DESDICHADO. РПГ. Книга вторая

– Но это же полное сумасшествие! Ради чего ворошить осиное гнездо?

– Вот именно! Хоть на время, но они нас точно потеряют.

* * *

– Ну и куда же он делся, – раздражённо вопрошал гранд-полковник, – не мог же раствориться в воздухе, в такие фокусы я не верю. Лаур, ещё раз давайте прокрутим ваши записи, а вы растолковывайте каждую, подчёркиваю, каждую мелочь.

– Ничего приметного, – недовольно ответила женщина, но приказание выполнила, – пусто на всех камерах. Вот тут, например, какой-то зверь, крупная собака или волк, это видно по тепловому рисунку. Видите: бежит на четырёх лапах, нюхает землю, след берёт или что-то в этом роде, морда вытянутая, да и температура тела выше нормальной человеческой, около тридцати девяти, чуть ниже. Идём дальше. Ещё один всплеск, похож на людской по всем параметрам, но какой-то размытый. Мелькнул и пропал, ни единого движения. Такое я бы объяснила тем, что это медведь, например, залез в свою берлогу. Тепловые камеры под слоем земли бесполезны. Будь это человек, он бы по-другому двигался. Всё, больше ничего, только обычный тепловой фон, мелочь, вроде кроликов и сов вас, понятно, не интересует, датчики настроены на более крупные объекты.

– Чёрт бы вас всех побрал, – в сердцах ругнулся Рамир, – упустили! Утром, лейтенант, перерыть всю берлогу и доставить сюда этого медведя, хочу убедиться, что это зверь, а не диверсант. Продолжать наблюдение!

Глава 5

Лес неожиданно кончился, как будто его обрезали гигантским ножом, дальше шли ровные, как стол, поля, разделённые на участки редкими чахлыми деревцами, а границу обозначала прямая стрела глубокой канавы. С одной стороны – девственный лес, а сразу за ней возделанные нивы. Значит, рядом есть жильё, правда, невидимое отсюда. Левее, на краю поля грохотали какие-то повозки, медленно передвигаясь они подминали под себя ряды колосьев. По правую руку, далеко, почти у самого горизонта, виднелись искусственные скалы, слишком уж правильной формы они были, да и вершины у всех одинаково плоские. Туда и двинулись. Если сумеречник прав, то в этом направлении их искать не станут, или, по крайней мере, не столь активно. Довольно долго пробирались они к странным серым коробкам, плащи из клифа не снимали, при малейшем непонятном звуке замирали, ныряя в колосья. Уже на подходе к цели они вынуждены были обойти ухоженные сады, среди которых разбросаны невысокие домики, явно населённые.

То, что издали Шылам принял за скалы, оказалось коробками жилищ, уже давно брошенных обитателями. Об этом кричали выбитые рамы окон, висящие на честном слове входные двери и полное отсутствие круглоухих варваров, только где-то вдалеке изредка лаяли собаки, да редкие кошки бегом проносились от одной коробки к другой. Разведчиков это устраивало. Одну из таких, выбранных наугад, лишенец тщательно обследовал, но признал непригодной.

– Сама подумай, -объяснял он, – внизу какая-то вонючая жижа и полчища крыс, твой нюх будет бесполезен, наверху в каждую клетушку только один вход, ну ещё два-три оконных проёма, но их перекрыть не проблема. Останемся там и запросто угодим в ловушку, сами себя запрём. Сейчас нам важны пути отхода, чем больше, тем лучше. А вот тот, что пониже, может и сгодится.

– Это почему же? – девушка уже устала бродить среди этих развалин, источающих тошнотворные запахи, ей хотелось тишины, покоя и глоток свежего воздуха.

– Кроме простых входов по краям есть железные лестницы, ещё два варианта для бегства. Да и под самой крышей запахи не так достают, поесть хоть сможем.

Наверху Шылам разгрёб мусор, собрал в кучу деревянные обломки и развёл бездымный костерок, на котором споро согрел копчёное мясо и поставил котелок с водой для отвара.

