Глава 17 ― Правда
Драгана
Золотой гримуар.
Правда записанная Кишь.
Захари умер, как отец ― иссушив себя, стараясь создать новые заклинания. Беда Санкааров была в том, что кровь людей, хоть и делала их сильнее, но творить новые заклинания, сплетать новые вязи рун они могли только собственной кровью. Захари мечтал закончить труды Арры, понимая, что знания могу быть конечны, а её гримуар не был заполнен и на половину. Двадцать четыре года правления закончились, а после его смерти, его сын правил всего год, которого прозвали ― Бесполезный. И трон заняла младшая дочь Захари, которая отравила братьев, чтобы заполучить корону.
А́ллия родила двух сыновей от разных мужчин. Осторожная, недоверчивая и слишком скрупулёзная, она вышла замуж дважды. Оба раза за Санкаар, не желая возиться с людьми. И после зачатия убивала своих мужей, боясь, что они заберут трон себе. Она единственная, кто умерла своей смертью, в глубокой старости, прожив больше двухсот лет, но правила гораздо меньше. Когда старший сын отпраздновал своё восемнадцатилетние, Аллия добровольно отдала ему корону. Годы её правления названы затишьем. И пусть кровь не обращалась в реки, но боялся каждый, кто мог дышать. И чем дольше продолжалась тишина, тем больше укоренялся страх.
Молчание. Непонимание. Последние крупицы привычного мира полетели в бездну. Больше не осталось веры, что всё обойдётся. Томас смотрел на них, будто они взломщики, и Драгана набрала в грудь побольше воздуха, зная, что исчерпала все отсрочки, а ещё должна объяснить, что в их доме делает чародей. Смелость испарилась, когда она увидела, как брат на неё смотрит. Снова с тревогой, и ей стало не по себе от мысли, как он воспринимал ситуацию: она с потерянным видом, ещё мокрыми волосами, раскрасневшаяся, и Михаил в его одежде.
– Я не знаю о чём ты успел подумать, но мне нужно кое-что рассказать тебе.
– Разумеется.
– Здравствуй, Томас.
Михаил спрятал все эмоции, которые позволил себе, пока они говорили и повернулся к Томасу. Сейчас он выглядел так же, как когда приехал к ним в поместье на похороны. Высокомерно следил за ними. Расправленные плечи, свободная поза, всё выказывало его превосходство.
– Что ты здесь делаешь?
– Михаил спас меня от деванта. ― Драгана шагнула вперёд, обеспокоившись напряжённостью момента. ― Дважды.
Томас лишь задрал подбородок и показательно отряхнул руки, будто услышанное его никак не трогает. Внутри Драганы заклокотал волчонок, что требовал справедливости, желал обратить на себя внимание и принуждал рассказать всё. Спокойно и без утайки, она рассказала, что случилось сегодня в Астерии и ждала реакции.
– Спасибо, ― Томас протянул руку первый.
Мужчины пожали друг другу руки, но не расцепляли ладоней. Наоборот вцепились взглядами в друг друга, как коршуны, и ждали, пока кто-то первый совершит ошибку.
– Я просто оказался рядом.
– Михаил тоже хочет тебе кое-что рассказать. Кажется, у нас большие проблемы.
– При чём тут ты? ― Томас посмотрел на неё, убрав руку первым.
– Поговорим в кабинете.
Набраться смелости вновь оказалось непросто. Все силы выбил девант, короткий спор с Михаилом ещё больше усугубил ситуацию. Она села на диван, пока Томас и Михаил усаживались, напротив.
Когда Драгана посмотрела на брата, то уже не смогла заглушить вой стыда, напоминавшей о трагедии, и что она не рассказала самого главного. Тогда она рассказала ему всё, кроме железного солнца, что обратилось прахом, боясь подставить его под удар от последствий. В их мире магия имела цену, платить приходилось дорого и внезапно. Чародеев магия окружала каждую секунду, их плату она не знала. Но хорошо знала, как платит обычный человек ― жизнью. Она решила, что пока Томас в неведении, он в безопасности. Именно это она твердила себе по ночам, когда не могла уснуть.
