Демоны и Ангелы падшей девственности

Прохлада воздуха рядом с озером влилась в лёгкие глубоким вздохом облегчения, сумерки приятно расслабляли зрение, убирая контрастные переходы и незаконченные геометрии заката, закрашивая всё своей чарующей тональностью чуда, приближающейся магии ночи, здравствуй моё время.

В беседке на берегу сидела Лилия за книгой, мы с Демоном очутились сзади, постепенно проявлялись с этой стороны, появлялась плоть, тело, как в фантастическом фильме про невидимок, Демону такие переходы привычны, а меня подташнивало, голова шумела, как кроны деревьев в осеннем лесу, появилось обоняние и вкус, нестерпимая горечь во рту открыла рвоту, но было нечем, только слизь желтоватого цвета. Лилия протянула мне бутылочку с водой и салфетку. Никогда раньше не пила такую вкусную и приятную жидкость, сразу полегчало, тошнота ушла, перед глазами прояснилось, Демон держал меня на своей руке, где-то под рёбрами стоя надо мной, перед моими глазами была трава, необычно яркого, зелёного цвета. – Демон, может быть Диву искупать в прохладной воде озера, станет легче?! Дива подняла голову и посмотрела на меня совершенно пьяными глазами, – Лилия, пойдём вместе в воду, я так соскучилась, мне нужно тебе всё рассказать. Не дожидаясь ответа, она поднялась и тут же повалилась в сторону, Демон подхватил и отнёс в беседку, на скамеечку. – Наверное, сейчас хорошо бы, как ты говоришь побыть в холодной водице, вы купайтесь, буду нужен, позовите меня. Я помогла Диве расстаться с одеждой, и сама сняла всю, и мы не озирались по сторонам двигались к воде, Дива держала меня за талию прислонившись к плечу, ноги заплетались и не хотели слушаться, Дива шутила, – ещё никто не наливал, не было брудершафтов, а я уже на кочерге, как на метле, пьяная от счастья наконец-то. – Лилия, я его сожгла, он кричал, просил пощады, пытался найти защиту, но нет, никому не нужен этот мерзкий, старый извращенец. Хочу сказать тебе подруга, что завидую, твой Демон настоящий человек – мужчина, уважаю таких спокойных и уверенных, думаю, если что он не откажет женщине в её притязаниях, но сам под юбку не полезет, – красивый, жёсткий, аккуратный в словах и быстрый в решениях, тебе повезло, я рада, что могу общаться с вами и горжусь этим, давай выпьем чистой за вас! Дива сложила ладони лодочкой, зачерпнула воды из озера и выпила с удовольствием, я повторила всё за ней. Мы громко рассмеялись такому тосту и окунулись с головкой, после чего начали плескаться и плюхаться в воде, как дети, потом уселись на берегу и строили фигурки из мокрого песка, до синих губ и морзянки зубами, но уходить не хотелось, рассказала про Тасю и Виктора, Дива, как ни странно была в сильном удивлении, значит, уже восстановилась, пришла в себя после вояжа по Испанским провинциям. Зазвенела рельса, нас звали ужинать, заскочили ещё раз в воду смыть песок, зубы продолжали передавать сообщения в какие-то дальние дали, кожа покрылась мурашками, не одеваясь, похватали одежду, всё равно мокрые и быстрой трусцой, разговаривая, голышом, на бегу, поспешили домой, – Лилия, думаю, мы ещё услышим: «В стратосферу запускать, а если что, сами подхватим, не может быть, чтобы Тася отказалась от такой красивой, эксклюзивной присказки?!».

