Глава 24. В перерыве. Порфирий
– Светлана, я не поняла, Юрий в своем докладе сказал, что общественные науки развиваются по тем же законом, что и естественные. Из чего это следует? – Эрика подсела за стол Светланы, и перед ней тут же появился, заказанный ею обед.
– Эрика, ты посмотри на это звездное небо! – Светлана, отложив нож и вилку, вознесла вверх руки и подняла голову к прозрачному куполу-крыше кафе: – Каждое мгновение в этой бескрайней вселенной происходит бесконечное количество действ! – восторженно произнесла она. – И происходит это бесконечно долго, и будет продолжаться вечно! – Затем спокойным, без пафоса, тоном продолжила: – Чтобы это все существовало, чтобы наше руководство могло строить планы на следующие 12 лет, чтобы мы с тобой могли планировать завтрашний день или «заглядывать» в будущее, все, абсолютно все должно подчиняться одним и тем же законам. Иначе это все невозможно было бы синхронизировать, эта огромная система была бы неуправляема. И только при условии, что все системы, от самой огромной до самой микроскопической, подчиняются одним и тем же законам – это все может существовать. Как-то так. – И Светлана продолжила поглощать обед.
– Но общественные законы? Это же что-то другое?
– Какое другое? Душа – часть макромира. А человек – это, вообще-то, одетая в «одежду» та самая Душа. Отношения между людьми в социуме – то, что изучают общественные науки – это те же отношения, что и между любыми другими системами. Какая разница? Из-за того, что люди считают себя какими-то особенными, «венцами природы», и происходит множество конфликтов. Люди пытаются нарушить законы природы, а единый закон, единая закономерность все равно потом выравнивает эти перекосы и перегибы. Сложно, да? Я знаю, кто тебе сможет понятнее объяснить, – в кафе зашел Порфирий.
– Порфирий, составьте нам компанию!
Старец, оглянувшись, быстро пролистал меню, выбрал обед и подошел к столику девушек.
– Мое почтение, милые барышни, – улыбаясь, растягивая слова, проговорил Порфирий
– Эрика у меня спросила, откуда мы знаем, что общественные законы человечества такие же, как и законы природы. Я объясняю, но, кажется несколько коряво… Поможете?
Порфирий пожевал свои усы, посмотрел на девушек и… «ушел в себя», приступив к кушанью. Прошло минуты три, когда он снова, уже своим взором, глянул Светлане в глаза и начал:
– Я вам вот такую историю расскажу. Это было в земном 1870 году в Петербурге. В то время жила в миру великая Душа, звали его Дмитрий Менделеев. Он поставил точку в существующем тогда хаосе в сфере исследования природных химических элементов. Он их систематизировал и свел в таблицу. Доказал существование еще несуществующих в то время элементов, в общем великий прорыв в области химической науки осуществил. Мы с ним приятельствовали. Спорили, ругались, до разрыва доходило, но уважал я его безмерно. Однажды… ох, сейчас уйду в воспоминания, заворожу вас, барышни… по сути буду говорить.
Мы с Дмитрием Ивановичем как-то вместе отобедали, и зашел у нас такой разговор: «Люди ведь, как и те химические элементы, в стройную систему укладываются. На одного посмотришь – простой, наивный, „без царя в голове“, как перекати-поле, кудыть ты его потянешь, он туда уже и катится, ну чистый водород. Другой – этакий многоликий: с городовым – таинственно почтительный, с начальником – любезно услужливый, дома с женой – деспот, с дворником – хам… ну, углерод да и только: и газ, и жидкое вещество, и твердое; и полезное, и отрава. И так легко это у него получается. Или третий: кремень мужик, как тот кремний. Так-то… вы бы написали роман на эту тему!» – «Это фантастический должен быть роман. Я такое не пишу. Я все больше про жизнь рассказываю», – говорю я ему.
