Исповедь игромана

***

Прошел почти месяц. Сразу же после сходки Алина вступила в наш клан. Пусть мы лишь изредка пересекались на различных внутриигровых ивентах и массовых сборах, нельзя было не уловить ее стремление переписываться со мной почаще, даже если диалог почти всегда приходилось начинать ей самой. Мне думалось, что это стремление обусловлено нуждами игры – прежде всего развитием персонажа. Мой игровой уровень и опыт были в разы выше, из-за чего появлялась удобная возможность использовать меня в качестве трамплина, чтобы побыстрее пройти сложные квесты, раздобыть нужные предметы, собрать хорошее снаряжение и т. д. В подобных проектах это происходило сплошь и рядом.

Как бы то ни было, после многих часов общения, я был вынужден признать свою версию ошибочной. По моим наблюдениям, непосредственно игра для Алины занимала одно из последних мест в жизни, следовательно ее мало волновало все вышеперечисленное. Тогда в моей игроманской голове возник закономерный вопрос: при чем тут я, если есть более близкая ей Ира и другие подруги по проекту?

Чем больше мы обменивались словами, тем больше усиливалось мое непонимание, а наряду с ним и любопытство. Так, в одной из очередных вечерних переписок, узнав где я живу, она добавила, что частенько бывает в торговом центре, который находится минутах в пятнадцати езды от меня, и что неплохо было бы как-нибудь посидеть там. Надеясь разрешить все свои вопросы, я поддержал идею.

Через какие-то несколько дней мы встретились.

– Привет, Валер, – торопливо подойдя ко входу торгового центра, заговорила чуть запыхавшаяся Алина. – Давно ждешь?

– Да нет, Алин, – ответил я, – минут десять.

– На работе вот подзадержалась, – виновато объяснила она.

– Сегодня же суббота, – удивленно сказал я, – я думал, что у тебя тоже выходной.

– Если бы, – улыбнулась она.

– Ладно, куда пойдем? кушать хочешь?

– Еще как хочу! Наконец-то могу позволить себе перерыв на обед.

– Это что же, тебе потом снова на работу? – вновь изумился я. На улице уже вечерело.

– Угу. Я просто думала, что раньше освобожусь.

– Эх, сочувствую тебе.

– Ничего, и не с таким справлялись, – бодро заявила она, когда мы проходили через большие револьверные двери торгового центра. – К тому же до моей работы отсюда минут пять ходьбы, я тебе покажу на обратном пути.

После ее слов мне подумалось, что, возможно, моя новая знакомая хотела встретиться не по каким-то особенным соображениям, а просто для того, чтобы скрасить свой обеденный перерыв в субботний день. Неужели я опять сделал ошибочное предположение?

– И где ты здесь обычно сидишь? – спросил я.

– Как ты смотришь на пиццерию?

– Вполне неплохо. Как раз в ней как-то перекусывал вместе с матерью.

Поднявшись на эскалаторе на третий этаж, мы подошли к сотрудникам фастфуда и заказали по паре кусков пиццы, салата и сока. Пока мы двигались с подносами, Алина старалась держаться как можно дальше от больших скоплений посетителей, а также от неумолкаемых музыкальных колонок, натыканных в пределах кассовой зоны. Так мы дошли до свободного столика в самом углу зоны питания, где она предложила присесть. Там было и относительно тихо, и можно было через высочайшие толстые окна поглядывать на освещенное уличными фонарями шоссе. Вечерняя Москва и вправду казалась прекрасной, несмотря на свои бесконечные пробки, тотальную сутолоку и неважную экологию.

– Честно говоря, Алин, – начал я, стремясь поскорее утолить свое любопытство, – я прямо-таки удивлен твоему приглашению. Все гадал, за что удостоился такой чести, – улыбнулся я.

– А что тут такого? – она бросила непонимающий взгляд, разматывая свой темный шарф. – Мы в одном клане, ты один из немногих, кто помогал мне с персом (персонажем), а еще живешь недалеко отсюда.

