Опасная седина монет

Нахмурившись, Глеб ответил не менее жестко:

– Ты свои угрозы, Дусев, прибереги для своих подручных. Со мной не стоит повышать голоса. Надо было тебе самому прибыть на место аварии – тогда не пришлось бы цепляться за мной на дороге.

На щеках у Папы заиграли желваки. Он больше ничего не сказал, оторвал от груди руки, развернулся и зашагал по траве к своей машине.

А сев в автомобиль, глядя сквозь боковое стекло на медленно двигавшегося к воде Корозова, коротко, но уверенно произнес подручному, сидевшему рядом с водителем:

– Он сказал не все! Ему что-то известно! Поехали!

Береговые заросли постепенно скрыли Глеба, и Папа не видел, как тот подошел к воде, присел и опустил руку в тихую волну.

Сразу после отъезда Дусева Глеб, задумчиво прогуливаясь по поляне, позвонил Акламину.

Сочная трава хрустела под подошвами обуви. Каждый шаг Корозова, его охранников и водителя, топтавшихся рядом с ним, хорошо слышался в тишине.

На другом берегу по-прежнему, как изваяния, два рыбака застыли в одном положении. То ли не было никакого клева, то ли они просто дремали, уткнув подбородки в грудь. Картина любопытная. Забросив леску в воду и воткнув концы удилищ в землю, рыбаки словно забыли о них. И, похоже, даже не переговаривались между собой.

Рассказав Аристарху о состоявшейся встрече, Глеб спросил:

– Ты не знаешь, кто такой этот Папа? Дусев?

– Ну почему же не знаю? – отозвался Акламин. – Знаю. Когда-то даже участвовал в его поимке. Но два года назад он вышел на волю. Между тем два года нигде не мелькал, ни в каких делах замечен не был. Возможно, что все это время его не было в нашем городе. Умный. С ним ухо надо держать востро. На испуг его не возьмешь, пока не разложишь все по полочкам. По слухам двухгодичной давности, в тюрьме он коронован. Фрукт твердый. Но была у него одна слабость: любил молодых девчат.

– Что в этом необычного? – хмыкнул Корозов. – Обычное явление.

– Как сказать, как сказать, – дважды повторил Аристарх. – Если девушка попадала к нему на крючок, она становилась в его руках собачонкой.

– Что в этом удивительного?

– А удивительное то, что все его любовницы в результате куда-то исчезали, но куда – это вопрос. Найти какие-либо следы и что-то доказать не удалось. Вот так. И сейчас, скорее всего, попутчица водителя, погибшего в машине, – это любовница Дусева. Поэтому он ищет ее.

– Не знаю, так ли это, но девушка была молодая. Впрочем, ты, наверно, уже сам видел ее. Она что-нибудь рассказала тебе о водителе?

Последовала небольшая пауза, после которой Аристарх вздохнул:

– Увы. Пока нет.

Неприятно пораженный таким ответом, Глеб изумился и зашагал по поляне широкими шагами. Казалось, что эта поляна стала мала для него.

– Да ты что, Аристарх? – воскликнул он, напружинивая мускулистое тело. – Почему так затянул? Сейчас Дусев заберет ее – и тогда ищи-свищи. Вполне возможно, что Дусев знает водителя. Имей это в виду. Хотя с таким же успехом она может быть просто случайной попутчицей. В общем, есть что разгадывать.

Снова в телефоне голос Акламина на некоторое время умолк. Потом Корозов услыхал:

– Не уверен, что Дусеву повезет на этот раз. Дело в том, что в больницу девушку скорая не доставила.

– Как так? – не понял Глеб.

– Вот так, – проговорил Аристарх. – Не думай, что мы сидим без дела. Сначала мы обзвонили все городские больницы, но, не найдя девушку ни в одной из них, обратились в скорую помощь и разыскали водителя, который забрал девушку с места аварии. Он сообщил, что девушка возле больницы, куда привез ее, неожиданно соскочила с носилок и кинулась бежать так шустро, что догонять ее никто не стал. Буквально в считаные секунды скрылась с глаз. Вот такие дела, Глеб. Кстати, врача Закваскина в городе нет ни в одной больнице. Оперативники всё проверили. Поэтому я прошу тебя подъехать ко мне со своим водителем, чтобы составить фоторобот девушки. История, как видишь, приобретает затяжной характер, а если учесть, что в нее вклинивается Дусев, то, возможно, непредсказуемый.