А он мне в ответ: «Жаль… Ведь если людям показать, что они себя ведут так же, как химические элементы, и в реакции, то есть в контакты, вступают так же, то можно было бы предсказывать, что с тобой будет, если ты с тем или иным элементом-человеком задружишься, и можно ли тебе вообще с ним знаться. Вот что мне сейчас не дает покоя». – «Как у вас, любезнейший, все просто. Это с химическими элементами так: вот тебе железо, вот ртуть, а тут – кислород. А у человеков так все в одном понамешано, что и не понять, где начало, где конец той веревочки». – «И в природе так же. Нет в природе чистых элементов, все перемешано. Но мы, химики, вычленяем, что главное, что второстепенное, что побочное…»
Порфирий снова замолчал. Доел обед. Потом вытер губы, руки салфеткой и сказал:
– Так-то… давно уже люди про это думали. Про то, что все одним аршином меряется. По одному закону совершается.
– Слушайте, а ведь действительно так, – глаза у Светланы горели, – например, если один простой примитивный человек, не нашедший своего пути, живет, то он, кажется, никому не мешает. Сам себе тихонько водку пьет и ругается на весь белый свет. А если подобные особи соберутся в стаю, то сразу драка, свара, бунт. Прямо как водород. Сам по себе он безвреден. Но если он соединяется с себе подобными, образуя дейтерий или тритий, то получается водородная бомба. Вот это да!
– Раз человечество еще в XVIII веке эту закономерность вывело, то почему в XXI веке не продолжают эти исследования? – спросила Эрика.
– Потому что сейчас это Правителям Земли не нужно. Им эти знания во вред. Под ними сразу «кресло» зашатается, – резко ответила Светлана.
– Я так думаю. Когда Дмитрий Иванович изобрел свою таблицу, спираль исторического развития сильно перевалила за экватор, а сейчас – лишь первая треть нового исторического цикла идет. Думаю, что просто время пока не пришло, – сказал Порфирий.
– Как вы это поняли? Что сейчас – первая треть новой спирали? – спросила Эрика.
– Вот смотрю я на маленького ребенка. Есть возраст, когда он все ломает: веточку на дереве, игрушку. Так ребенок изучает мир, познает его. Мать его хоть и ворчит, и шлепнет иногда, но понимает – возраст такой.
Так и люди. Пятьдесят—семьдесят лет назад начали все ломать: реки вспять поворачивать, леса вырубать, целину засевать, кукурузу в центральной части России пытаться вырастить – истинные дети! Природа-мать слезами умывалась, но терпела. Как-то приспосабливалась, восстанавливала порушенное. Сейчас уже более обдуманно действуют. Подросли чуток.
Пока, мне думается, у нашего человечества на планете переходный возраст, пубертатный период, – Порфирий заулыбался. Девушки тоже развеселились.
Глава 25. В перерыве. Доктор Лиза
За соседним столом также разгорелась жаркая дискуссия.
– Огромные успехи достигнуты в области медицины – не нужно отрицать очевидное, – говорил Павел.
– Где ты видишь медицину? Это… это знаешь что? – Багратион размахивал руками и говорил громко, возбужденно, – у них там есть конторы такие. Называются «Ателье по реставрации одежды». Заштопать, пуговицы пришить, пальто перелицевать и так далее. Так вся медицина у них – это контора по реставрации тел. А где медицина? Где они Души лечат?
– Багратион, тише, пожалуйста! На нас уже обращают внимание, – в дискуссии третьей Душой была доктор Лиза, – про больные Души, приходящие с планеты, я знаю много. Узнать, какие страдания, какие травмы получают Души при самом рождении, мы можем лишь у Душ, которые возвращаются из коротких командировок. Они единственные помнят момент рождения. Все они говорят о серьезных травмах.
– И я об этом же говорю! – воскликнул Багратион, – Душу, в первую очередь Душу надо лечить! Вот это медицина. А то, о чем ты, Павел, говоришь, вторично, если не третично или не десятерично. Здоровая Душа, действующая по своей программе, сама свое тело вылечит. Она лучше с этим справится!
– Согласен, – спокойно сказал Павел, – но до этого, опять возвращаемся к началу нашего разговора, нужно уровень сознания, уровень воплощения поднять!
