Кумзёра

Михаил Петрович Гусев – проживал в Ленинграде. В детстве однажды вёз меня из Ленинграда в Сокол поездом, был очень заботлив и добр ко мне.

Об остальных 11 детях Гусевых Петра Максимовича и Анны Писонтьевны информации нет.

В тридцатые годы семья была раскулачена и разорена.

Мой дед Гусев Николай Петрович (18.11.1892 г. – 1.05.1969 г.) родился также в деревне Семеновской. Он был крепкий, жилистый, невысокого роста, со светлыми глазами и русыми вьющимися волосами. Талантливый, трудолюбивый мастеровой, знал плотницкое и столярное ремесла. По характеру гордый, свободолюбивый, несгибаемый под ударами судьбы, настоящий хозяин, верил только в собственные силы.

От своих предков Гусев Николай Петрович впитал осознание семьи, как породы, часто говаривал: «Наша порода!» За жизнь для своей семьи и родных построил дома: родительский дом – деревня Семеновская; свой дом – деревня Семеновская; дом для сестры Марии Петровны – город Углич; дом для сестры жены, божатки Екатерины в деревне Оденневской, дом для семьи – город Сокол Вологодской обл. в 1951 году. Был обвенчан с Басковой Евфалией Васильевной, вместе прожили 25 лет, в семье рождены восемь детей, выжили пятеро детей: Екатерина; Августа; Лидия; Вера, Валерий (Волька).

Семья, испокон века жившая своим трудом, пережила драматизм гражданской войны и коллективизации. Семью, которую кормили земельный надел и работа, раскулачили, отняли скот, вывезли все «добро», даже самовар и детские полушубки. Мать деда Анна Писоновна боялась вступления в колхоз. Николай Петрович, оставив свой дом, поехал с семьей в никуда, в Вологду. Семья бедствовала, голодала, скиталась, а дед работал плотником. Любил он не свободу, а волю, и не прогнулся под коллективизацией.

На долю наших дедов и прадедов пришлись первая мировая война, революция, коллективизация, Великая Отечественная. Во время войны деда призвали на фронт на хозработы. По состоянию здоровья старшина Гусев вернулся домой. Единственный костюм деда обменяли на хлеб. Он из-за этого бранился, всегда носил только гимнастерку и военные сапоги.

В 1946 году дед овдовел, остались пятеро детей и внук, рожденный от «врага народа».

В возрасте 59 лет мой дед Гусев Николай Петрович в беспросветной «нужде», начал в городе Соколе строительство своего последнего дома. Застолбил участок неплодородной земли и, утопая солдатскими сапогами в глине, из этой же земли и глины, строил. Уже к осени 1952 года он «подвел» стены дома под крышу на улице Нечаевская, ныне – Тимирязева, дом 5. Стены выложил из кирпича-сырца, каждый кирпич набивал в форму вручную, затем кладку связывал (толщина стен была около метра). Подсмеивался сосед Суздальцев: «Что, Гусев, весной унесет твои стены с талым снегом?» А дед строил, дом обшил деревом, крышу покрыл дранкой, рубанком и калевочкой сделал все столярные изделия: рамы, двери и мебель для дома. И под окнами посадил сад.

Дом стоит более 60-ти лет, осел, и окна теперь опустились низко-низко. Из-за отсутствия фундамента грунтовые воды напитывают стены, и дом равномерно садится. По этому проекту построены ещё три дома соседей, в которых выросли дети и внуки Кураповых, Челпановых, Беляевых. Подобных домов в Соколе не встречается.

Дед был однолюбом. Овдовев, он заново выстроил дом, «свил родовое гнездо», один «поднимал» детей, внука.

Дед Николай Петрович был человеком творческим и самобытным, владел строительными и столярными ремеслами, разработал огород, посадил деревья, держал корову и куриц. Хорошо играл на гармошке «балаговка», для внука Юрия продал единственного теленка и купил баян. Его внук, Юрий Владимирович Гусев, прекрасно играл на баяне, исключительно по слуху.

По воспоминаниям моей мамы, я была слабым ребёнком. В два года, когда врачи от меня отказались, дед «выходил» меня, лечил русской печкой и водкой. Затем его сестра Людмиха «нянчила», а дед постоянно давал мне ложку водки и называл «Родное сердце».

Дед был немногословен, с пенсии покупал «чекушку» и пел песню, в которой были слова: «Умер бедняга в военной больнице, долго родимый страдал…»

В доме деда висели иконы Николая Чудотворца и Казанской Божьей Матери. Он не признавал коммунистов, его позиция была проста: «Трепачи, они и есть – трепачи!» Икону Казанской Божьей Матери мама благословила своему крестному Олегу Ульянову, племяннику, а образ Николая Чудотворца и сейчас в маминой квартире.

