– Хорошо. Тогда, прощай любимый, и пусть путь твой будет гладким, а возвращение скорым.
Она одна.
– Каждый мой день, без тебя, тянется как гружёная арба. Скрипя в пустоте колёсами моей души, день сушит её своей бесконечностью. И я как брошенная лилия гибну под жестоким, палящим солнцем. Умирая от зноя, что мучает меня изнутри.
Но лишь когда пылающая колесница гаснет, утопая в солёных волнах, я начинаю дышать свободно. Вечерняя прохлада окутывает мою усталую плоть. Тёмная ночь скрывает мою наготу от людских глаз, а страсть спрятанная в самой глубине, зовёт меня к тебе. Я выхожу на балкон и смотрю туда, откуда ласкают меня твои горячие глаза. Я чувствую на себе их прикосновение. Как будто твои ласковые ладони скользят по моей пылающей коже. Превращая меня в послушную скрипку в руках великого музыканта. Ещё одна нота и я раскрываюсь, как ночная роза раскрывает свои лепестки навстречу тому, кто разбудил в ней едва тлеющую страсть.
Он, надевает плащ, и шляпу. Изображая любовника.
– Как только, солнце скроет свой лик, для меня в ночной тиши распускает свои лепестки прекрасный цветок. Он берёг себя только для меня. Он томился под гнётом того, кого судьба назначила ему в мужья. Подобно тому, как назначают тюремщиков для охраны несчастных. Но теперь, когда злодей далеко, мой цветок, сверкая белой кожей в лунном сиянии, зовёт меня, своим прекрасным ароматом. Наполняет меня своим желанием, он оплетает меня своей страстью, заставляя трепетать моё сердце, в своих объятиях.
– Иди, иди ко мне. Обними меня. И пусть наши души сольются в великом танце любви, что послан нам свыше. Но когда заря разъединит наши обессиленные тела. Ты должен будешь покинуть меня. Уступая место солнцу моей жизни.
– Нет. Только не сегодня. Сегодня я положу конец нашим страданиям. Когда злодей вернётся, мой верный товарищ – Достаёт кинжал – Покончит с ним.
– Ты хочешь занять его место?
– Да я хочу быть твоим единственным солнцем, ласкающим тебя своими лучами.
– А ты не думал о том, кто займёт тогда твоё место, пока ты будешь гоняться по миру за своими призрачными мечтами?
– Я убью тебя.
– Тогда поспеши пронзить моё сердце, пока последняя капля страсти ещё кипит в нём. Потому что когда прийдёт моё солнце, оно заполнит всю меня без остатка.
– Вы женщины ужасны в своих проявлениях.
– А вы мужчины думаете только о себе. Напившись у источника, вы отправляетесь на войну. Покоряете вершины. Седлаете волны, убиваете друг друга. А когда вновь испытываете жажду, возвращаетесь к нам, женщинам. И как малые дети припадаете к нашей груди. Жадно глотая молоко, струящееся по вашим губам. Вы требуете чистоты!? А каково нам, женщинам, сохранить эту чистоту, и не оставить вас голодными. Дать вам возможность воплощать свои безумные идеи, в то время когда мы забытые вами вынуждены искать себе возможность проявления своей женской сущности.
– Я не хочу больше слышать тебя. Я ухожу.
– Уходи. Но ты вернёшься, когда снова захочешь пить.
Он снимает плащ, шляпу и снова становиться мужем.
– Что там за тени на стене?
– То утра первые лучи, рождают тень.
– А я подумал это вор.
– Пустое всё. Иди ко мне.
– Устал с дороги я, нет сил.
– Я напою тебя росой.
– Изранен я.
– Я исцелю.
– Был длинен путь.
– Дам отдых я.
– Мне бы уснуть.
– Я помогу, я колыбельную спою.
Он лежит у неё на коленях. Она гладит ему волосы и поёт колыбельную
Следующая сцена. Он и она.
– Ты отлежал мне ногу.