– Здоровая Душа не просто тело вылечит, она действовать по жизни начнет согласно своей программе. В ее земной жизни меньше ошибок будет совершаться. Травма при рождении наносит серьезный вред программе. А главное, эту травму нужно лечить как можно раньше, иначе, если даже взяться за ее лечение во взрослом состоянии, не факт, что она поддастся лечению, – сказала доктор Лиза.
– А затем Душам в детском возрасте добавляют травм родители, которые сами травмированы и свою-то программу выполняют кое-как. Эти травмы еще сильнее корежат программу Души. И мы получаем общество из больных Душ, заметьте, из Душ, отправленных на Землю здоровыми, с качественными программами, и удивляемся, почему нет ожидаемых нами результатов, – подхватил Багратион, – а ты Павел, говоришь, медицина там на хорошем уровне.
– Погодите, но родовспоможение достигло потрясающих результатов. Травмы при рождении сведены к минимуму, так ведь?
– Да, Павел! Здесь есть прогресс. Души при рождении теряют значительно меньше потенциальной энергии, чем, скажем, еще 50—70 лет назад, но они все равно остаются. Мое мнение, что сегодня основные травмы наносятся родителями, которые, как верно отметил Багратион, сами травмированы, но меня больше волнует и даже возмущает тот факт, что на Земле все еще нет обязательного, хотя бы элементарного обучения будущих родителей быть родителями, – говорила доктор Лиза.
– Да-да, – перебил ее Багратион, – на Земле для элементарного дворника существует инструкция по технике безопасности, регламент какой-никакой, а родительство – ответственнейшая область воспитания будущего человека – отпущена на «волю случая». Куда они там смотрят?
– Ну, Багратион, – со смехом говорил Павел, – они – это мы сами. Мы завтра окажемся на Земле, и что? Попадем в ту же колею. – И уже серьезно добавил: – Как-то это решать нужно. Спецпроект создавать и запускать Души высокого уровня воплощения с миссией для внедрения проекта осознанного родительства. Кстати, думаю, надо внести это предложение в планы на следующий период. Поддерживаете?
– Конечно. Я могу подготовить это предложение. Доктор Лиза, поможешь?
– В этом – всегда помогу.
Глава 26. Злата вернулась!
Эрика увидела в самом углу кафе одинокую и грустную Виолу.
– Что такая не радостная? Что-то случилось?
– Зорика готовят к отправке на Землю, – со слезами сказала Виола.
– Ну, все мы там будем… Когда отправляют?
– В течение месяца, говорят… Но он почему-то уже две недели меня избегает, не разговаривает… А мне так хочется с ним напоследок побыть. Не увидимся ведь больше никогда. Какое страшное слово – никогда! – Виола совсем расплакалась.
– Эрика, танцуй, – к столику подошел Павел, – Злата вернулась.
– Ох… Девочка моя, зоренька, Златочка моя прибыла, – запричитала Эрика, хлюпая носом, – когда к ней можно будет?
– Я сейчас иду.
– Тогда я с тобой, – и позвала Виолу: – Пойдем с нами. Послушаем, что вернувшиеся Души нам поведают.
– Хорошо. Я с вами.
Они вышли из кафе. У Павла зажжужал бейдж – пришло какое-то сообщение. Павел проверил и тут же встревоженно сказал:
– Один из моих инструкторов, Серж, пишет, что Злата и еще одна Душа, Миша, в лазарете.
– Что случилось? Что со Златой? – встревожилась Эрика.
– Пока не знаю. Идем.
– — В лечебном отделении их встретил медбрат.
– Где Злата, что с ней? – кинулась к нему Эрика.
– — С ней все в порядке. Она возле Миши. Он чуть живой вернулся. Удивительно, что долетел. Плохо ему…
– Дай мне Мишину историю болезни, – обратился Павел к медбрату, а Эрика с Виолой побежали в палату, где находился Миша.
Из новостной ленты чуть больше месяца назад:
«В городе Кемерово в мусорном контейнере был обнаружен замерзший труп новорожденного. Криминалисты установили, что ребенок был жив, когда его, завернутого в тряпки, выкинули в контейнер. Возбуждено уголовное дело по статье…»
За дверью палаты, где находился Миша, раздавалось тихое пение:
– Ты не увидишь ни горя, ни муки,
Доли не встретишь лихой.