– Дальше что? – Лисая с трудом заставила себя проглотить пищу, воняло здесь не так сильно, но ощутимо для её тонкого обоняния оборотня, – так и станем тут прятаться? Всё равно найдут.

– Конечно, догадаются, но не сразу. Это, хм, гостеприимное место послужит нам убежищем на пару-тройку дней. Возникла у меня идея напрямую пообщаться с аборигенами.

– Ты что, с ума сошёл? Они же сначала тебя убьют, а потом вопросы задавать станут, сам же мне говорил.

– Я не пойду к тем, кто с громобоями ходит, найду какого-нибудь спокойного и без оружия. Чувствую, удача на моей стороне будет. Ты сейчас тут побудь, отдохни, а я погуляю, осмотрюсь.

* * *

Шылам осторожно крался вдоль стен пустующих домов-коробок, стараясь не показываться на открытом пространстве. На одну из самых высоких башен он даже поднялся и огляделся. Увидел море огня. Нет, не пожар. До самого горизонта горели огни, мерцали, переливались, бежали от края к краю таких же зданий или сверху вниз. А приглядевшись, полукровка увидел среди всего этого толпы круглоухих варваров, которые бесцельно передвигались во всех направлениях, напоминая полчища серых крыс. Жуткое зрелище, вот уж точно, в ту сторону даже не стоит пытаться совать свой нос.

Парень обогнул дом и направился в обратную сторону. Проходя возле едва ли не единственного уцелевшего окна он внезапно унюхал запах дыма, немного непривычный, как будто тлела сухая трава ему неизвестная. Сумеречник плотно завернулся в плащ и осторожно заглянул внутрь. В узком, обычном для этих жилищ помещении, на развороченном подобии дивана сидел одинокий, донельзя грязный и лохматый варвар. Губами он сжимал тонкую палочку, временами вдыхая и выдыхая дым. Небольшой столик перед ним занимали сосуды, один узкий и высокий, другой низкий и широкий, а между ними какая-то по виду металлическая ёмкость с рваными краями, наполовину опустошённая. Из оружия только короткий нож.

Чтобы оценить обстановку и заметить все, даже малейшие, детали, Шыламу потребовалась лишь доля секунды. Он отпрянул в тень и немного подумал. Почему этот круглоухий один в пустом строении? Он изгой, ему некуда идти, к тому же пьян. Полукровка помнил такой тип соплеменников. Некоторые, к совершеннолетию осознав, кто они такие и каков их статус в обществе, опускали руки, начинали без меры употреблять гномий самогон, ища умиротворения на дне кубка. Долго они не жили, поэтому и встречались довольно редко. А что этот? Возможно, он такой же отверженный, его родители или он сам нарушили какие-то устои и законы общества и оказались за бортом цивилизации, когда возвращение обратно уже нереально, или он сам. В любом случае, этот был идеальным объектом для первого контакта, уж к стражникам точно не побежит жаловаться. Сумеречник решительно толкнул хлипкую дверь.

– Фик, ик… – раздался голос из помещения, – ты ли это, брат мой по несчастью? Ничем порадовать тебя не могу, ибо по вторникам мало находится тары в моих анналах, не пьют люди по понедельникам, судьба у них такая, рабская. Не обрадуешь ли ты меня чем, друг мой свободный?

– Проблемы сие не составит, – Шылам вошёл в комнату, отводя глаза хозяину, – что требуешь ты?

– Да ну тебя ко всем чертям, – выругался варвар, – говори уже нормально. Деньги есть?

– Злато презренное имею я, – полукровка неплохо владел языком круглоухих, достал из кармана золотую монету гномьего королевства и положил её перед хозяином, – достаточно ли сего?

– Ик… ну, наконец-то, ты и ко мне пришёл, – наваждение с пьяного отхлынуло, – а почему ты один? И зачем большой и не зелёный?

– Я такой есть, – даже не сразу нашёлся сумеречник, – цвет и размер менять не имею возможности.

– Ладно, поговорим потом, – варвар схватил деньгу и попробовал на зуб, оценивая качество металла, у Шылама сложилось впечатление, что зубы визави двигаются отдельно, тем не менее он таким образом убедился в наличии и качестве жёлтой кругляшки, после чего предложил, буквально истекая слюной от предвкушения, – я мигом, одна нога здесь, другая уже тут.

