Алюминий в лесу не растёт. Записки сахалинского таёжника. Десятая книга

Концов нет, если продолжать трубить, то придется самим вкладывать деньги на устранение экологической катастрофы. Так что лучше забыть про речку Берёзку, наложить табу, не должно проникнуть не единого звука, не единой буковки в СМИ. В стране без всяких керосиновых речек дел по горло. Китов кормить надо, серых, а то передохнут!

До середины восьмидесятых годов в Шанхае у каждого второго был свой колодец. Грунтовые воды близко, зачем к соседу бегать за водой, или идти на общей колодец. Взял да выкопал свой личный колодец. Когда пошёл керосин, все колодцы закопали, в связи с пожарной безопасностью. Рассказывали, что был такой колодец, с которого мальчишки мопеды заправляли. Естественно разбавляли пятьдесят на пятьдесят. Взрослые тоже разбавляли с бензином, с соляром. В итоге загубили всю технику, как говорится бизнес по-русски, с экономили на горючем!

Черпали керосин примитивным способом. За военторговским свинарником, где сливаются два ручья, немногим ниже по течению на правом берегу реки копали ямки. Поутру ковшиками черпали керосин. Теперь в Шанхае у всех вбиты колонки. Если колонка вбита на шесть метров, то в середине лета и зимой вода сильно отдаёт керосинном. У Тимохи колонка вбита на девять метров и то в середине лета чувствуется привкус керосина. Шанхайский народ привык к этому привкусу, не замечает его.

Буквально два года назад предприимчивый человек поставил это дело на поток, в серьёз занялся добычей керосина. Подогнал вагончик на колёсах, нанял рабочих, в пяти метрах от реки, сделали бетонные не глубокие короба. В данное время это человек строит дом прямо на берегу Берёзки в сотни метрах от бетонных отстойников или накопителей. Его бизнес процветает, в связи с веерными отключениями электричества, спрос на керосин растёт.

Основной спрос на керосин в связи с плохим отоплением благоустроенных квартир. Керосиновые печи южно корейского производства употребляют много керосина. Можно сказать по-другому, стали плохо греть батареи центрального отопления. Если быть предельно точным, угля не хватает. Почему не хватает, кончился, выбрали весь уголь? Порядок в стране кончился, концы отдал.

Веерные отключения электроэнергии, отвратительное отопление квартир в зимние время, финансовые пирамиды, сплошной обман потребителя на каждом шагу, рост цен, хотя совсем недавно нули убрали, обещали, что дальше такого роста цен не будет, снова обманули. Все выше перечисленные блага, много других, однотипных благ, называются одним словом, свобода!

***

Проехали мост, повернули на север.

– Тимоха, а что за налёт на воде? – спросил Михаил.

Выше моста Берёзка образует небольшое озеро, течение фактически отсутствует, таких озёр на реке много, бывшие естественные кетовые нерестилища. Самой воды не видно, на поверхности темно-коричневый как бы пенообразный налёт. Напоминает топкую трясину или отстойник навозозаборника.

– Нефти продукты прут наружу.

– Откуда здесь нефть? – удивился Миша.

– Это от керосина, да Тимоха? Так это и есть та самая Берёзка? – спросил Васёк.

– Да, та самая, такую речку загубили, а концы в воду, в керосин.

– Даже деревья у реки погибли.

– Деревья от огня погибли. Шпана иногда веселится, поджигает, горит здорово.

Накатанная дорога снова повернула на запад.

– Давай Васёк прямо езжай.

– А вниз на Большой Такой дорога идёт?

– Вниз дорога на дамбу идёт, до Большухи километра полтора на север, на уазике можно проехать. А накатанная дорога поворачивает на юг, на брод через канал и выходит на Большуху напротив развилки. Мураяма впадает, Малый Такой.

– Малый Такой возле деревни Такое течёт, ты что-то попутал, таёжник!

– Сам ты бл…. попутал, в карту чаше смотреть надо. Охотовед! В Такое Сухоплётка течёт и нет там деревни, военный городок.

– Тимоха, а что за дамба, что за канал? – спросил Миша.

