Рай Incorporated

– Завтрак между восемью и девятью. Шведский стол. Паэлья, морепродукты, йогурты, оригинальная выпечка, фрукты. Wi-Fi включен в стоимость проживания. Приятного отдыха и времяпрепровождения, синьор Гарибальди!

Со мной лишь кожаный вместительный портфель, где спрятан ноутбук, минимальный набор туалетных принадлежностей, Библия, служащая для шифровки и декодирования сообщений, несколько разовых мобильных телефонов. Все свое ношу с собой. Комната расположена в середине длинного коридора на третьем этаже. Открывается кодовым ключом размером с кредитную карту. Сейчас даже в частных отелях не пользуются массивными чугунными ключами, которые оттягивают карман. Номер, на первый взгляд, идеально подходит для моих нужд, если только…. Если только в нем не установлены скрытые камеры и микрофоны. С подобным гостеприимством сталкивался не раз и не два. Такому олуху вроде меня излишнее внимание ни к чему. Поэтому первым делом провожу тщательный осмотр комнаты. Но на этом не останавливаюсь, спускаюсь вниз и выговариваю портье, что я просил номер с видом на площадь, а не на задний двор. Портье беспрекословно подчиняется. Новая комната уже на четвертом этаже, рядом с пожарной лестницей и лифтом. Если мне приготовлена ловушка, лишняя предосторожность не помешает. Номер чистый. Плоский телевизор, кондиционер, туалетные принадлежности. После душа набрасываю на себя дешевенький (бесплатный) халат, висевший в ванной комнате, подхожу к окну и несколько минут рассматриваю окрестности. Ничего особенного. Все те же красные черепичные крыши, вид сверху. Резкие порывы ветра треплют шевелюру каштанов. Сонное провинциальное спокойствие, прерываемое раздирающими сердце звуками раненного саксофона. Уличный музыкант – вон он, внизу, неподалеку от входа в отель, хорошо виден. Настолько хорошо, что можно разглядеть горсть мелких монет, брошенных прохожими в фетровую шляпу, аккуратно размещенную на скамье рядом. Кого-то мелодия попурри на тему Petite fleur должна настроить на романтический вечер. Для меня это знак, маркер. Мое прибытие не осталось незамеченным.

Время встречи с курьером. Семь часов вечера. Мое любимое время. Время перед ужином. А вот и он. С виду студент, в спортивном «Адидасе», черная бейсболка, затененные очки.

– Как добрались? Были проблемы?

– Спасибо, все хорошо. Выпьете со мной кофе? Паэлья? – предлагаю, когда мы с ним обменялись рукопожатием и расположились под пальмой на террасе ресторана. – Не пожалеете. Настоящий, не растворимый из стеклянной баночки, какой пьет вся Франция. И Англия тоже, кстати. Кофе по-андалузски с медом и чесноком пробовали? Главное в любом кофе – турка из кованой меди. Раньше я возил ее с собой. Купил как-то по случаю на блошином рынке в Яффо.

Вместо ответа он открывает небольшую кожаную папку и протягивает мне два тонких бумажных листочка, а вслед за ними толстый пакет.

– Прочтите и запомните. Я не могу вам это оставить. Приказано избавиться, чтобы не осталось следов. В Мадриде вас встретят. В пакете документы, кредитки, международные права, которые могут пригодиться. Вы журналист газеты London Evening Standard. Едете в служебную командировку в Аргентину. Ваша задача – рекламный проспект винной продукции. Официально, разумеется. Остальное не моего ума дело.

Обыкновенный молодой человек, заурядная внешность, никаких отличительных черт. Такие обычно и начинают карьеру в коридорах агентства после военной службы в армии Ее Величества.

– Ничего такого, чего бы я не знал. Стоило вас гонять по пустякам из Лондона.

– Мне не в тягость, да и развеяться нужно иногда. Мир посмотреть за пределами офиса на набережной Принца Альберта.

– Ну, если посмотреть, тогда, конечно. Может, все-таки яичницу с беконом?

Лучший способ поближе познакомиться – накормить человека. Лучший способ подружиться с человеком – попросить его об услуге. Не оказать, а именно попросить. Но мне не нужна услуга. И мне не нужна дружба посыльного. Остается просто угостить гостя.

