но подходить боимся, да ты должна помнить его: вороной масти, ухо у него разорвано ещё.

Обогнув каменные стены сгоревшего хозяйского дома, Марта вошла в конюшню.

– Вороной, дружище дорогой, иди сюда, – конь услышал своё имя, потянул ноздрями воздух и подошёл.

Марта погладила его, конь понюхал ее руку.

– Вороной раньше принадлежал отцу Диего, Эрнан украл его, как, впрочем, и многое, что потом считал своим.

– Ну тогда, забирай его и отведи Диего, нам чужого не нужно.

– СпасиБо, друзья, – Марта обняла всех своих бывших соседей по дому увечных, потом сняла серьги и браслет, которые успела ей дать мама перед тем, как ее увёз Эрнан, и которые она все эти годы тщательно прятала, протянула все это Сильвии, – извините, друзья, больше ничего нету.

Сильвия и другие нищие, полюбовавшись золотыми украшениями, молча протянули их назад Марте.

– Оставь себе, – сказала Сильвия, – тебе ещё сына поднимать, а мы, – она засмеялась,– очень хорошо научены нищенствовать, посмотри, – Сильвия показала бумагу,– мы даже уже смогли купить небольшой домик, где уютно расположились, уж, гораздо уютней, чем здесь, – Сильвия показала рукой на то, что осталось от дома увечных, а остальные нищие громко и радостно засмеялись.

– Если что, приходи, всегда рады будем тебе, Марта, а также и всем остальным.

Через неделю Марта уже ехала обратно, крепко обнимая ребёнка, которого узнала бы из тысячи: его огромные глаза, цвета спелой сливы, всю ее жизнь смотрели на неё саму из зеркала, а сзади кареты лихо бежал, привязанный к ней, Вороной.

Часть 30

– Господа комедианты, прошёл год со дня вашего прибытия сюда,– Дон Кальдерон говорил спокойно и размеренно,– завтра утром вам предстоит долгий путь, вы переезжаете в Мадрид во дворец Его Светлости герцога Лерма, поторопитесь собрать вещи и на заре быть готовыми к отъезду и ещё: Его Светлость высоко оценил ваши старания в учебе, ваше безукоризненное поведение и решил каждому из вас сделать подарок:

вы можете написать письмо родным, укажите адрес, и оно будет передано, господин музыкант, – обратился он к Диего, – вы можете отправить домой коня, если сочтете нужным, – друзья с благодарностью поклонились и с чувством глубокого волнения разошлись по своим комнатам.

Сегодня – великий день, сегодня они опять станут принадлежать своей семье.

– Ты – не Мать, ты – кукушка, бросающая своих детей, никуда я с тобой не поеду, я сбегу от тебя, сбегу к маме Анне! – кричал Луис, захлёбываясь злыми слезами, вот уже полгода длились подобные истерики, как только Марта и ее друзья пытались объяснить ему истинное положение вещей мальчик затыкал уши, прятался под кровать или под стол, громко кричал и горько плакал.

Марту он, категорически, отказывался признавать Матерью, обвиняя ее во всех своих бедах.

Донна Анна позаботилась о том, чтобы длительное пребывание его в горшке у компрапекеньос ни коим образом не сказалось на его здоровье, со временем, он перестал быть истощенным и здоровый румянец заиграл на его щеках, но признать в Марте настоящую Мать отказывался наотрез.

– Где мама Анна, ты виновата, что ее нету, аааааа, я понял, ты убила ее, потому что ты нас с ней ненавидишь, я знаю, мама Анна говорила, что ты– распутница, блудница, а мама Анна добрая и хорошая.

– Что ты, сыночек, я очень люблю тебя и всегда любила, я просто не знала где ты, – плакала Марта.

но Луис не слушал, кидая в неё все, что попадалось под руку: яблоко, башмаки, мог выплеснуть на платье горячую похлебку, падал на пол, издавая жуткие вопли, – хочу к маме Анне!!!!

Кое–как друзья усадили Луиса в карету.

– Поймите правильно, но Его Светлость не потерпит подобных истерик в своём доме и вам придётся куда–нибудь отправить сына: в приют, например, – сказал на прощанье Марте дон Кальдерон.