– Где-то в начале семидесятых вояки, начиная почти от Быковского моста, прорыли широкую, глубокую, прямую что нитка канаву, длиной километра за три. Землю выгребали на эту сторону, что бы Большуха при подъёме воды не топила поля военсовхоза. Недалеко от моста перешеек получился довольно узкий, толи вояки сами покопали, толи река промыла. Короче канал стал малым рукавом Большухи.

У поворота на запад Васёк остановил уазик. Канава и труба под дорогой, отличное место для установки мордушки. Вылезли с автобуса, собак выпустили. На востоке, наверху рыборазвод как на ладони. Васёк с Фёдором с западного конца трубы принялись устанавливать мордушку, место глубокое. Тимоха с Мишей замучились камни, собирать, которых фактически нет. Около получаса потратили на установку одной мордушки. Что-то парниши это дело начинает, не нравится.

Фёдор с полкилометра провёл УАЗ по дороге на запад. Три промысловика тем временем, с южной стороны дороги поставили три ловушки на канаве идущей от трубы, где первую ловушку устанавливали. В канаве мордушку ставить быстро, там мелко и узко. Где Ваську нравилось там, и ставили, он ведь спец, остальные его ученики. Как выяснится позже, на этой канаве ондатра не живёт. Васёк такой же спец по ловы ондатры, как и по переработке красной икры.

На отвилке второстепенной дороге на север, загрузились в машину. Собаки на своих четырёх побежали за уазиком на север. Фёдор поддал газу, Васёк зарычал, пришлось газ сбросить, автобус поплелся следом за собаками. Подъехали к пойменному лесу, здесь озёра, плохенькая дорога западно-восточного направления, дальше Тимоха не был. Поставили ловушку в первой тубе, на южной канаве идишей параллельно плохенькой дороги. С севера огромное озеро, по сравнению с канавой озеро огромное. На самом деле озеро метров пятнадцать в самом широком месте, длинна озера метров пятьдесят.

Взяли по ловушки, пошли в разные стороны, Тимоха с Фёдором на восток, старшие на запад. Через полсотни метров очередная железобетонная труба, соединяет озеро с центральной южной канавой. Надо сразу объяснить, что за трубы. Бетонные, стандартные, диаметр приблизительно метр двадцать. Со стороны озера возле трубы глубоко, со стороны канавы слишком мелко. Зато кругом полно булыжников. Установили ловушку со стороны озера, так установили, что через трубу не один враг не пройдёт, путь единственный, в горловину мордушки.

Ондатра не рыба, по суше бегает довольно споро, шустрый зверёк. В связи с этим нюансом, ребятишки, сверху ловушки наложили камней. Короче, полностью заткнули трубу. Вдруг надумает поверху пролезть, а вдруг ондатра надумает сигануть через дорогу? Надо было дорогу перегородить, натянуть сеть метров на сто.

Не знают ребята особенностей поведения, повадок зверька, которого промышлять собрались. Начальник объяснял совсем не то, что требовалось. А почему? Да он сам толком не знал, как ведет себя в природе ондатра. Только поставили ловушку, начальник промысла с Мишей подошли.

Васёк посмотрел работу, остался доволен, – Молодцы, вот здесь сто процентов будет, ей деваться некуда.

– Васёк, а вдруг ондатра посмотрит, что труба замурована и пойдёт через дорогу?

– Да Тимоха, в обход через Долинск пойдёт. Ондатра не дура, ведь просвет есть, в него и нырнёт.

– В том то и дело что дура, я бы не нырнул!

– Тимоха, если бы ондатра была умная как ты, то она была бы не уловимая. Шапка с ондатры стоила бы бешенные деньги. Кстати, ты, что на приманку положил, хлеб или рыбу? – Васёк смеется.

– А зачем приманку класть? – спросил удивлённый Фёдор. – Да мы нечего и не клали, пустая мордушка.

– Ты у Тимохи спроси, он знает, он умней ондатры!

– Да что бы в эту трубу завтра нечего не попалось!

– Я Тимоха понимаю, мордушка то без приманки! Зачем тогда ставить и желать, что бы нечего не попалось, зачем вообще заниматься промыслом?