– От кофе бы не отказался. Спасибо.

– У вас все в порядке? – осведомляюсь ради приличия.

– Разумеется, иначе мы бы не встретились.

– Вам приходилось бывать в Мадриде?

– В Мадриде? Нет, но надеюсь когда-нибудь.

– Все действительно так плохо, как изложено в письме?

– Не могу знать. Я всего лишь передаточное звено.

Оно и видно. Молча допиваем кофе. Разговор явно не клеится. Да и с чего бы ему клеиться. Служебные отношения не располагают к откровенности. Существует протокол, инструкции. После нескольких пустых фраз мы расстаемся и вряд ли когда-либо еще увидимся.

Прощай, Перпиньян. Начальство позаботилось, чтобы у меня не было причин здесь задерживаться. Прощай, церковь Святого Иакова, прощай, собор Сен-Жан, которые я не посетил. Прощайте, мощные стены замка Хайме II Справедливого и любвеобильного, отца дюжины законных детей от четырех жен и еще стольких же от любовниц, короля Сицилии, графа Барселоны и Жероны, короля Арагона и Валенсии, короля Сардинии и Корсики. Прощайте и простите, ваше королевское величество. Дела…

Абсолютной свободы не существует, но за нами свобода выбора, а сделав выбор, ты становишься его заложником. Решено: только поезд. Только поезд способен доставить без потерь мое бренное тело в Мадрид.

«Дождемся ночи здесь. Ах, наконец

Достигли мы ворот Мадрита! скоро

Я полечу по улицам знакомым,

Усы плащом закрыв, а брови шляпой.

Как думаешь? узнать меня нельзя»?

Первая строка трагедии «Каменный гость» А. С. Пушкина – «Ах, наконец достигли мы ворот Мадрида» – считается образцом стопроцентной информативности поэтического текста. Почему? Потому что. Размышлять некогда. Увидеть Мадрид (или Париж, какая разница!) и умереть. Что за печаль? Билетами надо было бы запастись заранее, забронировать значительно дешевле, но кто же знал, где соломку постелить. Придется довольствоваться тем, что осталось: берем самое шикарное место, у окна, с детства люблю такие, – MI6, надеюсь, не обеднеет. 140 евро за четыре с половиной часа езды? Скорость и комфорт того стоят. Время отправления – лучше не придумаешь, около 11-ти утра. Приятно иметь дело с компанией AVE. Можно выспаться, плотно позавтракать также не помешает. Голодных Мадрид не любит. А кто их вообще любит? Правительство? Надо еще успеть – по прибытии – заглянуть в Café Comercial. Это старейшее и одно из самых популярных кафе в столице Испании, на Glorieta de Bilbao, в самом центре города. Comercial расположен в южной части Глориета де Бильбао, перекрестка нескольких главных улиц, – Карранса, Калле де Фуенкаррал, Лучана и Сагаста, – которые сходятся как лучики на площади, в центре которой бьет фонтан. Считается изысканным местом встреч интеллектуалов, к которым относят себя госслужащие, политики и прочая местная богема: студенты, революционеры, поэты, диссиденты… Идеально подходит для шпионов. Кофе, дискуссии о том, о сем, херес, ароматный и сладкий Pedro Ximenez, – наслаждайся, пока можешь и пока есть время… Как однажды заметил Муцухито, вся наша жизнь хрупка как сон и прекрасна как мгновенье. Хорошо сказал. Сразу видно, образованный человек. Муцухито – это 122-й император Мэйдзи, именно он вернул верховенство власти в государстве императору, положил конец тысячелетнему военно-феодальному правлению кланов самураев и перенес столицу Японии из Киото в Эдо, позднее названный Токио, что означает «Восточная столица». Муцухито, добавим, заложил основы современного японского общества и был, как пишут, горячо любим своими подданными. Проверить это не представляется возможным, потому что все это случилось еще до Первой мировой войны, приходится верить на-слово.

