Каракули гениального графомана. Я не пишу стихи. Я ими думаю

Редактор Валентина Спирина

Дизайнер обложки Валентина Спирина

© Валентина Иванова (Спирина), 2019

© Валентина Спирина, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-7645-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Светлана Королева
Поэтесса, писатель, певица, преподаватель музыки, главный редактор интернет-журнала «Луч Светы». Россия – Брянск

Хочу сразу начать с главного. Со стихов невероятно талантливой Валентины Ивановой. А, точнее, с их сути. Каждое стихотворение – это отдельная, яркая, переливчато-неординарная история, до краёв наполненная жизнью, чувствами-хлыстами, эмоциями-жилами, характером-сиюминутным настроением, «тишиной» на разрыв, громоподобным «молчанием», взрывами-фейерверками сердца… Это не штампованные рифмы, жаждущие признания, сложенные для холодного разумного блеска. Это клочья. Вырванные с болью или отчаянием, радостью или любовью, печалью или счастьем. Рифмосплетенные клочья души.

Можно открыть любую страницу, коснутся взглядом любого стихотворения, и оно зазвенит в вас колокольчиками-чувственности, заиграет в вас маслом, акварелью, гуашью, акрилом, медовыми оттенками; заштормит в вас двенадцатибальностью смысла, разрежет скалы безразличия морскими волнами искренности. Откройте, коснитесь и плывите в мир фантазии, переплетенной с реальностью… Ощущайте, парите, живите!

А. Дагай (Дух Хайяма)
Поэт, писатель, ученый и невероятной души человек. Израиль – Кейсария

В творчестве Валентины Ивановой просматривается ограничение лиризма миром сокровенных переживаний души поэта. Стихотворения, вошедшие в трилогию автор лишила всякого словесного украшательства. Автор предала им афористической краткости, выразительности и ясности. Это говорит об Ивановой, как о талантливой поэтессе с ярко выраженной индивидуальностью.

Свои стихи Иванова пишет от самого сердца, не прикрываясь наигранными эмоциями. Словно оголенный нерв предстает она в своих произведениях, понятных и близких читателю, отличает несвойственная силе ее эмоциональности и таланта духовная обособленность. Внутренние порывы и переживания женской сущности отделены от остального мира: «Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха». Ее стихи несут внутреннюю энергию, которая позволяет лишь предположить настоящую мощь и глубину страсти.

Я не пишу стихи. Я ими думаю

Спирина Валентина Петровна, урождённая Иванова, отсюда и фамилия, под которой пишу. Родилась 17 мая 1972 года в маленьком провинциальном, но очень красивом старинном городе Касимов. Четвертая дочка в обычной рабочей советской семье. В 1978 году умерла мама.

 
Мне было 6 а ей всего лишь 40…
А за окном вовсю смеялось лето…
Но всё за нас давно решили где-то…
 

Не было ни страшно, ни больно. Было непонятно: «Почему вдруг тебя не стало?» Страх и боль пришли позже и не отпускают по сей день, и по прошествии многих лет, я с мамой, как с живой, разговариваю…

 
Мама, мамочка, помнишь – платье из ситца?
Ты его на мое день рождения сшила…
А я помню. Оно до сих пор мне снится…
 

Рядом с домом находилась Станция Юных Натуралистов, где и пролетели семь лет моей жизни. Уход за животными и растениями, позже селекционные работы с ягодами и, как итог – медаль участника ВДНХ СССР.

Потом была лёгкая атлетика. Но я не полюбила её, а она меня и я перешла в секцию гребли на байдарках. Чемпионка и призерка России и ЦС «Динамо»

А потом грянули 90-ые… Пришлось поставить весло в угол и пойти работать. В то время в нашем городе выбор работы был ещё большой, но я пошла на хлебозавод. Он был недалеко от дома и мне всегда нравилось, когда со стороны завода тянулся аромат свежего хлеба.

 
Вы знаете, какое это чувство,
Когда над полусонною землёй,
Плывет и разливается так вкусно,
Дыханье хлеба, созданный тобой…
 

Там и пронеслись ещё 24 года моей жизни. Там же я вышла замуж, родила троих детей – двух дочек и сына.

В 2007 году попала в больницу и, казалось бы простая операция, обернулась четырьмя годами больниц и чередой последующих операций. Там, в больнице, я и начала писать стихи, дабы хоть как-то оттолкнуться от невеселой реальности.

 
Мне бы пару минут одиночества,
Чтобы громко, по бабьи, завыть.
Я живая! И мне ещё хочется
Полноценною жизнью пожить…
 

Но всё проходит. Больницы, слава Богу, закончились. Я вернулась к теперь уже «почти» нормальной жизни. Дети выросли. Работу пришлось сменить на более легкую. А стихи остались.

 
Писать, так только от души,
Когда внутри дрожит и рвется,
Когда себя опустошив,
Ты ищешь взглядом сруб колодца —
Воды напиться ледяной,
Чтоб с новой мыслью, с новой силой
Тебя неистовой волной
Поэзия опять накрыла.
 

Первыми читателями и главными цензорами стали, конечно, дети. И если стихи я им просто читала и они говорили: «Маме, здорово! Мам, ты самая лучшая поэтесса!», то сказки которые я писала по мотивам онлайн-игры, они читали сами и с удовольствием.

Помню первую реакцию мужа, когда я прочитала ему свой «Пятигранник» … У него был шок. Просто шок. Пришлось читать стихотворение еще раз или два. Потом читала ему о волках, о войне и всё это время муж находился в состоянии транса. Но мозг мужчины устроен более рационально и он надеется, что однажды я стану знаменитой и богатой… Ну пусть надеется. Нужно же во что-нибудь верить.

Вообще, семье моей я не перестану говорить «спасибо» на всем протяжении моего творческого пути. Поддерживают и помогают всем, чем возможно.

Несколько лет назад наткнулась в сети на издательский сервис «Ридеро», где можно самостоятельно и бесплатно создать электронную книгу и потом заказать (уже за деньги, конечно) печатную версию, со всеми важными и нужными кодами, знаками. И началась совсем другая жизнь.

Так пришла идея создания групповых бесплатных сборников. В Контакте создала группу «Территория Творчества» и там родился на свет проект «Девять Жизней» – девять авторов, с фотографиями, биографией и, разумеется, произведения. А в последствии и еще несколько проектов, абсолютно бесплатных для авторов. Книги размещаются на более чем двадцати самых известных интернет-площадках. Весь процесс – от сборки текстов, редактура, корректировка до обложки и выпуска в печать – делаю сама. На сегодняшний день в рамках проектов группы «Территория Творчества» вышло более сорока сборников и более десяти индивидуальных книг. Всего через проект уже прошло около шестидесяти авторов из разных городов и стран.

Ну что еще можно сказать…

Многократно номинирована на национальные премии: Поэт года, Русь моя, Наследие.

Член Интернационального Союза Писателей.

Победитель шестого эпизода русско-английского конкурса им. Набокова.

Лауреат Первой премии в номинации «Поэзия» международного конкурса «Новый сказ» им. П. Бажова.

Иванова

 
Как Вы думаете, кто такой, что такое – поэт?
Четыре строчки, вылизанные в угоду рифме?
Да нифига! Поэт это тот, кто видит свет, там, где его нет.
Это менестрель, шагнувший на грязный асфальт из старинных мифов.
 
 
Как Вы думаете, о чем должен писать поэт?
О природе, о быте или о любви несчастной стонать и плакаться?
Да щас вот! Это на любой вопрос стихами выдать полный ответ.
В грязь готовый нырнуть с головой, не боясь испачкаться.
 
 
Встаньте те, кто считает, что он поэт!
Ох, сколько вас встало, можете обратно садиться.
Можно тысячу строк написать, а стихов как не было, так и нет,
Рифмовать научились многие, а поэтов средь них – единицы.
 
 
Поэт – это вам нифига не денег мешок,
Это луна в стакане на завтрак и на обед в кастрюле кипящее солнце,
Это не стишок, не нервный смешок, а дрожь до самых кишок,
Это сердце, вырванное из груди, которое на ладони бьется.
 
 
Поэт – это неба серо-лиловая акварель,
С облаками-клоками старой рабочей фуфайки, замызганной дочерна,
Это детская, молоком пахнущая, постель,
И сказки, придуманные специально для сына или дочери.
 
 
Поэт – цветов полевых свежий букет,
Собранный утром, специально для матери,
Это соловей, встречающий вместе с тобой рассвет,
Поющий для всех. ДЛЯ ВСЕХ. А не избирательно.
 
 
Успокойтесь! Девяносто девять процентов из нас,
Никогда не встанут с Пушкиным и Пастернаком на одной полке,
И никто не услышит ваш, вопиющий в пустыне глас,
Хоть голос сорви, охрипни – никакого не будет толку.
 
 
Да, и я по большому счету, увы, не поэт.
И не стать мне никогда Цветаевой или Ахматовой новой.
Да пофиг. Я к этому не стремлюсь. Поверьте – нет.
У меня своя фамилия есть. Я Иванова. Валентина Иванова.
 

Три Вечных Подруги

 
Ночь.
Спустилась ночь на старое село..
Бредет по обветшалым сонным крышам.
Заботливо укрыв своим крылом,
Обеспокоенные души ищет… ищет..
 
 
В подслеповатые окошки заглянув,
Калитку отворит, пройдет по саду..
Скользнет через порог в одну избу..
Где вечным огоньком горит лампада.
 
 
Там женщина – такая же как все..
Солдатка, не дождавшаяся мужа..
Ведь молода. Еще во всей красе..
А в сердце пламя вперемешку с стужей..
 
 
В молитвах имя мужа помянув,
Устало на кровать она присела..
И вдруг, смущенно в зеркало взглянув,
От мыслей потаенных покраснела..
 
 
Никто уже не скажет о любви,
Никто не приласкает это тело..
А ночь устало бродит по крови,
Мечты реанимирует несмело..
 
 
И шепчет ночь: «Ты очень молода..
Воспоминанья перестанут ранить..
Ты будешь счастлива на долгие года..
Солдату сохраняя светлой память».
 
 
Звезда.
А женщина, окошко распахнув,
Вдыхая полной грудью воздух ночи,
Чуть слышно прошептала в тишину:
– Мне не хватает тебя… очень..очень..
 
 
И вдруг с небес ответила звезда:
– Не нужно слез, не трать на горечь силы.
Жизнь впереди, ведь ты же молода,
И, несмотря на боль-ещё красива.
 
 
А женщина ей молвила в ответ:
– Куда уж там, красивей не бывает..
Вот ты – звезда, ты даришь людям свет,
Что в темноте дорогу пробивает.
 
 
Звезда лишь улыбнулась свысока:
– Мой мертвый свет, рожденный минералом,
В любой момент закроют облака,
И света нет, как будто не бывало.
 
 
А ты, смотри, сияешь изнутри,
Огонь, что в своём сердце- не погаснет.
Живи и смейся, всем назло живи,
И землю освещай сердечком ясным.
 
 
А я с тобою буду по ночам,
Чтоб искрами твоими заряжаться,
И по твоим натруженным плечам,
На землю мирно спящую спускаться.
 
 
И женщина, на зеркало взглянув,
Вокруг себя увидела свечение,
Завороженно руки протянув,
Коснулась осторожно отражения.
 
 
Луна.
Укрывшись в покрывало облаков,
Луна с небес безмолвно наблюдала,
Как вырвавшись из памяти оков,
Под свет лампады тихо засыпала,
 
 
Обычная, как тысячи таких,
Простая русская труженица – женщина.
За плугом заменив мужчин своих.
Жизнь за двоих – войною искалечена.
 
 
А лунный воск из желтых лунных слез,
Течет по тонким поминальным свечкам,
И гонит прочь из сердца вон мороз,
И душу исстрадавшуюся лечит.
 
 
И как бы ни был ярок новый день,
И как бы солнце ясное ни грело,
Когда земли коснется ночи тень,
Подружки будут тихо и несмело
 
 
Входить в ваш дом, неся покой и сон,
Крылом волшебным накрывая души.
И вновь дарить надежду вам на то,
Что будет всё, и будет только лучше.
 