С внутренним разочарованием Корозов произнес:

– Ладно. Подъеду. Только вряд ли мы сможем помочь тебе. Лицо девушки было в ссадинах, разбиты губы и нос. Слепить из этого настоящее не так просто. Попробуем.

Быстро свернув отдых у реки, он часа через полтора подкатил к зданию полиции. Рабочий день шел к концу. Но возле полиции, как обычно, парковка была забита машинами. Приткнув авто с края, водитель подождал, когда вылезет Корозов, и потопал следом за ним. Один охранник остался у машины, второй проводил Глеба до дверей здания.

Отправив водителя составлять фоторобот, Акламин задержал Глеба у себя в кабинете. Посадив напротив, придвинув к себе записную книжку и положив на нее авторучку, произнес:

– Объясни, почему тебя по пятам преследуют разные происшествия? Мне кажется, не просто плетутся за тобой, а гоняются, как гончие собаки. Похоже, эта дорожная авария становится новой морокой для меня. Возможно, ты прав, что Дусев может знать погибшего водителя. Вероятно, также знал, что с ним едет эта девушка. Иначе с чего бы ему к тебе обращаться? Получается, что после аварии ее возле него нет. Исчезла не только из нашего поля зрения, но и из его. Интересный сюжет. Кто же такая эта Вика, куда подевалась? Все так складывается, что вряд ли она была случайной попутчицей. Но если это так, то, учитывая ранение и оружие водителя, у Папы к ней интерес может быть не только как к молоденькой любовнице. Здесь, очевидно, имеется нечто серьезнее. – Аристарх взял в руку авторучку, покрутил ее пальцами перед собой, чиркнул по листу бумаги, лежавшему слева, как бы проверяя, хорошо ли она пишет, и отложил на край столешницы. Туда же задумчиво отодвинул записную книжку. – И еще, Дусев – это матерый волк, мелочами заниматься не станет. Собственной персоной прибыл для переговоров с тобой. Не передоверил своим подручным. Стало быть, тут собака зарыта глубже. Как бы не запахло скоро жареным. Два года после отсидки – ни слуху ни духу. А тут нате вам – выполз на свет божий из-за какой-то молоденькой любовницы! Нет, определенно заварка тут покрепче. Пока что это мои фантазии, но как бы они не превратились в реальность. Советую тебе держать ухо востро, как говорится, ушки на макушке. Отнесись серьезно к угрозам Дусева. Он не уличная шпана. Сам видишь: информации пока ноль, а события вокруг аварии начинают множиться. Хорошего в этом мало. Придется мне поставить на уши своих оперов, чтобы раньше Папы отыскать девушку Вику. Хотя она может быть совсем не Викой. Ведь документов никаких при ней не было. Короче говоря, не расслабляйся ни на минуту.

После полиции Глеб поехал к себе в офис, вызвал начальника охраны, Исая, распорядился организовать параллельный поиск Вики. Еще сидя в кабинете Акламина, он стал мысленно упрекать себя за то, что безучастно отнесся к выжившей девушке. Выпустил ее из рук. Но тут же пытался обелиться: кто бы мог предположить, что все так обернется? Безусловно, он не предполагал подобного. Да и вряд ли на его месте кто-нибудь предугадал бы дальнейшее развитие событий.

Наметив план действий, Исай выделил группу охранников, раздал им фоторобот, отправил в город в людные места. Рассуждал так: если она скрывается, то будет стараться затеряться в толпе.

Оперативники получили от Акламина задание выяснить, где появляется Дусев, и покопаться среди его окружения. Вдруг да удастся получить какие-то зацепки по возникшим вопросам.

На следующий день водитель Корозова обнаружил, что с самого утра и до поздней ночи за его автомобилем, как приклеенные, мотались «Жигули».

Продолжалось все ровно три дня, пока Исай не прижал эту легковушку и не тряхнул тех, кто был в ней. Выяснилось, что это были люди Дусева.