Спи, мой воробушек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной…
Злата тихо пела. Она вспоминала, как ее мама пела ей эти песни, как они спорили с папой, дочка у них будет или сын. «Дочка у нас, я чувствую», – говорила мама. «А я чувствую, что сын. Дай я еще раз послушаю… – и папа прикладывал к маминому животу ухо. – Нет, пока ничего не слышно».
И Злата помнила, как замирало от радости ее махонькое сердечко, и ей очень хотелось крикнуть: «Я – мальчик. Я – ваш сын!», но голоса у нее тогда еще не было.
Миша бредил, все звал кого-то, плакал…
Злата вытирала холодный пот с маленькой капсулы, тихонько меняла уровень энергии и температуру в кювете, где лежал Миша. Она долго находилась в отделении для недоношенных ду́шиков и запомнила, как восстанавливала их жизни Эрика. Сейчас она старалась делать то же самое и пела Мише мамины песни.
– Что такое произошло с Мишей? Он рассказывал? – волновался Павел.
– Нет. Только бормотал что-то бессвязное, – ответил медбрат.
Пришла встревоженная доктор Лиза. Зашла в палату, где находился Миша. Проверила показатели, погладила по голове Злату, дала ей распоряжения и вышла.
– Да уж… Мы действительно чуть не потеряли его. С уровнем энергии 2,7 у. е. – как он вообще долетел? Хорошо, мы его «поставим на ноги». Но меня, коллеги, другое волнует. Как стереть из его памяти то, что с ним произошло?
У меня в Лазарете почти миллион Душ с травмами из прошлых жизней. Мы все время говорим, что наш архив памяти – это та информация, которая в земной жизни дает нам подсказку как поступать, как делать выбор. Но этот же архив может с Душой сыграть и злую шутку. Понятно, что когда Душа в земной жизни совершает какое-то злодеяние или неблаговидный поступок, значит, происходит серьезный сбой в ее программе. Ни одна Душа не отправляется на планету с программой на разрушение!
Я так рассуждаю: в архиве Души есть информация о ее неблаговидном поступке и есть информации о проработке этого неблаговидного поступка.
Мы считаем, что Душа запоминает ту боль и те страдания, которые являются результатом такого неблаговидного поступка, и больше никогда так не поступит. Так и происходит в подавляющем большинстве случаев. Потому что энергия возбуждения от совершения такого поступка много меньше энергии страдания жертвы. Когда, при проработке этого неблаговидного поступка, Душа ставится в позицию жертвы и на себя испытывает все эти страдания, то, в дальнейших воплощениях, ее выбор будет очевиден. Она такой поступок совершить себе не позволит!
Но в архиве Души сохранилась информация и о совершенном неблаговидном поступке, и о той последующей энергии возбуждения. И если по какой-то причине заблокируется доступ к последствиям этого поступка, то Душа снова совершит его.
– Триггер?
– Да, Павел, триггер! Некий ключ, который заблокирует информацию о последствиях проступка и даст доступ к прямому неблаговидному поступку.
Эрика с Виолой даже дышать перестали. Именно об этом они думали весь последний месяц. Правда, каждая из них эту гипотезу примеряла на свою историю.
Доктор Лиза глянула на застывших девушек и обратилась к ним:
– Эрика, Виола, я читала ваш отчет о работе, проведенной по определению паттернов в архиве Души, ведущей к взлому установленной программы. Потрясающая работа! Мне очень нужна ваша помощь. Я хочу для начала создать исследовательскую группу. А затем начать внедрять новые знания в работу. Включитесь? Я могу на вас рассчитывать?
– Да. Конечно, – одновременно сказали девушки.
Пришла Злата.
– Налаживается, – улыбнулась она, – уснул. Энергия поднимается. Спектр выравнивается. Эрика, как я рада тебя видеть! – Злата прижалась к Эрике.