Шум и Гам уже были здесь, с удовольствием дегустировали жареное на костре мясо, расставляли лапы вокруг еды, мурзились, предполагая чьё-то покусительство на их добычу, смешные. Ужинаем на улице, деревенская баранина, приобретённая по случаю наказания его же, барана, нападал на всех без разбора и на детей, и на взрослых и на других дворовых животных не давая никому проходу, вырывал колья и убегал, докучая соседям и случайным прохожим, и вот, теперь доигрался в свои бараньи игры, хозяин разом решил этот вопрос, когда рогатый сшиб малолетнего ребёнка и хотел добить уже на земле, хорошо, что рядом были дети постарше, отогнали палками, позвали отца, тот поднял барана за рога, отнёс на задний двор, оттуда уже вернулся один, а мы, как раз заехали за молоком и таким образом сейчас у нас есть вкусный шашлык, невзирая уже, на несносный характер барана. Мы, не сговариваясь с Дивой, переоделись в платья, надевать туфли было бесполезно, на мягкой земле каблуки проваливались и застревали, неудобно же ходить, лучше босиком. Мясной аромат уже давно вырабатывал у нас желудочный сок, но вот всё разом прекратилось и внутри, и снаружи, были вчетвером, мы с Дивой, Аркадий и Демон. Дива, гордой, прямой походкой подошла к Демону, какое-то время молча смотрела ему в глаза, наверное, говорила про себя что-то, не видела я этого стоя сбоку, потом опустилась на колени перед ним, взяла его руку, прижалась щекой и поцеловала, потом снова прижалась щекой. Стало очень тихо, пронзительно тихо, было слышно, как урчат от удовольствия коты на ветках дерева, на озере плеснула рыба, цикады вдруг очнулись, чувствуя ночь, мы проваливались в тишину всё глубже и глубже, без дыхания, без движений, настоящая магия чувств, женщина искренне благодарила мужчину за помощь, прилюдно, открыто, обнажая силу духа, который сбросил прочь все опасения души, раздвигая границы, отдаляя горизонты сознания для свободных перемещений ума и чувств на свободе женской природы. Что-то случилось со временем, с моментом, может быть его не стало, оно исчезло, остановилось или двинулось в очередной раз вспять, не могу привыкнуть к этому, знаю, что это происходит, но где, во мне, внутри, и только, но и вокруг всё безошибочно такое же, приятное и завораживающее, эйфорическое действо неописуемое словами.

Все очнулись, Демон помог Диве подняться с колен, запрокинул её голову и коротко поцеловал в губы, руки Дивы просто свисали, тело расслабилось и парило счастьем перед силой и авторитетом Демона, соглашаясь со всем, что может произойти исходя от благородного спасителя, – долг платежом красен, и не важно, какого он цвета, всё это сказало тело, мимика и геометрия взаимодействия в пространстве. Демон спокоен и невозмутим, он сделал то, что обещал, спектакль окончен, актёры могут снять грим, как груз эмоций и отдохнуть, вспоминая былое, если захочется.

Дива попросила развести огонь, посильнее, в стороне от деревьев, Аркаша быстро это сделал, сложил поленья, плеснул на них коньяка и поджёг, Дива отобрала у него початую бутылку, и понемногу отпивая начала танцевать вокруг костра на испанский манер, мягко и размеренно. В этом ярком платье в свете огня, пластика тела изменилась до неузнаваемости, будто девушка всегда была Испанкой, спустя время она запела тихим голосом свои родные песни, это и было, воспоминаниями далёкого прошлого, былого. Мы не удивлялись происходящему, и нашему восхищению не было границ. Какая ты красивая, Дива, настоящая Испанская Королева! Женщина танцевала и пела, торжествуя победу, пустая бутылка полетела в траву, Дива защёлкала пальцами глядя на мужа, Аркаша понял, откупорил следующую бутылку коньяка и дал в руку жене. Шло время, огонь начинал медленно прижиматься к земле, Дива устала, теперь только стояла на месте, раскачиваясь в такт своей песне, Аркадий приблизился к жене, обнял за талию и плечи, Дива обмякла, повисла на мужских руках, волосы растрепались, она уже спала.