Раскрывать скрытое ещё сложнее, когда вина готова утопить в любую секунду. Никто не мог понять её опасений. Хотелось сбежать, ничего не рассказывать. Эгоизм взял вверх. Она не могла допустить, чтобы ещё и брат ввязывался во всё это. Драгана прикусила язык. Так она думала и про отца. Не хотела тревожить и беспокоить, в итоге оказалось слишком поздно.
Томас разозлился, когда Михаил рассказал про грядущий переворот. Она могла понять, насколько преданным он себя ощутил, но ничего не сказал. Не упрекнул. Не обвинил во лжи. Смотрел в одну точку перед собой и водил челюстью из стороны в сторону, унимая своё раздражение. Винить его она не могла.
– Хорошо, ― вдруг согласился Томас со всем сказанным, и Драгана тихонько выдохнула. ― Ключ оказался железным солнцем, что ты сорвала с древнего трупа. Теперь он у тебя. И кто-то убил наших родителей, чтобы его найти. Пусть так.
– Томас, ― слёзы наворачивались от осознания ситуации.
– Нет, Драгана, ― он немного по-злому оскалился. ― Время вышло. Ты теперь обязана рассказать то, что с тобой случилось в Библиотеке.
Сделанные ошибки не исправишь, Драгана понимала это, как никто. Вцепившись в Бевиалис, она крутила его, пока импульсы магии бежали на перегонки по телу, удерживая от срыва.
Драгана поднялась на ноги и без слов направилась в свою комнату. Конечно, они пошли за ней, без приглашения. На пороге она застыла, но Томас был прав, поэтому сразу полезла под кровать.
– Ты же не решила там спрятаться? ― Томас пошутил, но она не отреагировала.
Только затаила дыхание, сдвигая панель, и открывая свой тайник. Тянула время, пока доставала все важные записи и пыталась избавиться от этого непомерного чувства вины хоть на мгновение. Надеялась, что после её рассказа услышит слова брата о том, что не виновата.
В комнате она зашторила окна, проверила, чтобы все двери были заперты и только после на низеньком, но широком столике она разложила старые чертежи. Три листа А3 формата. Сдвинула пуфик и нажала на квадратную панель, в полу прятался сейф. Томас лишь вытаращил глаза, Михаил с диким любопытством наблюдал молча с её любимого кресла. И под их пристальными взглядами Драгана достала блокнот в толстой чёрной коже и тубус.
Она уселась на пол перед чертежами и раскрыла дневник на нужной странице. Руки дрожали, Драгана собиралась с силами. Сжимая и разжимая кулаки, она выцеживала уверенность из немеющих конечностей. И надеялась до последнего, где-то в самой глубине души, что ей не придётся рассказывать о произошедшем.
Бессмысленная попытка сбежать в мир фантазий.
– Первые страницы то, что нашёл отец о Библиотеке Первых царей, ― она пододвинула записи ближе к Томасу. ― Дальше то, что удалось откопать мне. Помните трагедию, что породила Мёртвые земли? ― мужчины синхронно, но как-то неуверенно кивнули, и она продолжила: ― Тот археолог искал Библиотеку и подошёл к цели совсем близко, но нашёл совершенно другое. Белый гримуар, созданный Родом.
– Ты не веришь в богов, ― напомнил брат.
Глаза закатились непроизвольно. Она была согласна называть их как угодно, лишь бы люди понимали истинную суть божественного.
– Род, Мор, Який, Димерий, Кишь и Тара ― не боги. Они первые чародеи. Самые сильные. Они породили магию в том виде, в котором она существует сейчас, те самые, кто создал шесть великих гримуаров. ― Драгана открыла новую страницу в своём блокноте. ― Того археолога звали Григорий Старов, его сыну сейчас двадцать один год, зовут его кстати так же. И работает он на Совет. В тот день, когда произошла трагедия, Совет тут же появился там. Когда Григорий вскрыл хранилище, которое принял за Библиотеку Первых царей, он наткнулся на несколько реликвий и Белый гримуар. Когда он его коснулся, то не знал, что на нём лежит защитное заклинание, которое убило его вместе с командой. И близлежащую территорию с её жителями. Заклинание одноразовое, так что Совет с лёгкостью забрал гримуар себе.
– Откуда ты знаешь?
– Сын Старова очень хотел узнать правду и делал всё возможное, чтобы оказаться на службе в Совете. Там он выяснил правду о гибели отца.
