Глава 4
Хмурое осеннее утро. Еще темно. Над проходной во всю стену: «Крепим трудом могущество нашей Родины!». Привычные турникеты. Лязг железных костылей, бьющих по ногам зазевавшихся инженеров, выходящих во двор КБ. Здесь другой мир. Посреди двора стоит рефрижиратор. Прямо с машины бойко торгуют пельменями. Справа инженерный корпус. Он поднимается по небольшой лесенке остекленного подъезда и достаёт пропуск. Опять вахтер. Еще один. Второй этаж. Налево большая приемная Генерального. Сколько же здесь топталось генеральских сапог… Галина Петровна поднимает на него красивые глаза. Сегодня она как всегда великолепна.
– У себя?
– Да, но сейчас у него генералы…
– Понятно. – он проваливается в глубокое мягкое кресло и вспоминает о двух черных «Волгах» с антеннами перед крыльцом. Ждать пришлось долго. В приёмной собралось много людей. Наконец дверь приоткрылась и два молодых генерала с голубыми петлицами, еще договаривая, появились на пороге. Следом, провожая их, вышел и Генеральный. Профессор встал с кресла и не обращая внимания на ринувшихся к дверям спецов решительно встал на пороге.
– У тебя что?.. Срочное?
– Да, – сказал он, – Очень…
– Подожди. Давай через пару часов…
– Нет, – твердо ответил он, – мне нужно сейчас. Я из…
– Ладно, проходи… – и он вошел в огромный сумрачный кабинет.
– Ну и что?..
– Да ничего хорошего… Проект будет зарублен.
– Ты в своем уме?..-он кивнул на дверь из которой вышли генералы.
– Я в своем уме, – и взял чистый лист бумаги. – Вот программа и траектория полета с нашим фиктивным качеством, которое мы, конечно, не вытянем… и с двигателями Сатурна, с их фиктивными характеристиками, которые они нам обещают. Вот программа и траектория с нашим реальным качеством и с такими же характеристиками. А вот программа и траектория с нашим реальным качеством и с их реальными характеристиками. И это все при одной и той же полезной нагрузке. Ну как?.. Есть разница?.. – он помолчал, давая Генеральному возможность понять причины нереальности проекта. Таким образом, мы обманываем себя, Сатурн и генералов. И кому это нужно?..
Молчание тягостно затягивалось. Но он прекрасно понимал, что этот момент истины – единственный и больше возможности для такого откровенного разговора с Генеральным у него не будет.
– Но эту машину все равно придется делать, – нарушил молчание Генеральный.
– Да, конечно, – ответил он. – Но мы с вами хорошо понимаем, что там, за океаном, рисуют такую же машину под нас. И мы друг друга хорошо понимаем.
В чем наши плюсы:
– простота конструкции и управления,
– надежность конструкции и управления,
– ответственность в принятии решений – у нас один пилот, у них – два,
– адаптируемость к условиям базирования, к природным и климатическим условиям.
В чем наши минусы:
– слабая автоматизация из-за отсутствия надежной и легкой электроники,
– большая масса самолета и двигателей,
– большая нагрузка на пилота,
– плохие двигатели: тяги, как всегда, не хватает; расход, как всегда, больше; низкая надежность.
В чём плюсы наших конкурентов:
– прекрасная, надежная и легкая электроника. А это значит – надёжность и удобство управления, навигации, ведения боя;
– меньшая масса аппарата и двигателей,
– комфортные условия для пилотирования,
– хорошие двигатели – лёгкие, надёжные, экономичные.
В чём их минусы:
– слабая подготовка пилотов к пилотированию и ведению боя,
– плохая адаптация к изменению условий базирования, к климатическим и другим условиям,
– хуже возможности и качество высшего пилотажа.
Вопрос – почему?
Потому что там весь аппарат создаётся вместе с двигателями, электроникой и оружием.
Это – система интегрированного автоматизированного проектирования.
У нас – все всё делают отдельно: аппарат – здесь, двигатели – там, электроника и
оружие – в разных местах и в разных фирмах.