Ночь прошла великолепно, день тоже, стая веселила своими играми, Демон был со мной до утра, не спала, глаза слипаются, как только закрываю их в надежде погрузиться в негу, начинаю чувствовать руки Демона по телу и толчки внутри, сонливость исчезает мгновенно, наверное, не хватило, но Демон ушёл, Ангел ещё не вернулся, маялась до вечера пытаясь забыться, переключиться, но получалось плохо, потому что сама не хотела, как можно отказаться от таких оргазмов?! Когда солнце и ветер начали играть длинными тенями, рисуя картины кистью создателя, вдруг очень часто зазвонила рельса, быстро выскочила на улицу, думала, что-то с Дивой произошло, но нет, рядом с рельсой, покачиваясь, стояла Марго и звенела железякой, без паузы на перекур, с большой претензией на продолжение банкета, рядом на траве валялись пакеты с разной снедью и коробка с бутылками разной величины, как же ты умудрилась Марго, одна дотащить сюда всё это, но Марго меня не слышала, смотрела на флигель, где жили Аркадий с Дивой, которые сегодня ещё не появлялись ни на завтрак, ни на обед. – Марго?! Железяка стихла, Марго медленно и неуверенно повернулась, давая возможность лицезреть, широкую улыбку, размазанную помаду и шальные глаза в у смерть уставшей женщины. – Ты откуда такая нарядная Марго? – Лилия, я то, оттуда, меня все бросили, теперь я совсем одна, а ты здесь тоже одна? – Нет, здесь Аркадий с Дивой, спят, вернее, спали, наверное. – А я смотрю, никого нет, а так хочется с кем-нибудь поговорить душевно, о самом главном, о нашем женском, кто ещё поймёт кроме близких подруг, никто, вот собственно, поэтому и всё. Из флигеля вышла Дива, видно, что накинула на себя только простынь, посмотреть, кто здесь народ созывает на вече, что за причина такая пронзительного звона по слуху и нервам?! – Дива, как же я соскучилась девочки, вот я к вам с корпоротива, представляете, он эту молодую писюху зажимал на столе, а я взяла и вылила ему кофе на ширинку, но всё по правилам, сначала спросила у неё любит ли она кофе в интимных местах обстановки, так и сделала, пусть порадуется вкушая. – Марго, я тебя такой никогда не видела! Дива подошла близко к подруге и обняла. – Я тоже себя такой не помню, это всё из-за него, подлый, похотливый, проходимец, рассказывал мне такие красивые истории, а сам к ней под юбку шнырь, если бы зашла чуть позже, наверное, мы все оказались бы в прямом эфире?! – Марго хочешь крепкого чая, покушать, искупаться в озере, шашлык очень вкусный, стая обнаглела, ничего кроме мяса и рыбы не едят, пойдём, переоденешься попроще, и удобнее самой будет?! – Да, хочу, пока не знаю что, но хочу всё! Наверное, в озеро, Дива давай купаться, а ну их всех мужиков этих, пусть там грязные ходят, в кофе с молоком, сами виноватые. Марго безапелляционно разделась у дерева с подвешенной рельсой, пока разговаривали, набежали тучки, пошёл дождь, сначала редкими крупными каплями, а потом припустил, как из душа в ванной. Собрала все пожитки Марго, отнесла в дом, сама промокла насквозь, девочки, не торопясь, разговаривая под простынёй, которая уже не укрывала от дождя, направились к озеру, мне стало завидно, захотелось искупаться под тёплым летним дождём, даже взвизгнула от этой мысли, одежда полетела куда – что, выскочила голышом и за ними, – как же хорошо иногда воплощать в жизнь шальные желания!