Вернемся к нашим баранам. По-французски звучит как Revenons a nos moutons, и применяется это обращение повсеместно, а не только во Франции, где появилось несколько веков тому назад, к тому, кто чрезмерно отвлекается от основной темы своей речи. Как, примерно, мы сейчас. Итак. На втором этаже 6-этажного здания Café Comercial – шахматный клуб Ajedrez. Открыт по вечерам во вторник и пятницу, уголок старого мира, где можно отвлечься от одиночества и домашних забот. Там я осмотрюсь, сгоняю партейку-другую, отведаю хваленых пикатостов с горячим шоколадом. Шоколадом нас не удивишь, главное достоинство кафе – его два входа-выхода. Может пригодиться при экстренной эвакуации.

Клуб, однако, оказался вопреки ожиданиям довольно малонаселенным. Несколько свободных столиков, на которых томились без дела шахматные часы. Два лохматых старца нервно и в бешеном темпе отстукивали в блиц очередную «пятиминутку». Прочие любители окружили доску, за которой кипела битва не на жизнь, а на смерть, и тыкали пальцами, подсказывая противникам, куда надо передвинуть коня, ферзя и все, что еще осталось несъеденным. Суета сует и всяческая суета. Чтобы никому не докучать своими советами и присутствием, я скромно сел в уголке и стал разыгрывать сам с собой «бессмертную партию» Андерсена, которую помнил наизусть с детства. Естественно, белыми. Почему она «бессмертная»? Потому уже, что ее несколько сотен раз печатали во всех шахматных журналах, несчетное число раз анализировали, как это умеют делать фанаты шахмат, и – это надо прямо признать – в королевском гамбите нет более красивой победы, которую одержал Карл Эрнст Адольф Андерсен над Лионелем Кизерицким всего в 23 хода, играя белыми, в 1851 году на международном турнире в Лондоне. Что сказать? Шахматный шедевр. Как древнегреческая статуя из белого мрамора богини любви Афродиты (Венера Милосская) в скульптурном творчестве. Идеальные пропорции человеческого тела, но без рук. Рук не нашли. Пока утрясали бюрократические нюансы в Стамбуле, они куда-то запропастились. Но и без рук богиня божественна.

Словом, на меня никто не обращал внимания. Но погрузившись в тонкости позиции и расчет вариантов, я и сам не обратил внимания, как сбоку к моему столику подошел незнакомец:

– Стейниц бы обязательно выкрутился. Надо было играть слоном на А6…

На что я ему тут же возразил:

– Ни в коем случае. Конь дает шах, а потом забирает слона.

– Да, но никакой «бессмертной партии» после этого не получилось бы.

Пришлось согласиться. Аргумент был неотразим.

Есть одно незыблемое правило, и оно касается всех, с кем я соприкасаюсь. Если ко мне подходит незнакомец, независимо от обстоятельств, я предполагаю, что это или провокация, или угроза, и потому держу таких на дистанции. Но если инициатором знакомства, легкого флирта или чего-то другого являюсь я, случайно заговорив с кем-то, кто мне нравится, – тогда все в порядке.

– Вы совершенно правы. Но вы ведь здесь не случайно, верно?

– Верно. Если вы заговорили со мной, вы мне доверяете, будь я хоть красоткой из ЦРУ. Насколько я понимаю, приключений вам удалось избежать. Знаете, всякое случается на таможне.

– Нет, вроде все было тихо и пристойно. По сумкам не шарили. И меня не задержали с порцией кокаина за щекой.

– Чудесно. Сейчас мы с вами направимся к запасному выходу и поедем на конспиративную квартиру. У меня здесь много друзей, которые будут рады вам помочь. Мы наняли для вас репетитора испанского языка: дама за тридцать, умна, сексуальна. Кроме того, вам запрещено выходить из дому. Еду будут доставлять посыльные. Будете хорошо себя вести – сводим в ресторан. По поступлении приказа вас посадят на самолет. Возражения?