– Ну и как там внизу, до реки дошли? – парниша переменил тему разговора. С этой приманкой на ондатру Васёк его будет часто доставать. Дёрнул же чёрт, спросить такую глупость.

– До реки не дошли, там делать нечего, озёра огромные, негде мордушки ставить. Нужно пройтись вверх по этой дороге, вычислить, где она выходит на основную трассу.

Промысловики пошли вверх по дороге, на восток, у каждого в руках по ловушке. Прошли глубокий, сухой овраг, вешние воды сделали это препятствие поперёк дороги. Как сказал Михаил, для УАЗа это не препятствие. Он отдал мордушку Ваську, пошёл за машиной. Втроём дошли до тропы, идишей на север, тропа хоженая, раньше и здесь была дорога, заросла травой, мелким подростом пойменных деревьев. Охотовед решил ещё воткнуть одну ловушку на центральной канаве, канава шириной метра полтора.

Учитель заставил Фёдора городить забор. От каждого берега до мордушки и не ровный забор, перпендикулярный торцам ловушки. А на искосить, по углу горловины ловушки. Фёдор ломает сухие ветки, втыкает в илистое дно канавы. Это долгая песня, Тимоха разочарован. Зачем согласился на эту авантюру? Поворачивать оглобли уже поздно, назвался груздем, сиди в коробе и не чирикай, жди, когда засолят. Миша подогнал автобус к тропе. Пока Фёдор городит заборы на канаве, решили сходить в разведку. Михаил пошел по дороге на восток, Васёк с Тимохой по тропе на север, собаки впереди.

***

С западной стороны тропы озёра разной величины, с неширокими перемычками на которых растёт уже довольно приличный пойменный лес. Затем, параллельно тропы потянулось длинное озеро. С восточной стороны пока озёр не видно, промысловики предполагают, что и там есть озёра. В том году с ними на путине был один товарищ, Васька знакомый. Товарищ немного рассказал о возникновение данных торфяников. Вначале восьмидесятых рассказчик год проработал мастером на торфяных разработках между реками Большой Такой и Залом. Тот год был последним, больше торф не добывали.

Начинали разработки в начале семидесятых с юго-восточного угла огромного торфяного месторождения. Озёра выкопаны разной формы, разных размеров, разной глубины. Ближе к Большухи, и к северо-западной границы торфяного месторождения озера копали по системе, одинаковыми размерами, направлениями. Глубина выемки торфа колебалась от четырёх до шести метров. Озёр множество, ребята представить не могли какое множество. На торфяниках можно заблудится, сгинуть, утонуть к чёртовой бабушки и не кто не узнает где могилка твоя. Все озёра между собой связанны.

С торфяников вывезено миллионы кубов, тонн торфа. Спрашивается куда дели столько торфа? Увеличением сельхоз площадей и добычей торфа занималась одна и та же банда, называемая мелиорацией. В те года у мелиораторов заработок был как у рыбаков. Хорошо мужики получали за царствование над природой. Уничтожали лес, делали поля, поля и поля. Торф шёл на новые поля. После уборки леса ножом бульдозера получалась площадь покрытая глинной. Мужики не виноваты, партия сказала надо, они ответили, есть! Слово сдержали, попробуй не сдержи слово, данное партии. Дальше Сахалина, есть Магадан, Колыма, Чукотка.

Прошли года, молодая Россия ликует, двенадцатого июня празднует, отмечает день подаренной свободы и независимости. На отвоёванных у леса тысячах гектаров растёт трава, которую даже не скашивают, незачем, не кому сено жевать. В свободной России крупнорогатого скота мало. Потому что уход за скотиной связывает человека по рукам и ногам, человек становится не свободным. Горька ирония. В начале нового века возделывается примерно около пятидесяти процентов, сельхоз площадей отвоеванных у леса в семидесятые годы.

Тимохи обидно, потому что он тоже принимал участие в подготовке новых полей. Когда учился в СПТУ, школяров возили на новые поля убирать камни, булыжники. Да всех школьников и студентов вывозили на уборку камней с новых полей. В сентябре картошка, в октябре камни, в мае снова камни и это считалось счастливым советским детством, самым счастливым во всём мире.