– Прости. Ты сегодня удивительно нежна. Такое ощущение, будто ты не играешь вовсе.
– Наконец ты это почувствовал. Может быть теперь ты, что-нибудь поймёшь?
– А что я должен понять?
– Что ты чувствуешь?
Гладит ему волосы.
– Нежность. Я чувствую. Нежность.
– А сейчас?
Целует его.
– Горячо, очень горячо.
– И…
– Что?
– Ты лжёшь мне. Ты всё давно понял. Я убью тебя. Где он?
Ищет глазами пистолет.
– Мы выбросили его в предыдущей сцене.
– Я ненавижу тебя.
Бьёт его по щекам.
– Ты сумасшедшая.
Прижимает её к себе. Целует.
– Что ты делаешь? Этого нет в пьесе.
– Пытаюсь тебя успокоить.
– Отпусти.
– Нет.
– Долго ты будешь меня так держать?
– Пока не погаснут прожектора, и зал не опустеет.
– А потом? Что будет потом?
– Спектакль закончится и каждый из нас вернётся к своей жизни.
– До следующего спектакля?
– Да.
– Где мы опять будем друг друга ненавидеть, и пытаться убить друг друга.
– И любить. Любить друг друга так, как никогда не смогли бы полюбить в жизни.
– Почему так?
– Потому что мы живём только по эту сторону рампы.
– А там, что там? По ту сторону. Там так темно.
– Наверно там тоже есть жизнь. И там тоже живут люди, влюбляются и ненавидят.
– Ты веришь, что там есть жизнь?
– Возможно. По крайней мере, я иногда слышу чьё то дыхание, и чувствую, как стучат чьи-то сердца. Когда мы с тобой не врём. Это случается в те самые моменты, когда фраза становиться неотделима от нас. И тогда я сам уже не понимаю, где заканчиваемся мы, а где начинаются фразы рождающие действие в наших душах.
Садятся на край сцены.
– Я всегда смотрела туда и думала, что эта чёрная пустота мне несёт? Она словно молчаливое ночное небо, на котором нет ни одной звезды.
– Это потому что звёзды находятся по эту сторону рампы.
– Ты шутишь, а я говорю серьёзно. Смотри как там тихо. Как будто перед нами гладь уснувшего чёрного озера. Даже немного страшно. О чём думает это озеро? Что оно хочет? Смогу ли я дать ему, то, что оно ждёт от меня?
– Попробуй прислушаться, понять…
– Какая тишина. Мы как будто на краю мира.
– Давай оттолкнёмся от него, и полетим туда. В темноту.
– Нет.
– Почему?
– Ведь там наша жизнь закончится.
– Всё когда-то заканчивается.
– Давай не будем спешить. Давай ещё немного побудем здесь?
Прижимается к нему.
– Хорошо. Как скажешь.
– Если они сейчас там. Давай им, что-нибудь скажем. Может они услышат нас?
– Давай. А что?
– Не знаю.
Она смотрит в темноту.
Вот, всегда так. Хочется, что-то сказать, возникает порыв, а когда оказываешься перед этой темнотой, не знаешь, что говорить. Нет слов, и всё.
– А может не надо ничего говорить? Может нужно просто помолчать. У тебя тушь размазалась.
– Где?
– Вот здесь.
– У меня нет зеркала.
– Давай я вытру.
Вытирает.
– Я сейчас как маленькая. Кажется, что ты вытрешь мне нос, посадишь на колени и расскажешь сказку.
– Хорошо. Слушай. Жила была принцесса. И…
– Она мечтала о своём принце.
– Да, а принц тем временем…
– Сражался с драконом.
– Со многими драконами.
– Да их было так много, что принц бы не справился, если бы не встретил принцессу.
– Да.
– Это случилось в самый разгар битвы. Когда злобные драконы окружили принца, и готовы были разорвать его на клочки, как вдруг появилась…
– Мышь.
– Мышь… – Забирается на стул.
– Ты чего испугалась?
– Там мышь.
– Где?