– Да какая там помощь, – недоумевал я, – убили пару боссов по квестам (сильных игровых монстров по заданиям) и чуток пофармили (заработали немного игровой валюты). На PvP (бои между игроками) ты не ходишь, и правильно делаешь: рановато пока из-за слабого шмота (одежды и оружия персонажа). Мне казалось, что тебе интереснее было бы находиться в компании Нашей Бизнесвумен и других игровых подруг.

– Валер, для Риши (Ришей она называла Иру), как для меня и для большинства работающих, игра – это отдушина, способ ненадолго забыть о своих проблемах в реале. Но между нами есть разница: многие в игре в основном ради самого игрового процесса, а я вот люблю больше общаться там, чем играть.

– Хм… тогда могу тебя поздравить – ты явно не из тех, кого легко охватывает игромания.

– Я ей не дамся! – хихикнула она, размешивая вилкой овощной салат. – У нее нет шансов заполучить такую девушку! Слушай, Валер, тебе кто-нибудь говорил, что ты взаправду чем-то похож на панду?

– У меня что, вокруг глаз тоже черные круги? – шутливо спросил я.

– Угу, и большие черные уши! И как я только не приметила их на той сходке!

– Значит, не туда смотрела.

– Да ну тебя!

– Ладно, не дуйся. Мне и впрямь уже говорили, что я похож на своего персонажа.

– О-о! Не расскажешь поподробнее?

– Даже не знаю, – засомневался я, – история немного личная, да и длинная.

– Вале-е-ра, ну-у позязя! – умоляла Алина, надув губы. – Время у нас есть, я не так уж тороплюсь.

– Тебе ведь еще работать. Может быть, перенесем на другой раз? – спрашивал я, тщетно порываясь противиться одному из женских приемов.

– Не беспокойся, как-нибудь разберусь. Ну-у о-очень прошу! мне интересно.

– Хорошо, хорошо, не нукай только. С чего начать… В 2008 году я состоял в другом клане. Его мастер, как и Наша Бизнесвумен, своим первым долгом сочла устраивать сходки. Да, так получилось, что там мастером тоже была особа женского пола, – добавил я, заметив удивление на лице своей слушательницы. – Первая состоялась аж через неделю с момента создания клана. Ты примерно должна понимать, что это далеко не самая распространенная практика в игровом мире. Тогда в кафешку явилось всего четыре человека: Олег лет сорока, создатель клана Таня и ее родная сестра Варвара, мои ровесницы, и, собственно, я. Где-то через час Олег покинул нас: ему явно стало неуютно в обществе более молодых. Молчаливая Варя смотрела, как мы все никак не можем наговориться с Таней. Думаю, это вторая причина, почему ушел Олег. Для меня подобное поведение является редкостью: в компании я обычно стараюсь больше наблюдать, чем говорить.

– Я это приметила на сходке, – вставила Алина.

– А что-нибудь еще приметила?

– Неважно, ты продолжай, продолжай.

– Значит, ты помалкиваешь, а меня заставляешь рассказывать всякие личные вещи? Нечестно.

– Сегодня – да! В следующий раз я тоже чем-нибудь поделюсь.

– Ловлю на слове. Теперь можно и продолжить: если приходится вести длинный диалог, то, как правило, происходит он с интересным мне собеседником, к которому по тем или иным причинам я сам тянусь. Как раз именно Таня одной из первых мне тогда сказала: «Реально, Валер, не могу тебя представить в образе какого-то другого персонажа, кроме как панды…» С той поры неважно где – в игре или в реале – она стала меня называть Пандой и за мной это прозвище успешно закрепилось. К слову, поверишь ли, их мама и папа, который в жизни был суровый военный, тоже поигрывали. У них даже появились примечательные образы персонажей: у мамы была рыжая веселая кокетка-воительница, у отца – безклановый бородатый маг-одиночка. Представляешь себе такое?

– Да, на редкость веселая семейка. Так, а что было потом? ты сейчас дружишь с ними?

– По правде, той коммуникации между нами уже нет, – неохотно признался я.

– Ага, здесь-то и спрятано личное?

– Отчасти.