А что изменилось в сводной Росси? Школьники и студенты так же как в советские временна. Когда была тюрьма народов, в сентябре едут на поля убирать картофель, не по собственному желанию едут. Камни только с полей не убирают, камень не картошка. Новых полей не делают, нет и камней. Делали бы поля, были бы камни, студенты со школьниками убирали бы эти камни. И не куда бы они не делись.

***

Подошли к ручью, бегущему на восток, здесь с обоих сторон озёра. Это, в сущности не ручей, протока, течение только на перемычки, где тропа идёт, точней старая дорога. Промоина узкая, метра полтора вот и течение. По канаве, где Фёдор городит заборы, на южной границе торфяников, вода потихоньку, чуть заметно течёт на запад, здесь вода бежит в противоположную сторону. Намудрили мелиораторы, без бутылки в гидрологии торфяников не разобраться.

Марта отрывисто тявкнула и на этом молчок, смотрит на юг, хвостом машет. Миша на тропе появился.

– Что-то ты быстро вернулся и нас догнал? Узнал куда дорога выходит? – спросил Васёк.

– Дорога выходит на основную, но проезда нету. На УАЗе конечно проехать можно, резину жалко. Через Берёзку хороший бетонный мост, а метров через триста на большом ручье бетонную трубу разворотили бульдозером. Арматурные прутья торчат как противотанковые ежи. Вы кстати не далеко отошли, машина можно сказать рядом.

– А куда нам спешить. Компот чем там занимается?

– Заборчики делает.

– Сколько он их делать будет? Заставь дурака богу молится, он и лоб расшибёт. Наверное, сплошняком городит.

– Ну ты бы Васёк объяснил как правильно и быстро делать?

– Тимоха, я ему год назад объяснял. Каждый год объяснять одно и то же?

Пошли дальше по тропе, пойменный лес отошел к востоку, по обочинам дороги, глубокие и широкие канавы с почти чёрной водой. Ясно и понятно, вода на торфяниках с красноватым оттенком, чем глубже, тем оттенок усиливается, плюс торфяные обрывы. На западе фактически леса нет, редкий, чахлый подрост ольхи и берёзы. С западной стороны озёра метров по пятьдесят длиной, метров по двадцать шириной, перемычки шириной метра по три, тянутся с востока на запад, здесь рыли по системе, не с бухты бархаты.

Снова протока, узенькая, ручеек с полметра шириной режет дорогу, зато намыл глубокую канаву, водичка бежит на восток. Перешли на другую сторону. Обана! Небольшая помойка, кучи стрелянных, ружейных гильз, пара старых кострищ, следы протекторов автомобиля. Дорога прямая что нитка, уходит на север почти до горизонта.

– Мне кажется, что поворот на восток совсем близко, а если нет, то эта дорога в Долинск идёт, – предположил Тимоха.

– Ага, пост ГАИ объезжает. Когда, кажется креститься Тимка надо.

– Васёк, смотри, Такое чуть ли не напротив, – парниша показал рукой на восток, на маячившие вдалеке пятиэтажки военного городка. – По-моему я знаю эту дорогу, точней поворот, за папоротником осмундом ездил. Проезжал мост через Берёзку и сразу поворачивал на север, на мало-езженную дорогу, а накатанная дорога шла на запад.

– Ну давайте пройдёмся по дороге, – предложил Михаил.

Пошли по дороге на север, не далеко ушли, через метров триста накатанная дорога пошла на восток.

– Я же говорил, эта та самая дорога, потому что нету больше на Южке западных поворотов. Есть один напротив дач, но там колея, походу подъёзд к Залому.

– Это, наверное, был заезд на дорогу, по которой я ходил, – предположил Миша. Он оказался прав.

– Да, здесь дорог, можно и заблудится. Завтра Тимоха покажешь поворот. Мы здесь первый день, как говорится, обживёмся, изучим болото как Десну. Да Тимка?