Дедов дом… Он никогда не был тесен, этот дом. Перелистывая старую домовую книгу, вижу, как приезжие родственники всегда находили приют в гостеприимном и скромном доме.

Самовар… Появился в нашем доме, когда я была еще ребенком. Все праздники мы отмечали рядом с этим самоваром. Почему-то чай из него всегда казался каким-то особенным. И потом в семье жила хорошая традиция – каждый праздник и приезд гостей отмечать с пирогами и самоваром. Кипятка хватало всем, и наливался он в чашку медленно, в этом было что-то особенное и доброе. Сейчас этот самовар радует гостей в нашем загородном доме под Гатчиной.

Сквозь годы понимаю драматизм судьбы деда Гусева, но ничто не сломило его волю и гордость за «нашу породу».

Горжусь и я своим дедом, горжусь уважением к семейным традициям. От предков в нас – ощущение красоты и гармонии. В самых запущенных местах мы ремонтируем, чистим, строим, высаживаем цветники, наводим уют, чтобы «душа обрадела» среди красоты и порядка.

Екатерина Николаевна Гусева – старшая дочь в семье деда Гусева Николая Петровича. Красивая, стройная, черноволосая и черноглазая. После болезни и ухода матери на её плечи легли заботы о младших. По характеру – требовательная и строгая. В 1940 году репрессирована по статье 58, «враг народа» и сослана в Сибирь, город Ялуторовск. В 1945 году она возвращается в Сокол с маленьким сыном Юрием. В её судьбе была и любовь, святая и грешная. Только грехи те кровью и жизнями окуплены, тихими слезами горьких, многолетних воспоминаний омыты… (Отец Юрия, Владимир, погиб в штрафном подразделении, не дождавшись его рождения). В свидетельстве о рождении в строке «отец» – прочерк.

Работала Екатерина бухгалтером в совхозе «Новое», затем под Вологдой. Одевалась модно и красиво, носила золотые часики и украшения. В ее квартирах всегда была красивая мебель, посуда, телевизор. Везде – порядок, чистота и уют. При переезде в Вологду Юра жил в нашей семье и заканчивал школу, он очень любил нас. Остался без матери в 20 лет.

Приезжал к нам из Вологды на каждые выходные, часто с друзьями. Женился на Людмиле. Юра много работал, построил дачу, гараж, квартиру, купил машину. Он любил рыбалку, охоту, лес. Юра ушел из жизни в возрасте 53 лет. В браке рождены двое детей: Анна и Сергей, проживают в Вологде. У Анечки двое деток: Катя и Ярослав. У Сергея сын Артем.

Лидия Николаевна Гусева (по мужу Кокова) … В ее семье было пятеро детей. Война принесла большое горе всей семье и большое счастье и чудо, что все дети выжили в это трудное время. Лидия – всегда красивая, улыбчивая, с вьющимися волосами, светлыми и радостными глазами, была похожа на артистку, любили её ребята, а особенно какой-то рыжий….

В тылу девчонки работали на всю страну, на Победу. Лидия в свои 16 лет работала наравне со взрослыми, голодала и недосыпала. Весной, когда надо было картошку сажать, на семена её нет, купить – денег нет. Дохода никакого. Только если менять на вещи. С приходом весны в поле собирали мерзлую картошку и раннюю крапиву, дикий чеснок, летом – грибы и ягоды. Еще дрова привозили из леса, чтобы протопить печи в бараке, где ютилась семья.

Лидия удачно вышла замуж, за Александра Кокова, переехала в Ленинград, никогда с ним не расставались. Лидия Николаевна прожила с надежным мужем, материально крепко, всегда модно одевалась и приезжала в гости с подарками. В семье родились две дочери: Любовь и Вера. У Любы два сына: Владислав и Александр, внук у Александра. У Веры сын Денис. Все они очень любят деревню и каждый год приезжают в деревню Горка. Там они купили деревенский дом-пятистенок и огородом.

Мой прапрадед Басков Матвей Григорьевич (по линии бабушки Басковой Евфалии Васильевны, жены деда Гусева Николая Петровича) – отличался красотой и талантом, был обвенчан с Екатериной Кузьминичной из деревни Оденневской. Их дети: Николай (революционер); Василий (крестьянин-середняк, отличный плотник и столяр).

Мой прадед Басков Василий Матвеевич (по материнской линии) был обвенчан с Елизаветой Андреевной (1867—1954 г.г.) Их дети: сын Николай Васильевич (В 1914 году эмигрировал во Францию, в Россию не вернулся. Жена – Матильда, дочь – Элис); дочери Александра, Евфалия (моя бабушка по линии матери, жила 1900—1946 г.г.); Екатерина (божатка); Надежда (Вологодская). И еще один сын – Андрей Васильевич (1907—1943 г.г.)