А несколькими днями раньше, на следующий день после аварии, Виктор, добравшись до города, укрылся в квартире своего деда. Тот все лето пропадал на даче в мизерном домике и участке в пять соток. А внук с его согласия пользовался квартирой. Старик не любил сидеть в городском жилье – даже в преклонном возрасте тянулся ближе к природе. А Виктор периодически снабжал его продуктами.

Уверенный, что квартира деда – это надежное убежище, Виктор был неприятно поражен, когда поздним вечером, почти ночью, услышал звонок в дверь. Он к этому времени уже лежал в постели и почти заснул.

Приподняв голову, насторожился. Дед так поздно появиться не должен, знакомые к старику наведывались редко, тем более в такое время. Кроме того, знакомые знали, что он все лето обитал на даче.

Звонок повторился и заставил Виктора вскочить на ноги. Найдя в темноте тапки, он сунул в них ступни и заправил майку в трусы. Первая мысль была подойти к двери и глянуть в глазок, но она тут же выпала в осадок, и он решил не двигаться, чтобы звонивший, ничего не добившись, отступился. Виктор замер посреди спальни.

Однако звонили настойчиво. Так звонят, когда точно знают, что в квартире кто-то есть. Звонок был длинный-длинный, начал раздражать, а потом лихорадить. Пришлось сойти с места и осторожно подступить к двери. Прислушаться и посмотреть в глазок. И словно окатило жаром. Парень взволнованно задышал. Как он мог забыть, что об этой квартире знает Александра? Однажды он сам приводил ее сюда и рассказывал про деда. Да, в глазок он увидал ее. Тусклый свет слабой лампочки плохо освещал лестничную площадку, но девушка стояла перед дверью так, чтобы ее было хорошо видно. Стройная, неотразимая, в желтой блузке и черной юбке.

Отпустив кнопку звонка, Александра, словно почувствовав, что он подошел к двери, негромко позвала:

– Виктор, это я! Открой.

Щелкнув замком, он открыл дверь. Полоса блеклого света с площадки упала в темную маленькую прихожую, серо осветив парня, часть противоположной стены в обоях и пола с вытертым линолеумом. Виктор отступил, девушка шагнула через порог, он обхватил ее и прижал к себе. Крепко прижал, как будто не видел тысячу лет. Обрадовался ей, ибо одному в пустой квартире очертенело.

Дальнейшего плана у него никакого не было. Он просто осознавал, что должен теперь спрятаться. Вместе с тем понимал, что всю жизнь скрываться в этих стенах не будешь. И не знал, что делать в сложившихся обстоятельствах. Был растерян.

И вот, будто по волшебству, возникла Александра – она всегда появлялась вовремя. Он опять прижимал ее к груди, с удовольствием вдыхая в себя аромат духов и запах ее тела. Она не отстранилась, тихонько шепнув на ухо:

– Раздавишь, Виктор, отпусти! Дверь закрой.

Закрыв обитую дерматином дверь с маленьким номерком выше глазка, очутившись в темноте прихожей, где вешалка и тумбочка с зеркалом занимали половину площади, Виктор повел рукой и не обнаружил рядом Александры. Вздрогнул – кольнула досада, что оторвался от девушки.

Шагнул в спальню и включил свет. Шкаф, тумбочка, кровать и стул – все наполнение небольшой комнаты. Александра стояла посреди и сбрасывала с себя одежду на пол. У ног валялась юбка, у шкафа – блузка и босоножки, стринги возле стула. Красивая, как статуэтка. Он подхватил девушку на руки и начал целовать. Она тихонько засмеялась. Виктор положил ее в постель.

Сейчас ему казалось, что он никогда не любил ее так сильно и что вообще ее так сильно никто никогда не любил. Она сводила его с ума. Для нее он готов был сделать все, чего бы она только ни захотела.

Мгновенно все неприятности последних дней куда-то испарились, словно их и не существовало, пропали страхи, пугавшие неопределенностью. Прикасаясь к телу Александры, целуя ее, он чувствовал себя уверенным.