– Если не расскажешь, я работать спокойно не смогу – буду гадать, что же между вами произошло, – заявила она, снова надув и без того пухловатые губы. (Ох уже эти женские губы, поедатели невинных мужских сердец!)

– Эх, что за жизнь – кругом ультиматумы.

– Зато без них, Валер, она стала бы скучнее.

– И безопаснее… – вздохнул я и вяло продолжил историю: – Короче, после той встречи у меня возникло подозрение, что Таня сводит меня со своей сестрой. Варя мне запомнилась лишь своей молчаливостью. Сколько я ни пытался ее тогда вовлечь в наш разговор, успехом это не увенчалось. Откровенно говоря, мне больше понравилась Таня. И внешне, и в плане общения. Кстати, мы и по мобильному много разговаривали. С Варей только изредка переписывались в игре. И то это скорее походило на формат вопрос-ответ. Позже как-то само собой у меня и Тани появилось обоюдное желание встретиться вдвоем. Именно на этой нашей встрече я узнал о том, что их родители тоже играют и что с ними живет Варя, а сама Таня живет у своего мужа, который постарше ее лет на семь и потяжелее килограмм на шестьдесят.

– Ну и ну! – не удержалась от изумления Алина, как и ее угольно-черные брови, взлетевшие вверх.

– К слову, она его Винни-Пухом называла, и, по-моему, вполне искренне говорила о том, что любит его, несмотря на недопонимания на почве возраста, работы, быта. Она находилась на этапе поиска своего призвания и не работала. Он трудился в должности судьи. Его мужание, судя по всему, проходило быстрее обычного.

– Понимаю, сама в судебном архиве не первый год сижу – всякого насмотрелась.

– Угу. Вдобавок, со слов Тани, ее по-военному строгий отец одобрил ее выбор до невероятности быстро. Когда наша прогулка подходила к концу, она меня упросила отдельно встретиться с Варей, чтобы, мол, та не чувствовала обиду, что ее не позвали. В следующие выходные мы без Тани гуляли в парке, где уже вживую общались в том же формате вопрос-ответ.

– А что конкретно не понравилось? – полюбопытствовала Алина, очевидно, уловив нотку моего недовольства. – Ты второй раз упоминаешь про этот формат.

– Приходилось из человека тянуть клещами любую информацию, словно мы были на экзамене, где я в роли препода. То есть если я не спрошу, она просто будет молчать.

– Валер, ну ты тоже чудной какой-то, – возмутилась она, – может, Варя просто стеснялась. Это нормально для девушки, тем более на первом свидании или что там у вас было.

– Да я сам так подумал. Поэтому состоялась еще одна встреча, где все в точности повторилось.

– И это тоже не показатель, Валер.

– Нет, Алин, это как раз показатель того, что я не ошибся, – более эмоционально настаивал я, уходя от своего вялого повествования. – В моих глазах Таня была темпераментной, открытой, энергичной девушкой, в то время как Варя – тихой, флегматичной, скучной. Когда я снова увиделся с Таней, то, пользуясь случаем, поделился, что мне с Варей в игре и в реале не хватает той легкости общения, какая есть у нас. На что она мне ответила, мол, не удивляйся, Варя со мной общается так же, пусть и родные сестры, мы очень разные. Дальше я рассудил, что лучше всем нам держаться в рамках игры, чтобы моя симпатия к Тане осталась в тайне и не переросла в более сильное чувство и чтобы Варе не морочить голову новыми экзаменами. Вышло, кстати, довольно естественно, потому что на меня тогда свалились жизненные проблемы и мне где-то на месяц стало не до игр.

– И что потом, вы общались?

– Да, в игре или по телефону. Как-то раз Таня со мной разоткровенничалась и между делом сообщила, что Варя понравилась неплохому, работящему парню из другого города. Помнится, она сказала: «Панда, не поверишь, он такой же неразговорчивый, как она. Мне в их компании часто бывает неловко, чувствую себя болтушкой. А он еще собирается приехать к ней, представляешь?» И знаешь, Алин, лично я порадовался за них: даже при нашей перенаселенности, проживая далеко друг от друга, люди находят близких по своему духу. Позднее другой мой знакомый сообщил мне, что у Вари с тем молодым человеком дело идет к свадьбе.