– А ты как узнала? ― Михаил сел на пол, ближе к чертежам.
– Мальчишка умён, но падок на женщин и не всегда держит язык за зубами, ― Драгана отвела взгляд.
– Ты же не…
– Он до сих пор ждёт своё свидание, ― она перебила Томаса. ― А ещё я узнала, где находится настоящая Библиотека, наш отец подобрался близко. Я украла его записи и последнюю частичку головоломки. Но сейчас это неважно, важно то, что все мы ошибались насчёт содержимого.
Драгана соединила три чертежа, дрожащими пальцами показывала важные отметки.
– Я, наш отец, Григорий, Совет, все думали, что Библиотека делится на четыре секции. Вход и коридор, ― Драгана указала на первое пространство, указанное на схеме. ― Первый зал, второй зал и читальня.
Она медленно обвела каждую комнату на чертеже простым карандашом, подчеркнула названия секций.
– А на самом деле?
Под взглядом Томаса на неё обрушилось понимание, которое стремительно примешивало ко всему вкус горечи полыни, и костлявые пальцы страха сжались на трахее окончательно ― никто не поверит. Для неё полтора месяца оказалось категорически мало, чтобы принять всё случившееся, а Томас и Михаил совершенно не догадывались, что она собирается поведать. Глаза защипало от слёз, Драгана сжала кулаки сильнее, ещё поддаваясь дилемме, но всё-таки подтянула к себе тубус и открыла его. Медленно достала содержимое и раскатала поверх всех записей, что уже лежали на столике. Она развернула десять листов. Будучи в стопке, листы всё ещё норовили свернуться в привычное положение.
– Это лабиринт с тридцатью двумя дверями.
Стервятники, не иначе. Драгана поразилась тому, как Томас и Михаил стали наперегонки вытягивать листы и смотреть на чертежи. Томас недоумевающе посмотрел на неё, поднимая один лист, и ещё один, стал забирать листы из чужих рук; он молчал, брови выдавали задумчивость и смятение. Драгана полностью понимала их замешательство, поэтому откинула ковёр подальше, отодвинула кресло и столик ближе к окну и разложила десять листов на полу, получился неровный квадрат. Не хватало двух листов: одного с верхнего левого угла, другая пустая клетка находилась в центре. Третья, если считать от левой стороны, вторая, если от правой.
Они встали вплотную к кровати, чтобы лучше видеть картину целиком.
– Я не уверена. Ещё дополняю детали, стараясь выудить из памяти, как можно больше. Но это очень близко к тому, с чем я столкнулась.
– Невероятно, ― Михаил наклонился ниже к чертежам, немного кривя лицо. Полученная рана причиняла беспокойство.
– Как ты запомнила всё за пять дней? ― спросил брат.
– Томас…
Драгана сглотнула ком в горле, подавила в себе панику, пробивающуюся через выстроенную защиту, и посмотрела на брата. Он внимательно изучал её, будто не видел всё это время. Будто всё сон. Она сама хотела, чтобы это было сном. Страшной детской фантазией, вызванной мрачными историями, которыми так любил делиться отец.
– Я провела там не пять дней. ― Пауза. Слишком длительная. Если произнесёт, то всё реально случилось, а так ещё жила надежда, и вина всему больное воображение. ― Я провела там пять лет.
Время остановилось, дыхание спёрло, ноги подкосились, и пауза продлилась немного дольше ожидаемого.
Пока Томас не успел ничего сказать, Драгана продолжила:
– Там, в Библиотеке Первых царей, время идёт иначе. Один день за её пределами ― равен одному году внутри.
Томас отрицательно покрутил головой, сопротивлялся и сомневался. Драгана его понимала. Михаил принялся сдвигать листы с чертежами. Он был ошеломлён, потерян и будто не знал, что сказать.
Десятки часов, проведённых над составлением карты Библиотеки, лишили сна, заставили её поверить в собственное помешательство. Снова. Каждую ночь в своей комнате она воспроизводила лабиринт, думая о цене, которую заплатила, чтобы попасть в древнее хранилище. Но пережитый ужас был реален, воспоминания живыми, не выцветшими за столько времени и постоянно напоминавшими о её бессилии. Никто не способен поверить в подобное. Для остальных её история ― вымысел.