– Девочка моя золотая! Как же я волновалась! – обе были в слезах.
– Ну, началось! – воскликнул Павел. – У меня есть версия, как случился всемирный потоп на Земле! Прекратить немедленно!
– Злата у нас – настоящая Душа милосердия! Такая умница! Отдайте мне ее в служение, пожалуйста! – попросила доктор Лиза.
– Если Злата не против – отпущу. Хотя у меня у самого были на нее планы, – сказал Павел.
– У меня тоже есть на нее планы, – Эрика продолжала крепко прижимать свою любимицу.
– Что ж, слово за Златой, – резюмировал Павел.
– Можно я подумаю? Отдохнуть хочу немного, – попросила Злата.
Глава 27. Зорик
– Мне пора, – сказал Павел, – кто со мной?
– Я еще со Златой побуду, – ответила Эрика.
– Я с тобой, – засобиралась Виола, – мне нужно в отдел Второго уровня, а ты куда?
– Я к себе. Нам по пути. Ты что сегодня невеселая?
– Зорика отправляют на планету. А я никак с ним не увижусь…
– Вы же вместе отправляетесь.
– Как вместе? – Виола остановилась.
– Ты еще не в курсе? Зорик тут такую компанию развернул… До руководства дошел. Докладными всех закидал, чтобы вас вдвоем отправили
– Близнецами?
– Нет. Близнецами отправляют высокоэнергетичные капсулы с уровнем 6—7 и выше у. е. Эта капсула делится. Так мы отправляем близнецов. А когда две или более Души сходны по энергии, по спектру, дружны между собой – их отправляют двойняшками. Да, обязательное условие, они должны быть одного уровня воплощения.
В том-то и загвоздка была у Зорика. У вас с ним, во-первых, разные уровни воплощения: у тебя – Второй, у Зорика – Четвертый. Разные энергии, разные спектры. Вы ну никак не могли быть отправлены вдвоем. На Зорика уже программа была подготовлена. Но он, можно сказать, выскандалил ваше парное воплощение. Он согласился понизиться в своем уровне воплощения. Согласился отрабатывать программу второго уровня, лишь бы с тобой! Случай нерядовой! Но он так просил, так доказывал, что ты без него погибнешь, что ему сегодня дали официальное разрешение.
Теперь программисты будут переписывать его программу, вернее, будут писать вам для двоих проги.
Он тебе ничего не говорил?
– Нет. Он месяц вообще от меня скрывался. Я переживала… А он вот что делал, оказывается. Мой Зорик, – Виола разрыдалась.
– Ну вот, еще одна, – рассмеялся Павел и обнял Виолу, – как с вами, девочками, быть? Радость – плачете, горе – слезы льете… Все. Успокаивайся. Все хорошо ведь? Ну, мы и пришли. Тебе – направо, мне – налево.
В это время у Виолы зажужжал бейдж: «Виола, пойдем погуляем? Жду тебя в нашем месте. Соскучился». «Наше место» находилось за пределами НПО.
Виола, забыв, что ей нужно было в свой отдел, вприпрыжку побежала на выход.
Глава 28. Дэн
Павел направлялся в свой Подготовительный отдел, когда, проходя мимо кафе, заметил входившего туда Дэна.
– Привет, Дэн! – поприветствовал Павел.
– Павел, привет! Ты сейчас сильно занят? Можем поговорить?
Дэн никогда не инициировал разговор, редко его поддерживал, но если вдруг его что-то цепляло и он начинал говорить, то его мысли, рассуждения и выводы оказывались столь ценны и точны, что их начинало обсуждать все НПО. Предложение поговорить было столь неожиданно и нетипично для Дэна, что Павел тут же согласился:
– Конечно, Дэн! Что-то случилось?
Они сели за стол.
– Я вот что хотел… вот о чем хотел поговорить с тобой. Ты участвуешь в группе, которая разрабатывает миссии для воплощения Высоких Душ?
– Да.
– Мне кажется, что это ерунда…
– Что ерунда?