– Ого! – вырвалось у Алины. – Оказывается, чудеса случаются.

– Жаль, что иногда и не со всеми, – глухо дополнил я. – Что касается Тани, то она, хоть и продолжала жить со своим Винни-Пухом, так и не определилась, правильно ли то, что, несмотря на взаимную любовь, они спят в разных постелях и что сожительство больше походит на драму, а не на семейную жизнь: то один убегает из дома, то другая… Вот, собственно, вся история. Переписку мы уже не ведем – Таня во мне разочаровалась.

– С чего ты взял?

– Не предлагал больше встретиться, избегал телефонных контактов. Повторюсь, мне-то она нравилась. По возрасту, по складу характера, казалось, мы подходили друг другу, но обстоятельства есть обстоятельства. Иной раз их невозможно подвинуть. Помимо этого, ушел из клана, меньше писал, фармил либо один, либо с другой пати, где хотели, чтобы я стал постоянным участником, на что я в итоге и согласился.

– Стало быть, вот как все обернулось: досадный конец вашей дружбы, начало взрослой жизни для тихони Вари и туманное продолжение супружеских отношений активной Тани. Да-а, Панда, не зря мы встретились.

– При чем тут это? – растерялся я в равной степени из-за ее последних слов и от того, что она впервые с начала нашего знакомства назвала меня не по имени.

– Притом! – улыбнулась она. – Я знала, что в твоей пушистой голове есть много всего интересного, и я хотела, чтобы ты поделился со мной этим. Спасибо за историю, она оказалась мне близка больше, чем я могла предположить.

– Откуда знала? и чем близка моя история? – продолжал недоумевать я.

– Откуда? Ну, мне так показалось еще на сходке, сама не понимаю почему… – Посмотрев на наручные часы, она поднялась и со вздохом произнесла: – Ох, Панда, хорошо тут сидеть с тобой, но дела сами себя не сделают.

– Ладно, пойдем, провожу тебя, – сказал я, намереваясь по пути разрешить свои недоумения. – Покажешь мне, как обещала, свое место работы.

– В сам кабинет мы не попадем, – уточнила она, укутавшись темно-коричневым шарфом и надевая черное пальто, – там вход строго по пропускам. Дойдем до КПП.

Стоило нам покинуть наш укромный уголок, как мы попали в беспорядочный поток довольных, утомленных, беспечных людей с их сумками и набором стандартных обсуждений того, что купили, куда зайти, на что потратить деньги. Для того чтобы их потратили как можно больше, яркие крупные плакаты со всех сторон информировали об акциях и скидках, а из колонок торгового центра и магазинов звучала самая разная музыка – от легкой инструментальной до рока и драм-энд-бейса. В силу разъездной работы и сотрудничества с сетями бытовой техники в столичных торговых центрах я бывал больше, чем хотелось бы. Входя в любой из них, мне уже чудился где-то там, за фоновой музыкой, вкрадчивый голос, сообщавший: «Добро пожаловать, гости дорогие, на островок праздника, отдыха, развлечений и удовольствий! Вы здесь, потому что достойны всего этого! Не ограничивайте себя, ведь жизнь нам дана один раз. Так проживем же ее счастливо, отдыхая и развлекаясь в атмосфере праздника! Неужели что-то может быть лучше? Здесь вас не потревожит ни политика, ни экономика, ни быт – здесь вы в безопасности. Что мы готовы вам предложить? Да все, что вашей душеньке угодно! Совет один, простой, как все великие истины: потребляйте, потребляйте и еще раз потребляйте, господа хорошие! В этом и есть смысл жизни, тот самый, который вы мучительно долго искали. Чем больше потребите, тем больше возьмете от жизни! Вперед, смелей!»

Когда какофония людских речей и музыкальных жанров сменилась уличным шумом, я переспросил:

– Алин, чем все-таки моя история близка тебе?