– Только мне, – уже почти в спину ему добавил полукровка, – пища требуется, разная.

– Будет тебе, даже на выбор, коли не обманул, – прокричал уже с порога мужик и убежал.

Монету Шыламу было не жалко, даже если круглоухий решил его обмануть, интересна была реакция его и возможность узнать об их жизни из первых рук. На всякий случай сумеречник вышел из здания и плотно завернулся в эльфийскую ткань среди чахлых кустов.

* * *

Ждать долго не пришлось, через некоторое время, даже солнце почти не сдвинулось с горизонта, как в поле зрения возникла весьма колоритная парочка аборигенов. Уходил один, низкорослый, а тут его сопровождал высокий лысый круглоухий, руки обоих оттягивали тяжёлые белые мешки. Парочка скрылась за дверью, а Шылам осторожно последовал за ними и замер за тонкой каменной перегородкой.

– Фик, я тебе точно говорю, тут он, сейчас явится.

– Даже не уповай на столь призрачную надежду, друг мой Пасик. Услышь меня и ты поймёшь. С ума сходят по одиночке, это есть непреложный закон сущего бытия. Поверь мне, я уже пребывал в состоянии, которое люди в белых халатах именуют «белой горячкой», и неоднократно, чего нельзя сказать о тебе. Давай, накатим по маленькой, а там и ты поймёшь, насколько это личное. Нет никакого чёрта, тебе просто повезло и ты вдруг сорвал высший бонус, обретя, как выражаются классики, суть жёлтого демона в материальном воплощении.

– Дык, это, он похавать просил. Ну, не по-нашему, – Пасик выпил содержимое залпом и смачно занюхал рукавом, – ты так ещё выражаешься.

– Пищу он спрашивал, не плотскую, но душевную. Свойственно это чертям с тёмною душою и зелёным ликом.

– Вот-вот, её самую. Тут я про тебя и вспомнил, – мужик вдруг уронил стакан и начал тыкать куда-то за спину собеседника, – во! За ней явился. Не, точно не зелёный.

– Нельзя ощутить чёрта из преисподней, он только мерещится тебе, а сам не осязаем.

Шылам в этот момент решил показаться, получилось довольно эффектно, чего он и добивался.

«Святы боже, святы крепки, святы бессмертны, помилуй нас» – трижды произнёс лысый, совершая при этом конвульсивные крестообразные движения рукой с зажатым намертво в ней стаканом.

– Так давай накатим ещё по одной, – сумеречник легко отвёл глаза круглоухим и капнул в сосуды по капле гномьего эликсира. Настой этот часто использовали на его родине не для того, чтобы протрезветь, но чтобы разум оставался светлым, когда нагрянет опьянение, – вот потом и пощупаешь меня.

Круглоухие послушно выпили, высокий упёрся взглядом в Шылама, всё ещё не веря собственным глазам, а низкорослый бросился разбирать один из мешков. Немного покопавшись внутри, он выложил на низкий столик несколько прозрачных мешочков, а плоский металлический цилиндр подал другу.

– Фик, открой, я пока таблетку разожгу. Тёпленькая вкуснее будет, банкет у нас сегодня.

– Что нужно с этим сделать? – полукровка вынул из неподвижных рук мужика предмет и рассмотрел его. Какая-то ёмкость, железная, плотно закрыта, что внутри непонятно.

– Крышку открой ножом, – ответил Пасик и с помощью предмета, напоминающего огниво, зажёг небольшую кругляшку, положив её на металлический шкаф, – давай быстрее, сухой спирт быстро горит.

Шылам вытащил из ножен кинжал и одним быстрым круговым движением срезал верхнюю часть цилиндра. Как он понял, это была еда, поэтому осторожно понюхал. Что на вид, что на нюх содержимое доверия не внушало, такое он бы точно есть не стал.

– Во, соображаешь, чертяка, – низкорослый принял ёмкость и поставил на огонь, – шесть секунд, рыбку уж тогда тоже открой, и не тормози, плесни по пятьдесят капель, а то жуть, как в горле пересохло.