– Естественно, если конечно ондатра ловится, будет, – без энтузиазма изучения этого гиблого, топкого, огромного участка ответил парниша.

Васёк будет нормально ориентироваться на торфяниках, да у него это в крови, он везде нормально ориентируется. Тимохи придётся изучить торфяники лучше Десны. Торфяники он будет знать, как свой дом.

– Тимоха, куда она денется? Будет ловиться, все мордушками ловят, и мы поймаем. Научу тебя капканы на притоп ставить, капканами будим ловить. Здесь норка должна быть, енот сто процентов есть. Участок отличный, живности больше чем на Десне.

– Сам вижу, живность частенько сюда приезжает!

– Это утятьники, им ондатра не нужна, за неё они могут ответить. Штрафовать буду налево и направо, мы здесь порядок наведём. Так, давайте по перемычкам пройдёмся, посмотрим следы жизнедеятельности, помёт, стерню от травы.

Пошли по трём перемычкам на запад. Парниша не заметил скошенной, то есть пожатой травы, а также и помёта ондатры, у воды вообще травы нет. А вот две кучи панцирей от речных ракушек заметил. Ещё бы не заметить, каждая куча объёмом с ведро. На длинной, широкой перемычки, северо-южного направления собрались вместе.

– Ну и как Тимоха, ондатры много? – спросил, улыбаясь Васёк.

– Да что грязи, кишит, чуть не сожрали меня. Васёк, а кто ракушки жрёт?

– Что, тоже кучи видел? И я видел и Мишка, значит здесь ракушки много. Кто ракушку со дна вытаскивает и жрёт? Сам догадаться не можешь?

– Допустим, я тоже ракушки вытаскивал и жрал, морские ракушки. У этих ракушек съедобны только язычки, в детстве речные кушал.

– В конце октября на выдру здесь капканы ставить надо, выдра ракушки вытаскивает на берег.

– А может Васёк норка, уж больно куч много.

– Нет Миша, выдра, – с уверенностью заявил охотовед.

Обложался охотовед, плохо его учили, поддался логики, кто угодно, но только не ондатра, она травоядная. Про белок, которые влетают в соболиные капканы, он забыл. Ондатра травоядная, но иногда мясца охота. Речную ракушку вытаскивает на берег и ест ондатра. Допустим, корова тоже травоядное, а рыбу ест.

Прошли на юг, повернули налево. По широкой перемычке пошли на восток, на тропу. На пути попалась узкая канава, перепрыгнули. Решили глубину измерить. Парниша срубил молодую ольху, шест получился метра за четыре, дна так и не достали, глубоко, однако здесь. Он первым вылез на тропу, стоит курит, ждёт напарников.

Марта кричит, кого-то гонит. В метрах в тридцати от Тимохи зверюшка сигает с обрыва в озеро, ясно и понятно, что за зверюшка. Марта сиганула следом, вот дура подумал парниша. Через минуту ему показалось странным поведение собаки, так не плавают, а тонут в трясине. Побежал на выручку. Васёк тоже увидел, с другой стороны бежит. Тимоха быстро бегает, обрыв метра полтора, внизу у берега торфяная жижа, в которой Марта барахтается.

Левой рукой ухватился за тонкую берёзку, спустился до воды, ногами вгрызся в торфяной обрыв, тянется к собаке, а Манька от него, испугалась, она поняла, что сделала что-то не так, сейчас бить будут! Такое воспитание получила, до трёх лет у собаки было шесть хозяев. Всё-таки схватил за шкирку, подтянул к берегу. До Маньки дошло, её спасают. Можно сказать на обрыв сама вскарабкалась, подстраховывал, держа за загривок. После этого случая собак на болота не брали.

Вернулись к машине, Фёдор в салоне отдыхает. Каждый взял по одной ловушки, установили их на двух протоках, и на двух узких канавах. Время пять часов вечера, поставили всего десять мордушек. На сегодня хватит, всем хочется кушать, день не евши. Поехали на базу по старому пути, а другого пути нет. Ужинали снова вермишелью заправленной тушенкой, всё бы не чего, но тушенка гольная соя. Надежда на завтрашний день.