– Там, ты же сам сказал мышь.
– Мало ли, что я сказал.
– Ну конечно, мы можем говорить, что хотим. Врать направо и налево, подумаешь малость. Нам ведь всё можно, это другим нельзя. А я говорю, что там мышь.
– Ну, хорошо. Смотри, я беру мышь и вуаля, мышь превращается в носовой платок. На котором, твоя тушь.
– А запах от духов на нём чей?
– Запах от духов? Тебе показалось.
– Показалось? А может мне так же показалось, как ты, перед спектаклем, шушукался с этой хористкой. Или с каким наслаждением ты прижимал её к себе в спектакле любовная лихорадка?
– А что я, по-твоему, должен был оттолкнуть её. И провалить сцену?
– Ой, только не надо о высоком искусстве. Ты истекал слюной, тиская её в своих объятиях.
– Я был в роли. А ты знаешь, как я отдаюсь своим ролям.
– Да уж как ты отдаёшься, я уже поняла. Я это почувствовала на себе.
– С тобой я не играл. Я был откровенен.
– Ой, а я как последняя дура ему поверила. И что я тебя не пристрелила в начале спектакля?
– Хорошо. Хочешь убить меня – копается в бутафорских вещах, достаёт пистолет – Вот, на, стреляй.
– Конечно, стреляй, какое великодушие. Мы же прекрасно знаем, что там холостые.
– Смотри вот, у меня есть один боевой. Я выбрасываю холостой и вставляю боевой – Достаёт воображаемый боевой патрон. – Мы ведь договорились, только, правда, никакой лжи. Всё, теперь стреляй на…
Она смотрит на пистолет.
– Я не могу.
– Тогда я сам – Направляет пистолет на себя. Она бросается к нему. Забирает пистолет. Начинается потасовка. Раздаётся выстрел. Они испуганно смотрят друг на друга.
– Ты, что дурак? Ты же мог убить себя.
– А ты, зачем бросилась, а если б я попал в тебя?
– Бросилась, потому, что ты идиот. Я ненавижу тебя – Уходит. Он за ней.
– Постой. Нет, ну как ты кинулась ко мне. Ты бы видела свои глаза. Сколько в них было жизни, они вспыхнули как молния. Ты величайшая актриса.
– А ты, лицо бледное, полное отрешения, от всего, ты просто ненормальный. Я буду последней идиоткой, если когда-нибудь соглашусь с тобой играть.
– Согласишься, обязательно согласишься. Скажу больше, так играть, ты можешь только со мной.
– Постой…
– Что?
– Мы ничего не забыли?
– Ах да, поклон.
Возвращаются, кланяются. Он берёт пистолет и стреляет в воздух. Из него, вылетает, конфетти.
Лол, или осторожно Лолита.
Я подобрал её на дороге. Ночью. Шёл дождь. Она стояла вся мокрая и совершенно одна. Ей было лет пятнадцать, шестнадцать, не больше. Как я мог проехать мимо? Впрочем, я часто думаю, после всего, что произошло, если вернуть всё назад, остановился бы я ещё раз? Или проехал мимо? И когда я думаю об этом, я понимаю, что подобрал бы её снова.
Итак, ночь, дождь, пустынная улица и она, в спортивной куртке, короткой юбке, с дыркой на чулке и размазанной по лицу косметике. Я остановился, она посмотрела в окно.
– Куда?
– Туда где сухо и тепло.
– Понятно, садись – Она села, на переднее сидение. Её волосы, были как пылающий в ночи костёр. Всякий раз они вспыхивали в темноте, когда встречная машина освещала их светом фар. Несмотря на накладные ресницы, размазанную косметику, лицо у неё было обсолютно детским. Она была похожа на куклу, которую вытащили из воды – Сколько тебе?
– Не боись, уже можно.
– Что можно?
– Всё можно – Она достала сигареты.
– Здесь не курят.
– Я в окно.
– Ни в окно, ни за окно, нельзя.