Потом они отдыхали. Все куда-то исчезло, весь мир исчез, испарился. Были только они двое и полный покой в душе. Но затем постепенно его мысли стали возвращаться к реалиям жизни, и он спросил:

– Ты куда пропала вчера? Что он с тобой сделал? – Подождав и не услышав ответа, Виктор пояснил: – Когда я пришел в себя, я ничего понять не мог! Одни трупы вокруг. Кроме их главаря. Его не было и тебя не было. Я решил, что он тебя увез. Кто он такой? Откуда ты его знаешь? Что ему нужно от тебя? И почему они напали на меня? Мне пришлось много повозиться, чтобы убрать все следы на даче.

Судорожно вздохнув, Александра поняла, что Миша остался жив. Это было очень плохо. Как она могла проглядеть такое? Если он добрался до Папы, тому уже все известно. Если добрался. А если нет? Все же стреляет она неплохо. Метила в сердце, но пуля-дура, видно, не зацепила. Однако с такой раной надо или срочно на операционный стол, или вторая дорога – в морг. В таком случае Папа может ничего не знать. Впрочем, в любом случае он предпримет все меры, чтобы найти ее. А она должна срочно разобраться, что с Мишей.

Да, дела как сажа бела – подпортила она себе обедню. Тем не менее хорошо, что вовремя заглянула к Виктору, узнала о результатах. Очнулась от раздумий, когда повторно услыхала вопрос парня:

– Почему они хотели убить меня?

Заставив себя улыбнуться, она ответила:

– Расскажу тебе позже. Сейчас не хочу о них вспоминать. Хочу только одного: чтобы ты любил меня.

Прикоснувшись к ее телу, он привстал на локоть и снова справился:

– Ты сбежала от него? Как тебе удалось это?

Поцеловав парня, девушка шепнула:

– Потому что я хотела увидеть тебя. Мне это было необходимо.

Оставаясь в прежней позе, Виктор посмотрел так, будто изучал ее лицо:

– Я совсем не знаю тебя. Я это понял, когда увидал трупы. Кто их убил? Миша? Но почему убил своих? Почему оставил в живых меня? Это ты упросила? Он кто? Твой бывший любовник?

Прижавшись к нему грудью, она впилась губами в его губы, потом шепнула:

– Зачем сразу столько вопросов? Разве для этого я лежу с тобой в постели? Оставь их на утро! Все узнаешь! – Вцепилась в него ногтями и притянула к себе.

И опять у Виктора все вылетело из головы, захватило дух от нее.

Долго, до упаду они с удовольствием занимались любовью. Уже под утро парень уснул крепко и безмятежно. Девушка встала с кровати, стараясь, чтобы она не скрипнула, томно потянулась, подняла с пола одежду, положила на стул. Виктор широко раскинулся по койке. По спящему лицу гуляла счастливая улыбка. Он мирно похрапывал.

Найдя на полу свою сумочку, Александра достала пистолет с глушителем, вернулась к кровати. Виктор во сне по-ребячьи шевелил губами. Посмотрела на него с жалостью и решимостью одновременно. Проговорила:

– Лучше, если ты останешься в неведении. Зачем тебе знать, что произошло на самом деле? Прости! Ты был неплохим любовником, но у тебя другая роль – она сейчас закончилась. Так надо, потому что так должно быть! – Александра подняла пистолет, направила ему в висок и нажала на спусковой крючок.

Кровь брызнула на подушку, голова Виктора дернулась, из его горла вырвался последний выдох. Умер он мгновенно, не проснувшись.

Старательно и неторопливо вытерев пистолет своим носовым платком, Александра вложила его в руку парню. Небрежно набросила покрывало на его голое тело.

За окном рассветало.

Надев после этого одежду, Александра прибрала после себя, чтобы ни в постели, ни в комнате ничто не указывало на то, что здесь во время убийства Виктора присутствовала женщина. Выглянула в окно сквозь старенький застиранный тюль – улица безмятежно спала. Кинула последний взор по комнате, туманный взгляд скользнул по телу Виктора. Никакого сожаления. Мысленно она была уже далеко отсюда.