Накупались от души, дождь намного теплее воды озера, Марго сидит закутанная в махровую простынь, пьёт горячий чай и стучит зубами, пристально смотрит на поверхность, дует, и маленькими глоточками согревает, успокаивает себя, вот глубоко вздохнула, ещё и перестала дрожать, мысль с вопросом появилась в её глазах. – Девочки, а помните, мы говорили про БДСМ, может быть всерьёз, вернуться к этому разговору? На примете есть домик, можно его снять, пусть он будет небольшой, зато публичный, доставать нас никто не станет, это я решу, и займёмся сексуальной растаможкой отечественного производителя, испорченных мальчиков много, причём разных возрастов, хочу много денег и красный кабриолет, буду парковать его напротив офиса этого самца, увидим, кто пожалеет обо всём?! Что скажете, Лилия, Дива? – В конце этого года я стану мамой. – Ой, как хорошо, Лилия, какая ты решительная, твои мужчины знают? – Да, конечно, будет двойня. – Я буду помогать тебе нянчить, ты не против?! – Нет, очень даже за, мужчины у меня занятые, предполагаю, что с двоими будет не просто. – Ничего, справимся, имена уже придумала? – Ещё нет, раздумываю, с мужчинами буду советоваться. – Это да, они у тебя такие, настоящие, а какого пола дети? – Мальчик и девочка. – Всё, как надо, брат будет защищать сестрицу. – Они будут непростые, наполовину люди, и на половину нет. – Это и хорошо, очень хочется на них посмотреть, подержать на руках, погулять здесь по тропинкам, на кого они будут внешне похожи, какая ты молодец, я тоже хочу, но чуть позже, вот только найду подходящего скакуна и поставлю его в стойло?! – А ты, что молчишь, Дива? – Как раз об этом и думаю, если только разделим наши обязанности, – я их буду пороть, а ты с ними будешь сношаться, у меня Аркадий, не хочу двусмысленности, но вытряхнуть из себя остатки гнева и ненависти очень хочу, сейчас уже руки чешутся, ух я им устрою трёпку и порку, и всё остальное по полной программе! – Ложиться под каждого я тоже не собираюсь, вот ещё, проститутки мы штоли, найдём любительницу разнообразия, знаю одну такую?! – Тогда договорились, когда начинаем? – Хоть завтра, только вот принадлежности нужны, а где их взять?! – Девочки, у меня их целый мешок лежит, всё там есть, Демон принёс недавно откуда-то, просила его, когда ещё не знала про беременность, и всё старинное, настоящее, где-то уже пользовались всем этим. – Тогда вообще всё на мази, завтра рано утром съезжу, договорюсь на аренду домика, и вперёд, зазывать их на порку! – Пятерых позовёте, все остальные сами прилетят, девочки хочу вас попросить, – вы сможете мне рассказывать про значимые вехи в вашей работе, книгу хочу закончить. – Не волнуйся Лилия, предоставим тебе материал из первых рук, книга будет настоящий бестселлер, ты будешь нашим внештатным сотрудником, так сказать летописцем!

Глава 4. Забавные будни страшного действа БДСМ.

Таким образом, сложилась коалиция, и понеслись серые будни творческого коллектива под управлением похоти и неудовлетворённой природы особей мужского пола разных возрастов, статусов и, разумеется, финансовых возможностей этих обречённых. Третья девушка Земфира, о которой Марго говорила, как о любительнице секса, оказалась очень даже другой. Её природная красота перехватывала обручем мёртвой хватки дыхание и все остальные фибры трепещущих, от неукротимого желания обладать, хотя бы недолго такой писаной красоткой в африкано-арабском стиле чёрной копны волос, утончённых линий скул, подбородка и миндалевидных глаз, длинная шея открывала вид на две вершины, которые не колыхались даже при резких движениях стихии, плоский живот с изумительной впадинкой давал начало головокружительному спуску в изящную промежность слегка округлых переходов, – талия уже плеч, плечи уже бёдер, выделяющихся и плавно раскачивающихся, как походка верблюдицы по бескрайним пескам палящей солнцем пустыни, не торопясь, где очень жарко, сохнет во рту, не хватает влаги, кружится голова, шумит океан желаний и страстей уже обезумевшей только от созерцания мужской природы всех тайных, но доступных прелестей оазиса, вот они рядом, на расстоянии вытянутой руки и вывернутого кошелька до самого дна нахождения без штанов в прямом и переносном смысле, а смысл переносил в разные места громкого шелеста купюр без счёта, всё было очень красиво и непомерно дорого, и скупость оставалась на пороге, пропуская вперёд дикое, необузданное желание оседлать с гордостью, хотя бы ненадолго одну из троих, но это было не простой задачей, и как говорят, – деньги здесь не решали всё, и запросто можно было вылететь за дверь, окончательно и бесповоротно, невзирая на чины и регалии всяк входящих, без одёжки все оказывались под одним знаменателем; нужно было, и удивить, и подчиниться, и раскошелиться, и всё это не гарантировало успеха, таковы были незыблемые правила, под которыми все подписывались, перешагивая порог на котором оставляли свою власть, претензии, эгоизм и привычку всеми командовать и повелевать, на этом корабле царили другие законы под флагом чистой, женской природы, к которой всем хотелось прикоснуться, закрыть глаза и забыться, очистить свою мятущуюся душу и тело благородством поступков без всякого намёка на портовое заведение для всех и каждого, лишь бы звенела монета.