Воздушные замки

 
Сколько в мире людей – столько замков воздушных. Не счесть.
И под сводом хрустальным для каждого место найдется.
И, конечно, у каждого замок свой призрачный есть.
Иль желаний вагон. И не важно как это зовется.
Можно просто сказать, что воздушные замки – мечта.
Можно всё описать очень тонко играя словами.
Я о замках своих попытаюсь сейчас рассказать,
Всё как было и есть. Не вступая в полемику с Вами…
 
 
От замка к замку я по жизни шла.
Вот мне шесть лет, я жду – вернется мама.
Но не сложилось… мама умерла.
И рухнул самый первый в жизни замок.
 
 
И задрожал хрустальный небосвод,
Не выдержал под этой дикой болью.
Осколки в сердце – черный мертвый лед.
Застыли вместе с маминой любовью.
 
 
Но детская настойчивость сильна,
И с упоеньем «Золушку» читая,
Я верила, что вот придет она —
Не мачеха. А мамочка другая.
 
 
Я автора ругала втихаря:
– Ты злобный дядька, ничего не знаешь!
Ведь все на свете мамы – как моя.
А женщины детей не обижают.
 
 
Но мачеха неграмотной была,
Не знала сказок, колыбельных песен,
А через год совсем от нас ушла.
И этот замок сгинул в поднебесье.
 
 
И новый замок – школа и друзья..
Наивная и глупая девчонка…
Но школьная жестокая семья
Не полюбила гадкого утенка.
 
 
Потом был спорт, работа и любовь..
И каждый раз я верила упрямо:
Не вышло в этот раз, построю вновь
Свой самый лучший и надежный замок.
 
 
Мой новый замок – жизнь моих детей.
Со всею материнскою любовью,
Со всем безумием, отчаянностью всей,
Его я день за днём по камню строю.
 
 
И день и ночь я словно верный пес,
Храню покой невидимого замка.
Во сне сыночек улыбнулся, произнес:
– Люблю тебя.. За всё спасибо… мамка…
 
 
И верю свято, что пока живу,
Пока по венам сердце кровь гоняет,
Построю замок. В жизни. Наяву.
И он уж в поднебесье не растает.
 

Усталость

 
Как телега скрипят суставы,
Голова как шаманский бубен,
Боже мой, как же я устала,
Как герои с полотен Врубеля.
 
 
Где та легкость с которой летала,
Где желание жить и смеяться?
Неужель так торопится старость,
И вперед спешит лет на двадцать?
 
 
Почему день такой короткий,
Постоянно часов не хватает,
Память словно в разбитой лодке,
Меня на берег жизни бросает.
 
 
И усталость плитой гранитной
Давит плечи – не разогнуться.
Просыпаюсь словно избитая,
Мне бы солнышку улыбнуться.
 
 
Только вместо улыбки гримаса,
Новый день, а проблемы те же.
Словно тень, словно биомасса
Наша жизнь на асфальтном манеже.
 
 
Понимаю – не всё так плохо,
Но такое вот настроение.
И за глупость свою у Бога
Долго буду молить прощения.
 

Свобода

 
Я не дам однозначный ответ,
Для короткого слова Свобода.
В двух словах не расскажешь. Нет.
Многогранна его природа.
 
 
Проживая за годом год,
По минутам жизнь проживая,
Очень много разных свобод,
Ежедневно мы выбираем.
А я… Я…
 
 
Я не хочу свободы от любви.
Я не хочу быть без любви свободной.
Зови меня своей, любимой назови.
Скажи «моя», а дальше как угодно.
 
 
И без детей свободы не хочу.
И сердце рвется ввысь и гордо и упрямо,
Когда ребенку тихо прошепчу:
– Ты моё чудо. – а в ответ услышу: – Мама…
 
 
Да, можно очень много говорить.
И о правах и о стране, народе.
Не могут люди в одиночку жить!
Зависимы, а значит не свободны.
 
 
Свободный ветер – всех замков сильней.
И мысли в голове не знают заточения.
А я хочу быть пленницей твоей.
Твоей. Без правил и без исключения.
 

Надежда

 
Еле слышно капает вода,
Тихий стон в глубоком подземелье.
Кто здесь? Кто ты? Как попал сюда?
В позабытом Богом поселение.
 
 
На полу из камня и земли,
Человек, закованый цепями,
Что-то очень тихо говорит,
Может быть, молитвы Богу? Маме?
 
 
С виду ведь, обычный паренек,
Ясный взгляд под светло-русой челкой,
Но домой он не вернулся в срок,
И с надеждой ждет его девчонка.
 