Вышла из комнаты в маленькую прихожую. Мимоходом посмотрела в зеркало над выцветшей тумбочкой. Понравилась сама себе – очаровательна в этой желтой блузке и желтых босоножках. Поправила одежду, подошла к входной двери. Осторожно приоткрыла, выглянула на площадку. Тихо. Шагнула через порог. Защелкнула за собой замок и неслышно спустилась вниз, стараясь идти на пальчиках, чтобы не стучать высокими каблучками по бетонным не очень чистым ступеням.

Улица приняла ее утренним покоем.

Здесь уже можно было не идти на пальчиках, и она, застучав каблучками, быстро пошла прочь от дома. Шла между спящими домами, спящими машинами у подъездов. Голова была забита мыслями. Думала, где срочно отыскать Мишу, чтобы обезопасить себя. Иначе события могли выйти из-под контроля.

Задумчиво пересекла безлюдный тротуар, ступила на дорогу, чтобы перейти на другую сторону, смотрела себе под ноги. Очнулась от окрика, раздавшегося рядом. В утренней тишине этот крик прозвучал, как удар молота по наковальне:

– Куда прешь, дура?! Под машину! Жить надоело?

Остолбенев, Александра подняла голову: она стояла посреди дороги, а сбоку в пяти сантиметрах от ее ноги был бампер автомобиля. Из машины высунулось красное разъяренное лицо водителя, с языка которого срывались слова не столь приятные для слуха в этой утренней тишине.

Не спрашивая разрешения, девушка неожиданно метнулась к двери авто, прыгнула в салон и проговорила, видя удивление в глазах водителя:

– Ну, чего смотришь? Газуй дальше! Буду учить вождению! А то на пустой дороге чуть не наехал на единственного пешехода! Вперед!

Водитель, тараща круглые глаза, хмыкнул и нажал на педаль газа.

В обшарпанный подъезд обычного панельного пятиэтажного дома торопливо вбежала пухленькая невысокая с беспорядочно разметавшимися по голове черными волосами девушка. С пакетами покупок в руках. И торопливо по бетонным ступеням поднялась на этаж.

Остановилась у зеленой двери, поспешно ткнула ключ в замок, повернула до щелчка и юркнула в квартиру. В прихожей включила свет, перед зеркалом на стене мимолетно поправила челку и пробежала с пакетами в кухню, положила на стул. Затем в прихожей опять глянула в зеркало. Уже более тщательно пригладила на висках черные волосы, схваченные на затылке в пушистый хвостик. Выключила свет и вышла из квартиры, легонько прикрыв дверь.

Не закрыв ее на замок, подступила к коричневой двери в соседнюю квартиру и всей ладонью, тоже пухленькой, надавила на маленькую кнопку звонка, плохо заметную на потускневшей синей стене. Из-за двери донесся приглушенный звук, скорее похожий на гудок старого паровоза, нежели на звонок. Подождала, когда к двери кто-нибудь подойдет. Но никто не подошел и не открыл. В ответ была тишина. Постучав в дверное полотно костяшками пальцев, девушка позвала:

– Эй, соседка! Валентина, это я! Открой! Я знаю, что ты дома! – Она опять постучала, но уже пухленьким кулачком.

Из-за двери посмотрели в глазок – девушка заметила это по тому, как яркое пятнышко глазка потемнело, – потом спросили:

– Это ты, Верка? Ты одна?

Та нетерпеливо откликнулась:

– Я, конечно, кому еще быть? Естественно, одна.

После этого дверь открылась. Медленно, как будто с неохотой. Верка подтолкнула ее и проворно, как прыгающий мячик, юркнула внутрь. Прикрыв за собой, крепко прижала дверное полотно спиной. Пробежала глазами по невзрачной тесной прихожей с выцветшими стенами, с крючками в углу, с зеркальным трюмо и подставкой для обуви. Остановила взгляд на лице Валентины в ссадинах, с распухшими губами и носом, заговорщически изрекла:

– Сидишь? Ну и соседку мне бог подсунул! Я так и знала, что ты куда-то вляпалась! Сразу так подумала, когда в прошлый раз увидала твою физиономию. Признавайся, что натворила?! Кто прошелся по твоей личине? За что отделал? Вроде б и мужиков к себе не приваживаешь, а морда как после хорошего кулака. И вообще, откуда ты в эту квартирку приблудилась? Сняла и полгода не прошло, а уже в синяках разгуливаешь. Час назад на автобусной остановке менты про тебя выспрашивали и показывали всем твое фото, на компьютере нарисованное. Правда, не совсем похожее, однако я сразу скумекала, что это твоя мордашка, но ментам ничего не сказала. Только почему-то они тебя Викой называли!