Баскова Екатерина Васильевна (1902- 17.01.1995 г.г.) проживала в деревне Оденневской, была замужем за Михаилом Флегонтовым. Детей не было. Солдатская вдова, в послевоенные голодные годы кормила племянников сестер: Надежды и Евфалии (Веру – мою мать, Николая и Рема Ивановича Басковых-вологодских.

Баскова Надежда Васильевна (по мужу Касаткина, 1910 – 2002 г.) …Надежду замуж выдали 16-ти лет на хутор, 7 км от Оденневской. Муж – Иван Алексеевич Касаткин, свекор – Зиня. Надежда с мужем уехали в Вологду. Муж ее до войны в период раскулачивания отказался от родителей. Не вернулся и к жене после окончания войны, оставив ее одну с двумя сыновьями. Надежда их воспитала: Николай Иванович Касаткин – директор вологодского стадиона «Динамо»; Рем Иванович Касаткин 1930 года рождения – подполковник авиации, служил в г. Шауляе, после развала СССР с женой Людмилой переехали под Вологду в академгородок Молочное.

Надежда Васильевна Баскова была ослепительной красоты, высокая и статная, тонкого природного ума и такта. Очень юморная. Работала администратором ресторана «Вологда», часто закладывала в ломбард свою шубу и муфту. Имела непререкаемый авторитет у вологодского криминала в послевоенные годы. Надежда Васильевна даже в преклонном возрасте была красива, ухожена, аккуратна, стройна, занималась физкультурой. Сохраняла ясность ума. Была прекрасным собеседником и очень деликатным дипломатичным человеком. Прожила 92 года, похоронена на вологодском кладбище.

Сегодня семьи её внуков Касаткиных проживают в Вологде.

Басков Андрей Васильевич (1907—1943 г.). Погиб в Великую Отечественную войну. Был женат на Груде. Его – шурина, очень любил мой дед Гусев Николай Петрович.

Моя прабабушка по материнской линии Елизавета Андреевна (по мужу Баскова), (1867—1954 г.г.) Звали ее свои – Лисонька, была обвенчана с Василием Матвеевичем Басковым. Она из богатой купеческой семьи, была очень красива и хороша собой, хозяйка, отлично плела кружева, её изделия продавались только на заказ, многие из них-за границу. Семья жила крепко, «зажиточно», в хозяйстве было четыре коровы, лошади. По преданию, семейные накопления и даже золотые монеты до свих пор спрятаны в колодце.

Моя бабушка (мамина мама) – Баскова Евфалия Васильевна (по мужу Гусева) (1900—1946 г.г.). Из зажиточной семьи Басковых. Высокая, стройная, с темными волосами и карими глазами. Красоты была необыкновенной. По характеру была очень кроткая, в работе трудолюбивая и очень аккуратная – рукодельная. Вручную шила одежду, обувь, ткала полотно, половики. Слыла лучшей кружевницей в округе.

В 1921 году в возрасте 20 лет Баскова Евфалия вышла замуж за моего деда Гусева Николая Петровича, который был старше её на 9 лет. В браке родила восемь детей. Выжил пятеро. После раскулачивания семья оставила своё родовое гнездо в Семёновской и поехала скитаться. Предположительно: Вологда, Яминово, Сокол… Семья жила бедно, дед плотничал. Во время войны семья голодала, ели крапиву, мороженую картошку, проживали в хозпостройках, предназначавшихся для домашнего скота в Смирновском двухэтажном доме по ул. Нечаевской в г. Сокол. Евфалия работала ночным сторожем в магазине, с детьми готовила для продажи пучки дикого чеснока, веники и соль, (которую раскатывали бутылками), а младшие дети продавали на берегу в Соколе. Дрова заготовляли в лесу, возили на санках, чтобы топить печь. В военные годы в семью подселили после госпиталя офицера, и Евфалия перешла с детьми в более холодное и очень сырое нежилое помещение. Семья бедствовала и переживала арест старшей дочери Екатерины по ст. 58. Дочь Августа была на фронте. Работала только шестнадцатилетняя дочь Лидия, на Сокольском целлюлозно-бумажном комбинате, подростком выполняла тяжелую мужскую работу. Вера училась в школе, а младший брат Валерий постоянно плакал от голода. Из-за постоянного голода, скитаний, нужды и переживаний моя бабушка Гусева Евфалия Васильевна рано умерла в возрасте 45 лет».

Анна Писонтьевна Гусева-Потёмкина.