– Нет, ― только и мог сказать Томас. ― Нет. Не может этого быть.
– Может.
– Больше месяца назад, ты вошла в Библиотеку. Утром перед тем как войти в неё ты позвонила мне, мы поговорили. Время было шесть утра. ― Он старался воспроизвести все события тех раскопок и его причастие к ним. ― Ровно через пять дней в шесть утра ты вышла из Библиотеки. Вошла ты туда с командой одержимых искателей приключений, как и ты. В группе вас было двадцать человек, но вышла только ты одна.
Томас оглянулся на чародея, покачал головой и запустил пальцы в волосы, разрушая причёску.
– В тот день… Ночью…, я забрал тебя из здания, где Совет тебя допрашивал. Библиотеку опечатали, тебя отпустили, и никто больше не заставлял тебя вспоминать о том, что случилось. Ты ничего не сказала Совету, никому. Сначала ты молчала. И вела себя так, будто…, ― он не знал, как подобрать слова. ― А потом долго бубнила себе под нос ― «Проклятое место», и несколько дней не спала. А когда я осмеливался задавать вопросы, ты только избегала меня. И сейчас ты говоришь, что провела там пять лет?
Поджав губы, Драгана спустилась на пол и начала собирать свои чертежи. Михаил попытался её остановить, но уступил.
Она понимала всю нелепость своей истории. Кто вообще способен ей поверить? И будь её воля, никому никогда не рассказала. Но Драгана слишком хорошо помнила всё, и поэтому не хотела подпускать кого-либо к Библиотеке. Особенно родных.
Тубус закрылся с глухим щелчком. Дверь сейфа тихо опустилась, замок бесшумно провернулся, панель вернулась на место, пол снова сделался идеальным, без сюрпризов. Драгана пододвинула пуфик и села на него. Она старалась вести себя спокойно, пока внутри таились тёмные волны вины, готовые обрушить на этот мир всю ту боль и страх, пережитые полтора месяца назад.
Рано или поздно пришлось бы рассказать, и Драгана надеялась, что Томас её поймёт. Поверит, примет её историю, но точно не будет смотреть так, будто она сошла с ума или ищет оправдания своему поведению. Сожаление проникло в душу, видя недоверчивый взгляд брата. Но она обещала ему рассказать и готовилась к любой реакции, но сейчас, смотря на его потерянность, Драгана жалела.
Самый близкий человек не верил ей. Брат, который всегда поддерживал, верил каждому слову, сейчас сомневался. Томас опустился на кровать. Шок на его лице осел плотной маской. Драгана искала в себе силы не закричать и потребовать ей поверить.
Тяжёлая ладонь опустилась на её плечо, и, резко обернувшись, она увидела Михаила. Чародей Совета возвышался над ней как скала. Серебро в его глазах расплавилось, насытилось любопытством и горело, призывая рассказать всё. Драгана зло посмеялась, когда у него снова не вышло пролезть в её разум. Он пошатнулся, магия в нём таилась на критической отметке. Поняв свою ошибку, Михаил присел перед ней, облизнул пересохшие губы и заговорил:
– Ты должна всё рассказать. Пойми, такое непросто понять или сразу принять.
Винить бесполезно. Драгана и не верила, что они поймут или захотят примириться с её историей.
Ересь для остальных, но истина для неё. Там в Библиотеке, когда время перевалило за невероятную цифру и одиночество вытравливало из тела всё самообладание, Драгана цеплялась за свой дневник, который послужил маленьким огоньком на том берегу, и до него ещё предстояло доплыть, чтобы выбраться. Она помнила, как хваталась за сам процесс записи, сосредотачивалась, избегая лишних фраз и накинувшихся на неё ужасов. Сначала она писала чёрной ручкой, пока не потеряла её. Наткнулась на рюкзак Ники, подруги, что пошла с ней в эту проклятую Библиотеку и забрала две синие ручки, которыми писала далее.
Драгана ещё чувствовала спиной жёсткие полки, в которые упиралась, ловя свет от магических шаров, летающих под потолком. Заставляла свой мозг мыслить здраво, не терять рассудок вместе с пропавшим светом. Принуждала себя ползти по коридорам, когда сил не оставалось. Вынуждала себя писать осмысленно, требовала от себя описывать происходящее с особой щепетильностью. Помнила, как экономила бумагу, чернила, после перешла на грифельный карандаш.