Возражений у меня не было. Я давно уже не строю планы на завтра, полагая, что Господь на небесах делает это лучше меня. Я давно привык довольствоваться малым: есть, что придется, спать, где приходится. Позиция на доске для черных к тому времени стала безнадежной. А основательная подготовка к спецоперации – половина успеха. На унавоженной почве и сорняк вырастет. К тому же вдохновляла перспектива посидеть час-другой в знаменитом Ribeira do Miño Seafood Restaurant, – что неподалеку, всего в трех кварталах, на Santa Brigida, – познакомиться поближе с его дешевой, исключительно галисийской кухней. Белоснежные скатерти, овальной формы блюда, – что я особенно люблю. Боже, какие креветки, просто гора креветок, на вершине которой возвышается вареный краб в обнимку с рыбой-пилой!.. Нет, пожалуй, закажу жареного осьминога. Или стейк. Или все сразу. Так, еще салат с морковью и консервированным тунцом. Домашний, выпеченный при тебе хлеб, конечно. Не забуду и фирменный миндальный торт с мороженным. И заключительный аккорд – горячий кеймада, напиток наподобие пунша, крепкий ароматный, и, как говорят, с привкусом мистики… Вкусно покушать? – оно того стоит, чтобы потерпеть и накопить аппетит. Все же зарубежные командировки обладают своей совершенно особой аурой и привлекательностью. Y te gusta Madrid? – Si, muy. Тебе нравится Мадрид? – да, очень. Плоская равнина, пыльная атмосфера, промышленные предприятия, офисные здания, бесконечная цепь мебельных магазинов, многоквартирные дома, придорожные мотели и бордели с мигающей подсветкой, автомобили, несущиеся со скоростью полутора сотен км/час… Дикий Запад. Все, как всюду. И здесь же – на память – надпись в музее Прадо: «Бережно относитесь к тому, чего вы не понимаете. Это может оказаться произведением искусства». Такое не забывается.

Квартирка была так себе. Казенная мебель. Окна во двор. Но в ванной комнате – вернее, в душевой – хорошо пахнущее мыло, чистое махровое полотенце, литровая емкость Listerine. В холодильнике бутилированная вода. На журнальном столике путеводитель по Мадриду, рекламные буклеты, американские комиксы, которые я никогда не любил. Одиночная камера на пару дней? – сойдет… Ни телефона, ни телевизора. Я не был особенно этим огорчен, поскольку испанское ТВ далеко не шедевр.

Она явилась уже на следующее утро. С большой бежевого цвета сумкой на руке, как модно, хотя я в них не разбираюсь. Возможно, Michael Kors, какие я видел у многих женщин в Лондоне, с толстой цепью и замочком под золото. Красная блузка с треугольным вырезом, недостаточно глубоким, чтобы видеть то, что расположено ниже. Обнаженные руки. Дорогие замшевые темно-коричневые туфли от Prada на высоких каблуках. Огромные дымчатые солнцезащитные очки. Крепкие, не слишком широкие соблазнительные бедра. Быстрые уверенные движения. Убогая обстановка ее не смутила. Дамочка привлекательная, ничего плохого не скажу. Не Пенелопа Крус, но настоящая испанка. И не тени кокетства. Огонь, а не женщина, привыкшая повелевать мужчинами. И ей было безразлично, что я бесцеремонно разглядываю ее, как картинку в журнале Vogue.

– Эй, – сказала она. – Я научу тебя (в Испании не церемонятся с обращениями к незнакомым людям) нашим ругательствам. Остальное ты найдешь в любом разговорнике. Если ты не понимаешь, что тебе говорят, или промолчи, или выругайся.

– А ведь она права, – подумал я. – Глаза можно прикрыть, чтобы не видеть, а уши не заткнешь, чтобы ограничить доступ словам. Уши тебя не защитят, – предадут.

Она попросила разрешения закурить и не дождавшись его, закурила. Мне это не понравилось, – сам не курю и другим не советую, – однако, не в том я положении, чтобы диктовать условия.

– Ладно, только дыми не в мою сторону. И открой, пожалуйста, окно.

Она так и сделала, глубоко затянулась пару раз удлиненной и тонкой, специально для женщин, сигареткой и стала задумчиво выпускать колечки дыма в потолок, позволяя мне любоваться ее красивой белой шеей, странно незагорелой, если учесть, что Испания все-таки солнечная страна.