После долгой паузы она отозвалась каким-то отрешенным голосом:

– Да увидела кое-что общее, вот и сказала так. Не бери себе лишнего в голову, Панда.

Мое намерение потерпело неудачу – оставшуюся часть короткой прогулки моя чернокудрая попутчица пребывала в задумчивости и для видимости диалога сетовала на атрибуты поздней осени. Но я не ощущал и малейшей досады: мне было приятно наблюдать за тем, как холодный ветер трепал ее локоны, как она уже по-настоящему обиженно надувала губы, хмурила брови. Вместе с тем мои глаза не находили в ее лице раздраженности или злости – в нем я видел все ту же усталость. Ее вид снова вызывал во мне те нежные чувства, что я испытывал на нашей первой встрече. Разница была лишь в том, что я не улавливал в ней каких-то знакомых литературных образов, не строил каких-то иллюзий… разве что просто хотел, чтобы наша прогулка, пусть немногословная, длилась дольше, чем пять минут.

Напоследок, стоя недалеко от поста охраны, откуда за массивными воротами просматривалось огромное, почему-то не менее стильное, чем сам торговый центр, здание суда, мы обменялись мобильными номерами и договорились держать связь.

Обыкновенная формальность, подумалось мне по дороге домой, дружеский жест, не более. Какая могла установиться взаимосвязь у меня с молодой, красивой, рассудительной, а главное, замужней девушкой? Популярная, провокационная поговорка: «Парень – не стенка, можно подвинуть», которую при случае любил ввернуть кто-нибудь из моего близкого круга, мало того что была тут несообразной, поскольку стенкой являлся не парень, а целый муж, так еще противоречила моим принципам, если не сказать – всей моей натуре.

С другой стороны, уже дома я поймал себя на мысли, что, во-первых, толком ничего не узнал о своей собеседнице, во-вторых, за разговорами начисто забыл утолить свое первоначальное любопытство, удовольствовавшись фразами: «А что тут такого?.. мы в одном клане… люблю общаться…» Ощущение недосказанности побуждало меня анализировать, прикидывать, дорисовывать: «Что ее роднит с моим рассказом? Дело в неоднозначной семейной жизни Тани? Или есть какая-то особенная связь между тем, что Алина работает в судебном архиве, и тем, что муж Тани – судья? А может, Алина познакомилась со своим будущим мужем точно так же, как Варя? Ведь он тоже играет в эту игру, только выступает за другой клан. Или у их родителей есть какие-то общие черты?..»

Вопреки просьбе моей игровой подруги о том, чтобы я «не брал себе лишнего в голову», поток рассуждений надолго затопил эту самую голову. Но каким бы мощным и содержательным он ни был, недосказанность не скрывалась под ним. И не могла скрыться. Разрешалась она более простым и очевидным образом, известным даже ребенку. Взрослым не хватает их непосредственности и прямолинейности, взрослым свойственно усложнять простые вещи. Я утешал себя тем, что взрослых было двое.

***

С середины ноября у моей бабули периодически наблюдался упадок сил. В игре я появлялся набегами, после работы и выполненных домашних дел. Определив мои приоритеты, Алина ненароком опровергла еще одно мое предположение о том, что наш обмен номерами является обыкновенной формальностью: она начала регулярно звонить, слать смс, делиться любимыми музыкальными композициями, просить почаще заходить в один популярный мессенджер.

В разное время строя отношения с девушками, все эти шаги первым осуществлял я сам. Означало ли это, что Алина строит со мной отношения? Возможный утвердительный ответ я, заядлый сладкоежка, сравнивал с каким-нибудь одним из своих любимых десертов, например, с меренговым рулетом с фисташками и малиной. Зубы с удовольствием брались пережевывать его хрустящую корочку с дроблеными орехами, язык и нёбо неспешно соприкасались друг с другом, перетирая крем из сахарной пудры, сливок и творожного сыра, наслаждаясь их высокой жирностью и умеренной сладостью. Малина дополняла вкус своей натуральной сладостью, небольшой кислинкой, природной свежестью. Идеально подобранные продукты в идеальной пропорции – ничего лишнего. Ничего лишнего, если бы не жизнь, которая добавляла свой ингредиент: с каким бы из десертов я ни сравнивал возможный утвердительный ответ, он был всенепременно полит со всех сторон горьким шоколадом. Сам по себе он весьма полезен, но его присутствие в блюде всегда огорчало меня. Обычно я соскабливал его столовым прибором, отодвигал на край тарелки, как ребенок, который, уплетая гарнир с мясом, оставляет недоеденными овощи и зелень. Но вот горечь шоколада жизни так легко не удалялась.