Тренировала себя писать аккуратно, уменьшала расстояние между строк, выводила каждую буковку. Только обдуманные слова и голые факты. Никаких порывов эмоций. Закрыв глаза, Драгана успокоила дыхание, напоминая себе, где спрятала свой дневник. Радовалась, что Совет так и не успел до него добраться.
– Оказываешься в Библиотеке, и все часы, что принесены с собой, замирают. Первый зал самый маленький как закуток. Ни дверей, ни свечей. Только несколько магических огоньков, блуждающих под потолком. Стены исписаны древним магическим языком. Руны переливаются, смешиваются, заманивают разгадать загадку. Двери, в которые входишь, сразу исчезают, и остаётся единственный путь ― вперёд. Проходишь большой зал, где уже встречаются первые баррикады из полок и книг. Там старые карты, тайные записки на языке, что затерялся давно во времени. Света чуть больше, но его всё равно недостаточно. И впереди дверь, неприметная, почти слившаяся со стеной, открываешь её и попадаешь в лабиринт из полок, а книг на них столько, что даже не вмещаются и стоят в два, а иногда и три ряда.
Покорёженную дамбу прорвало от усталости хранить всё в себе. Сначала она осторожно подбирала каждое слово, следила за реакцией. Томас смотрел только в пол, но не Михаил. Он вцепился в неё хищном взглядом, будто страшился упустить саму суть.
– Сначала мы блуждали, и было даже весело. Мы не сразу поняли, где оказались. В Библиотеку вошло двадцать человек, самых отважных. Остальные остались снаружи, подготавливая снаряжение, и были на радиосвязи. Жаль, она оборвалась, как только дверь захлопнулась и испарилась. ― Драгана обхватила себя руками и посмотрела на брата. Его челюсть дрожала от гнева или принятия, но он так и не посмотрел на неё. ― Шли наугад. Коридор долго не вилял и сохранял ровность. Первая дверь под номером «3» удивила, и мы решили разделиться. Вот тогда и пришло первое понимание, где мы оказались.
Драгана безмерно устала и хотела спать, но продолжала говорить, сохраняя внешнее спокойствие. А ночь будто и не собиралась заканчиваться, только набирала обороты.
– Когда зашли в первый тупик, пошли обратно. Но двери номер «3» больше не было. Только полки. Ника помечала наш путь, по нему мы вернулись и уткнулись в книги. И даже тогда мы не понимали, с чем столкнулись на самом деле. ― Драгана напряжённо вздохнула, когда Томас всё-таки посмотрел на неё, и продолжила: ― Пошли другим путём, но натыкались на разные двери. Некоторые любили захлопываться слишком рано. Мы ещё несколько раз разделились, на этот раз не специально. И очень скоро узнали ещё один секрет Библиотеки.
Пауза была такой важной, такой необходимой. В Томасе она искала поддержку, но не видела, от этого сердце сжималось в болезненном ритме, лёгкие почти не дышали, и всё равно больнее и невыносимее было видеть злость в его глазах.
– Двери там меняются местами. Как хотят. Как-то я вошла в дверь номер «17» сто сорок семь раз.
– Полтора месяца, ― прошипел Томас. ― Ты молчала больше месяца. Спряталась в своей комнате, избегала нас. Полтора месяца, Драгана!
Он подорвался так быстро, повергая в шок. Тело покрылось липким потом. Драгана чуть не свалилась с пуфика.
– Как я должен тебе верить? Больше месяца мы с отцом пытались до тебя достучаться! Я умолял тебя довериться и рассказать! ― Томас кричал так, что закладывало уши. Его плечи вздымались под тяжестью всего пережитого, от боли, с которой пришлось смириться. ― Я не спал ночами! Караулил у твоей двери, пока ты пряталась от своей семьи! Ты не видела, как волновался отец, что было с матерью! Ты просто решила молчать и позволила нам мучиться в догадках, что с тобой происходит! Изводить себя!
– Я этого не просила, ― Драгана поднялась и отпихнула пуфик ногой, тот с противным скрежетом проехался по паркету. ― Мне нужно было время.