Девочки, как и обещали, регулярно давали мне информацию для книги, так, что я была в курсе всех событий, практически на передовом рубеже невидимого фронта. Марго быстро заработала на свой красный кабриолет, больше в городе такого не было ни у кого, он стоял, как на якоре, припаркованный там, где ему с самого начала было отведено место, – рядом с окнами офиса, того незадачливого глупца захотевшего свежей клубнички этого сезона, с другой грядки. Теперь он общался с Марго по записи, злость на него ещё не закончилась, и она продолжала его унижать и разорять, предполагая отобрать всё до копейки, вогнать в долги, дать понять, что мир не так прост, каким хочется его видеть подчас, а дальше, как пойдёт и будет видно, что с ним делать, оставить себе и пользоваться единолично, или выгнать с позором нищего дон жуана. Постепенно, желание заниматься этим делом исчезало, всё одно и то же, ничего нового, это им кажется, каждому, что он единственный и неповторимый такой в своём роде, но не тут-то было, все из одного теста, с одними желаниями и словарём, который эти желания озвучивал, скучно, влюбиться, но как, если чувство мести не позволяет, не знает девушка, как ей быть, часы сливаются в дни, дни в недели, недели в месяца, уже всего в достатке, что ещё?!

Плётка Дивы вначале свистела, рассекая воздух и днём и ночью, гнев и ненависть тоже имеют свои границы, когда всё приедается, тем более эти мужские слюни и сопли, обиженных маменькиных сыночков, холеных и лелеяных одной женщиной, которой взамен нужно было раболепие и поклонение, в углу, на коленях буквально или настолько образно, что не оставалось сомнений в намерениях причинять боль физическую и боль душевную, и получать от этого незабываемые впечатления и болезненную радость, а потом в силу обстоятельств, всё резко заканчивалось, и взять, получить по привычке, было негде, кроме, как у Дивы на полу, который мыть было совсем необязательно, они так ёрзали на нём и натирали, что он уже отражал почти, как зеркало ручной работы, в такой номинации редко шла речь о сексе, а если вдруг кто-то и воспылал чувствами, сразу перенаправлялся к Земфире, где она из них лепила всё, что хотела или не хотела. Дива повзрослела, немного набрала вес, девичьи, несколько угловатые формы превратились в женские, округлые, с законченной геометрией, которая бессознательно привлекала внимание мужчин, заставляя их оборачиваться на улицах, в магазинах, кафе и других местах, где она появлялась в социуме. Это внимание для Дивы было привычным делом, следствием ремесла натурщицы, а здесь ещё появилась известность хозяйки с кнутом и плёткой, узнавали мужчины и она их, не подавая знаков внимания знакомства, но они лезли и выпячивались сами, Дива просто разворачивалась и уходила без слов, а когда и со словами: «Плохой мальчик, тебя нужно наказать за такую распущенность, будешь стоять в углу!». Возможно, что-то наподобие, но им нравилось всё, что она говорила и делала, вот так однажды женская природа из благих возможно побуждений, подавила мужскую природу дерзости, несогласия и разумных гендерных противоречий, создав плаксивую, зависимую особь уже не понятно какого рода, скорее среднего, меняя габитус, походку, мимику, манеру говорить и многое другое, сама же при