Мужики деревни Оденневской

Эта, в самом кратком виде – история всего лишь одной кумзерской семьи. Подобных историй – сотни…

Казалось бы, странная и нетипичная для Кумзера фамилия – Потёмкины… Неужели каким-то образом связаны со светлейшим князем Григорием Потёмкиным? А ведь вполне и возможно. Оказывается, после очередного нашествия поляков и запорожских казаков гетмана Сагайдачного на Москву в 1618 году тогдашний государь Михаил Фёдорович дал в вотчину землю 1500 наиболее отличившимся защитникам столицы. Есть в этом списке и дьяк Аптекарского приказа Вьялица Кузьмич Потёмкин, он получил землю у деревень Цариха и Горка в Кумзере. В те времена он был известным медиком, имел свой каменный дом в Москве. Сейчас уже невозможно ни проследить, ни понять – каким образом потомки дьяка Вьялицы Потёмкина стали обыкновенными крестьянами. Не исключено, что не семейная легенда, а факт, что один из кумзерских Потёмкиных, дед Писона, служил денщиком у самого светлейшего князя в Крыму не только потому, что был его однофамильцем, но и какой-то дальней роднёй. Как они, по дорогам того времени, добирались на телегах или в санях из Кумзера до Москвы, в Крым – представить сейчас трудно.

Связь с внешним миром «в прежнее время» была все же не хуже, чем сейчас, исключая, конечно, телефон и почту. Дороги, во всяком случае, были не хуже (у нас между деревнями асфальта нет и сейчас). Когда-то через нашу деревню была хорошая дорога в Раменье, соседнюю волость. Даже, дед помнил, губернатор раз проезжал по каким-то своим делам. Сейчас же – настолько она заросла, что современный губернатор не проедет и на вездеходе, да с тех пор и не слыхали, чтобы кто-то из больших властей мимо проезжал.

Дороги в Кумзере, как писал в «Призыве» директор совхоза Шаров в конце 70-х, самые плохие в районе. Добираться, особенно в 50-70-е от станции Харовской до Кумзера, а это 50 километров, было настоящей мукой. Едешь в отпуск и не знаешь, ходят ли автобусы. Устанешь за эти два-три часа, пока трясет в автобусе, больше чем за сутки в поезде. Всегда на станции, если встретишь земляка, то первым делом спросишь: «Как дорога?» Как-то мой друг и ровесник Серёга Савенков ответил с гордостью о нашей дороге: «Хоть яйцо кати!» Да уж, яйцо, разве что, от динозавра каменное докатили бы, но уж не от курицы. Так тряхнет, бывало, на ямах, что то головой об потолок автобуса, то язык прикусишь. Больного или беременную довезти до райцентра было проблемой. Не как родит, беспокоились, а как доедет до роддома, не случилось бы по дороге.

Когда ездили на лошадях, то эти 50 километров проезжали за двое суток. И что летом, что зимой все равно тяжело добираться.

Хорошо помню, как я лет пяти с отцом зимой ехал в деревню на санях. Встречал нас на станции его брат Сергей. Со встречи они, конечно, выпили крепко, в дороге оба заснули и на каком-то ухабе дядька Сергей вывалился из саней. Отец храпит, шапку потерял, а я и плачу, что страшно, и дядьку жалко, сижу, в его шубу закутанный. По сторонам лес дремучий, мороз, стемнело быстро, а лошадь так и бежит себе, и из-под ног у нее летят мне в лицо кусочки снега и почему-то они мне запомнились красными, как будто с кровью. Дядька тогда полежал на дороге, очнулся и догнал нас в Кумзере. Хорошо еще, что лошадь умная была, не встала, когда он выпал, а бежала, иначе бы закоченели бы мы тогда с отцом. Если бы волки не съели. Досталось им тогда обоим от бабушки, доехали, можно сказать, ее молитвами. Она ведь всегда – кто в дорогу, или едет к ней, написали, обязательно помолится, и всегда все доезжали живыми, частенько на «автопилоте».

Случалось, что надо нас встретить, а и лошади нет. Было мне, наверное, с полгода, мать ехала со мной из Архангельска домой, в самую распутицу, весной. Встречали ее на станции Виря, дядя мой по отцу, и тётка, материна сестра Лина. Машины не ездили, так и шли пешком все 50 км., а я на руки ни к кому не шел, как тётка Лина ни приманивала: «Валеричек, андели, я тебе преничка суропного дам» (какие там мне, беззубому, пряники), повис на матери, так и несла одна всю дорогу.