– Ладно, всё равно промокла – Она выбросила сигарету за окно.
– Так куда тебя вести?
– Всё равно.
– Что значит всё равно.
– А то и значит, что всё равно? – Она повернулась ко мне, положив ногу на ногу, оголив ещё до конца не сформированные, но уже красивые стройные ноги – А вези меня сразу к себе.
– Куда?
– К себе, ты, что на ухо туговат? Или испугался?
– А дома тебя не хватятся?
– Нет дома. Ничего нет.
– Что значит, нет? А родители.
– В Египте родители.
– Как в Египте?
– Да так.
– А ты?
– А я здесь с тобой. Ну что возьмёшь к себе, или мне опять под дождь идти?
– Давай я тебя домой отвезу.
– Я ж говорю, нет дома.
– Как нет.
– Так, ключи я потеряла. Дверь не открыть.
– Значит надо ломать.
– Ага, там знаешь какая дверь.
– Что ж теперь на улице жить.
– Ничего, неделя осталась. Через неделю вернуться и откроют.
– Так тебе, что идти некуда?
– Ну, ты поражаешь своей сообразительностью.
– Ладно, поехали ко мне.
– Наконец то, созрел.
Я привёз её к себе. А что ещё мне оставалось? Выгнать её на улицу. В конце концов, ничего плохого я ей не сделаю. Поживёт недельку и домой. Всё ж лучше, чем на улице.
– Входи. Там ванна. Я сейчас найду тебе, что-нибудь сухое – Уже год как я жил один. Жена ушла от меня, оставив кучу своих вещей. Я не выбросил их только потому, что мне сложно было это сделать. Я вообще предпочитал не открывать дверцу её шкафа.
– Ух ты, а жена не заругает.
– Нет. Она теперь ругает другого.
– Так значит, ты свободен.
– Значит так.
– Я скоро.
– Есть хочешь?
– Да.
Я пошёл на кухню, и, проходя мимо ванны, увидел её в отражении зеркала. Она была тонкая и хрупкая, с распущенными волосами, и маленькой аккуратной грудью. Она стояла напротив зеркала, глядя на меня своими широко раскрытыми, по-детски наивными глазами. Я с силой толкнул дверь.
– Чёрт, ты что не закрыла её?
– У меня клаустрофобия, я боюсь замкнутых пространств.
– Нужно было хотя бы предупредить.
– А зачем? Ты, что никогда голых девушек не видел?
– Видел, но это не значит, что я хочу на тебя смотреть.
– А что во мне не так? – Она высунулась из-за двери.
– Да закрой ты эту чёртову дверь – Я отвернулся.
– Как скажешь. А вообще подобное поведение мужчины может обидеть девушку.
– Всё закрыли тему. Яичницу с помидорами будешь?
– Да. И что-нибудь выпить.
– Я не пью и тебе не позволю.
– Какие мы строгие.
– Какие есть. Алкоголь разрушает человеческий организм, к тому же женщины более склонны к алкоголизму, чем мужчины.
– И т.д., и т.п. Всё это я уже слышала в школе. Не надо мне повторять.
Она вошла на кухню в розовом халате жены. Халат был немного великоват, но от этого она приобретала в нём, особый шарм. Она сделала вид, что не заметила моего взгляда, и медленно, прошла к холодильнику.
– Сам не пьёшь, а вино держишь?
– Это на случай, для гостей.
– Тебе не кажется, что сегодня именно такой случай?
– Так, возьми себе сок и отойди от холодильника.
– Зануда.
– Спасибо. Ешь, садись – Я стал, есть, стараясь не смотреть на неё.
– Может ты, развлечёшь девушку умной беседой?
– Когда я ем, я глух и нем.
– Может, скажешь, как тебя зовут?
– Леонид Андреевич.
– Лёня, Лёня, Лёнечка – Она толкнула меня ногой.
– Так, не балуйся.
– А моё имя ты не хочешь узнать?