Сделав удивленным лицо, чуть покривив его от боли в распухших губах, Валентина немного отступила назад, округлила глаза, захлопала длинными ресницами и отозвалась:

– Может, ты обозналась, Верка? Ты вечно чего-нибудь выдумаешь или напутаешь! – На ней был надет короткий однотонный легкий домашний халат и малиновые шлепки на ногах. Лицо без улыбки, несколько настороженное. Короткие не очень черные волосы на голове аккуратно уложены.

Оторвав спину от двери, соседка немного наклонилась вперед, подмигнула и усмехнулась:

– Ага, обозналась. Твою физиономию не узнала. Она хоть и побитая у тебя сейчас, а все равно я не ошибусь. Иди сама, выйди. Посмотришь, придумала я или нет!

На душе у Валентины заскребли кошки – она именно этого опасалась. Значит, полиция все-таки начала искать ее и уже рыскает недалеко от дома, где она снимает квартиру. Следовательно, хорошо, что она не выходит на улицу. Но, к сожалению, это не является полной гарантией ее инкогнито. Ведь ее могли на остановке по компьютерной зарисовке узнать другие и указать, где видели? Надо было немедленно что-то делать.

Окинув Валентину загадочным взглядом, Верка спросила, делая особое ударение на последнее слово:

– Ну, что будем делать, Вика?

Сразу поняв вопрос, Валентина неторопливо отступила из прихожей в комнатный проем, сказала:

– Ладно, заплачу я тебе, Верка!

Опять хмыкнув, та тут же, безостановочно и бесцеремонно, шагнула к ней, звонко поторопила:

– Тогда плати давай! Чего тянуть? А то вильнешь хвостом и поминай, как звали! Да и деньги мне что-то понадобились очень.

Покачав головой, ничему не удивляясь, Валентина сморщила симпатичное лицо, показывая этим свое неприязненное отношение к соседке:

– Ну и стерва ты, Верка! На лету подметки рвешь!

Но Верка безразлично пропустила ее слова мимо ушей, как будто они были сказаны не о ней, но если даже о ней, то совсем для нее не оскорбительны, а, напротив, даже приятны:

– Так мы же обе одинаковые! – заметила в ответ.

Со вздохом Валентина ступила в комнату к тумбочке, достала из ящика кошелек, вытащила купюру, неучтиво протянула соседке:

– Хватит?

Посмотрев на купюру с равнодушным и даже удивленным выражением на лице, Верка пробормотала:

– Я и от большего не откажусь.

Снова вздохнула, Валентина опять залезла пальцами в кошелек и отчужденно протянула еще одну купюру:

– Не будь такой жадюгой.

Беззастенчиво приняв вторую купюру, Верка на этот раз со вкусом глянула на нее, сложила с первой и сунула обе в карман:

– Ладно. Ты пока сиди, не высовывайся. А я еще понюхаю на улице. Если что, я тебе стукну. – Она проворно выскользнула на площадку.

Валентина захлопнула за нею дверь.

Прошли дни – пролетели, как будто одно мгновение. Острота недавно происходивших событий притуплялась. Корозов торопил Исая с поисками девушки. Его расстраивало, что у Акламина тоже пока не было положительных подвижек. Опасаясь, что Дусев может оказаться расторопнее, он мучился от мысли, что Папа опередит их.

С утра автомобиль Глеба стоял против окон офиса. Около него топтались водитель с охранником. Никола, как обычно, в своем сером костюме, охранник – в серой рубашке и джинсах. Жара донимала. Солнце било в глаза. Заставляло щуриться. Люди под жгучими лучами шли по тротуару быстро, сбавляя ход под тенью деревьев вдоль тротуара. Здесь можно было хоть чуть-чуть вздохнуть. Никола лениво, словно недоспал сегодня, вытащил руки из карманов брюк, потянулся, глянул на телохранителя, раздражительно пробурчал:

– Ну и жара! Задавила. Не мешало бы смочить землю дождичком. Неплохо бы и на речке искупаться.