В последние годы дорога стала получше, даже асфальт от станции проложили километров 15, но чем ближе к Кумзеру, тем медленнее идет автобус, и шофера не любят к нам ездить, устанешь за эти два часа больше, чем за день на асфальте. Сколько же загублено техники на этой дороге, сколько моторов износилось раньше времени, уж не говоря о нервах…

С одной стороны плохая дорога и к лучшему: меньше туристов – чище природа. Но с другой – дорога эта едва ли не главная причина, что так обезлюдело Кумзеро за последние 40 лет.

На ферме в Павшихе висит плакат, кто-то написал на нем: « В 1908 году в Кумзере жило 4950 человек. В 1985 году – 560». Летом 1997 года было 430 постоянных жителей. За почти 100 лет население уменьшилось в 10 раз. Понятно, что война особенно подкосила деревню, все же только из Кумзера с войны не вернулись около пятисот мужиков, целый батальон, а пришли домой всего человек триста. Но ведь в первые послевоенные годы народу было еще много, не меньше, чем до революции, и не столько война, сколько 50-60-е годы уменьшили население. Тогда уезжали даже те, кто и ехать-то не хотел. Прав был герой Федора Абрамова: «Война да горлопаны подкосили деревню».

Вид из деревни Семёновской на Кумзерское озеро. 1965 год.

Едва ли не половина всех кумзёр только в Северодвинске живет. Вообще, оттуда уезжали, как правило, на север, а не к Черному морю. Значит, не климат же повыгонял людей со своей родины, и не к теплу стремились, а так же – работать. Уехали, а летом все равно приезжают, тут уж Кумзеро оживает. Едут пенсионеры с внуками, отпускники, даже с Украины, те немногие, кто там оказался. Некоторые рискуют и на своих машинах добираться, только после этого ее сразу хоть в капиталку. Сосед наш, Валера Перов, как-то приехал на своем «Москвиче», да так он теперь и стоит здесь, никак в город не переправит, разве что трактором тащить, так это лучше сразу в металлолом.

Зато уж как появится с пригорка церковь наша, а видно ее километров за пять, да озеро, мой Байкал, то даром и плохая дорога, теперь дома.

Церковь у нас стоит так, что видно ее почти из всех деревень. Из нашего окна, бывало, бабушка в кухне как сядет квашню на пироги творить, так не один раз на нее поглядит: «Ой ты, матушка…». Семь километров напрямую – и видно хорошо. В ясную погоду вечером церковь вообще, как на открытке – стоит над лесами, белая, как свечечка.

Дед говорил, что таких в стране есть еще только одна – в Питере. Называется она у нас – церковь святого Флора и Лавра. Хороша издали, вблизи – мощь, что удивляешься, как же ее такую здесь поставили, в медвежьем-то углу. Построили ее в 1857 году, еще до отмены крепостного права. Внутри же церковь – глаза бы не глядели, сердце кровью обливается. Мало того, что какая-то умная голова еще в колхозное время поставила здесь сушильный агрегат, местные «иконописцы» наоставляли своих автографов. Скучно автобус ждать, а тут церковь рядом, вот и идут, не столько на лики святых полюбоваться, сколько свои дурацкие автографы оставить. «Лёша Груздев « – нацарапано крупно поперек Христа. И везде – «Саша», «Коля», «Серёга». На полу – обломки, куски досок, мусор.

Эх, посмотрели бы наши прадеды на своих горе-правнуков, как они их труд ценят… У нас дед хотя и неверующий был, но штаны спустил бы такому «художнику».

Церковь в те годы была не только важнейшим общественным местом, но и крупным хозяйством. В мае 2018 года мне довелось поработать с документами в Вологодском областном архиве, выписал много интересного…

Документы:

Из Клировой ведомости Флоро-Лаврской церкви Вологодской епархии за 1916 г.

«По штату: 2 священника, диакон и 2 псаломщика. Жалованья на всех из казны получали 931 рублей в год.

Доходов за 1916 год получено 1250 рублей.

Арендной платы за торговое помещение с крестьянина Михаила Горского получено 60 рублей в год.

Во время Крещенской славы зернового хлеба собрано на 25 рублей, в день святой Пасхи печеного хлеба собрано на 30 рублей.

Земли при церкви состоит: усадебной вместе с погостом 7 десятин, пахотной – 46 десятин 408 квадратных сажен, под Кумзерским озером – 9 десятин. Всего: 83 десятины 908 квадратных сажен.

Качество церковной земли – среднее.

Средний доход земля приносит: 20 рублей. По случаю дороговизны обработки притч пользовался частью земли.

В разные годы собственные здания: 3 деревянных дома, каменная сторожка, амбар, три ряда лавок, ряды лавок для ярмарочной и торговой потребностей. В пользу церкви поступило от торговли 340 рублей.