– Хорошо как твоё имя? – Я посмотрел на неё. Она была похожа на лисёнка. Маленький, чуть вздёрнутый носик. Тонкие губы, и открытые чистые глаза. Да ещё когда она смотрела на меня, она дрожала мелкой едва заметной дрожью. Точно ей холодно – Так как твоё имя?
– Лолита.
– Нет, только не это. Я спрашиваю как твоё настоящее имя?
– Меня, правда, так зовут. Но если тебе не нравиться можешь звать меня просто Лол.
– Лол?
– Да кукла есть такая.
– Хорошо, пусть будет Лол.
– Вкусно, Лол?
– Отвратительно. Ты совершенно не умеешь готовить. Но, я займусь этим. Мужчина должен хорошо питаться. Иначе, у него не будет сил. Ухаживать за своей женщиной.
– Так, женщина. Поели и спать.
– Как ясно и просто.
– Ляжешь в маленькой комнате. Всё, спокойной ночи.
Я ушёл к себе и сел за компьютер. Минут через десять вошла она.
– Стучаться не учили?
– А, что тут было такого, что я никогда не видела.
– Я не знаю, что ты видела, а мне неприятно, когда ко мне входят без стука.
– Хорошо Лёнечка, я буду стучаться.
– Во, первых Леонид Андреевич, во вторых, почему ты не спишь?
– А ты?
– Не отвечай вопросом на вопрос.
– Мне страшно, можно я побуду с тобой?
– Ладно. Только не мешай.
– Я буду как мышка – Она села на диван и уставилась на меня. Только я привык к её взгляду, как снова услышал её голос – А почему от тебя ушла жена?
– Зачем тебе?
– Интересно, почему люди расходятся?
– Это сложный вопрос.
– Я пойму.
– Полюбила другого.
– Она красивая?
– Да.
– А кто красивее я или она?
– Это не соизмеримо.
– Почему?
– Потому, что ты красива по своему, а она по-своему. И вообще, пришла без спросу. Сиди тихо, а то выгоню – Некоторое время было тихо, потом я снова был вынужден отвечать на её вопросы.
– А ты любил её?
– Да.
– А сейчас, любишь?
– Не знаю, думаю да.
– Дура, она у тебя.
– Рано тебе ещё судить о таких вещах.
– Да. А везти меня, к себе, не рано?
– Я, что должен был бросить тебя на дороге под дождём?
– Скажи ещё, что привёз меня сюда из сострадания. Знаем мы таких гусей. Говорит о сострадании, а сам, аж подпрыгнул, когда увидел меня в халатике, жены, на голое тело.
– Так, встала и пошла в свою комнату.
– Щас, я не собака, что б команды выполнять.
– Тогда я уйду – Я встал.
– Ну, прости меня Лёнечка. Я больше не буду.
– Хорошо – Я снова сел за стол и начал работать. Сначала было тихо. Слышно было, как она сопела в тишине, потом я опять был вынужден оторваться от монитора.
– Лёнь…
– Леонид Андреевич.
– Скажи, а ты мог бы полюбить меня?
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты совсем не интересуешься мной. Неужели я такая некрасивая?
– Очень даже красивая, просто этот вопрос тебе лучше выяснять со своими сверстниками.
– Ты думаешь, я ещё маленькая? А у меня между прочим, уже всё было. И с мальчиками и девочками. Так что я уже вполне зрелая в этом вопросе. А если говорю с тобой, то это от того, что ты мне нравишься, и если ты захочешь – Она приспустила халат, оголив тёмную родинку на плече. Ты можешь стать ближе ко мне.
– Видишь, ли, это не происходит так быстро. Нельзя просто взять и броситься в объятия друг друга. Люди должны сначала, получше, узнать друг друга. А на это нужно время. И порой много времени.
– А сколько нужно времени.
– Не знаю, иногда на это уходят годы.
– Так долго?
– Зато отношения между людьми становятся настоящими. На всю жизнь.
– А у тебя с женой тоже так долго было?
– По всей видимости, недостаточно.