Васёк говорит, что ондатра вкусна. парниша ему верит, насчёт того, что вкусно Васёк некогда не обманывает, с его подачи стал кушать белку, выдру, лисицу. А насчёт соболей охотовед не додумался. Через пяток лет Тимоха попробует соболя, ему станет обидно за бесцельно прожитые годы на реке Десне. Сколько соболей собакам скормили, а сами давились тушенкой, правда тушенка была нормальная, хорошая, гольное мясо, другой тушенки раньше не было. Про соевое мясо не слышали.

Бригада Ух поужинала, почаёвничала. Тимоха собрался и ушел к подруге. А бригада Ух расположилась возле телевизора, пока свет не отключат. Делать то буквально нечего. Парнише легче, ему есть что делать!

***

В семь часов утра он как штык на подходе к калитки. Уазик молотит на улице, вчера во двор не загоняли. Сегодня свежо, росса обильная, автобус весь мокрый. Осень вступила в полные права. На Сахалине октябрь месяц переходный. В начале месяца осень, солнышко довольно ощутимо греет, в конце месяца зима. Если УАЗ молотит, значит, ночью бензин ни кто не слил. Его и не должны были слить, в Шанхае камикадзе не живут.

Михаил вчера опасение высказал, мол, могут бензин слить. Потому что не единожды с его УАЗа оставленного на ночь во дворе, возле своего дома сливали бензин, там город, здесь деревня. Тимоха здесь живёт всего второй год, но дурная слава уже пошла, ведь хорошими делами прославиться нельзя! Главное что бы боялись, хата целей будет. Бригада Ух уже завтракает, значит, сегодня раньше поднялись. Вчера поздновато выехали на промысел, на знакомство с территорией.

Собрались быстро, собак всех на привязь, а то они за машинной побегут. Время поджимает, после обеда Ваську с Мишей надо в городе быть, завтра поутру приедут. Поехали как и вчера, первая остановка на трубе, напротив рыборазвода, пусто, мордушку в машину. Ниже по этой канаве три ловушки тоже пустые и их сняли. Потому что промысловики больше не будут ездить этой дорогой и снова потому что, этой дорогой можно проехать только на начало торфяников. Если сказать короче, то штурман из Тимохи получился, не ахти какой, завёл не туда куда надо.

Автобус оставили у второй трубы, на южной границе торфяников. В трубе пусто, но мордушку оставили, стой стороны будут забегать проверять, Ваську место больно понравилось, а вот ондатре это место, эта труба не когда не нравилась. Три сезона по трое суток здесь будет стаять ловушка, ни кто не влетит. Место хорошие, удобно, на тему быстро ставить ловушку. На третей трубе тоже самое, ловушку оставили, Ваську и это место нравится. Здесь будет клевать, иногда. Парнише уже нечего не нравится, зря он подписался на эту авантюру.

Ура, есть почин! В мордушку где Фёдор городил заборчики влетел крупняк, как сказал Васёк, первый сорт, за такую шкурку дадут семнадцать рублей, потолок, больше за ондатру не дают! Почему не дают больше?

Если охотовед на торфяниках кого ни будь, выловит с десятком ондатр, тому много дадут, правда единица измерения будет другой. Даже один год это не семнадцать рублей, свободу не купишь. В нынешнее время данная поговорка не актуальна, купить можно всё. Проверили морды в районе двух проток, пусто. Да уж, семнадцать рублей на четверых и каждому по лапки, дело табак или труба. Покушали ондатры! Пошли к машине.

– Может Васёк мы, что не так делаем? – Тимоха разочарован до крайности, настроения ноль. Да и остальные члены бригады, в мести с начальником радоваться не желают.

– Тимоха, всё мы правильно делаем, значит, нету здесь ондатры.

– Тогда зачем мордушки оставили.

– Может приплывёт, Федька вчера потрудился и поймал ондатру. Заборчики надо хорошие делать.

– Тебя Васёк не поймёшь, то нету ондатры, то заборчики делать, – зло сказал парниша.