– Рассчитывать на Высокие Души. Из Седьмого воплощения подавляющее большинство Душ не хотят на Землю. Из Шестого – половина не хотят. Из Пятого – четверть.
– Не понял. Вообще не хотят или с миссией не хотят?
– Кто-то вообще не хочет, кто-то считает, что те задачи, которые перед ними хотят поставить – невыполнимы… Послушай, лично я не хочу на Землю. Вернее, очень хочу! Она мне снится… но я понимаю, что мне не выполнить миссию!
Во-первых, я считаю, те задачи, которые планируют ставить на следующие периоды, нереальны. Потому что, сам знаешь, средний уровень воплощения на Земле – Третий. Меня с моим Седьмым уровнем просто никуда не допустят, я буду белой вороной, буду казаться странненьким, юродивым, не вписывающимся в социум – и просто несчастным человеком, который ничего не может сделать! Знает как, знает с кем, но мне даже слова сказать не дадут.
Во-вторых, что еще более важно, мой архив заблокирует проход к решению таких задач. Он это все знает! Я все это уже проходил неоднократно!
– Хорошо. Но ты говоришь, что хочешь на Землю. Кем ты себя там видишь? В каком качестве ты будешь счастлив? Какую прогу ты можешь выполнить?
– Я прошел уровень денег, прошел уровень власти и славы. Меня этим не купить. Мне это не интересно. У меня нет и не будет этих амбиций. Кем я буду? И где я буду счастлив? Монахом-отшельником могу быть. И счастливо прожить это воплощение – для меня это будет как отпуск. Но такое воплощение не принесет никакой пользы нашей 12-летней программе!
Я могу стать очень умным авторитетом. И пойти против сложившейся на Земле системы. И обыграть ее. Буду счастлив. Но это – объявление войны, ты же понимаешь. А любая война – это жертвы. Мне придется убивать людей. Я могу написать программу, самому себе написать, такую, через которую буду показывать системе, что она не работает: у Наполеона, у Бисмарка были такие программы, например. Меня будут преследовать, меня объявят вне закона, но я буду нести это знание. А потом я вернусь «домой» и буду сдавать экзамен – и что? Уйду с Седьмого уровня на Пятый. Но мой архив не даст мне подобное проделать! Закон самосохранения!
– Дэн, я правильно понимаю, что Души высокого уровня воплощений не могут выполнять миссии, направленные на изменение существующих порядков, в какой бы сфере они не были? И основная причина этому – блокировка архивом таких программ. И так будет до тех пор, пока вы не начнете разговаривать на одном языке с представителями системы, то есть пока уровень воплощения у той среды, где тебе предлагается доносить знание, не станет близок к твоему. Ну, например Пятого—Шестого уровней воплощения. Так?
– Да. Ты верно меня понял.
– Отлично. Слушай, мне очень понравился твой заход снизу. И очень понравился результат. То, как вы своей командой продвинули знание программирования на Земле. А если создать команду Высоких Душ, задать им прогу о внедрении знаний через технический прогресс? То же использование цифровых технологий и прочих, высоких. Общаться вы будете в однородной понятной вам всем среде, с примерно равным воплощением, и через эту среду, опять же снизу, нести знания?
– Именно это я и хотел предложить! Видишь, мы с тобой с полуслова понимаем друг друга. Я готов представить проект! А те задачи, которые планировалось ставить высоким Душам – их нужно переписать. Я думаю, их смогут реализовать Души Третьего, Четвертого, Пятого уровней.
– Они же влипнут! В испытания деньгами, властью…
– А вот чтобы это постараться предотвратить, их нужно многократно, слышишь, мно-го-крат-но! пропустить через симуляторы.
– Точно! И еще, Светлана, руководитель Первого уровня воплощения, отрабатывает такую методику: она чужие истории прохождения испытаний предлагает пройти Душам здесь. Истинно пройти, как свои, чтобы эти результаты в их архивах сохранились. Пока пробует, но идея, мне кажется, зачетная! Как думаешь?
– В тему. Короче, договорились? Работаем, – Дэн протянул руку Павлу.
– Да. Готовимся докладывать! – и крепко пожал руку Дэну.