Полукровка выполнил просьбу, правда рыбой содержимое можно было назвать с большой натяжкой. На столе грудой лежали знакомые на вид овощи, это уже лучше. «Плеснув» в стаканы, он на этот раз сам решил попробовать местный алкоголь. Последствий бояться нет причин, все снадобья с собой, даже если он примет яд, хотя это вряд ли. Местные пили и ничего не происходило, а эликсир действовал так, как и должен.

Напиток оказался какой-то адской смесью горючих веществ, явно не предназначенных для внутреннего употребления. Шылам взял помидор, откусил и едва не выплюнул:

– Это что такое?

– Ик, – долговязый наконец-то вышел из ступора, – дык, томат это, спелый, не кровь, конечно, но нам, людям, нравится. И мяско тут коровье, а не человеческое, тушёнка называется. А овощей мы самых спелых набрали, прямо с грядки, это тебе не магазин какой-нибудь, по вторникам мы знаем, на какую дачу ходить.

– Нет, варвар, – грубо ответил лишенец, – мы немногим от вас отличаемся и разумных тварей в пищу не употребляем, как и кровь не пьём. А вот это, – он брезгливо покрутил кусок овоща, – похуже яда иного, сильнее даже будет. Да клубни болотной цанги в Гнилой Пади больше на помидоры похожи!

– Нет, – с каждой выпитой порцией Фик становился всё разговорчивее, – ты точно не чёрт. Ты – самый верховный демон, сам Люцифер. А вот зачем ты здесь и почему именно к нам, это ещё тот вопрос. Грешны мы, да, тут нет смысла спорить, но не более других, я даже атеистом себя числю, хотя, теперь уже в прошлом времени говорить приходится, уж если я с двумя высшими образованиями в тебя уверовал.

– Не демонизируй нас, – Шылам чувствовал, что действие гномьего эликсира вот-вот прекратится и хотел извлечь максимум информации, – глаза и уши только и отличают. А много ли это? А вот ты, – он обратился к низкорослому, – говорил о рабстве и свободе. Это что? Тут рабы есть?

– Это и есть пища духовная, за которой ты и последовал в наш мир, – вместо друга ответил Фик, – рабы не мы. Ибо! Свобода подразумевает отсутствие ограничений души, это я тебе, брат мой потусторонний, говорю как философ, целитель сути самой людской. Кто сейчас есть человеки? Вот! Рабы жёлтого дьявола, а ты его и предоставил нам в ипостаси кружка с метками твоего мира. Искуситель! Но мы не рабы, не продаём себя за блага бренные, хоть и зависим от пищи, и тело наше тленно. А что есть рабство? Пройди по улицам нашего города и ты всё поймёшь, хотя с ликом твоим туда не стоит соваться, блюстители не дремлют.

Полукровка ещё долго слушал философские рассуждения круглоухих, запоминая каждое слово, пусть порой и совершенно непонятное или бессмысленное на его взгляд. Позже он поделится всем этим с оборотнем и попытается понять странное устройство общества и уклад жизни варваров.

* * *

К Лисае он вернулся уже затемно, дождавшись, когда изрядно выпившие собеседники мирно захрапели, устроившись тут же, среди груд мусора на листах плотной бумаги. Огонь разводить не стали, перекусили холодными закусками из немногочисленных собственных запасов.

– Вот это они называют пищей, – Шылам извлекал из странного громко шуршащего мешка какие-то непонятные предметы и объяснял их назначение, а временами добавлял свои впечатления о самих варварах, – вот это банка с мясом. Рисковать не будем, хотя вроде бы и не ядовито содержимое, но на вкус напоминает звериный помёт не первой свежести. Тут рыба, примерно такая же. Вот овощи. По виду знакомо, а на самом деле мёртвая мякоть, чем-то напичканная, вероятно даже опасным. Я даже подумал, что круглоухие оттого и живут мало, что едят вот такую гадость. Это мы возьмём с собой, пусть наши маги и алхимики изучат.