– Хорошо, давай, получше, узнаем друг друга.
– Согласен.
– Посиди со мной.
Я сел рядом. Она положила мне голову на колени и заснула. Я боялся побеспокоить её, и сидел, не шевелясь, стараясь её не разбудить. Пока не заснул тоже.
– К утру у меня болела спина. Было очень неудобно спать в полу сидячем положении. Зато меня ждал королевский завтрак.
– Вставай, соня.
– Что случилось.
– Случилось утро нового дня. Теперь твоя жизнь в надёжных руках и я не позволю тебе начать день натощак.
– У меня сегодня выходной.
– Отлично, значит, проведём его вместе.
– Как вместе?
– Так, вместе. Умываться и за стол.
– Ты не была в прошлой жизни, сержантом в армии?
– Я в этой жизни была помощницей вожатой в лагере.
– Тогда встаю, поскольку другой альтернативы, для себя не вижу.
Я привёл себя в порядок и пришёл на кухню. Она сидела за столом и ждала меня.
– Садись, ешь.
– Что это?
– Пророщенная пшеница с морковью.
– Я не ем такое.
– Теперь ешь. Это здоровое питание. А тебе нужно быть сильным, что бы…
– Да, да я помню, что бы ухаживать за своей женщиной. Где ты это всё взяла?
– В магазине здоровое питание, пока ты спал.
– Я должен тебе деньги за всё это – Я потянулся к сумке.
– Нет, это куплено на твои деньги.
– Как, на мои деньги.
– Я взяла их у тебя в сумке.
– То, есть, как это ты взяла у меня деньги? Просто влезла ко мне в сумку и взяла?
– Конечно, ты мужчина, ты зарабатываешь, а я женщина я занимаюсь домом. Должна же я была приготовить тебе завтрак.
– Ты понимаешь, что нельзя без спроса лезть в чужую сумку?
– Не могла же я будить тебя из-за такого пустяка. И потом, что значит чужую? Разве я не твоя женщина? Разве у нас не должно быть общего бюджета?
– Слушай меня внимательно. Это, моя сумка. И ни кто кроме меня не имеет право совать в неё свой нос. Ты поняла?! И вообще кто тебе сказал, что ты моя женщина?
– Ты, разве не ты мне вчера сказал, что нам нужно время. Что бы наши отношения стали настоящими. Ну, а к сумке твоей я больше не подойду. И вот ещё, это чек, а сдача в сумке. Пересчитай, а то ещё скажешь, что я тебя обокрала.
Она заплакала и выбежала из кухни. Я понял, что перегнул. В конце то концов, она просто хотела накормить меня, а где ещё ей было взять деньги. Не красть же продукты в супермаркете. Я пошёл за ней.
– Ну, прости меня. Просто я уже довольно, долго живу один, и отвык от таких отношений. Давай попробуем сначала? Дай мне ещё шанс.
– Хорошо, но ты должен будешь съесть всё до конца. И попробуй сказать, что тебе не понравилось.
– Да я ещё добавки попрошу.
– И посуда на тебе. У меня маникюр, я не могу мыть тарелки.
– Ну, против такого обстоятельства не пойдёшь.
После завтрака мы поехали в зоопарк. Всю дорогу она держала меня под руку. И вид у неё был такой важный, будто она была участником некого таинства, доступного только посвящённым в него. И только когда мы вошли в зоопарк, она снова стала обычной девчонкой, которая носилась от вольера к вольеру и кричала мне, – Смотри, смотри какие они.
Потом мы ели мороженое. Пили коктейль. А потом пришли в кино. Она потребовала, что бы я непременно взял билеты в последний ряд. Когда я спросил зачем, ведь там будет плохо видно, она таинственно улыбнулась и сказала, а ты, что собираешься смотреть на экран.
Мы сидели одни в последнем ряду. В полупустом зале. И я не знал, что мне сделать, что бы избежать того, зачем, обычно ходят в кино девчонки и мальчишки её возраста. Впрочем, это был дневной сеанс, и показывали Гарри Поттера. Оторвать её от экрана не смогла бы ни какая сила. Лишь изредка она прижималась ко мне, когда на экране возникал Волендемор. Всё же остальное время она смотрела с таким увлечением, что исчезни я из зала, она бы не заметила этого.
– Знаешь, – Сказала она мне, когда мы вышли из кинотеатра – Этот Гари Поттер, удивительный, правда.
– Да.
– Он такой же, как ты, Умный, красивый и обходительный. Вы даже похожи с ним внешне, только тебе не хватает очков. А давай купим тебе очки.
– Зачем, я прекрасно вижу и без них.
– Ну, нет, очки носят не для зрения.
– А для чего?
– Для того, что бы выглядеть, умным, немного рассеянным и беззащитным, когда очки снимают.
– Нет, давай всё-таки обойдёмся без очков.
– Что ж, ты мне нравишься и без очков.
– Вот и хорошо.
– Слушай, а пригласи меня в ресторан.
– Нет.
– Почему? У тебя нет денег?
– Дело не в деньгах.
– А в чём?
– Видишь ли, девушек твоего возраста не водят по ресторанам.
– Почему?
– Ну…
– Ты боишься, что тебя обвинят в растлении несовершеннолетней?
– Что ты несёшь? Ничего я не боюсь. Где ты таких слов набралась?
– В школе проходили. Но ты не бойся, мы скажем, что я твоя дочь, и, что у меня сегодня день рождения.
– Нет, не стоит врать. Это неправильно.
– А если у меня сегодня, правда, день рождение?
– Нет.
– Ты не веришь мне?
– И сколько тебе?
– Неприлично задавать женщинам подобный вопрос. Но я скажу, мне семнадцать.
– Тебе семнадцать?
– Ты сомневаешься? А как же доверие друг, другу, ведь без него не построишь отношения.
–Ну, что ж это меняет дело. Пошли.
Мы заехали домой. Лол, одела, вечернее платье, жены, с открытым декольте, я костюм и в таком виде мы пришли в ресторан. Она шла с гордо поднятой головой, держа меня под руку. Она была безумно хороша в этом платье. А у меня было ощущения, что я обокрал кого то. И сейчас меня схватят за руку и закричат – Держите его. Мне казалось, что все смотрят на меня осуждающе. И когда мы делали заказ, официант подмигнул мне, и спросил – Что будет пить дама? Сок оборвал его я.
– И бокал шампанского – Сказала она.
– Для меня – Ответил я.
– Милый, ты же не пьёшь?
– Сегодня такой день, что я не могу себе отказать.
– Тогда два бокала – Сказала она, улыбнувшись так, что я понял, что проиграл этот раунд.
– Что ты делаешь – Зашипел я, когда официант удалился – Ты не будешь его пить.
– Конечно, милый, мы будем смотреть на него.
– Какого чёрта, и прекрати меня так называть.
– Как?
– Милый.
– Хорошо милый, только не злись – Официант принёс шампанское и, наклонившись ко мне, прошептал – У нас есть уютные номера на втором этаже. Не хотите.
– Нет, чёрт возьми. У моей дочери, сегодня день рождение, ей исполнилось семнадцать лет. Мы хотим просто его отметить, в тесном, семейном кругу. А вы лезете к нам со своими грязными намёками – Я сказал это так громко, что люди из-за соседних столиков посмотрели в нашу сторону.
– Ты слишком напряжён – Сказала она, когда официант отошёл – Выпей тебе станет легче. В конце, концов, мне исполнилось семнадцать. А при некоторых обстоятельствах, в этом возрасте можно официально вступать в брак. Она стукнула свой бокал, о мой, и отпила. У меня просто не осталось другого выхода. Не мог же я силой забрать у неё бокал.
Мы ужинали, и пили шампанское. Вскоре мне действительно стало легче. Мир вокруг меня уже не был столь враждебен. Я почувствовал, какую то свободу и даже начал шутить. Она смеялась и смотрела на меня своими чистыми как небо глазами. И мне было хорошо. Когда мы танцевали, она прижималась ко мне, и я слышал, как стучало её сердце.