– Мне нечем тебя угостить, к сожалению, только вода. Не желаешь?

– Пусть это тебя не беспокоит. Я ненадолго.

Она говорила на правильном кастильском, каким и говорят по обыкновению в Мадриде, хорошо поставленным, как у преподавателя, голосом. Меня немного раздражал ее тон: властный, даже вызывающий. Таким обычно разговаривают либо с подчиненными, либо с близким человеком, терпеливо сносящим дерзости ради мира в семье, а я не был ни тем, ни другим.

– Имей в виду: второе предпочтительнее, так ты сойдешь за своего, – продолжила она, – И не умничай, иначе тебя в один миг раскусят.

Меня? Раскусят? Не на того напали…

С ругательствами на испанском мой отдел головного мозга, ответственный за ругательства, еще не был знаком, поэтому дались они мне довольно легко. «Caramba!» – черт возьми – я знал с детства, но после занятий мой лексикон стал гораздо обширнее, так что я мог бы теперь заткнуть за пояс почти любого испанского люмпена, столкнись с ним в пивном баре. В конце концов я не собирался становиться переводчиком, для меня было достаточно нескольких ругательств.

– Спасибо тебе, Исабель!

Она сказала «на здоровье», изогнув свой гибкий стан, приблизила ко мне свои зеленые как у всякой порядочной кошки глаза, чмокнула в небритую щеку, одарила белозубой улыбкой, – ну, что за прелесть эти испанки, – и упорхнула, словно бабочка-махаон. К новым клиентам, наверное. Спрос на ругательства в мире в последнее время рос, как на дрожжах. Меня же на следующий день молчаливые вежливые люди в камуфляже подвезли на коляске чуть ли не к трапу Iberia Airlines как какую-то куклу, пораженную рассеянным склерозом. Серьезные люди с серьезными связями в органах правопорядка. Никаких тебе очередей, проверок, снять обувь, вытряхнуть карманы… Хорошо еще, не надели черный пластиковый мешок на голову и без наручников. С них бы сталось, уверен, не будь у меня все под контролем. Но все ли у нас под контролем? Любой сделанный нами шаг, случайное событие могут настолько повлиять на нашу жизнь, что бесполезно терзать себя: а что, если бы я сел в другой автобус, купил билет не на тот спектакль, не позвонил, не услышал, не прочитал и прочее, и прочее? Нам этого никогда не постичь. История не имеет сослагательного наклонения. Судьба играет нами, как камешками в Go.

Глава вторая

Самое большое заблуждение состоит в том, что у нас впереди масса времени. Как будто мы небожители, хотя и живем под небом голубым и открыты ему в любое время суток. Или, на худой конец, приближенные к нему обитатели кавказских круч вроде безоаровых козлов, лет до ста расти им без старости. Чепуха. Сегодня мне предложили роль Спасителя. Что ж, нам не привыкать спасать мир, ставя свою собственную жизнь «на паузу». Один известный психолог – не стану называть его имени, он и так широко известен – утверждает, что это результат низкой самооценки. Ничего себе! Мол, надо поскорее переключить свои способности на свои потребности. Все гениальное просто: кончай помогать другим и тогда у тебя все будет хорошо, тип-топ, как говорят в Ташкенте. Мы-то с вами прекрасно знаем, что хорошими делами прославиться нельзя. Здесь старушка Шапокляк права на все сто. Помогая кому-то, вы лишь усугубляете проблемы индивидуума, продлеваете его агонию. Пусть учится у жизни и принимает решения самостоятельно, опирается на свои силы. Иначе привыкнет полагаться на помощь и подсказки со стороны и однажды это печально для него закончится. Закон Больших джунглей: человек человеку волк. Шутка. Человек человеку друг и брат. Но с одним «но». Тот, кто владеет истиной, не должен рассыпать бисер перед свиньями, образно говоря. Поскольку Господу нашему удобно, исходя из некоторых соображений, поддерживать заблуждения глупцов.