Согласно поддакнув, охранник, вспотевший, то и дело вытиравший платком пот с лица и шеи, полнолицый парень повернулся на неожиданный писк тормозов поблизости. Со свистом шин по асфальту, оставив на дороге черные полосы, застопорился синий автомобиль. Никола качнул головой:

– Вот чудак, сдурел, что ли?

Из авто стремительно выскочили четыре парня. И не успели Никола и охранник сообразить, что происходит, и выхватить травматы, как на них обрушилась лавина кулаков. Удары посыпались со всех сторон. Били молча, с бешеным напором. Сбили с ног, оглоушили. Затем мигом обшарили карманы Николы, выдернули ключ от замка зажигания, прыгнули в автомобиль Корозова и сорвали с места. Синий автомобиль уходил следом.

Все произошло так живо и внезапно, что охрана офиса также не успела адекватно отреагировать. Когда охранники выскочили на крыльцо, машина Глеба уже тронулась. Пальбу устраивать не стали, опасаясь угодить в прохожих. Подбежали к Николе и охраннику, помогли подняться.

Бездумно смотря вокруг себя – редкие волосы торчали в разные стороны, костюм и рубаха в асфальтной грязи, – Никола сбивчиво закричал:

– Дайте руль, я их достану! Раздавлю гниду!

– Да не ори ты! – оборвал один из охранников офиса. – Пойди достань! Их след простыл! И как назло – ни одной своей машины!

– Их надо остановить! – продолжал кричать Никола. – Я себя человеком не буду чувствовать! Они меня нагнули! – И напустился на полнолицего охранника, пострадавшего вместе с ним, прижавшего к затылку ладонь. – Ты о чем думал, куда смотрел?! Шляпа! Ты зачем приставлен сюда?! Шляпа!

Спустя десять минут они вдвоем стояли перед Корозовым, как побитые собаки. Опустили головы, плечи, ссутулились, не смотрели в глаза Глебу.

Сидя за рабочим столом, Корозов, расстегнув полы пиджака, молча смотрел на них таким взглядом, от которого у парней мороз проходил по коже. Им нечего было сказать в свое оправдание. Какие они побитые собаки? Они всего-навсего мокрые курицы.

– У вас травматы есть? – наконец спросил Глеб.

– Есть, – кивнул охранник.

– Так в чем дело? Зачем вы носите их?

В кабинет, запыхавшись, вбежал начальник охраны. Его нашли по телефону, сообщили о происшествии. Он в это время был на выезде.

Показав кивком головы на провинившихся, Глеб бросил:

– Полюбуйся на них, Исай! Они проворонили автомобиль! И оба потеряли свою работу!

Между тем водитель все-таки вставил слово:

– Дай мне время, Глеб! Я найду машину! И этих гнид собственными руками придушу!

Пропустив мимо ушей это восклицание, Корозов продолжил:

– Но самое плохое, Исай, то, что охранники у дверей офиса тоже всё проспали! Вдобавок сразу не было организовано погони! – Заметная морщина пробежала по щеке Глеба. – Кого ты набрал в охрану? Какая это, к черту лысому, охрана? Они же профукают и проспят всё! Это плохие работники, Исай! Это не охранники! Допустить такое! Замени их, набери новых! Я плачу деньги не за то, что мне докладывают о промахах, а за то, чтобы таких промахов не было! – Глеб умолк, махнул рукой, отправляя водителя и охранника из кабинета, и сурово посмотрел на начальника охраны.

Медленно развернувшись, поникнув, виновники поплелись к выходу. Исай открыл дверь, провожая их колким холодным взглядом – на узком лице впалые щеки очертились тенями, – выпустил и шагнул к столу. Машинально, отточенным движением руки откинул челку с высокого лба и озабоченно потер лоб пальцами. Корозов проговорил:

– Разберись со всеми. И немедленно организуй поиск машины! Найди! Это не случайный угон! Не просто ехали, увидели, угнали. Сделано быстро и без помарок. Я думаю, охотились за моей машиной! Не из той ли оперы про «Жигуленка»? Не зря он за нами мотался. Отслеживал. Ты его хоть и тряхнул, но, видать, всего не вытряс. Вот и результат. Все тот же Дусев. Больше некому. Оттуда ноги растут, оттуда. Только не понимаю, чего добивается. Подозреваю, что не может найти свою девчонку, и, вероятно, думает, что мы ее умыкнули. Другого повода не вижу. Знал бы он, что ты до сих пор не нашел концов! Неужели это большая проблема для тебя?