– Получается, – сделала вывод из услышанного девушка, – твои знакомые в мире варваров такие же, как мы там, лишённые прав и изгнанные из общества. А как другие?

– Не знаю, про остальных ничего сказать не могу, – полукровка был полностью с ней согласен, – но судя по рассказам, там, в городе, живут рабы, точнее, несвободные граждане странно организованного общества.

– Решено, – неожиданно сказала, как отрезала, Лисая, – я прямо сейчас отправляюсь туда, сама посмотрю и послушаю, раз тебе туда нельзя. Не возражай, я буду очень осторожна.

– Ладно, – Шылам знал, что сейчас спорить бесполезно, да и на собаку вряд ли обратят особое внимание, оборотня в ней лишенцы не определят, – только призови сокола, я отправлю сообщение. И не задерживайся там, я ждать буду и переживать.

Составить послание оказалось не столь уж простым делом. Ну как можно описать непонятное и рассказать необъяснимое? Полукровка испортил три листа пергамента. В конце концов от прекратил тщетные попытки и решил просто перечислить факты. Пока он этим занимался, вернулась оборотень, уставшая и потрясённая увиденным там.

– Рёв, грохот, всё горит холодными огнями, – девушка закуталась в плащ, будто пыталась защититься от окружающего мира, – стаями носятся сумасшедшие повозки с круглоухими внутри, как во чреве монстра. Варваров огромное количество, не меньше, чем ты видел днём, сплошной бурный поток, как в половодье, не прекращающийся, только течёт во все стороны, никакого смысла или плана я не увидела. И самое главное: они друг друга не видят. Каждый сам по себе, если разговаривает, то с какой-то дрессированной коробочкой, держа её возле уха. Все толкаются, одна женщина споткнулась и упала, так остальные прошли мимо, они не заметили её, а некоторые даже переступали. У нас это означает пожелание скорой смерти и высшую степень презрения.

– Да, – задумчиво прокомментировал услышанное Шылам, – примерно о таком и говорил со мной Фик, долговязый философ. Из здесь, в одном городе, больше четырёх миллионов и каждый норовит принизить идущего рядом и затоптать его, в стремлении подняться как можно выше по ступенькам их социальной лестницы.

Лишенец дописал пару строк, прикрепил послание к лапке почтового сокола и выпустил его в открытое окно.

– Надеюсь, их мёртвые глаза не охотятся на пролетающих мимо птиц. Завтра наведаюсь ещё раз к этим, а потом мы пойдём дальше, есть у меня ещё несколько вопросов.

Но замыслу не суждено было исполниться, матушка-погода и трубы расположенного невдалеке комбината привели неоспоримые аргументы в пользу скорейшего ухода с чердака заброшенного дома. После полуночи сменился ветер и убежище разведчиков накрыл вал смрада и копоти, дышать стало трудно, даже ночное зрение притупилось в густом смоге. Возможно именно по этой причине и круглоухие варвары оставили дома и переселились в другое место.

Глава 6

В небольшое помещение под помпезной вывеской «Ювелирная и нумизматическая роскошь для гурманов и знатоков» вошли трое прилично одетых мужчин. Ничего на первый взгляд удивительного, бедные или среднего достатка люди сюда не заходили, тут нужно иметь туго набитый кошелёк, но острый глаз хозяина легко определил социальный статус визитёров и холодный пот струями потёк по его спине. Слишком одинаковые спортивные подтянутые фигуры, равный рост и чрезмерно похожие, можно даже сказать, стандартные, сшитые по одной мерке костюмы, как близнецы-братья.

Мужчины молча предъявили удостоверения, хотя могли бы этого и не делать, старик уже знал, кто перед ним, как догадывался и о цели визита. Всему виной его жадность и вчера вечером выставленное во всемирной сети объявление о продаже редчайшей монеты. Но удержаться ювелир не мог, таких монет во всём мире едва ли десяток наскребётся, все по частным коллекциям и хозяева не спешат с таким сокровищем расставаться, а тут вдруг такая удача.

– Где артефакт? – бесцветным, но строгим голосом спросил средний и добавил, – да не тряситесь вы так, ничего не случилось. Пока.