этом вновь демонстрируя недовольство, уже созданным ей самой образом плюшевой игрушки, которой место на диване, или заброшенной за кресло, или уже пылящейся на антресолях, бедненькие мальчики, но эти особи совсем не бедненькие по факту; директора крупных кампаний, руководители фирм, владельцы ресторанов, магазинов, чиновники разного ранга и разного цвета униформы, просто богатые и ленивые бездельники, в большом количестве, так называемая творческая интеллигенция, которые сумели вырваться из нищеты, но способнее и талантливее не стали от этого, вовсе наоборот, – сплошная серость и посредственность. Всякого добра хватает, хотела сказать всякой твари по паре, но не уверена, взял бы Ной в свой ковчег таких, и как он проводил отбор перед тем, как снялся с якоря. Фактически, Дива относится к ним уже спокойно, даже позёвывает, вспоминая и рассказывая их истории. Сама призналась, что порет и стегает их уже без прежнего пристрастия, надоели они, но куда деваться, известность и популярность не сбавляют, только набирают обороты, запись надолго вперёд и в эту очередь попасть непросто. Есть клиенты, которые сами не приезжают, присылают такси или своих водителей, когда уровень авторитета генерирует такой же уровень наглой безнаказанности, да и кто их станет наказывать, как говорят, если рыльце в пушку, то лучше не высовывайся, золотое правило, – знаешь – молчи, догадываешься – помалкивай! Все про всех всё знают и, поступая умно, не стараются упрекать или воспитывать, какое-то время вокруг нашего милого домика кружились пронырливые, наглые, дотошные журналистки разных наружностей, пытаясь выхватить скандальную клубничку сквозь щели глухих штор, или на красной дорожке выхода из заведения, вот где пороки тщеславия и величия сидят и это уже, как диагноз, не просто желание сенсационного разоблачения, а сейчас, как ветром всех сдуло, – новая установка появилась там, откуда они все вышли. Знаю одного мужчину, и не только я – все, он не скрывал свою гиперсексуальность и любовь к девушкам, его преследовали, критиковали, он не противился и соглашался, – да, имею такую слабость, ничего с этим поделать не могу, художник я в душе, и без музы никуда, при этом его семья спокойно, уже спокойно, относились к его женщинам на стороне, которые не создавали никаких проблем своим поведением, часто общаясь, как подруги или давние знакомые, ну что с ним поделаешь, человек он хороший, любит жену и детей, и в беседах с ним журналистки не раз слышали, что обиженных на него молодых особ нет, не было и не будет. Потом все отстали от него и его семьи, кому какое дело, люди взрослые, сами всё решат и договорятся. По сути, здесь такая же картина, – виноватых нет, или уже нет, так что, поделаешь если это результат воспитания и нахождения в такой среде, как говорится, – чем удобряли, то и выросло, но без всякой попытки втоптать в грязь и вымазать тем же, чем удобряли. Несчастные в своём роде мужчины, которые не причиняют никому вреда, всё с точностью наоборот, хотят, чтобы им причиняли, нужно же быть отчего-то довольными и счастливыми, вот такая физиономия усмешки происходящего?! Что ещё существенного можно сказать в защиту порока, и не такой уж он порок, ну нравится, когда унижают и причиняют боль, вот и всё!