Да, и одно важное напоминание: не общайтесь с энергетическими вампирами. Вы должны отдавать себе отчет в том, что они окружают нас всюду. Присмотритесь. Ваши инстинкты укажут на тех, кто способен вдохновить, зарядить энергией, а не опустошить вашу душу и обобрать вас до нитки. И еще посоветую не захламлять жилище вещами. Вещи, прописанные в вашем доме, делают вас эмоционально зависимыми от них, внушают фальшивую уверенность в завтрашнем дне, берут в плен – и вот вы уже их раб. Раб дивана, раб компьютера. Раб посудомоечной машины на кухне. Раб кофемолки. Помните диалог Джинна и колдуна Джафара?

– Кто ты такой? – Я раб лампы. – Повтори. – Я раб лампы! – Громче. Не слышу. – Я РАБ ЛАМПЫ!!!

Правда, Джинн придумал потом хитрую хитрость и смог освободиться из заточения в глиняном кувшине. Мог бы просто разбить на черепки, но зачем портить артефакт? Нам тоже порой не легче вырваться из рабства в доме, полном вещей. Вот и я говорю: из Лондона я бы ни ногой, если бы не колокол, который звонит по мне. Звонит по каждому из нас. Надо только его вовремя услышать.

Может, я и мечтал мальчишкой сыграть Короля Лир в труппе бродячих артистов, которых однажды попутным ветром занесло в наш ДК имени Крупской Надежды Константиновны, неподалеку от дома, где мы тогда жили с отцом, но сегодня я был обуреваем желанием поскорее пересечь океан и оказаться в Серебряной стране, как переводится «Аргентина» (argentum) с латыни. Залежей этого благородного металла в горах в бассейне Ла-Платы так и не нашли, – итальянского мореплавателя и первооткрывателя новых земель Себастьяно Кабото, занимавшегося поисками сокровищ в Южной Америке, просто-напросто обманули, он доверился слухам. Однако «серебро» к имени страны прилипло. Кабото же после неудачи переселился в Англию, где основал в 1551 году «Московскую компанию», установившую по королевскому указу Марии Тюдор взаимовыгодные торговые отношения с Московским государством. Не зря, выходит, жил человек на Земле, оставил после себя память.

Сделай шаг и перед тобой сам собой откроется путь, – учит Стивен Джобс. Пора сказать пару добрых слов об Аргентине. Страна поистине удивительных размеров и природного разнообразия. Снежные шапки горной гряды Анд на фоне горнолыжного курорта Портильо, ледники и айсберги Ушуайя, водопады Игуасу, пустынные степи-пампасы, вечнозеленые леса, уединенные разбросанные повсюду фермы, огромной протяженности песчаные пляжи Мар-дель-Плата и наконец, современные города-мегаполисы. Множеству культурных и исторических памятников и достопримечательностей Аргентины может позавидовать любая страна. Столица – Буэнос-Айрес. Свое нынешнее название город получил в XVII веке, а до того Ciudad de la Santísima Trinidad y Puerto de Nuestra Señora de Santa María de los Buenos Aires, немного длинно, но иначе было нельзя: «Город Пресвятой Троицы и Порт нашей Госпожи Святой Марии Добрых Ветров» был открыт и построен для мореплавателей. Но нам дальше. В Байресе задерживаться не рекомендовано. Миссия секретная, мало ли что может приключиться. Мы шпионы. Мы постоянно рискуем своей и чужими жизнями. Вот если бы мы были обычными людьми, то сидели бы в баре и потягивали текилу. Если вы думаете, что мир изменить невозможно, это лишь означает, что вы не из тех, кто мир изменит. Только и всего. Я не собираюсь менять мир. Он меня пока устраивает. Я журналист солидного лондонского издания, еду собирать народный фольклор индейцев гуарани. Вопросы есть? Вопросов нет. Мне многое позволено, что недоступно простому человеку. Журналистские «корочки» отличное прикрытие для шпионов всех эпох и народов, чтобы совать свой нос туда, куда не положено. Что нас занесло на край Земли? – издержки творческого процесса, брызги фантазии. Что нас мотивирует? Деньги и приказ начальства. Или наоборот: приказ начальства и деньги. И еще клокочущий в крови и требующий выхода ген авантюризма. Вам не быть хорошим шпионом, если вы в душе не авантюрист, не пройдоха, не ковбой и не золотоискатель с Дикого Запада. Мы убиваем врага, овладеваем его секретами не по принуждению, а по призванию. Жить нужно весело, чтобы «контора» никогда о тебе не забывала! Мне дана одна-единственная жизнь, одна попытка, и я хочу испытать все. Моральное кредо из трех слов: хочу испытать ВСЕ!