Луис услышал это и притих, ему не хотелось в приют, но и смириться с ситуацией тоже не мог и не хотел, поэтому просто замолчал, полностью игнорируя все слова, обращённые к нему, как самой Марты, так и ее друзей, донна Анна долгие годы нашептывала ему какая недостойная женщина его Мать и какие порочные люди ее окружают.

Диего ехал в Мадрид с радостью: наконец– то не придётся больше проделывать ежедневный долгий путь в монастырь Босоногих Монахинь, расположенный в столице, в котором служил органистом маэстро де Виктория, уже много месяцев Диего осваивал с помощью своего учителя, игру на органе, этом величественном и загадочном инструменте, вызывавшем трепетный восторг в душе юного музыканта, маэстро был доволен учеником, а тот не чаял души в своём учителе.

– Диего, ты надел свою старую куртку, которую у тебя пытался отнять Пабло? – спросил Хуан.

– Да, очень люблю ее, Матушка перешила из куртки Отца, кажется, что она пахнет домом.

– Тогда лучше нюхай ее, но не носи, – хитро прищурился Хуан,

– Почему же, – поинтересовался Диего.

– Посмотри на рукава, брат, они тебе очень коротки, почти по локоть, да и сама курточка производит впечатление позаимствованной у младшего братишки, ты растёшь, дружище, ты растёшь.

Часть 31

– Отец, мама, ну – ка посмотрите, да ведь это наш Вороной, – младшая из сестёр Диего выбежала за ворота, к которым подъехала небольшая повозка, сопровождаемая стражей, к повозке был привязан конь вороной масти.

– Не может быть, – проронил Отец, но конь, почуяв родных людей, радостно заржал.

– Вороной, мальчик наш, – гладила его Мать Диего, – где же ты пропадал? И где Диего?

– Вам письмо, – сказал посыльный, протягивая им свернутый и запечатанный лист бумаги и отвязывая коня.

Когда процессия отъехала от их дома, вся семья вернулась в комнату,

письмо было длинным, в нем Диего рассказывал обо всем, что с ним приключилось за годы отсутствия.

–Хвала Господу, нашёлся наш сынок. Запрягай, Хосе, поехали в Мадрид, надеюсь Его Светлость позволит нам повидаться с сыном.

А где–то через месяц далеко от Испании, в холодной России над письмом сына плакали родители Хуана– Вани:

– Не зря, ох не зря, Лукерьюшка, мы с тобой по монастырям– то съездили, услышал Всемогущий Господь нас грешных.

– Услышал, – плача навзрыд, согласилась женщина.

– Собирайся, голубушка, скоро отправимся за сыночком.

– И за невестушкой его Бенитушкой, – сквозь слёзы проговорила мама Хуана,– как там его сейчас кличут Ванятко – то нашего?

– Хуаном зовут, Иваном, значит, по ихнему– то.

**************************************

– Ваше величество, – с поклоном сказал герцог Лерма, – смею Вам предложить любопытнейшее развлечение.

– Неужели Ваша Светлость наконец– то соизволили все– таки показать нам своих комедиантов, которых Вы так тщательно держите в секрете? – иронично заметил король Испании.

– Ооооо, Ваше величество, это были такие неотесанные неграмотные простолюдины, что пришлось потратить немало времени на то, чтобы они смогли, хоть немного, соответствовать Вашему изысканному вкусу, – улыбнулся герцог, склонившись в поклоне.

– Когда же Вы их нам продемонстрируете?

– Они уже около месяца в Мадриде и ждут с нетерпением возможности показать своё недостойное искусство Вашему взыскательному взору.

– Ну что ж? – подумав, ответил король,– через десять дней большой праздник, Вы же знаете, – день рождения наследника, вот пусть и развлекут нас, а то груз государственных забот не позволяет Вашему королю спокойно отдохнуть, – герцог склонился в поклоне, в мыслях же подсмеиваясь над словами повелителя: все давно знали, что государственные заботы давно и плотно лежат на плечах самого Лерма.

**************************************

– Сынок,– ласково погладив по плечу Диего, сказал маэстро Виктория,– ты делаешь большие успехи в обучении игре на органе, но я чувствую, что твои симпатии, все же, на стороне другого инструмента.

Диего смутился.

– Да, сеньор, это истинная правда, при всем уважении и, даже, преклонении перед органом, лютня – маленький инструмент, который я люблю всей душой, простите, учитель.

– Ой, не извиняйся, разве ты в чем–то виноват? – засмеялся сеньор Виктория, – но орган, даже, если и не вдохновит тебя, не наполнит благоговейной радостью, по крайней мере, прокормит, обеспечит тебе, довольно – таки, не бедную жизнь. Не бросай учёбу ни в крем случае.

И ещё: я уже совсем немолод и, вероятно, не успею дать тебе все те знание и умения, которыми сам владею, но я имею хороших учеников и один из них служит здесь, я поговорю с ним, и ты потом продолжишь свои занятия с этим достойным человеком и талантливым музыкантом.

– Не говорите так, сеньор, – вы ещё долго будете радовать нас всех своим безмерным талантом и щедрой душой, – прошептал Диего и маэстро заметил слёзы на его щеке.

– Полно тебе, дружок, не плачь, вон, ростом догоняешь старого музыканта, а все плачешь, как маленький, – улыбнулся сеньор Виктория, вытирая своей рукой слёзы Диего.

– Ай–яй–яй, сеньор, как же вам не стыдно, – шутя продолжал музыкант, –пришли в эти святые стены не побрившись, а говорили: «карлик, карлик», – продолжал смеяться маэстро, – да ты такой же карлик, как я – Папа Римский, да ниспошлет ВсеМилостивый Господь, ему многие лета,– благоговейно проговорил музыкант.

Часть 32

Музыка, смех, танцы, карнавал… большой сквер вокруг королевского дворца наполняют всеобщее веселье и восторг.

Сегодня – день рождения наследника испанского престола, идёт 1614 год от Рождества Христова – последний год обязательного служения друзей Испанскому Двору.

Через год они будут вольны отправиться домой.

За преданное и добросовестное служение с них давно снят запрет самостоятельного выхода в город, родители Диего и Хуана частые гости в небольших домах, предоставленных друзьям для жизни, муж Марты потребовал от Святой Церкви расторгнуть их союз, обвинив ее во многих грехах, но Церковь не нашла подтверждения его словам и только после того, как Марта и староста ее деревни засвидетельствовали факт ее продажи компрачикосам, Церковь одобрила расторжение союза, сейчас он уже давно женат на другой женщине, которая плачет от его побоев, от сына он отказался сразу же, да и Луис не проявлял никакого интереса к нему.

С Матерью Луис больше не скандалит, но отношения так и не стали тёплыми, он все надеется на возвращение донны Анны и не верит в то, что Марта не знала о том, что он был пленником глиняного горшка в доме увечных.

Хуан и Бенита по–прежнему неразлучны, Хуан обучился у придворных башмачников изготовлению обуви и с удовольствием шьёт туфельки на больные ноги своей любимой.

Хуанита – бородатая женщина, мечтает, по окончании срока придворной службы, удалиться в Монастырь.

Диего продолжает заниматься игрой на органе, маэстро Виктория, покинув этот мир, передал способного ученика другому органисту, который отлично справляется со своими обязанностями. Сам Диего частенько принимает участие в Богослужении в качестве органиста или капельмейстера, так же он зачислен в штат королевской капеллы,

замечен королем, но особо тёплые отношения у него сложились с наследником престола, несмотря на значительную разницу в возрасте.

Самое главное – Диего почти на голову перерос своего отца и тот горделиво смотрит на сына снизу–вверх, благодаря Господа и Марту. Голос Диего стал мелодичный, глубокий лирический баритон, сейчас бы такой голос и манеру исполнения, которые пришли к нему благодаря регулярным занятиям с королевским капельмейстером, назвали бы бельканто.

Диего регулярно принимает участие в придворных оперных спектаклях, поет сам и, порой, руководит придворной капеллой во время некоторых спектаклей, но по вечерам, в уединении или в кругу близких людей в его руках поет лютня.