На следующий год, когда Тимоха будет промышлять ондатру в паре с Николаем. Он поймёт Васька, в практическом промысле ондатры охотовед был полным дилетантом, и по теории подкован не здорово, а слегка, верхушек нахватался и всё. Не по теории промысла, а что такое ондатра как зоологический вид. Данные знания промысловикам, как попу баян! Родственник докторскую защитил по норки и ондатре. Кучи панциря от речной ракушки, выдре приписал. На следующий год, точней через год Васёк будет упираться, даст в обратную сторону, мол, я ракушки выдре не приписывал, это ондатра ракушки вытаскивает и ест.

Соболиный промысел Васёк знал на троечку с минусом, теорию на пять с плюсом, научился промышлять соболя и Тимоху научил. Так же с ондатрой получится, сам научится, других научит. Суть про другое, когда человек слабо знает определённое дело, но выдаёт себя в этом деле за спеца, это плохая черта характера, от этого страдают люди, которые ему доверились, поверили.

Нечего не поделаешь, у каждого свои недостатки. Идеальных людей нет, а если бы были, то они были бы не интересны, скучны. Не так, тогда бы идеальными были все, как инкубаторские цыплята, одним словом зомби. В человеческой среде обитания, на земле, идеальный человек не смог бы выжить, да они не нужны. Идеальный человек, как это понять? Ведь у каждого свой определённый идеал.

Вернёмся к тому с чего начал. Идеальный человек это тот, кто не имеет плохих качеств характера и души? Если у человека нету плохих качеств характера, то у него не будет и хороших качеств. Нашим и вашим? Нет, это не то. Если плохих и хороших черт, качеств в характере нет, значит, нет характера. А бесхарактерного человека как называют, обзывают? Тряпка, тесто, больно жесткие словечки, хотя они обозначают мягкое, рядом с идеалом этим словам не место. Стоп. парниша в своих размышлениях был не прав, идеальные люди есть и их не мало. Идеальный человек, это полный идиот. Кто даст опровержение на данное заключение?

Девчонка, какая идеальная, вы идеально глупы, я стремлюсь к своему идеалу. Слово одно, а значения разные. Но не в этом беда, само слово идеал непонятно. Может Тимоха совсем тупой? Все кругом понимают, по десять раз в день склоняют идеал, свой, чужой. Лично парниша не понимает, у него не было, нет, он не стремится к какому-то идеалу. А куда стремится, если у тебя нет идеала? Так что же это такое идеал или кто? Может, лучше продолжим про ондатру? С идеалом пусть разбираются психотерапевты!

Сели в машину, поехали обратно. На Южке повернули на север. Проехали небольшое полуразрушенное садоводческое общество, как принято теперь говорить. Садоводческое общество, а выращивают картошку, да огородную зелень. Совсем не далеко, то время когда и на Сахалинских приусадебных участках основной культурой будут цветы и сады. Разумеется, огородная зелень будет присутствовать, теплицы под помидоры, огурцы, патиссоны. На дачах перестанут выращивать картофель. По всей стране сократится употребление картофеля.

Дачи расположены между железной дорогой и Южкой, половина домиков брошена. В связи с отдалённостью и дорогой идущий в тупик домики не разрушены. Вторая причинна обоснованней первой. Здесь ездят утятьники весной и осенью, торфяники далеко от дачных участков. Так что утятьники на дачах не останавливаются. Браконьеры осенью мотаются, кету промышляют, верней икру кетовую. Отдыхающих здесь не бывает. Вы бы приехали отдыхать на болото? Пикничок на торфяниках вас не устаревает?! Поэтому нет разрушенных дачных домиков. Всему свое время, разрушат!

Проехали по экстремальному мосту, построенному в далёкие года через серьёзный, крупный ручей, бегущий с отрогов Сусунайского хребта, в котором нерестится кета. Небольшой подъём, накатанная дорога пошла на крутой западный поворот. Мало-езженная, бывшая центральная, Южка, уходит на северо-восток по слабенькому тягуну наверх.