Я предлагал Вам интегрированную систему ещё пять лет назад. Но это, как я понял, не технологическая, а организационная проблема. Такова наша система… И ничего тут не поделаешь…
Почему упала машина позавчера? Потому что оба двигателя сразу вышли на полный форсаж с превышением температуры на 250 градусов. А это не выдержит ни один двигатель, ни наш, ни их. У нас нет электронной системы текущей диагностики параметров…
А Вам известно, что вчера мы отменили испытания новой машины из-за того, что
электронщики пытались запихнуть вместо внутреннего бака свой блок? Это что, нормально? Кто-нибудь понёс за это наказание? Нет. И всё замяли, как всегда… А, между прочим, лететь должен был Виктор… Так что мы потеряли бы не только опытную машину, но и первоклассного испытателя… Такие вот у нас дела…
Я уж не говорю о гороскопах… Я посмотрел – американцы уже третью неделю не проводят никаких испытаний… А мы потеряли сразу три машины… Звёзды – они не просто шалят. Они смотрят на нас и удивляются, почему мы их не уважаем… и не понимаем…
Всё. Я кончил. Я полагаю, Вам всё это должно быть известно и понятно не хуже меня.
Простите меня, ради Бога… Проект генералы хотят передать «суховцам»… И в Министерстве это поддержат. Но Вы можете спасти заказ. Алексею Михайловичу надо поручить научное руководство диссертации Серёжи… Вашего Серёжи… И проект будет Ваш… Позвоните ему.
Он ждёт Вашего звонка… Всё. Я Вам больше не нужен? Тогда я пошёл.
Профессор встал и вышел из кабинета Генерального, без всякой надежды и желания попасть туда когда-нибудь ещё…
Глава 5
Он поднялся к себе на пятый этаж. Однако дверь группы перспективного планирования оказалась почему-то закрытой. Было около восьми вечера и ребята под началом Сергея, заместителя начальника перспективного отдела, обычно в это время ещё работали. Он дёрнул дверь ещё раз – бесполезно… И пошёл к лифту. На сегодня хватит…
И вдруг… Какая-то шальная мысль мелькнула у него в голове, когда он уже выходил через проходную… Ведь сегодня – четверг. А именно по четвергам и понедельникам секретарша группы, Тамара, – смазливая татарочка, которая работала, в основном, с Сергеем и подчинялась только ему, появлялась на работу в довольно соблазнительных нарядах – как на свидания… Странно… Но сегодня он видел её мельком в столовой – в полупрозрачной шёлковой белой блузке с глубоким вырезом и короткой чёрной шёлковой юбке, в ажурных французских тёмных чулках и туфельках на высоких каблуках… И так – каждый понедельник
и четверг…, то вечернее шёлковое платье с разрезом до бедра, то ещё что-нибудь в этом роде…
Она была глупа и заносчива, как и подобает гаремной девке…
Сергей закрыл дверь на ключ и опустил жалюзи на окнах, выходящих во двор…
Тамара уже доставала из бара коньяк, шоколад и стаканы. На длинном и широком дубовом столе плотная зелёная ковровая скатерть уже была сложена вчетверо… Сергей налил до краёв стаканы и протянул один Тамаре.
– А где… где порошок? – спросил он вдруг…
– Может не надо, Серёжа?… – испуганно прошептала она…
– Мне лучше знать – надо или не надо, – грозно нахмурил брови Сергей. – А для чего ты мне его добываешь?… Я же плачу тебе за него… и, кстати, – немало…
– Вот он, – она вытащила дрожащей рукой небольшой белый пакетик с оторванным уголком. Он отсыпал на ладонь немного кристально белого порошка, закрыл глаза и с удовольствием вдохнул его через нос…
Она выпила стакан залпом, откусила кусочек шоколадки и села на край стола.
Теперь она понимала, что через полчаса он озвереет…
Он подошёл к ней и медленно, небольшими глотками, стал пить крепкий напиток, одновременно левой рукой расстёгивая пуговки её капроновой блузки…
Когда он допил свой стакан, она была уже почти раздета… Оставалось только щёлкнуть замочек лифчика между лопаток и освободить её грудь… Он поставил стакан на стол, взял её за бёдра и придвинул ближе к краю стола… и опять очень медленно, стал сдвигать чёрную шёлковую юбку выше, к лобку. Отстегнул ажурные чулки и снял корсет с резинками, раздвинул её ноги и расстегнул молнию на своих джинсах.
Она была значительно ниже его и он просто надел её на свой член, придерживая её руками за бёдра… Она откинула кокетливо голову назад и закрыла глаза… Но у него была своя программа.
Алкоголь тормозил упругость члена и это ему не нравилось. Тогда он спустил её на руках вниз и поставил перед собой на колени… Она понимала его без слов – жадно и нежно взяла его член в свои сексапильные, полные, ярко раскрашенные губки… И это было то, что ему сейчас было нужно…
Она сосала очень ласково и искуссно… И он привычно почувствовал себя снова на коне. Он взял в руки её небольшие упругие груди и сжал пальцами соски.
Она слабо застонала… Но сегодня он хотел растянуть удовольствие… Вынул уже готовый к извержению член у неё изо рта, обхватил её бёдра и посадил снова на стол. Теперь он вошёл в неё как в масло, глубоко и плотно… Шёлковая юбка под бёдрами дразнила его… Но он не хотел кончать сейчас… Она стонала всё громче… Он закрыл ей рот, бросил её на свёрнутое зелёное сукно и сбросил джинсы…
Он имел её на столе как хотел, положив её ноги себе на плечи… Она содрагалась от мощных толчков и оргазма… и он удержаться уже не мог… Сильно сжав её грудь, он с размаху бил в неё и ей показалось, что сегодня он просто проткнёт её насквозь…
И, наконец, в бешенном темпе, он излился внутрь её…
Они лежали на столе ещё минут пять, проникнув друг в друга… Наконец, ей стало тяжело дышать, и она попыталась оттолкнуть его… Но это только распалило его ещё больше… И он уже больше не контролировал себя…
Теперь он был уже в гареме… И он стал долбить её с новой силой, сознавая, что под ним, в луже, на мокром шёлке, лежала уже почти без чувств – маленькая жертва насилия…
Часть II МиГ 2000
Глава 1
Утром, до прихода бригады конструкторов, профессор обычно первый просматривал зарубежную информацию по истребителям, и, прежде всего, его, конечно, интересовал главный конкурент. На фирме хорошо знали, что он сейчас делает, так же как и конкурент, конечно, был хорошо осведомлён о работах на фирме. Здесь работала и реклама, и дезинформация, и всё остальное… Это было нормально и соперники отлично знали о достижениях и проблемах друг друга…
А вот и свежий, последний «Лайф»… Этот журнал он любил не только из-за голливудских красоток, обычно украшавших в полуголом виде макеты и образцы последних аппаратов. Иногда там попадались и сенсации. И довольно достоверные. Тут работала хорошая журналистика плюс такая же хорошая разведка. Он открыл первую страницу… и обомлел…
Во весь разворот был показан подробный конструктивный разрез в аксонометрии последнего проекта фирмы…
Он узнал бы его и без всяких подписей. Но в левом верхнем углу, видимо, чтобы не было ни у кого сомнений, крупно и красиво было написано:
«MIG-2000».
Он стал вглядываться в детали, и конечности его холодели всё больше и больше.
Тут было изображено всё – до мелочей, включая электронные блоки и оружие, с подробными комментариями, марками и названиями элементов. Ещё минут десять он изучал суперсекретный проект следующего тысячелетия в самом популярном журнале американских обывателей.
Почему-то вспомнилась старая французская поговорка: «Хочешь сохранить тайну – выйди на балкон и расскажи о ней всей улице»…
Наконец, он потянулся к телефону. Прямой был занят, и он нажал кнопку селектора.
После трёх гудков Генеральный взял трубку.
– Прошу прощения… можно на минутку заглянуть?
– Пошёл ты… у меня сейчас два замминистра и три Главных с Сатурна…
– Ну вот и хорошо… пусть сразу все всё и узнают…, – и нажал кнопку, чтобы не слышать отборный мат.
Он взял «Лайф», бросил остальные журналы в сейф, и вышел из комнаты… В приёмной, поздоровавшись с секретаршей, подошёл прямо к обитой чёрной кожей двери, открыл её и вошёл в кабинет.
Генеральный зло поднял на него свои «свёрла» под густыми чёрными бровями – - Я же сказал тебе…, – Но ведущий конструктор продолжал упрямо шагать по
диагонали его огромного кабинета к его столу, не обращая внимания на собравшихся тузов от авиации.
Подойдя к его столу, он молча положил журнал поверх всех его бумаг и раскрыл первую страницу. Потом, не торопясь, отошёл и скромно сел в кресло в конце стола.
Генеральный впился в картинку и минуты три молча изучал свой проект, который хранился у него в сейфе за семью печатями, и доступ к которому имели не больше десяти руководителей и главных специалистов фирмы.
Рассмотрев содержимое, Генеральный бросил журнал перед гостями и сцепил пальцы рук на своих бумагах. Высокопоставленные смотрели, передавая журнал друг другу…
Наконец, Генеральный произнёс:
– Что будем делать?, – и, не дожидаясь реакции собравшихся, нажал на селекторе кнопку начальника первого отдела, – Евгений Петрович, зайди ко мне. Да. Прямо сейчас.
Оба заместителя министра уже знали, кого вызывать на ковёр по проверке всех ОКБ и НИИ, связанных с проектом.
Вошёл Евгений Петрович и с порога услышал голос Генерального: – Мне нужен список и досье всех, кто брал отчёт по МИГ – 2000 с 12 апреля этого года.
Второй замминистра спросил Генерального – кто имел отношение к разработке проекта на фирме? —
Половина инженеров, конструкторов и специалистов ОКБ. – ответил Генеральный. Все присутствующие понимающе улыбнулись и переглянулись…
– Ну, ладно… картинка – картинкой, но есть расчёты и данные… Это, конечно, важнее… И неизвестно ещё…, – Ну что теперь обсуждать… Дёргать людей… Ну, да… Кто-то продал… Ну, найдут… Но не в этом дело… Ну чего обижаться-то?… Ведь мы же знаем точно так же всё о всех их перспективах… А деза?… – спросил кто-то… – А кто разберёт – где деза, а где – дело…
Ведущему надоело слушать эту болтовню и он спросил: – Я свободен? – Да, конечно.
Он встал и вышел из кабинета. Он был спокоен. Он не имел отношения к этому проекту. Хотя и знал его до мельчайших подробностей. И таких как он, наверно, были десятки..
Глава 2
13 ноября Генеральный назначил большой сбор с утра – все начальники отделов завода и ОКБ, их замы, ведущие специалисты… всего человек сорок. Когда все расселись и затихли, Генеральный сказал:
– В ЦК получено добро и принято решение об участии в Аэрошоу в Фарнборо, на котором мы можем показать высший боевой пилотаж 29-ой машины. Надо в Жуковском отобрать три машины и команду пилотов – шесть человек, по два на каждую машину.
Состав делегации – 24 человека, включая и руководителей, технический персонал, медиков, переводчиков… ну, и других, кто будет нужен… Программу пилотирования подготовить через два дня для утверждения в Министерстве. Машины будем перегонять своим ходом…
Понятно, что риск большой, но и престиж велик. Это не просто должна быть реклама нашей фирмы, но это реклама и страны. Вернее – наших возможностей.. Ну, а мы посмотрим, смогут они повторить это, или нет… Вообще, тут очень много всяких факторов, и политических, в том числе… Но главное – это продолжение нашего соревнования с нашими конкурентами.
Наши проблемы – чисто технические. И мы должны их решить и… просто показать, на что способны наши машины… и наши ребята.
Завтра – совещание в Жуковском с руководителями полигона. Тренинг должен начаться не позже, чем через неделю. Всё. Вопросы есть?
– У меня вопрос. С техникой, вроде, всё ясно. А как быть с языком? Сколько будет переводчиков? Кто их будет отбирать?
– Говорят, что там будет работать система синхронного перевода. Пилоты, конечно, должны знать английский – просто по работе. Им летать и разговаривать в полёте. Поэтому и на земле с ними тоже – всё ясно. Для конфиденциальных бесед в кулуарной обстановке будет один переводчик, скорее всего – кто-то из Комитета. Говорят, там будут все министры обороны, или их замы по авиации… Будут, конечно, и армейские чины.
Но, в основном, конечно, будут специалисты… то есть такие же ребята, как и мы с вами, поскольку главное – разобраться в технике… точнее – в её работе.
– Ещё вопрос. Журналисты будут?
– Да, конечно. Это же Шоу… то есть – это реклама… И журналистов будет много. Так что в психологическом плане будет нелегко всем… Потрошить будут профессионально.
– И ещё одно: возможны отклонения от программ полёта и… разные неожиданности Ну, например, американцы хотели бы полетать на наших машинах… Посмотрим… Может, полетаем на их… Хотя, ведь у них – только спарки… Будут, конечно, особенности…
Да, ещё одно… Говорят, на Шоу будет вся Королевская семья… Так что, нам, в общем-то, не всё равно, кто там будет… под нами… Всё. До завтра.
Глава 3
Через неделю все приказы были выполнены. На отдельной боковой полосе под чехлами стояли три машины с серийным набором оборудования, проверенные на земле и в воздухе.
На двух, страховки ради, заменили по одному двигателю, также из той же серии. На всех машинах была установлена штатная электроника и заменены автоответчики. Некоторые надписи под приборами в кабинах были с переводом на английский.
Экипаж, практически, был также утверждён. Это были лучшие шеф-пилоты, испытатели с большим опытом, хорошо владеющие выходом из нештатных ситуаций. Назначены были также и дублёры, готовые вылететь в Англию, в случае необходимости, также – из самых опытных пилотов фирмы.
Было принято решение о программе полётов, включающей «колокол», «нож», «бочку» и другие элементы штатного боевого высшего пилотажа. Пилоты осваивали в лингафонных кабинетах английский по комитетским программам, конечно, главное внимание уделяя специальной терминологии, необходимой в полётах и при работе в машинах на земле.
Наконец, до вылета в Англию осталась неделя. Состав делегации уже был полностью известен. Вопреки ожиданиям, в качестве основного переводчика в делегацию была включена девушка, которую никто не знал. Ходили слухи, что она – протеже кого-то из замов Министра. Никто, конечно, не сомневался, что она блестяще знает язык. Но… как говорят на море – «женщина на корабле…».
Глава 4
Прилёт был назначен за неделю до открытия Шоу. Машины проверили ещё раз оба состава пилотов. Прибытие на базу в Фарнборо прошло без отклонений от условий. Русские машины встречали истребители Британских ВМС и посадка прошла гладко. Делегация прибыла отдельным самолётом компании «Бритиш Аэрвейс», и сразу, на следующий день, экипажи начали тренировки.
Погода стояла хорошая, с умеренным ветром. В Фарнборо всё было готово к открытию Шоу. Было аккредитовано более двухсот журналистов из сорока двух стран. Было принято решение снять внешнюю цензуру, чтобы журналисты могли свободно разглядывать и описывать все машины. Были определены программы пресс-конференций и интервью с экипажами, руководителями и членами делегаций.
Накануне открытия праздника все машины были выстроены на главной полосе.
Рядом стояли МиГ-29 и F-15. Для обывателя эти самолёты, практически, ничем не отличались. В центре внимания были полёты русских и американских самолётов. Поэтому и состав делегаций этих двух стран был определён идентично.
В день открытия Аэрошоу, за полчаса до начала парада в Центральной ложе появилась Королевская семья, которую все приветствовали стоя под звуки Британского гимна.
В параде первыми стартовали истребители Британских ВМС. Далее в воздухе пролетели на небольшой высоте американские машины. И затем уже прошли русские самолёты.
В соответствии с протоколом Шоу, показательные выступления открывали опять хозяева. Это был довольно несложный групповой полёт штатных истребителей Британских ВВС с элементами боевого маневрирования. После этого в воздух поднялись F-15. Строго по регламенту они выполнили боевые развороты в паре «ведущий-ведомый», переворот, «бочка», и несколько элементов лёгкого высшего пилотажа. С земли тяжёлые машины выглядели в воздухе действительно тяжеловато. Американцы летали с большими запасами по перегрузкам, на малых скоростях, максимально используя взлётно-посадочную механизацию крыльев. Они не спускались низко над аэродромом и поэтому смотрелись как-то очень спокойно и сравнительно тихо..
И вдруг… После короткой паузы, откуда-то, совершенно неожиданно, с оглушающим грохотом, на очень малой высоте над аэродромом пронёсся первый МиГ-29. Поровнявшись с королевской трибуной, тяжёлая машина внезапно резко взмыла вверх…, и в конце вертикального полёта самолёт завис в воздухе…, а через секунду стал медленно «сползать» вниз хвостом, разворачиваясь носом в горизонтальный полёт…
Все трибуны замерли в предельном нервном напряжении… пока самолёт не рванулся с места на уже опасно малой высоте, как ракета – вперёд и вверх, и, через несколько секунд исчез в бесконечной синеве неба…
Так впервые был показан «колокол» – штатный элемент высшего боевого пилотажа, который выполняли курсанты лётных училищ, как способ ухода от встречной ракеты…
Это был первый сенсационный номер, заставивший вздрогнуть всех, без исключения, собравшихся на этот уникальный смотр лучшей современной боевой техники… Весь полёт занял несколько секунд, но всё смотрелось, как в замедленной съёмке… Риск был велик… И, как известно, впоследствии он не всегда был оправдан… Но тогда… Тогда это был триумф высокой технологии русских и потрясающей смелости и профессионализма пилотирования…
Это была настоящая сенсация!
Один из английских журналистов, высокий, симпатичный, лет сорока, в ослепительно белой рубашке с галстуком и безукоризненном смокинге – что-то кричал в свой микрофон, встроенный в верхний кармашек пиджака с блестящей табличкой ВВС. Одновременно он всё время обращался к рядом стоящей молодой красивой девушке, лет 25, что-то кричал ей, она сразу ему отвечала, и он опять повторял в микрофон полученные пояснения…
Девушка была в лёгком сером свитере с такой же стандартной табличкой информационного агенства, которое она представляла. Свитер весьма рельефно выделял её великолепную фигуру, по местной моде, видимо, без лифчика, и её налитые груди кокетливо перекатывались, когда она наклонялась к его уху с очередными пояснениями. Длинные густые каштановые волосы красиво рассыпались по её плечам под ласковым тёплым ветром. Большие карие глаза внимательно следили за происходящим в воздухе и голубое небо фантастически ярко отражалось в них…
Вечером ВВС передало этот репортаж в таком же парном варианте и они смотрелись вместе очень хорошо. В короткие паузы они улыбались друг другу и это был превосходный клип, украсивший вечером и экраны программы ВВС и обложки многих ведущих газет и популярных журналов. На следующий день их репортаж и диалог напечатали газеты и журналы всех крупнейших информационных агенств, а с огромных рекламных щитов, с плакатов на стенах домов и станций метро улыбалась пара самых красивых и популярных журналистов из двух стран… Но всё это было потом…
А сейчас… «Кнайф (нож) – это очень опасно?» – спрашивал он её… И в это время пилот, пролетая на минимальной высоте, резко повернул машину на бок, на 90 градусов, и крылья теперь стали вертикально… Он летел боком, с кабиной, повёрнутой к трибунам, и только двойной киль хвоста, ставший теперь горизонтальным, как-то поддерживал аэродинамику полёта…
– Это нормально…, – кричала она ему сквозь оглушительный рёв, – машина летит в таком виде, опираясь, в основном, только на реактивные струи раскалённых газов из двух мощных двигателей… – Он кивнул головой в знак понимания и тут же, слово в слово, передал её комментарий, склонившись к своему микрофону…
С задранным вверх носом тяжёлая машина разрезала воздух, как гигантский вертикальный нож… И в таком пилотаже она была также неуязвима для ракет, вынужденных заходить в сопла двигателей снизу. Это, практически, было невозможно, так как ракета должна была совершить двойной пространственный маневр, причём, на очень малой высоте…
Пролетев около трёхсот метров, самолёт стал резко набирать высоту, одновременно принимая нормальную аэродинамическую форму и горизонтальное положение…
Всё это снимали тысячи фотоаппаратов, кино и -видео камер… И всё это сразу передавалось по прямой трансляции по всей Европе и, через спутники связи, – в США, Канаду, Австралию, и в другие страны.
После «ножа» была «бочка», «амельман» и другие элементы высшего боевого пилотажа.
И всё это – в страшном грохоте, дыме, гари – всего несколько секунд фантастических фигур и немыслимых пируэтов, с удивительной чёткостью исполняемых русскими пилотами.
Трибуны ревели, аплодировали, свистели, но всё это буйство восторга и острых эмоций прерывал рёв реактивных двигателей мгновенно пролетающих машин…
Пол Смит, один из ведущих журналистов и комментаторов ВВС, задавал уже вопросы своей кареглазой русской коллеге о специальной подготовке машин и пилотов к этому Шоу… Но Аня энергично мотала головой с копной шикарных каштановых волос, отрицая специальную подготовку, и кричала ему в ухо: «It’s a usual flight,…a usual flight…» (Это обычный полёт,…обычный полёт…) И теперь уже Пол, не веря ей, мотал головой и повторял: «No, it’s a specially staged flight… …specially staged flight…» (Нет, это специально подготовленный для Шоу полёт,.. специально подготовленный полёт…) … И оба смеялись… И смех этот разносился по всей планете… на фоне грозного рёва двигателей русских серийных тяжёлых многоцелевых истребителей…
Наконец пролетела последняя эскадрилья английских ВВС, завершая часовое Шоу.