Инструкции – это свод правил для тех, кто не склонен соблюдать правила. Мой скромный жизненный опыт говорит о том, что не стоит отклоняться от инструкций в незнакомых местах. Также не стоит носить женский парик и менять каждый час одежду и обувь, чтобы запутать врага. Он запутается и без вашей помощи, не надо создавать из врага фетиш. Общественный транспорт, автобус – зачем оставлять после себя следы, являть окружающим свою физиономию? Идти пешком? – это перебор. Разве что на финише, чтобы лишний раз убедиться, что за тобой никто не увязался. В такси в горы не доберешься, факт. Значит, остается одно: арендовать машину. Международный аэропорт «Эсейса» имени генерала Хуана Писторини, куда мы приземлились, предлагал множество вариантов такого рода услуг. Большинство трасс в стране в идеальном состоянии, поэтому нет никакой нужды ломать себе голову: какой автомобиль выбрать? Минивэн Toyota Sienna? – почему нет? Белого цвета – почему нет? Таких полно на улицах и легче остаться неприметным. Но бензином лучше запастись. Топливо в удаленных районах субсидируется государством, цены ниже, но попробуй найти заправку. Ну, а по дороге осмотрим заодно и аргентинскую столицу, поскольку единственная магистраль из аэропорта в этом направлении – скоростная автострада имени другого генерала, Пабло Риккьери. У генералов в стране, судя по всему, все хорошо. Увы, за бортом остается невостребованным знаменитый аргентинский стейк «париджада» в ресторане Don Ernesto, а также площадь Manuel Dorrego, где cутками без устали крутят фантастическими ножками в ажурных колготках знойные аргентинки в обнимку со своими кавалерами-матадорами. Уверен, они меня еще дождутся.

Но – к делу. Что мы еще знаем о Аргентине, помимо того, что это страна танго, а «Танго смерти» знает весь мир? Знаем, что у него поистине захватывающая судьба. Знаем, что авторство романса (стихов) приписывается одесской примадонне Изе Кремер, хотя это был всего лишь вольный перевод с французского Le Dernier Tango («Последнего танго»), что в свою очередь было украдено у аргентинского композитора Анхеля Виллолдо, написавшего по следам реальных событий (парагвайский миллионер в порыве страсти душит изменившую ему танцовщицу Риту) песенку для кабаре под названием El Choclo. У сюжета с удушением было множество подражаний-вариаций, в том числе и в России. И это в высшей степени романтично и – согласитесь – до некоторой степени даже захватывает дух…

В далекой знойной Аргентине,

Где небо южное так сине,

Там женщины, как на картине…

Там знают огненные страсти,

Там все покорны этой власти,

Там часто по дороге к счастью

Любовь и смерть идут…

Изе Кремер не довелось записать свое ставшее знаменитым танго. Она почувствовала угрызения совести после того, как однажды ее поклонник, молодой офицер, покончил с собой, оставив рядом с телом записку со строками из «Танго смерти». Печальная история, что и говорить. Но романс таки дошел до нас. Популярнейший в 30-е годы прошлого века в России кумир публики Вадим Козин с удовольствием и к удовольствию мещан исполнял его на гастролях, а когда угодил в качестве заключенного в Магадан – время было такое – не растерялся и там: работая в местном музыкально-драматическом театре, он оставил «Последнее танго» для потомков в записи на грампластинке.