Хоть наш контакт сохранял лицо дружбы, с каждым новым звонком или сообщением мною овладевало сознание того, что меня не на шутку затягивает в любовный водоворот, в то время как моя и без того незрелая обиженная прагматичность, с ухмылкой помахав мне рукой, уносилась на оглушающе-дзинькающем трамвае в неизвестном направлении. Я не допускал, что можно разговаривать с девушкой по телефону по полтора-два часа и не вопить мысленно: «Боже, когда же настанет конец! За какие такие грехи?!» Мой опыт коммуникации с женским полом показывал, что немыслимо постоянно столько общаться, если речь не коснется моды во всех ее направлениях и всего того, что с ней связано; если в ней не будет обсуждений звездных парочек и соседских в придачу, или измышлений о том, какие подруги бывают толстокожие в разных смыслах этого слова, нечуткие к проблемам ближнего своего, неправильные в плане выбора кавалера, и вообще те еще склочницы. А какой часовой разговор без сплетен об однокурсниках, о коллегах по работе, начальстве или, допустим, о тех, с кем немало часов проводишь в онлайн-игре? Уж чего-чего, а бессмысленных предметов обсуждения, призванных убить время, у человечества предостаточно.

Как бы то ни было, данные темы остались за пределами наших встреч, переписок и перезваниваний. «О нет! не надо торопиться судить меня, – мысленно говорил я всем тем, кто услышал бы это, – не надо считать, будто я такой кичливый всезнайка, который ставит себя выше всего перечисленного, а следовательно, выше многих других. Нет, я обычный человек с грузом ошибок, невыполненных обещаний, чужих слез и нанесенных кому-то обид. Мне не чужды праздность, пустословие, заносчивость, умничанье, лень (а кому она вообще чужда?). Быть может, я обыкновенный аж до безобразия, но так же и тот, кому необыкновенно повезло встретить человека, одно присутствие которого может сделать тебя лучше. И неважно, будет ли рост над собой вызван всего лишь незамысловатым желанием ему понравиться, или тем, что вы оба, почувствовав родственность душ, испытываете неподдельный интерес друг к другу. Главное – результат!»

Так я высокопарно мыслил, пока в соседней комнате другой мой человек, присутствие которого делало меня лучше с самого моего рождения, незаметно для меня начал угасать.

По-видимому, не бывает так, чтобы подолгу не находилось какого-нибудь тягостного повода, способного поколебать относительную внутреннюю идиллию. С момента первого совместного посещения пиццерии прошло около месяца. В течение него мы еще пару раз посидели в том центре. Чаще всего беседовали по телефону, когда у нас совпадал обеденный перерыв. Если нам его не хватало (обычное для нас дело), Алина разговаривала со мной и одновременно занималась несрочной бумажной работой или заполнением каких-то отчетов и таблиц на компьютере.

К вечеру наше общение из вербального переходило в электронное, и никогда она себе не позволяла звонить мне из дома. Однажды данный обычай был нарушен.

– Панда, привет! – раздался веселый голос в трубке.

– Привет, привет, Пантера! – стараясь ее передразнить, отозвался я.

Этим прозвищем я ее окрестил за склонность носить одежду черных тонов, которая чуть ли не сливалась с ее густыми кудрями цвета вороного крыла, и за такой же глубокий, изучающий взгляд, как у данного представителя семейства кошачьих.

– Мур-р-р! – подражала она, спрашивая: – Чем занимаешься? в игру так толком не заходишь? Ко мне, Пандюша, частенько пристают с вопросами про тебя.

– Кто там интересуется? Пупс, небось?