– Время? ― опешил Томас. ― Теперь у нас его так много! Ты теперь ключ, за тобой охотятся! Да, очень много времени осталось!
– Не смей! Ты даже не представляешь с чем я столкнулась в Библиотеке! ― Драгана не выдержала и лишь ощутила, как её комната покрывается барьером магии. ― Думаешь, так просто бродить среди полок и книг? Видеть двери, что постоянно меняются местами и запутывают ещё больше. Так кругами ты можешь блуждать между тремя дверями, пока не свихнёшься, а потом ради великого снисхождения покажется другая. Или будешь постоянно входить в одну и ту же треклятую дверь! Но всё это меркнет, когда все твои страхи всплывают наружу, обретая форму. Они играют с тобой, мучают. Справляешься с одним и можешь получить возможность на передышку. Настолько короткую, что моргнуть не рискуешь. К тому моменту даже группа из ста человек может ни разу не пересечься. А потом, будто ради великой шутки или это новый вид издевательств ― находишь полуживых друзей, смотришь, как они умирают, а ты ничего не можешь сделать. И умирают они жестоко, умоляют освободить их от пыток, но ты не знаешь, как! Их кошмары тебе недоступны, и ты можешь только смотреть, а когда решаешься, то слишком поздно. И вот у тебя новый страх и новый спутник, изводящий тебя. И вдруг ты остаёшься один. Тишина, книги и куча времени. Я прошла каждый поворот, каждый тупик. Но самое страшное ни страхи, ни призраки людей, что доверились тебе, а мысли, с которыми ты остаёшься один на один. Ещё ужаснее, когда от мыслей ничего не остаётся.
– Мы могли тебе помочь! Отец был готов на всё, чтобы помочь тебе. Первые дни после возвращения, когда ты прогнала меня и заперла дверь, он изводил себя, ни спал, ни ел!
Томас ринулся к ней, разъярённый от боли и обиды, но Михаил встал между ними, удерживая его за плечи, не давая подойти ближе.
– Анастасия могла тебе помочь, в её силах было успокоить тебя. Мы бы нашли способ…
– Ты знал, что она чародейка?!
– Что? ― Михаил обернулся к ней, не поверив сказанному. ― Не может этого быть.
– Сколько лет, Томас? ― брат моргнул, отступил и отвёл взгляд. Так он всегда скрывал правду. ― И ты обвиняешь меня в чём-то?
Все разошлись на безопасное расстояние. Тишина рухнула в сознание, все мысли исчезли. Драгана вцепилась в комод, будто это спасение. Сил не осталось. Вина уступила своё место гневу. Голова раскалывалась от пульсирующей боли. Стянув резинку с волос, она позволила густым волнам упасть на плечи и скрыть лицо, перекошенное от стольких эмоций. Мышцы заныли, слабость подобралась слишком близко.
– Ты не был там, Томас! ― Драгана посмотрела на брата, сидевшего на краю её кровати. ― И я всё отдам, чтобы ты там не оказался. Выбравшись, увидев этот маниакальный блеск в глазах отца, я всё поняла. Он бы сделал всё, чтобы туда попасть. Всё, понимаешь? Любопытство, вся его сущность гнала бы его в Библиотеку с удвоенной силой. Ты бы пошёл вслед за ним. И я бы потеряла вас.
Слёзы хлынули водопадом, обжигая щёки. Во рту пересохло, а ноги подкосились. Михаил стоял поблизости, протянул ей руку и ждал с непроницаемым лицом. Драгана не знала, благодарить его или найти способ убить, чтобы он никому не рассказал.
– Я так сильно испугалась, что вы окажетесь там…
Слова закончились. Вот так внезапно на ум перестали приходить сначала связные мысли, потом короткие фразы, после и звуки растаяли на языке.
Усталость нагнала свою добычу. Рухнув в бездну, душа Драганы утонула в печали и кошмаре. Тени, отбрасываемые парящими магическими шарами, тянули к ней свои когти. Убежать не вышло. Они вонзились в её плоть и потащили на дно.
И она падала, падала и падала, пока не рухнула на острые камни, ломающие рёбра и разрывающие лёгкие. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, а боль острыми клыками безобразных псов вцепилась в её тело.
Сон не пришёл её навестить, но вот голос. Голос шептал бессмысленные вещи, прячась у неё за спиной.