Земфира без охраны не выходит, уже пытались украсть, прикарманить, сексуальную до безобразия нескончаемой эякуляции, брюнетку. Появился обожатель, причём не скрывает своих намерений, взрослый, неженатый мужчина влюбился в Земфиру, как мальчишка, пылинки с неё сдувает, очень богатый, скупил всё её время, других не подпускает, подарил обручальное кольцо с такими бриллиантами, что цену произнести страшно, вот, как поступают красота и обаяние женщины с мужской психикой, наповал, без промаха, но она его побаивается, и в тоже время ждёт, часто говорит о нём, смотрит в одну точку, находясь в задумчивости, вздыхает чувственно, спрашивает у нас, как ей быть, что делать, и всё по кругу без решений и поступков, полная неопределённость. Как понять в двадцать с небольшим, что главное и нужно сейчас, а что можно потом или вовсе пропустить?! Хотела денег, – вот они, хотела секса и внимания с разных сторон, – вот, пожалуйста, получай удовольствие. Надоедает, относись, как к спорту, к примеру, прыжки в высоту, поднимай планку и покоряй очередной рубеж раз за разом, но время идёт и что там дальше неизвестно, так заиграешься и упустишь своё самое главное, а вернуть молодость уже не получится, каждому возрасту свои события, вот и сделай правильные шаги, так чтобы ни о чём не пожалеть спустя годы и десятилетия.

Когда мы с девчонками собираемся вместе про мужиков не говорим всуе, моя беременность уже очень заметна, вспоминаем прошлое, как было весело, какими бесшабашными мы были, а я сидела, слушала и думала, – девочки, прошло несколько месяцев, но за это время мы все повзрослели, нет, поумнели, нет, стали немного мудрее, всему своё время и место в этом времени, которое нам благоволит и улыбается своим ясным, чистым взором обстоятельств, от которых мы мало зависим, только они от нас, хватило уже ошибок, желаемого за действительное, которое так и не происходило, убедительно давая понять, что Бог, он же Создатель, один, зачем ты с ним споришь, не нужно, это лишнее и называется глупостью, когда уже достаточно умна для того, чтобы это понять, помолчи тихо, прислушайся, не бубни тупо одно и то же, не выйдет, по-твоему, не дано, сейчас или вообще, опять же скажет время, которое от тебя точно не зависит, только ты от него. Парадигма проста на удивление, – слушай сферы, в которых пребываешь ты и вообще всё вокруг, что видишь и не видишь тоже, эта громада сложена из понятной тишины, в которой мысль звучит просто и убедительно.

Демон улыбается глядя на этот творческий коллектив, из Дивы, Марго и Земфиры, под управлением застаревших комплексов и откровенных заблуждений, думаю, он даже смеётся, но делает это незаметно, чтобы не бросать тень на плетень тех представлений, которыми огорожены, по мнению социума, фундаментальные истины непреходящих ценностей взаимоотношений полов в филогенезе становления сексуальных законов, правил и предпочтений рода человеческого, – чушь полнейшая, если кто-то писает, поднимая лапу, так, что всем остальным поступать также, не учитывая строения и сбрасывая со счетов элемент сексуальной фантазии, мало ли, что придёт в голову, а со скуки тем более, не говоря уже про другие состояния и желания, которые могут посетить ум животного и человека, человек тоже животное, да ещё какое, залюбуешься, но сам про себя он думает, что является апофеозом ума, смех, да и только. БДСМ возвели в ранг вкусного, но запретного, – много вредно для здоровья. Вот и кружится мысль вокруг да около с желанием попробовать, но страшно сил нет, а от этого хочется ещё пуще, аббревиатура обрастает мистическим смыслом, появляются профессионалы – гуру, которые возводят такие простые вещи с точки зрения природы, в ранг запретного искусства не для всех, мол, не доросли, ни умом, ни другими интимными частями своего тела, но я могу вас провести с завязанными глазами по закоулкам ваших бессознательных коридоров, в которых прячутся либидо с мортидо, и они тоже с закрытыми глазами, ещё даже не предполагают, что уже востребованы в поисках приключений сексуально душевного свойства. Как в детстве, взрослые пугают своих детей бабайками, дюдюками, потом монстрами, подросшее сознание и ум ребёнка обнаруживают, что вовне их точно нет, и за окном они не бегают, но почему тогда вспоминая про них, мурашки всё же суетятся по телу, если есть ощущения, значит, они где-то есть, но спрятались так далеко, что сразу и не видно?! Даже пробовали заглядывать под кровать, нет их там, но ложась в ту же самую кровать и закрывая глаза, появлялись страшилки, мешая спать, возбуждая и тревожа, создавая атмосферу вожделения?! Монстры сознания не дремлют, мешая эмоциями и чувствами навязчивого характера, разобраться чистому, прагматичному уму в происходящем, да и потом акцент внимания смещается в область неизведанного сексуального, которое заманивает картинками, образами ещё не совершённых поступков, но уже на грани возможного терпения, на которое имеют степень большого влияния Демоны и Ангелы, из той же категории Чёрного и Белого, или, или, но никак не вместе, чередуя и рассматривая ощущения без вреда для себя и окружающих. В этой ситуации просветления сознания монстры исчезают из-под койки и поселяются где-то рядом уже в виде вопросов, на которые желательно получить основательно проверенные, неформальные ответы, невзирая на мнения авторитетных источников помятого и сомнительного вида. Таким образом Демоны и Ангелы становятся хорошими, надёжными друзьями, которые не оставят тебя страдать и мучаться, не дадут сорваться в омут мракобесия, под влиянием сложных моментов жизни, всё под контролем, под твоим спокойным и уверенным в своих силах и возможностях, контролем.