Пупсом я называл одного хорошего приятеля из Питера. С ним я познакомился несколько лет назад в игре, вживую мы ни разу не виделись.

– Угу, он тоже, но есть и другие. Они хотят пофармить и попвпшиться (производное от PvP), у них дефицит пряморуких танков. (Танк – этот тот класс персонажа, который в сражениях с монстрами принимал на себя основной урон).

– Ну, пофаниться (получить удовольствие от игры) я забегаю реже из-за веских причин, сама знаешь.

– Угу… – тихо подтвердила она. – Как там бабушка?

– Как раз сейчас смотрю на нее: как обычно, сидит, согнувшись, на кровати в своей полутемной комнате. Говорящий телевизор ее снова усыпил, пульт выпал из рук. Сколько раз ей твердил, чтобы не спала в таком положении – сидя и сгорбившись. Все бесполезно… С другой стороны, поглядишь на ее седую голову, и почему-то не хочется трясти ее и будить. Может, сон какой приятный видит, где она молода, полна энергии, где ее встречают коллеги с фабрики и поют советские песни.

– Ты всегда так подробно рассказываешь, что я мигом все себе представляю. Ты там не кисни, Панда, не расстраивайся, все хорошо будет. Тут вон такая погода стоит, что молодые на больничных сидят, из дома не вылезают. То снег, то дождь, то ветер.

– И то верно, – согласился я, – самому не хочется по утрам вставать и ехать на другой конец Москвы. Но стоит помотаться до вечера, пообщаться с разными людьми, и понимаешь: кому-то гораздо хуже приходится. А ты сейчас где? Восьмой час уж – для работы поздновато.

– Я дома, мой приедет не скоро.

– А-а… понятно. Как у вас?

– Да все так же, – устало ответила Алина. – Не работает, сидит играет целыми днями, редко куда выбирается.

– Как только он не опупевает столько резаться в игры, – раздраженно пробурчал я. – Семейный человек все-таки.

– Ну ты же в курсе – он квартиру сдает, считает, что достаточно помогает. Давай не будем об этом, когда-нибудь найдет свое место. Ты мне лучше вот что скажи, Панда, ты помнишь свою первую любовь?

– Конечно, помню, на то она и первая.

– Расскажешь, как вы познакомились? – полюбопытствовала она и напомнила: – Последний раз я тебе описывала один случай, когда вспомнила архивное дело, теперь твоя очередь.

Как-то сама собой у нас сложилась традиция обмениваться друг с другом очерками из жизни, а также очередность их изложения, которую внимательно отслеживала Алина.

– Да уж, – хмыкнул я, – история о том, как в небольшом городе беременная женщина, не уходя в декрет, работала, чтобы прокормить детей, а когда у нее случились схватки в дороге, пошла рожать в кусты. После чего там же бросила новорожденного и как ни в чем не бывало опять вернулась к делам. В результате ребенок умер. Осталось то ли четверо, то ли пятеро детей без матери, потому что она вконец сошла с ума… Я до сих пор хожу под впечатлением.

– Что поделать, Панда, такова наша жизнь, в том числе в ее дурных проявлениях. Вот поэтому расскажи что-нибудь светлое, приятное.

– Да, но почему именно о первой любви?

– А вот настроение у меня такое… Риша гамает, подруги где-то гуляют. Все равно звонить бы им не стала, даже если бы свободны были. Ко мне вдруг такая мысль пришла, и я без долгий раздумий набрала тебя.

– Ладно, коли так, расскажу, – не без жалости покорился я ее просьбе, – дай только немного настроиться… Если пропустить мимолетные порывы влюбленности в детстве, то крепко я влюбился, когда мне было пятнадцать лет и я учился в колледже на повара-кондитера. Ну, колледжем он стал именоваться потом, а сначала был стандартным ПТУ.

– В первый раз слышу о том, что ты повар, – перебила она. – И ты что же, Панда, кулинаришь?

– Да, с тех пор сам готовлю дома.

– Здорово, однако!