В пол километре от поворота деревня Такое в три дома. Дальше дорогу перекрывает мощный шлагбаум сваренный из рельс, ясно дело шлагбаум не открывается. Железная дорога в трёх метрах. До автотрассы, до асфальта метров семьдесят. Выходишь на шоссе прямо напротив ворот военного городка Такое, в котором расположена танковая часть. До города Долинска два километра.

Уазик повернул на запад, через тридцать метров становились на мосту. Здесь речка Берёзка чистая, относительно, вода мутная. Чистая, в том плане, что не видно, радужных, керосиновых пятен на воде. Залом мутит воду в Берёзке. Пить воду можно, но ненужно, потом замучает керосиновая отрыжка. Так же и с рыбой, кушать можно, но не нужно, да, да, она самая керосиновая отрыжка.

По весне этого года, когда на реках Сусунайского хребта была большая вода. Поехал парниша рыбачить на канаву в подающею в Берёзку в пяти метрах выше вот этого моста. Мелиораторы нарыл так, что часть вешних вод Большого Такого через торфяники идёт в Берёзку. На южной границе торфяников, вода течёт в противоположную сторону.

На канаве в пол сотне метрах от реки, надёргал мелкой кунджи, мелкая кунджа сантиметров по двадцать пять длинной. Для мелочёвки крупняк, хорошая рыбка. Первую пойманную кунджу обнюхал с головы и до хвоста, керосином не пахнет. Да откуда керосин? Вода по канаве идёт с Большухи. Дома распотрошил рыбу, перенюхал всю, как какой ни будь марофетчик, не пахнет керосином. Раз не пахнет тогда в муку и на сковородку. Подошло время рыбу переворачивать. Поднимает крышку сковороды, в нос ударил запах керосина.

Примерно через неделю после этой рыбалки, поехал на речку Сухоплётку. Устье речки в километрах трёх ниже моста, на котором остановились. Рыбачил в километрах семи от устья, где Сухоплётка горная речка. Стал жарить рыбу, такая же песня. Там-то откуда керосин? Рыба в Сухоплётку не пешком пришла, через Берёзку зашла. Разве это не крупномасштабная экологическая катастрофа?

По топографической карте уазик стоит на мосту через Залом. Будет называть речку по привычке, по справедливости, и по красоте звучания Берёзкой. Согласитесь, что слово залом проигрывает берёзки, да ещё как проигрывает. Есть старая русская песня со словами, некому березку заломати. Заломил Залом Берёзку и Берёзка Заломом стала. Нет, Берёзку керосин заломил, да так заломил, что слов не хватает. Речку Берёзку человек заломил, который шёл как хозяин необъятной родни своей. А как только заломил речку, сразу на других списал, на захватчиков.

Однажды Тимоха докопался, дорылся, случайно нашёл причину названия двух речек. Любит докопаться до разных географических названий, до песен, точней до стихов из которых песню сложили. В далёкие послевоенные годы сидели топографы за картами и в быстром темпе крестили на русский лад, речки, ручьи Сахалина. Всем надоело это занятие, приставка красно надоела, прилагательное октябрьское оскомину набило, получилось много одноимённых речек. Партия может быть не довольна!

Дошли до юга острова. С хребта бежит ручей, впадает в речку берущею начало на полях. Речка гораздо больше ручья, но ручей в пять раз длинней. Сидят головы чешут, как назвать? Нечего на ум не идёт. Кто-то завёл патефон. В кабинете зазвучала песня. Некому березку заломати, некому кудрявую сломати. Песня натолкнула на мысль. Большую назовём Берёзкой, а ручей Заломом, он потом Берёзку заломает. Наверное именно так оно и было, а иначе и быть не должно. Кстати, растущие берёзы, по берегам речки Берёзки можно по пальцам пересчитать!

***

Поехали дальше, сразу за мостом, крутой короткий спуск и отвилок мало-езженной дороги на север. По этой дороге весной вывез папоротника осмунда, килограмм двести. Насушил полный пятидесяти литровый вкладыш, для себя сделал. Правда ему этого папоротника лет на десять хватит. Подвернется удачный сбыт, продаст. Сухой папоротник, тем более осмунд дорогой. Короче, данную дорогу будим называть папортниковой. Потому что дорог здесь много, можно запутаться.