У священника Иоанна Образцова, диакона Павла Баженова, псаломщиков Владимира Прилежаева и Михаила Сергиевского дома свои, а священник Николай Попов живет в казенном доме.

Опись церковного имущества заведена в 1857 году, хранится в целости, проверена в 1860 году. Описи с метрических книг хранятся в целости с 1780 года.

В церковной библиотеке 225 томов. Церковные деньги в целости за ключом сторожа и печатью церковной. Недвижимая сумма состоит в кредитном учреждении, 2434 рубля 73 копейки, а билеты хранятся в целости и хранятся в церковном казнохранилище.

Имеющихся в приходе школ – 2-классная церковно-приходская и 4 земских.

В церковно-приходской (отпускается на содержание141 рубль 50 копеек и Кадниковское отделение отпустило 1020 рублей) в сем году обучается 76 мальчиков и 27 девочек.

Староста при церкви крестьянин Николай Кузнецов, с 5 декабря1916 года. Преосвященный в последний раз посетил приход в 1905 году».

Каким было состояние образования в Кумзере накануне революции…

Документы:

Сведения о начальной школе в приходе Кумзерской Фроло-Лаврской церкви на 1916 г.

Численность населения в приходе: мужчин – 2340 душ, женщин – 2501. Итого 4841.

Число детей школьного возраста (от 8 лет) – 237 мальчиков, 312 девочек, всего – 609.

Двухклассная ЦПШ открыта в 1908 г. Окончили курс в предшествующем учебном году – 16 мальчиков и 3 девочки. Состоят в школе с 1.1. 1917 г. 76 мальчиков и 27 девочек. ЦПШ содержится на средства Кадниковской уездной управы и церкви.

Земских школ – 4, содержатся на средства земской управы. Окончили 25 мальчиков и 6 девочек, состоят в школах – 125 мальчиков и 58 девочек.

Учителя 2-классной ЦПШ: учительница Александра Петровна Попова. Дочь диакона, 38 лет. Состоит 18 лет учительницей. В сей школе 6 лет. Девица.

Учитель Александр Аполлонович Филичевский. Сын крестьянина, 26 лет. Окончил 2-классную ЦПШ. Имеет свидетельство на звание учителя начальных народных училищ, аттестат на звание регента, учительствует 9 лет. В сей школе 4 года. Женат.

1-я Кумзерская земская школа. Учительница Анна Леонидовна Павлова. Дочь вологодского мещанина, работает 4 года, год – здесь. Девица.

2-я Кумзерская земская школа. Учительница София Филикисимовна Кораблева. 30 лет. Жена учителя сей школы Афанасия Кораблева. Взята на военную службу. Окончила епархиальное женское училище. Учителем состоит 7 лет, в сей школе 2 года.

3-я школа. Людмила Иоанновна Воскресенская. 19 лет. Дочь священника, 3 года работает. Девица. Окончила епархиальное женское училище.

4-я школа. Александра Павловна Попова. Дочь псаломщика, 18 лет. Окончила епархиальное женское училище. Работает год. Девица.

Есть в церковных документах и сведения о священниках в Кумзере по состоянию на 1916 год. Так о священнике Николае Попове написано:

«…36 лет, родился 13 декабря 1880 года. Имеет медали: в память 25-летия существования церковно-приходских школ и в память 300-летия царствования Дома Романовых. Из казны получает содержание 294 рублей, из церковной кружки за молебствия и поминовения – 165 рублей 60 копеек, за молебствия по приходу и другие требы – 201 рубль 60 копеек. Итого – 684 рубля 86 копеек.

Окончил полный курс Вологодской духовной семинарии в 1903 году, работал учителем в 3-классном Ембовском земском училище. 19 мая 1905 года рукоположен в священники.

С 1 сентября 1905 г. состоял заведующим и законоучителем во Флоро-Лаврской ЦПШ, до10 июня 1916 года. В 1916 году с 10 июня перешел на священническую вакансию в сей Кумзерской Флоро-Лаврской церкви, по прошению законоучительствует в 2-классной ЦПШ с 8 сентября 1916 г.

Жена священника Николая – Павла Алексеева, с 1884 года рождения, их дети: Александр 1906 года рождения, учится в ЦПШ, Лидия – 1907 года рождения, учится, Алексей – 1909 года рождения.

Священник Иоанн Образцов – родился 8 октября 1890 года. Получает от казны 294 рублей в год, плюс из церковной братской кружки 165 рублей 60 копеек, процент от вкладов – 15 рублей 66 копеек. За молебствия по приходу и другие требы – 27 рублей 20 копеек. Итого – 725 рублей 46 копеек. Окончил курс Вологодской духовной семинарии в 1916 г. Состоял псаломщиком. В августе 1916 года рукоположен в священники в сей Кумзерской Флоро-Лаврской церкви, законоучительствует в 1-м Кумзерском земском училище и 3-классном училище. Жена – Надежда, с 1988 года рождения.

Диакон – Павел Аполлинарьевич Баженов. Родился в 1874 году, из казны получает 47 рублей в год, процент капитала от вклада – 10 рублей 45 копеек, из церковной братской кружки – 10 рублей 40 копеек, за молебствия и другие требы по приходу – 139 рублей 40 копеек. Итого – 419 рублей 45 копеек. Кончил курс Вологодского духовного училища, поступил в псаломщики. В этой церкви с 1910 года, с 7-го января».

Есть в церковных документах и такая строчка о нем: «Под судом не был, взысканиям не подвергался, за штатом не был, без места не был». Чем-то напоминает партийную характеристику времен КПСС…

«Жена его – Людмила Евгеньевна, 41 год. Дети: Александра, 1899 года рождения, учится в 6-классном епархиальном училище, Аполлинарий – 1901 года рождения, учится в 4-классном духовном училище. Николай – 1902 года рождения, Константин, Иларья с 1906 года, Евгений – с 1908 г, Юлия – с 1911, Сергей – с 1915 года. В семье 8 детей!

Псаломщик Владимир Васильевич Прилежаев, 1892 года рождения. Из казны получает 98 рубля, с капитала проценты – 23 рубля, из церковной братской кружки – 55 рублей 20 копеек. За молебствия и другие требы по приходу – 67 рублей 20 копеек. Итого: 23 рубля 63 копейки. Плюс состоит учителем пения в1-м и 3-классных земских училищах. В семействе жена Елисавета Петровна с 1891 года рождения и сын Василий 1914 года рождения.

Исполняющий должность псаломщика – Михаил Александрович Сергиевский, 1898 года рождения. Из казны получает 28 рублей в год, процент с капитала – 5 рублей 23 копейки. Из церковной братской кружки – 55 рублей 90 копеек. За молебствия и другие требы по приходу – 12 рублей 90 копеек, от земли – 5 рублей. Итого: 241 рубль 83 копейки в год.

Служил псаломщиком по окончании 2-классного Тотемского духовного училища. Жена Юлия Николаевна, 1892 года рождения. Сын Сергей 1915 года рождения. В отлучке, на военной службе.

Заштатные и сиротствующие: священник Павел Михайлович Левитский, 62 лет. В 1887 г награжден набедренником, в 1897 г – скуфвею, 1 марта1908 года – орденом Святой Анны 3-й степени, и 4 сентября 1913 года – камилавкою. За штат уволен с 8 января 1896 г, к сей церкви – с 1890 г. Тесть священника И. Образцова. Жена – Елисавета Ионовна, 1859 года рождения. Их сын Владимир, 1891 года рождения, учится в Варшавском ветеринарном институте (в Новочеркасске) на средства отца.

Бывшего сей церкви священника Стефана Писарева дочь, девица, Лариса Стефанова Писарева, 52 лет. Отец состоял священником при сей церкви с 1877-го по 1894 год.

После умершего сей церкви псаломщика Иринея Воробьева, сын Александ 24 года, уволен из 3-го класса Вологодского духовного училища, состоит на военной службе. Отец его состоял псаломщиком при сей церкви с 1884 по 1894 год. В отлучке.

Просфорная сей церкви псаломщика вдова Глафира Кафинская, 53 лет, на должности состоит с 7 июня 1908 года и проживает в церковном доме, получает от церкви 50 рублей в год и от приходского хлебного сбора на 50 рублей.

После умершего сей церкви псаломщика Павла Алаева сын Николай, 20 лет, проживает при матери, состоящей в замужестве за крестьянином (и получает пособие от местного попечительства 10 рублей в год). В отлучке. Отец состоял псаломщиком при сей церкви с 1884-го по 1897 год».

Приходов в Кумзерской волости было два. По части священника Николая Попова:

в селе Кумзеро: дворов – 4, мужчин – 11, женщин – 8.

– Деревня Максимовская – 27 дворов, 65 мужчин, 80 женщин. (Далее цифры – соответственно – дворов, мужчин и женщин. Данные на 1916 год.)

– Ворсенская – 8 – 20 – 19

– Марковская – 11 – 33 – 39

– Трушовская – 18 – 43 – 40

– Павшиха – 25 – 58 – 58

– Дуровская – 26 – 42 – 70

– Киевская – 22 – 59 – 56

– Глазиха – 24 – 58 – 70

– Вичаги – 15 – 40 – 38

– Крюковская – 12 – 33 – 30

– Терениха – 19 – 53 – 55

– Жуковская – 12 – 38 – 43

– Опуринская – 20 – 45 – 50

– Захаровская – 18 – 56 – 56

– Лопатино – 6 – 20 – 15

– Тимошинская – 14 – 39 – 38

– Пашинская – 24 – 62 – 60

– Пожарище – 20 – 56 – 70

– Бильская – 15 – 55 – 68

– Сиренская – 10 – 39 – 46

– Устрешная – 12 – 50 – 53

– Цариха – 22 – 83 – 70

– Давыдовская – 12 – 31 – 40

– Анфалиха – 16 – 43 – 41

 
Итого в приходе: дворов – 412 (в том числе духовенства – 4, дворян – 4, мещан – 4, крестьян – 403. Мужчин – 1162 (в том числе духовенства – 11, дворян – 4, мещан – 9, крестьян – 1138). Женщин – 1213. (В том числе духовенства – 8, дворян – 7, мещан – 7, крестьян – 1191)
 
 
По части священника Иоанна Образцова:
В селе Кумзеро – 2 двора, 5 мужчин, 3 женщины
Деревни:
– Ивашево – 14 дворов, 40 мужчин, 36 женщин.
– Анфалиха – 18 – 30 – 40
– Гришино – 12 – 30 – 45
– Княжая – 24 – 50 – 51
– Стрекачиха – 7 – 6 – 15
– Б. Слобода – 16 – 40 – 43
– М. Слобода – 14- 30 – 43
– Лапшиха – 18 – 40 – 46
– Кондратиха – 8 – 18 – 20
– Горка – 24 – 54 – 55
– Мартыниха – 18 – 30 – 40
– Щукинская – 20 – 60 – 60
– Назариха – 26 – 80 – 85
– Угол – 17 – 40 – 50
– Воронино – 14 – 46 – 51
– Даниловская – 8 – 16 – 20
– Ерофеевская – 17 – 50 – 46
– Лысовская – 15 – 30 – 46
– Лавриха -12 – 33 – 38
– Семеновская – 18 – 66 – 63
– Иванково – 9 – 10 – 15
– Пошивчиха – 17 – 45 – 50
– Оденневская – 27 – 73 – 77
– Пашинская – 8 – 25 – 26
– Андрюковская – 7 – 15 – 18
– Балуковская – 28 – 90 – 86
– Давыдовская – 22 – 50 – 56
– Голячиха – 10 – 26 – 25
– Дор – 14 – 40 – 40
Итого: 462 двора (в том числе духовенства – 2, дворян – 7, мещан – 1, крестьян – 452.
Мужчин – 1178 (том числе духовенства – 5, дворян – 19, мещан – 3, крестьян – 1151). Женщин – 1288 (в том числе духовенства – 9, дворян – 16, мещан – 4, крестьян – 1265).
 
 
Была у Флоро-Лаврской церкви и своя бухгалтерия. Считали – до копеечки… В Вологодском областном архиве хранится «Ведомость о приходе-расходе и остатке денежных средств»:
«От 1915 года итого 29 рублей 57 копеек, билетами – 2.434 рубля.
В 1916 году поступило: кружечного и кошелькового сбора – 625 рублей 50 копеек. Доход от продажи свечей и восковых огарков – 213 рублей 65 копеек, доход от оброчных статей – 772 рубля 23 копейки, пожертвования на общие потребности храма – 683 рубля 29 копеек. Разные мелочные и случайные доходы – 150 рубля.
Вечных вкладов капиталов причта – 102 рубля 55 копеек.
Итого в приходе: 3373 рубля 77 копеек, в билетах – 150 рублей.
Всего с остатком – 3403 рубля 34 копейки, билетов – 2584 рубля 73 копейки.
Расход:
На покупку свечей – 596 рублей 20 копеек, на содержание и ремонт церкви – 441 рубль 42 копейки. На жалованье сторожам – 480 рублей, на ремонт ризницы и церковной утвари – 99 рублей 55 копеек, на покупку красного вина, муки для просфиры, приобретение просфир – 206 рублей 85 копеек, на пополнение церковной библиотеки и выписку журналов – 15 рублей, на нужды ЦПШ – 141.50, другие мелочные и случайные потребности – 918 рублей 28 копеек. Отчислено процента сбора взамен свечного дохода – 171 рубль 96 копеек, на содержание местных духовных учебных заведений – 131 рубль 96 копеек.
Итого в расходе: 3392 рубля 57 копеек. К 1 января 1917 года в остатке 3403 рубля 34 копейки, плюс билетами 2584 рубля 73 копейки».
 

Ведомость о бывших и не бывших на исповеди и у святого причастия в 1916 году по приходу Кумзерской Флоро-Лаврской церкви