Боюсь, однако, что мне сегодня не до бурных страстей и знойных аргентинок. Что нынче танцуют на улицах Байреса? Сальсу? Бачату? Кизомбу? Против старомодного танго ничего не имею против, признаться, был бы не прочь. Но путь мой пролегает, – вы не поверите, – к виноградникам в предгорьях южноамериканских Кордильер. К самому чудесному и высокогорному винограднику, который только можно себе представить. Где делают уникальное темно-красное, практически «черное» вино, – оно так и называлось в старину. Чистое, вкусное, без добавления красителей, сахара и фильтров, ароматизаторов, пестицидов и ферроцианида калия. Возьмите бутылку в руки и увидите сквозь непрозрачное ее стекло затерянную среди пустынных серебристых хребтов долину под темно-синим безоблачным небосводом. И теперь откройте ее… Не буду вам мешать. Откройте эту бутылку красного терпкого вина, испытайте наслаждение с первого до последнего глотка, находясь на высоте 9000 футов… Здесь виноделы спят под гроздьями звезд, накрываясь вместо одеяла виноградной лозой… Здесь удивительно красивые, статные до умопомрачения женщины работают от зари до зари и не устают… Это место – в нескольких часах езды от ближайшего города по ухабистой, извилистой, опасной до жути дороге. Уж как я добирался, стоит отдельного повествования, не буду вас утомлять, но все закончилось благополучно. И вот, наконец, это место, Uco Valley, где небо и земля, соприкасаясь на горизонте друг с другом, кажется, становятся единым целым…

Поэзия… Чистая поэзия, а не путешествие с секретной миссией на край света. Я не против. Наоборот. Жизнь в мегаполисе не по мне: погоня за деньгами, должностями, треволнения, шум, гам, тарарам… Ученые утверждают, и им в данном случае можно верить, что люди, живущие в сельской местности, в целом, счастливее городских жителей. Почему? – нет нужды гнаться за успехом, можно просто жить «здесь и сейчас». Для себя. Когда я жил в Лондоне, я составил по совету знакомого психолога «карту счастья»: отметил места, что связывал с приятными для себя событиями и частенько их навещал. Помогает. Мозг вырабатывает эндорфины радости. Исчезают тревоги, уменьшается стресс, нормализуется кровяное давление, пропадает депрессия. Хочется летать, представляете? Или просто обнять от полноты чувств первого встречного, желательно, конечно, привлекательную девушку, а не старую грымзу, но можно и схлопотать по физиономии и от той, и от другой, это уж кому как повезет.

Винодельня El paraíso (в пер. – Рай) – цель моего вояжа. Очень маленькая, очень скромная, короче говоря, семейная и вдали от шума городского. Выбрана – не мною – неспроста. Здесь мне заказан стол и дом. И семейный ресторан. Во время званого деревенского обеда из пяти блюд с обильными возлияниями под сенью брезентового шатра, с последующим посещением винных погребов с целью дегустации продукции мне якобы передадут некую «флешку» с секретной информацией. О чем? – знать не велено, а мне и не к чему. Кто? – а кто его знает… Просто протяни руку и возьми с полки пирожок. Просто пейте свое фиолетово-красное, ароматное, со вкусом свежей горной ежевики и ванильным послевкусием вино MALBEC – и возблагодарите Господа нашего за щедрый дар небес . Закусывайте нежнейшими сырами pategrás, fontina и provolone, жареным на свежем воздухе, на гриле, мясом с макаронами, – и скажите «спасибо» хозяевам… Ну, и начальству, само собой, за такой гастрономический тур и вкусную спецкомандировку. Честно говоря, не ожидал от него такой благотворительности. Да еще на закате карьеры. Не рано ли радуюсь? Нет ли подвоха: начальство, как и казино, всегда в выигрыше, а бесплатный сыр бывает только в мышеловке, мне ли не знать? Верно и то, что находить и испытывать радость от мелочей в состоянии далеко не каждый. Но награда не заставит себя долго ждать: взамен вы получите жизнь, свободную от предрассудков, агрессии, зависти и подражательства кому-либо и в чем-либо. Можно всю жизнь провести в поисках счастья, объездить весь мир, пока в конце концов не убедишься, что лучше и милее родного дома нет ничего на свете. Пусть там, где нас сегодня нет, и трава зеленее, и море синее, и горы выше, счастье – понятие сугубо индивидуальное. Нет такого понятия как «общее» счастье. Хотя, признаюсь, оно зависит и от доходов, и от политической обстановки в стране постоянного местожительства, и от погодных условий.