– Так вот, будучи на первом курсе, я познакомился с относительно хорошими одногруппниками – Сашкой и Серегой. Они тоже не пили, не курили, хотя я специально не искал никого по этому признаку – так само получилось. Кстати, вспомнилось, как из нашей группы одна деваха мне с насмешкой сказала: «Я вот смотрю, вы вроде бы нормальные пацаны, с вами можно контачить, а че с нами никуда не ходите?» Я ответил, мол, не курим, не выпиваем, далеко живем.

– Как они вообще сигареты и выпивку доставали в таком возрасте?

– Свинья грязи найдет, тем более в начале нулевых порядок в страну только-только возвращался.

– Ну и как она отреагировала на твой ответ?

– Заявила, что как раз вот это ее напрягает в нас, и поэтому мы кажемся многим одногруппникам чудилами. Знаешь, что показательно?

– М-м?

– К третьему курсу с нами болтали почти все, без презрения и без приглашений пойти побухать в ближайшие дворы, смотавшись с последних пар. Ту самую Катю и некоторых других сокурсниц за глаза стали называть шалавами, а в подтверждение приводили разные пикантные факты.

– Мне кажется, они наговаривали, – усомнилась Алина. – Может, от обиды, или из зависти, или потому, что их отвергли.

– Сложно сказать, бывало всякое. Но я отвлекся. На переменах мы втроем часто сидели напротив кабинетов, прислонившись к трубам, и читали всякое фэнтези про могучих варваров, магов, эльфов, некромантов и прочих мистических созданий. И вот как-то на одной из них Сашка меня толкает и громко шепчет: «Валер, бросай книгу, она сейчас так на тебя посмотрела!» Я озираюсь – по коридору туда-сюда снуют ученики. Спрашиваю его: «Кто?» Он, показывая пальцем, отвечает: «Да вон она! уже уходит!» Тут я увидел со спины небольшого роста девушку с распущенными ниже плеч темно-русыми волосами, в обтягивающих черных брючках, тонкой кофточке. Стройной я бы ее не назвал, скорее фигуристой. Особенно в ее наряде выделялись округлые бедра и… – замялся я, – ягодицы, в общем.

– Ха-ха-ха! – послышался в трубке непринужденный смех.

– Эдак мы до ночи просидим, если ты будешь постоянно перебивать.

– Просто ты так сказанул, как будто это ругательное слово какое!

– Я нынче с девушкой разговариваю все-таки, а не с психологом Тошей, которому хоть про ягодицы рассказывай, хоть про другие части тела, он все равно останется спокойным и сосредоточенным.

– Да-а! – живо подхватила моя собеседница, – ты упоминал. Твой друг тот еще кремень. Так что там с попкой, – ой! – с девушкой?

– О-о-очень смешно. Пока я провожал ее взглядом… не попку, а девушку, Сашка меня радостно тряс и приговаривал: «Валер, ты ей точно понравился, она так пристально на тебя смотрела! Жаль, что ты не заметил…» Конечно, его слова сразу заинтриговали меня.

– Ты пошел за ней?

– Нет, я счел нужным скрыть ото всех свое намерение узнать о ней побольше. Правда, выглядели мои действия довольно забавно: в течение следующих дней я на переменах искал ее по этажам; найдя, разузнал, у какой группы проходит пара в кабинете, рядом с которым она стояла. Выяснилось, что она на курс старше меня. Не менее забавно я узнавал ее имя. Однажды их группа проходила дежурство в общей столовой. Увидев на обеденной перемене, как она в фартуке носится там между столами, я решил подождать, пока ее кто-нибудь не позовет. Таким способом я выведал, что зовут ее Оля.

– Ну ты даешь, Панда, столько беготни, чтобы узнать простые вещи! Неужели ты был настолько застенчивым?

– Я и сейчас не особо дерзкий и напористый в плане отношений. Чем больше я украдкой наблюдал за Олей, тем больше находил ее милой, добродушной девушкой. Потом я услышал от одного знакомого, что она занимается в футбольной секции, а, если ты не забыла, я сам в детстве и подростковом возрасте любил гонять мяч. Вдобавок дома тренировался с железками.