Старик трясущимися руками не с первой попытки смог набрать шифр на двери сейфа, едва не заблокировав его. Старший из службы безопасности молча кивнул коллеге, который водрузил на прилавок чёрный чемоданчик, открыл его и, осторожно взяв монету пинцетом, погрузил её куда-то внутрь. Пару минут ничего не происходило, затем он взглянул на старшего и кивнул, приглашая того заглянуть.

– Всё верно, – командир исподлобья посмотрел на хозяина магазина, – монета подлинная, более того, она новая. Вот теперь можете пугаться, особенно в том случае, если откажетесь от ответа на несколько вопросов или, не дай бог, скажете не всю правду.

– Да-да, точнее нет-нет, то есть конечно-конечно, – старик едва не потерял дар речи.

– Вот и хорошо. Откуда дровишки?

– А?

– Монету где взял.

– Знакомый один принёс, у него лавка ломбардная на окраине, недалеко от брошенного квартала. Говорит, бомж какой-то принёс. Я ему верю, он краденым не торгует, то есть, есть, конечно, но совсем немного, по мелочи. А про это он совсем не знал, только понял, что золото, нумизматикой он не интересуется.

– Зато мы интересуемся. Имя, адрес? – старший кивнул, чтобы ювелира увели, когда тот ответил на вопрос.

Владельца ломбарда взяли через несколько минут, но на этом всё затормозилось. Где живёт и как зовут того самого бомжа, он не знал. Зовут, вроде, Пасик, приходит оттуда, приносит тару и старые аккумуляторы, берёт деньги, уходит туда, выглядит как все из его окружения, грязный и вечно пьяный. Офицер службы безопасности вызвал спецназовцев разведки, по просьбе которых и заварилась эта каша.

«Брошенный квартал» был на самом деле целым микрорайоном мегаполиса, но после ввода новых мощностей на металлургическом комбинате жители были вынуждены были покинуть его, в таких условиях жить просто невозможно. И вот сейчас предстояло прочесать его в поисках какого-то бездомного алкоголика. И это в том случае, если ломбардщик не врал, хотя это вряд ли.

Взвод бойцов при поддержке десятка беспилотных дронов четыре часа прочёсывал пустующие дома, поймали несколько бомжей, но не тех. Уже к вечеру искомый Пасик нашёлся, но помочь делу он не мог, поскольку находился в таком состоянии, когда даже прямое попадание в стенку рядом крупнокалиберного снаряда вряд ли потревожило бы его крепкий сон. Рядом с ним в таком же виде валялся второй, безопасник скомандовал забрать обоих и привести в чувство. Они остались вдвоём с гранд-полковником «Бастиона» в пустой кухне, где кроме обломков дивана, колченогого табурета и гор мусора на полу ничего не было.

– Он был здесь, – уверенно сказал Рамир, указывая на пустые консервные банки.

– Откуда такая уверенность?

– Ты бы смог так открыть банку? Без специального оборудования. Нет? Я тоже, про этих и не говорю. А вот наш дружок с той стороны океана – запросто, я их ножички в руках держал. Обрати внимание, насколько ровно и точно срезана крышка, нет ни единой неровности или заусеницы.

– Надо обыскать весь район, – не стал спорить собеседник, рассматривая банку.

– Можем не спешить, – со вздохом ответил разведчик, – его здесь уже нет. Всё, что мы сможем найти, так это мелкие следы пребывания. Этим вы займётесь, как и нашими арестованными, пришлите мне полные отчёты о допросах. А я с бойцами отправляюсь в поля. Эх, знать бы ещё куда наш невидимка отправился. Тут-то мы его меньше всего ожидали, хитрый он и умный.

* * *

«Хитрый и умный» тем временем действительно был уже далеко от города, вот только местность вокруг сумеречника не радовала. Сплошные убранные поля с низкой отавой, в которой спрятаться практически невозможно. Они, конечно, ныряли на землю и закрывались клифой всякий раз, когда замечали варваров или их повозки, Шылам опасался мёртвых глаз, которые обнаружить нереально до тех пор, пока они сами тебя не увидят, но на их счастье такого не случилось днём. Ночью тоже останавливаться не стали, полукровка хотел уйти как можно дальше, пока их не обнаружили и мечтал наконец-то увидеть девственную природу, хотя бы травяное безбрежие степей, где кроме мест для маскировки есть ещё и дикие звери, которых вполне можно употреблять в пищу, местной еды пробовать им обоим не хотелось.