– В общем-то, проблема, – ответил серьезно Исай, снова откидывая челку со лба и потирая его. – Девушка, скорее всего, где-то зализывает ссадины. И место это неизвестно даже Папе. Вот и весь расклад. Пока не выйдет на улицу, найти ее будет непросто.

– И тем не менее никто с тебя этой задачи не снимает. Если бы все было легко, не нужны были бы руки, ноги и голова.

– Я не жалуюсь, Глеб, но мои ребята не сидят. Лучших бросил на ее поиски и на отслеживание Дусева, поэтому сегодня произошел срыв с машиной. Найдем авто. И девушку найдем.

– Хорошо хоть моя основная машина в ремонте находится. Узнай-ка сейчас, долго еще с нею возиться будут? Ремонт-то небольшой – дверь помята, да и все. Поторопи.

– Задача ясна, Глеб! – сказал Исай, кивнув.

– Иди.

Быстро крутнувшись, начальник охраны сунул руку в карман джинсовой куртки за телефоном. Аккуратно прикрыв за собой дверь кабинета, набрал номер, ступая мимо секретаря.

Чем больше проходило времени, тем больше увеличивалось нетерпение Папы и тем больше нарастала злость, что ему никак не удается найти Александру. Его подручные рыскали повсюду, но ни девушки, ни Виктора, ни подельников, которые были вместе с Мишей, найти не удавалось.

Слух об афере, которую провернул с ним какой-то никому не известный Виктор, начал просачиваться в криминальные круги – и авторитет Папы зашатался. Допустить утрату авторитета Папа не мог. Он стал мгновенно закручивать гайки и затыкать рты и глотки всем, кто распускал язык.

Но одна мысль глубоко и крепко вонзилась ему в мозг и сверлила до невыносимой боли. Папа не мог взять в толк, кто пустил такой слушок. Ведь даже он не знал этого точно, только подозревал фармазонщика в причастности к афере. Не мог же на самом деле этот Виктор на каждом перекрестке трезвонить, что нагрел на коллекции древних монет самого Папу! Это для фармазонщика верная смерть, и даже не от Папы, а от каждого, кому захочется заполучить себе баснословно дорогую коллекцию. Не самоубийца же Виктор. Парни, которые тряханули маклера, ничего сказать никому не могли: им в тот же день повязали шнурки на шеи и присыпали землей вместе с маклером. Слишком высока цена была, чтобы оставлять живыми таких свидетелей. Дусев терялся в догадках, и это еще сильнее выводило его из себя.

После встречи с Корозовым настроение Папы было скверным. Информации практически ноль. Результаты поиска такие же, как у Акламина. Прошло несколько дней, а воз и ныне там. Папа выжимал соки из подручных, но никаких новых сведений не получал. Все было в тумане.

Ближе к вечеру Дусев, надев костюм и белую рубаху, направился в ресторан «Млечный Путь» – там была назначена деловая встреча. Он часто наведывался в это заведение – владелец ресторана был его человеком. Папу хорошо тут встречали и провожали.

Ресторан был небольшим, но уютным. Прекрасно оформлен изнутри и снаружи. Издалека виден фасад с красивой декоративной плиткой, большими затемненными окнами и ярким названием.

Свернув с дороги, водитель, как обычно, припарковал авто на площадке перед рестораном. Телохранитель, крепкий на вид верткий быстрый рыжеволосый парень в джинсах и черной рубахе навыпуск, выскочил из машины и открыл для Папы дверь. Тот, вдохнув воздух, неспешно опустил ногу на асфальт. Вышел неторопливо, расправил плечи, посмотрел на наручные часы, повернулся лицом к ресторану, спиной к дороге. И тут услыхал, как сзади прокричал молодой голос: