Если ты на подлость безголосый
Посмотрите люди, как вокруг
Вытирают друг о друга ноги,
Как ещё вчерашний лучший друг
Графоманом выставлен убогим.
Странно мне другое, подлецов
Жаловать – душа не прикипела.
Что ж тогда отводим мы лицо,
Вроде как не наше это дело,
Если обижают где, шутя,
Малыша иль женщину унизят.
А что лезть, не наше ведь дитя,
Грязь чужая к вороту не виснет.
Только свисни, если наших бьют,
Но не тех из бывших, из вчерашних.
А сейчас не чокаясь нам льют
За того, кто прекратил быть нашим.
Кому завтра перебьют хребет —
Ты таким не мучался вопросом?
Колокол звонит и по тебе,
Если ты на подлость безголосый.
Теперь мальчишки бредят мерседесами
Сегодня всякие зажравшиеся особи
Разводят на угодьях лошадей,
Где раньше малышня с ногами босыми
Гоняла за околицей свиней.
Глаза у ней блестели антрацитами
Не с горьких слёз, терпела детвора
Любую боль, но плакал малец с цыпками,
Когда в ночное брат его не брал.
К чужой беде росли неравнодушными
Витьки, Митьки, Коляны, Васильки,
И было без компьютера нескучно им
Картошку печь в ложбинке у реки.
Теперь мальчишки бредят мерседесами.
Под благодатью, льющейся с небес,
Им не расти немытыми балбесами,
Об этом позаботился прогресс.
Перепелами с неба ножки Буша им.
В ночное не гонять им лошадей —
В объятия их ждут подвалы душные,
«Хромая лошадь», шлюшки, диск-жокей.
Уходит прочь уклад наш исторический.
Раздолье подменяющий комфорт
Несёт в мир образ жизни истерический,
Где места нет кострам у чистых вод.
Какой совет дал бы Черчилль
Врожденный порок капитализма – неравенство в благосостоянии; врожденная добродетель социализма неравенство в нищете.
Главный недостаток капитализма – неравное распределение благ; главное преимущество социализма – равное распределение лишений.
(Черчилль)
– «Куда несётесь вы, кого решили бить?
Зачем в руках у вас тяжёлые ухваты?»
– «Да мы хотим вокруг всё так переменить,
Чтоб в мире этом больше не было богатых».
– «Мой дед-народоволец, ярый террорист,
Готов с царизмом был сражаться до победы,
Не истребить богатых был его девиз,
А сделать так, в стране чтоб не осталось бедных».
Допустим, изменился мир, достаток в нём
Такой, что с голода народ не умирает,
Одним на яхте виснуть, жвачка и спаньё…
Другим ютиться по лачугам и сараям.
Неравноправие оно ведь есть всегда
Там, где возможен у людей любой излишек,
Где валовый продукт течёт туда-сюда,
А оседает лишь в карманах у воришек.
Так, может, лучше свою долю в нищете
По карточкам иметь иль что-нибудь другое
И лучше пребывать в лишеньях, в тесноте,
Чем ощущать себя прислугой иль изгоем?
К чему меня готовят в собственной стране?
Ведь даже нищета условна, как бы люто
Тужить в родном краю ни довелось бы мне..
А второсортным быть – вот это абсолютно!
Так кто тогда был прав – мой просвещённый дед,
Иль тёмная толпа, бегущая с ухватом,
Что видела своё спасенье от всех бед
В том, чтобы не было чванливых и богатых?
Я за себя уже ручаться не могу.
Допустим, что Господь мне старому поможет,
Ухват из рук моих Он вырвет на бегу,
А как Всевышнему быть с нашей молодёжью?
Когда в державе нищеты, допустим, нет —
Вред от богатых, зависти извечной?
На сей предмет какой бы Черчилль дал совет,
Чтоб людям без нужды друг друга не калечить?
Вот такая наша жизнь
Вот спешат на службу люди.
На метро, в такси летят,
Суетятся, что на блюде
В одиночку съесть хотят.
Лихо крутит руль девица,
Всё стремится на обгон…
Как бы ей не подавиться
Тем солёным пирогом.
Пальцы веером – без вилки
Могут с блюда откусить…
Вам, братва, свои маслинки
В задницу б не получить.
Те, кто в гонке за мамоной
Душу продали уже,
Отрываются в бомонде
Пожирают бланманже.
Плод запретный, разрешённый —
Нету разницы для нас.
Всякий не умалишённый
Тянет, кто во что горазд.
Хмырь убогий, в попе ноги,
Встал до первых петухов,
Из соседской синагоги
Шкурки скрал, и был таков.
Весь взлохмаченный художник,
От попойки нет лица,
Расставляет свой треножник
И рисует два яйца.
Что он ел, когда – не помнит,
Тараканы в голове.
В городских каменоломнях
Пишет «Завтрак на траве».
Похмелиться б бедолаге,
Позабыть про пофигизм,
На холсте или бумаге
Строить свой капитализм.
Ну, а те, кому на стройку,
Что по морде кирпичом —
Ловят кайф с палёной водки,
Не жалеют ни о чём.
Им – менты б не доставали,
Да спине чтоб горячо.
Эти в жизни наковали
На тарелочку харчо.
Люди, люди – вещь на блюде,
Налетай, тяни, дерись,
Морду в чан, в тарелку груди…
Косточкой не подавись.
Не ухватишь – облизали,
Склизкий, сволочь, а держись…
Нас как будто обязали.
Вот такая наша жизнь.
1998
Глупость или хитрость?
Принято у публики тактичной
Дураков высмеивать безлично,
Но затронута где чья-то честь,
Попраны приличия пределы
Будет и достойно, и по делу
Дать понять мерзавцу, кто он есть…
Глупость повсеместная привычно
В каждой бочке видится затычкой.
Видно, жребий у страны таков
(Что давно у Бога на примете) —
Выезжая на мужицкой сметке,
От дорог страдать и дураков.
Но в краю лесов, полей и пашен
Дурень безобиден и нестрашен,
Если отправляясь в дальний путь
На своей видавшей виды кляче,
Камень он за пазуху не прячет,
Как иной пройдоха или плут,
Кто немногословно, тихим сапом
Облапошит дурня, даст на лапу…
Говоря о тех, кто не с ленцой,
Далеки от глупости привычной —
Лучше в каждой бочке быть затычкой,
Чем тихоней с подлой хитрецой.
Приметы времени
День ото дня жить веселей, жизнь краше,
Под гимн страна встаёт, чтоб двигаться вперёд..
Послать бы антураж куда подальше,
Проспать, забить.. но рост по службе не даёт…
Мир заблуждений старых и идилий
Мы победили и пути обратно нет.
Сирена заводская и будильник —
Приметы времени.. а как жить без примет?
А было время, помнится, пахали
Ещё сохой. Чтоб свиньям выдать отрубей
Вставали люди вместе с петухами,
А спать хотелось так, что лучше – хоть убей…
Визг поросят созвучен клавесину
И в ожидании заветного ведра
Такой концерт задаст голодная скотина,
Что утром встанешь хоть со смертного одра.
За болеро не хлопали на бис ей..
Сегодня не стоит в сенях у нас сохи,
Зато будильник есть и офис ненавистный,
А раньше были козы, овцы, петухи…
Воителям Галахи
Ответ на «Русским фашистам» Пустынника
На вас гляжу, воители Галахи,
Второзакония нетопыри,
Вы, избежавшие погромов, плахи,
Спасителей решили уморить.
Потомки Сима, нет, скорее Хама,
Торговцы биржевых ведомостей,
Христом когда-то изгнаны из храма,
Его же и распяли на кресте.
Вы, подлецы, придумавшие право
Себя назначить лучшею из каст,
Вы думаете, что достойны славы
Тех, кто Израиль основал для вас?
Им Русь была подспорием великим.
Хоть Сталин был не вашенских кровей,
Аристократии английской в пику
Израиль создал он, хоть не еврей.
А Вы его же в антисемитизме,
Во всех грехах мусолили до дыр
За то, что он при всей своей харизме
Спас от чумы коричневой весь мир.
Какая разница какому Богу
Ты служишь, протестант, иудаист,
Ты в кирху ходишь или в синагогу,
Когда по убежденьям ты нацист?
Бог племенной тебе на то дал право,
Всех гоев обратить в своих рабов,
Кагалом всем, еврейскою оравой
По мутным водам свой тащить улов.
Еврей фашист, возьми Второзаконье
Как бить всех неевреев перечти.
Да ты по этой жизни вор в законе,
Ну, не хозяин зоны, но почти…
Вы, те, кто лучше всех, на что вы годны?
Чему вас научил ваш Люцифер —
Лапшу на уши вешать всенародно,
Кровь из людей пить, нефть качать из недр.
И я могу поклясться чем угодно,
Хоть Библией, как это хочет клир:
Вы сгинете и лишь тогда свободной
Не только станет Русь, но и весь мир.
Но это вряд ли – со времён библейских
Не обходились люди без гвоздей.
Фашизм немецкий, русский иль еврейский —
Ублюдков предостаточно везде.
В личину облачиться гуманиста
Упырь легко умеет и злодей,
И чем они неистовей, речистей,
Тем больше веры сыщут у людей.
Революцией страна беременна
Понесла Русь-матушка по случаю,
По доверчивости обесчещена,
Понадеялась на долю лучшую,
Процветание и обеспеченность.
Много благ тогда наобещала ей
Сводня всех времён интеллигенция.
Под венец пошла Русь без венчания —
Не венчает церковь с иноверцами.
Высечена хлеще чем шпицрутеном
Теми, у кого всё в мире схвачено,
Брачными контрактами опутана,
Облапошена и обрюхачена.
Под сечение какого кесаря
Ей идти по хитрому сценарию?…
Но покуда чрево ей не взрезали,
Рано хоронить страну заранее.
Революцией страна беременна,
Акушерка говорит на идише,
Но скорбеть нам, право, преждевременно,
Может, даст Господь, случится выкидыш…
Жизнь не оборвёт грехопадение,
Пасть в обьятья – это ж не падучая,
И России волей Провидения
По любви рожать, а не по случаю.
Читая Тютчева
Не жизнь в России – благодать,
Снега идут, эх, красотища…
Умом Россию не понять,
Не ум здесь нужен, а умище!
Рублём Россию не поднять,
Мамоной общей не измерить,
У ней особенная стать —
В Россию нужно только верить.
Предвыборная осень
Может, осень во всём виновата,
Что печальные мысли тревожат?
А меня изберут ли обратно
Депутатом в масонскую ложу?
Как закончатся эти игрушки,
Что затеяли единороссы?
На хрустящую корку горбушки
Бутерброд мне менять не придётся?
Вдруг не детские вовсе секреты
Огласит Жириновский речистый?
Ну, как снегом повалят декреты,
Если к власти придут коммунисты?
И в предвыборной этой угрозе
Все мечты растворились в закатах
Про пилящий бюджетики лобзик,
Про летящие с горок откаты…
На экранах знакомые лица
И проплачены теледебаты.
Что ж сегодня я так расхандрился,
Может, осень во всём виновата?
2011
Кто следующий, господа?
Эпоха викингов-уродцев
Прошла ли? Думаю, что нет,
Где разум правит без эмоций,
Горящий крест для крестоносцев
Пылает много сотен лет.
Цивилизации опасен
Афганец, сеющий свой мак.
Аборигены-папуасы
Там, где разведаны запасы,
Чем не объекты для атак?
У них семь пятниц на неделе.
Как дикарей считать людьми?
А разобраться? В самом деле,
Они ведь Джеймса Кука съели,
А он британец, чёрт возьми.
Приплыл в Австралию посланцем
От королевы, зэков вёз..
И если ты сидишь на сланцах,
То стоит ли с тобой считаться —
Для королевы не вопрос,
Ей миром править… А сегодня
Пришли иные времена?
Арабский мир в одном исподнем…
Одетый по последней моде
Вставляет ноги в стремена,
Штурвал ему взамен уздечки.
Он крестоносец! Не беда,
Что жаден он и бессердечен.
Из тех, кому ответить нечем,
Кто следующий, господа,
Поруган будет и низложен?
Огнём, мечом нести прогресс
Цивилизации поможет
Католицизм, в масонской ложе
Целующий мальтийский крест.
Что нужней – князья или журавли?
Журавля отловить – не вальдшнепа,
Издревле та охота княжая.
Журавля трогал кто не в звании,
Подвергался тот наказанию.
Как из грязи в князьях прибавилось,
Журавлей в стране поубавилась.
Что нужней – князья не былинные
Или стаи птиц журавлиные?
Широка у нас география,
И нужна ль эта птица нафиг нам -
Люд со временем озаботится
И пойдёт на князьёв охотиться,
Как народ с грязи в князи справится,
Вновь в стране журавлей прибавится,
Популяция восстановится…
Лишь мечтать нам о том приходится.
Хотеть не вредно или поколение Пепси
Хочу себя попробовать, хочу,
В чём не скажу, я сам того не знаю,
Но не могу прожить я без причуд —
Хоть с зонтиком с сарая полетаю.
Хочу украсть у власти миллион
(Нет, это мало, стоит ли мараться?),
Наёмников возглавить легион
Хочу и с ним в Моравию податься,
Чтоб обо мне сказали – Супер! Жесть!
Ведь я такой единственный на свете…
А кстати, где Моравия та есть?
Узнать об этом надо в Интернете.
Набрал на Гугле – Морав, в чат попал,
Где мы оторвались с братвою круто,
Когда какой-то интеллектуал
Моравию с Мордовией попутал.
Ботаник, а не знает до сих пор,
Что объяснит ребёнок с сайта-порно:
Моравия идёт от слова мор.
А корни у Мордовии от морды…
А может, лучше мне пойти в скины,
Понюхав с ними газик веселящий,
Прогнать всех азиатов из страны,
Оставить только самых работящих?
А может, мне освоить аудит,
Чтоб бизнесменов всех держать за холку?
Тому учиться надо не в МАДИ,
С моим ЕГЭ лезть в МГУ нет толку.
Учиться в наше время? – Это бред,
Тем более ложиться по уставу.
Пять косарей зелёных – и билет
Тебя освободит, как Пётр Полтаву.
Уж если народиться довелось
В стране, где говорят – хотеть не вредно,
То полагаться надо на авось
И в расслабушном кайфе парить члены.
Мой час придёт. Избраннику под стать
Хочу и я примерить треуголку…
Который час? Четыре? Нужно встать,
Хлебнуть Ред булл, отлить и… снова в койку.
Уверен я, что всё мне по плечу,
Ведь я хочу, хочу, хочу, хочу!
Без харакири нельзя
Мир совершенен в своих катаклизмах
(Тем, кто одет и обут)…
Жить можно было при социализме.
Социализму капут.
Жить по понятиям принято в стае
Даже для тех, кто клыкаст.
Честь – это главное для самурая.
Нет самураев у нас.
Некому сделать себе харакири,
Чтобы отчизну спасти.
В мире с одною заботой, что стырить,
Честь у воров не в чести.
Рыцарем ордена был наш царь Павел.
Тот же печальный итог —
Сыном задушен был в собственной спальне,
Орден царю не помог.
Ложи людей не спасут и мундиры,
Суд Страшный не избежать…
(Что не мешает служителям клира
Алчить, блудить и стяжать).
Даже угодник всего лишь приспешник
Карты убогим кропить.
Что же тогда остаётся нам грешным? —
Жребий свой не торопить.
Даже с ножом у артерии сонной,
С грязи поднявшись в князья,
Можно прожить без братков и масонов —
Без харакири нельзя.