Впереди показались кустарники, первый признак нетронутой руками земли, но неожиданная преграда помешала забраться в долгожданное укрытие. Широкая дорога, в обе стороны сплошным потоком неслись гремящие повозки, по четыре в ряд в каждую сторону. Не было ни минуты паузы, чтобы перебежать на другую сторону. Надежда на ночь не оправдалась, мертвенный, но довольно яркий свет залил всю трассу, интенсивность движения ничуть не уменьшилась. Нужно искать другой способ. На запад полотно стрелой улетало за горизонт, теряясь в мареве дрожащего воздуха степи, а в восточном направлении плавно поднималось к вершинам пологих холмов. Сумеречник после длительных раздумий принял решение искать пути обхода в стороне восходящего солнца. И он не ошибся в своём выборе.

Со стороны возвышенности, по мере приближения, всё сильней веяло прохладой и влагой, пусть и смешанной с запахами гари, затхлости и разложения. Двигались они очень медленно, опасаясь быть обнаруженными варварами, которые восседали во чреве гремящих повозок, так что к рассвету едва преодолели десяток километров. Но с первыми лучами солнца разведчики наконец-то увидели долгожданное убежище. Холмы резко обрывались, крутой склон покрыт густыми зарослями низких кривых деревьев, а внизу несёт свои воды неширокая, но глубокая река. Дорога ушла севернее, в нескольких километрах виднелся мост, там можно незаметно попасть на другую сторону, но ребята спешить не стали, усталые тела требовали отдыха и нагло заявляли о себе пустые желудки.

Лисая соединила два плаща, соорудив подобие палатки с защитой со всех сторон. А Шылам прошёлся вдоль пустынного берега и в зарослях камыша из самодельной пращи меткими ударами прибил трёх довольно упитанных уток. Рыбкой разжиться не удалось, возле берега сновали мальки, но ничего достойного удара шестом не видно, а удочки он изготовить не успел.

В вырытой неглубокой ямке тлели угли, прикрытые насаженными на очищенные от коры ветки тушками птиц, которых сдобрили свежими травами, собранными тут же в пойме реки, вокруг было тихо и мирно, если забыть о неприятных запахах, то можно было представить себя где-то на родине.

– Спокойно тут, – тихо произнесла оборотень, – как будто дома мы и нет врагов рядом.

– Похоже, – ответил парень, – только надолго ли. Не успел я банки забрать, которые ножом открыл. Если у их стражей мозги на месте и увидят, быстро сообразят.

– И ещё монета. Зачем ты её отдал тем варварам?

– Монета ничего не значит. Осядет в кармане торговца, вот и всё. Да и во время нашествия такие же бочками вывозили сюда, не в новость она им.

Насытившись, они мирно нырнули в объятия сна и друг друга. Долгожданный отдых был как нельзя к стати, впереди их ожидали неизвестность и тревога.

* * *

Через пять часов разведчики проснулись, быстро собрались, тщательно скрыли следы своего пребывания и двинулись на север вдоль берега реки, скрываясь в густых зарослях прибрежного кустарника.

Перед самым мостом они остановились, сердце полукровки ужалила внезапно прилетевшая оса опасности. Неясная, какая-то размытая, не определённая. Вот этого своего состояния Шылам на дух не переносил, но поделать с этим ничего не мог, его дар настолько мал и немощен, что систематизировать его невозможно, даже почти триста лет непрерывных тренировок и упражнений не дали силе сдвинуться с какой-то мёртвой точки. Лисая без лишних слов поняла любимого, перекинулась собакой и убежала вперёд. Сумеречник из кустов наблюдал, как она пересекла открытое пространство, где не росла даже местная чахлая травка. Животное пробежало под мостом, присело и почесало за ухом где-то по середине пути, с другой стороны спустилось к воде и полакало. Ничего не произошло. Шылам ещё недолго наблюдал и прислушивался к своим чувствам. Всё тихо. Списав неясную тревогу на собственную впечатлительность в свете последних событий, он двинулся следом.

Но только стоило ему вступить под сень дорожного полотна, как он поймал на себе чужой, потусторонний взгляд, уже знакомый.

– Ах ты, мёртвый глаз! – Воин Сумеречных Теней мгновенно узнал врага и среагировал, точно метнув увесистый камень.

Уже вдвоём метнулись в заросли кустов. Бежали без остановки почти до захода солнца, собака и мужчина с двумя рюкзаками за спиной и длинным шестом в руках. Вчерашнее чувство покоя и умиротворённости растворилось в бульоне реальности без остатка. Шылам вновь собрался, остро, каждой клеточкой тела ощутив угрозу, исходящую от круглоухих варваров, как и тогда, триста с лишним лет назад.

Времена безвестного полукровки вернулись: каждый встречный враг, все его преследуют, а покой только снится.

– И что теперь? – девушка едва держалась на ногах от усталости, хотя о выносливости оборотней ходят легенды, полукровка задал такой темп, что даже ему самому пришлось не сладко.

– Погони нет, это я чувствую, можем перевести дух.

– Повезло нам, места тут дикие, круглоухих не видно.

– Я бы не сказал, что тут девственная природа, скорее по какой-то причине варвары ушли отсюда, сами или по принуждению, – парень улыбнулся, читая непонимание в глазах подруги, и попытался объяснить, – понимаешь, это всё мелочи, едва заметные, обычно никто на них внимания не обращает, а на самом деле они говорят очень много. Деревья и кусты тут одинаковые, все не выше трёх метров, значит росли все разом. Пней попалось всего четыре, вырубка тоже отменяется. Идём дальше. Дороги мы пересекли три, давно заросшие, но насыпные, выше основного грунта. И вдоль них были когда-то столбы, как вдоль всех их дорог, что нам встречались, но проводов уже нет. Это всё куда-то и зачем-то вело, а теперь стало не нужным. Не удивлюсь, если заброшенные жилища обнаружим.

– Ой нет, – поморщилась Лисая, вспомнив их остановку в пустых домах, – если и тут такая отрава в воздухе, я не переживу.

Пока оборотень отдыхала, Воин Сумеречных Теней отправился на разведку, как то ему и положено, а заодно неплохо было бы и о пище позаботиться. На каждом шагу полукровка встречал мизерные, заметные только тренированному глазу признаки того, что варваров поблизости нет. Птицы вьют гнёзда так, что можно рукой дотянуться, зайцы не боятся и выскакивают буквально из под ног. Правда, не видно следов крупных хищников, но вероятно, ещё не пришло время им возвращаться. Дичи Шылам мог бы набить очень много, но не стал этого делать, копчёное мясо хранилось бы долго, только дым может выдать разведчиков, придётся обойтись небольшим запасом жаркого.

Неожиданно подлесок закончился, он увидел уже знакомую картину. Забор из какого-то серого камня, увенчанный тонкой металлической верёвкой с острыми колючими выступами через равные промежутки. Сумеречник усмехнулся: неужели вот это убогое сооружение является для них непреодолимым препятствием? Тут даже ребёнок может пересечь. Стена тянулась в обе стороны, насколько хватало взгляда, о обеих сторон вычищенная от кустарника полоса шириной метров десять. Видимо, граница, только граничников не видно, как и следов на скошенной траве. Единственное, что Шылам не мог определить, были ли здесь мёртвые глаза.

* * *

– А зачем нам на ту сторону?

– Понимаешь, границу и дорогу лучше всего пересекать, ибо слишком долго будет их обходить.

Боги и погода благоволили разведчикам. К утру пал густой туман, а где-то далеко на северо-западе гулко бухнул раскат грома. Шыламу показалось это странным, но он списал это на то, что ему не известны климатические особенности земель круглоухих варваров. Сейчас лето, грозы в это время вполне обычны, вот только тумана быть не должно, либо одно, либо другое, но только кто их знает.