Ооооо, смотрите, как кружится хоровод масок, кругом мерцают огни,

король и королева чинно танцуют под музыку струнных инструментов и флейт, фрейлины и придворные кавалеры вторят их величествам,

а вот и виновник торжества, наряженный в бархатный костюм, кружевной воротник которого оттеняет светлые кудри девятилетнего мальчугана, вокруг него кружатся веселые маски, смеясь и напевая, но вдруг боковым зрением Диего замечает, что одна маска в ярком женском платье метнулась к мальчику, в мгновение Диего уже был между маской и наследником, боли он не почувствовал, только сильно закружилась голова, потом до него донестись крики, плач, что– то ещё, но все эти звуки становились все тише и тише, пока совсем не стихли, а действительность растворилась в чем–то липком и горячем, стекающем по бархатной куртке.

Часть 33

– Пустите, пустите к нему! – кричал девятилетний мальчик, отбиваясь от рук придворных, пытающихся удержать его, – Ваше Высочество, пойдёмте в Ваши покои, Вам надо успокоиться, – но мальчик не намеревался сдаваться, а требовал, чтобы его пропустили в большую комнату, за закрытой дверью которой истекал кровью его друг и спаситель.

– Пропустите наследника, – услышали придворные властный голос короля Испании, все склонились в поклоне, пропуская его, а вместе с ним и принца в комнату к Диего.

Несчастный юноша лежал на большой кровати, около которой стояло несколько придворных медиков, король вопросительно посмотрел на них, те отвели глаза.

– Позвать сеньора Франсиско де Кордова, живей, – прикрикнул король

Через небольшой промежуток времени в комнату вошёл мужчина – один из королевских лекарей, которому Его Величество доверял как самому себе.

Мужчина поклонился сперва королю, потом наследнику, затем приступил к осмотру больного.

– Дело плохо, я бы сказал, очень плохо, большая потеря крови, но жизненноважные органы целы, поэтому можно побороться.

– Ваше Величество, женщина – его подруга – танцовщица умоляет пропустить ее сюда, говорит, что владеет знанием траволечения.

Король вспомнил рассказ герцога Лерма о том, как его вылечила эта травница и приказал пустить ее.

Марта склонилась в глубоком поклоне, а король жестом приказал ей приступать.

Она осмотрела рану Диего, помолилась и быстрыми точными движениями промыла ее каким–то отварном, потом достала мазь, наложила на кусок ткани и приложила к ране, потом умыла Диего тоже каким–то травяным отваром.

За ее действиями внимательно наблюдал сеньор де Кордова, сперва скептически, но потом все более заинтересовано.

– Что вы думаете? – спросил он ее после того, как она завершила свою работу.

– Сеньор, – ответила Марта с поклоном, – жизнь этого юноши в руках Господа, как Он решит, так и будет, но состояние Диего чрезвычайно тяжёлое, боюсь, что буду не в силах ему помочь.

– Вы знакомы с этой травой? – сеньор де Кордова протянул Марте маленький стебелёк.

– Да, конечно, она восстанавливает кровь и жизненные силы, но ее одной мало.

– Знаю, есть нужные порошки, видите ли, я тоже, в некоторой степени, интересуюсь травами, но здесь без хирургии не обойтись.

Он поклонился королю и наследнику и предложил перенести больного к себе в кабинет, король одобрил и вышел.

– Вы не согласились бы помогать при проведении операции? – спросил он Марту, – будет ещё один лекарь, – Марта кивнула в знак согласия.

– Ну что же, – произнёс сеньор де Кордова после приготовления, – можем приступать, – он взял в руки нужный инструмент, увидев который, голова Марты закружилась, и она потеряла сознание.

– Мда, – произнёс доктор, приводя в чувство бедную женщину, – не каждому дано самообладание, – что ж, – повернулся он ко второму врачу, – приступим, пожалуй.

Часть 34

– Хуан, поплачь, не держи в себе, – Марта гладила Хуана по голове, – будем уповать на Бога, хотя сеньор де Кордова и говорит, что шанс невелик, но Диего молод, здоров…

– Его родителей не пропускают к нему.

– Я попробую поговорить с сеньором де Кордова. Наследник не выходит от него.

– Говорят, что он даже ночью с ним.

– Да, Его Величество тоже часто заходит, королева молится о нашем Диего, ведь, если бы не он…