 
Промелькнуло в сводке новостей,
Без вести пропал. Ведется поиск.
И по заверению властей:
– Под контролем все. Не беспокоить.
 
 
Только разве кто-нибудь поймет,
Что на сердце матери солдата?
Что она не спит, не ест, а ждет.
И на сердце штопает заплаты.
 
 
А солдат надеждою живет,
Русские своих же не бросают,
Может мамка денег соберет,
Или может даже обменяют.
 
 
А пока без пищи и воды,
В каменном мешке где тени бродят,
Словно в ожидании беды,
Даже звезды стороной обходят.
 
 
Ноги перебили – не сбежать,
Цепи на руках – не утереться,
И одна надежда только – мать,
За двоих латающая сердце.
 

Забастовка мыслей

 
Мысли в голове устроили пикет.
Встали как забор и не шевелятся.
Может и плохого в этом нет.
Только почему то мне не верится.
 
 
Взять бы, да осиновым колом,
Шандарахнуть мысли неподвижные,
А потом, гори оно огнем,
Запечатать их на полки книжные.
 
 
Только вот простит ли голова,
Мне моё садистское стремление.
Вот лежу и ворошу слова,
Может быть рожу стихотворение.
 

Берегите себя

 
Стояла смерть с косой на перекрестке,
Ждала – сейчас хоть кто-нибудь пройдет,
Шел парень молодой с бутылкой водки,
Не просыхал от пьянства круглый год.
 
 
Смерть ухмыльнулась: – Вот она добыча!
Не зря на перекресток вышла я.
А парень из горла хлебнул привычно,
И наплевать, что дома ждет семья.
 
 
Махнула смерть косой, как всполох молнии,
Пацан за сердце: – Черт! Как больно жмет!
С ухмылкой смерть безжалостно-довольною,
Пошла немедля на второй заход.
 
 
Из рук упала на асфальт бутылка,
Пацан, за грудь схватившись, заскулил,
И закричал отчаянно и дико,
А мир вокруг так безразлично плыл.
 
 
Склонилась Смерть над пацаном-пьяньчужкой:
– Ну что, дружок, пора идти со мной.
Как вдруг откуда ни возьмись, девчушка,
Как закричит: – Не умирай! Постой!
 
 
И на асфальт в красивом белом платье,
Вдруг села и мальчишку обняла,
Кричала: – Люди! Помогите! Не оставьте!
Он слишком молод, чтобы смерть его взяла!
 
 
И безразличная толпа вдруг всколыхнулась,
И скорой помощи тревожный слышен вой.
Смерть отступила в тень и ухмыльнулась:
– Я не спешу. Мы встретимся с тобой.
 
 
Пацан сквозь помутненное сознание,
Глядел на девушку и на людей вокруг.
Вдруг прошептал: – Даю же обещание,
Отравой этой не запачкать больше губ.
 
 
А я прошу вас – будьте осторожны,
Храните жизнь свою, как Божий Дар.
Травить себя – ну разве это можно?
Неужто манит так хмельной угар?
 
 
Тем, кто не пьет, хочу сказать отдельно,
Не будьте безразличными к беде.
Пусть Смерть давно на Рай и Ад разделена,
Но человеком нужно быть везде.
 

Игрок. Постскриптум

 
Привет, Игрок. И вновь, в который раз,
Я верю в ложь, что так красиво льется.
Всё глубже и сильней зеленый омут глаз,
И вырваться никак не удается.
 
 
И, как котёнок, к блюдцу с молоком,
Я каждый раз спешу к тебе навстречу.
Хоть привкус лжи так приторно знаком,
Смотрю я на часы – когда же вечер.
 
 
Мы будем врать. И каждый о своём,
О чем-то сокровенном будем помнить.
Но вечер впереди и мы вдвоем,
Попробуем фальшивый вальс исполнить.
 

Любителям позлословить

 
Пусть опадают листья, всё-равно.
Мы остаемся теми, кем и были.
И лучше быть звездой в плохом кино,
Чем источать зловонный запах гнили.
 
 
И проклинать бездушный этот мир,
За всё, что в твоей жизни не сложилось.
Истерта совесть до огромных дыр,
На сердце плесень, а в сознаньи сырость.