Ангел некоторое время, так же, как и Демон отсутствовал, затем появлялся, удивлялся происходящему, исчезал, затем снова появлялся и вновь удивлялся произошедшим изменениям, картины сменяли одна другую, Ангел был задумчив, но без критики, они переглядывались с Демоном без всяких намерений переиграть, перехитрить, войти и выйти из воды сухими, преподнести свою великую значимость всем на обозрение, мол, вот, пожалуйста, взгляните, я же говорил, что человек чист и невинен, как ангел, но в этот момент пока раздавался монолог – проповедь, человек успевал совершать нечто, что никоим образом уже не характеризовало его, как ангела. Такова жизнь, – как произнёс, какой-нибудь француз философ, глядя на быструю смену декораций, мнений, желаний, идей и просто настроения, которое способно менять всё ниже перечисленное по-своему теперешнему, сегодняшнему, сиюминутному состоянию души, ума и тела. Так, что востребовать от человека, тем более молоденькой, смазливой девушки, когда вокруг столько интересных и соблазнительных ситуаций, которые все и не перемеряешь, не примеряешь на себя, устанут же руки и другие части тела, которыми ты станешь это делать, пусть даже с чувством меры и расстановкой. Но, статус заявляет о себе, – Ангел, и значит всё соответствовать должно, по ситуации, по определению, априори в том виде и смысле, который мы закладываем сами для себя, чтобы не путаться и не путать, таким образом, других, смешивая понятия, ощущения, чувства и желания, как краски на палитре, захотелось чего-то больше чем предписано, взял да плеснул, посмотрел со стороны на содеянное, – а, что, ничего, даже хорошо и весело на душе и в теле! Появляется, таким образом, стиль, как в искусстве, но когда в музее устраивают экспозицию мусорной свалки, со всеми её прелестями и запахами, которые появляются к картинке, как явления синестезии, – это уже действительно извращения ума, которые приводят к падению нравов, искусство перестаёт быть искусством, превращаясь в выгребную яму отбросов жизнедеятельности человека, и если кто-то пытался таким образом провести аналогии с бессознательным в тайных запасниках человека, ничего хорошего из этого не вышло и не прижился этот вид искусства, сгинув в небытие. Всего надобно в меру, на грани фола, но не дальше. Вот Ангел и вздыхает по этому поводу; этика, эстетика, чувство меры, разумение, здравый смысл и тонкое восприятие момента, где они в погоне за известностью и славой?!