Потом, когда мы вернулись домой, я потянулся рукой к выключателю.
– Нет, только не зажигай свет – Она посмотрела на меня. И я увидел, как свет с улицы, отражается в её наполненных нежностью глазах. Обними меня, пожалуйста.
– Я обнял её.
– Мне очень хорошо с тобой. Поцелуй меня – Её лицо было так близко, что я не мог не заметить её мелкой дрожи. Тонкие губы потянулись ко мне, и я почувствовал их аромат. Они пахли, так как пахнут первые ягоды земляники. И на вкус они оказались такими же свежими, и сладкими, как эта спелая, сочная, лесная ягода – Я хочу сегодня, стать твоей.
– Нет.
– Почему.
– Я не могу.
– Что останавливает тебя.
– Так нельзя.
– Как нельзя?
– Так – Я не знал, что ответить ей. Голова моя кружилась. Я чувствовал её тепло, её дрожь во всём теле. Я ощущал её дыхание на своей шее. Казалось ещё чуть, чуть и я полечу в её объятия навсегда и бесповоротно. Как вдруг эта мысль. Она вспыхнула в моей голове. Как вспыхивают фары, вылетевшего на в стречку автомобиля. – А, Что потом? Что будет потом, когда мы проснёмся с утра? – Мне стало страшно от этой мысли. Потому, что я не видел ответа. Я оттолкнул её – Нет. Нельзя. Мы не можем быть вместе.
– Почему?
– Потому, что… потому, что мы ещё не достаточно узнали друг друга.
– Ты лжёшь мне. Ты просто испугался. Ты струсил, я видела, как забегали твои глазки. Ты просто боишься будущего. Ты боишься настоящих отношений.
– Нет, Я ничего не боюсь.
– Да, поэтому, твой шкаф до сих пор завален её шмотками? Ты боишься признаться себе в том, что её давно нет. И что ты больше не нужен ей. Ты прячешься за тем, что лежит за дверцей этого шкафа – Она открыла его и вывалила всю её одежду – Смотри, вот то, чем ты живёшь. Ты живёшь иллюзией. Тебе приятно думать, что она с тобой. Потому ты до сих пор не освободил этот шкаф. Ты никогда не освободишь его. Ты сгниёшь вместе с её вещами. Как гниёт то, что уже никому не нужно.
– Замолчи – Я ударил её, она вспыхнула, и бросилась из квартиры. Некоторое время, я стоял, не понимая, что произошло. Потом я посмотрел на черноту ночи за окном, и мне стало страшно за Лолиту. Я бросился на улицу. До утра я бегал по пустым улицам, в надежде найти её, пока обессиленный, не вернулся домой. Я не знал где и как искать её. И тут мне пришла в голову гениальная мысль. Я взял краску и написал под домом, крупными буквами – Лол, ты нужна мне. Вернись, пожалуйста. Она пришла едва расцвело.
– Где ты была? Я волновался за тебя.
– Напрасно, я была этажом выше. Я сидела на подоконнике. А когда расцвело, я прочла твоё послание мне. Зачем я тебе?
– Помоги мне избавиться от всего этого? – Я показал на вещи жены.
– Хорошо.
Мы выбросили все её вещи, и обессиленные бессонной ночью, уснули. Она спала рядом, и я чувствовал её дыхание на своём плече. Я чувствовал покой. Такой покой который не чувствовал уже давно.
Когда мы проснулись, солнце уже было высоко.
– Я хочу, засыпать и просыпаться рядом с тобой всегда – Сказала она мне.
– Смотри, какое солнце.
– А поехали сегодня за город.
– Тогда встаём, приводим себя в порядок и в путь.
Она пошла в ванну, а я включил телевизор и поставил чайник. Я уже хотел выйти из кухни. Когда на экране увидел, Лол. Вернее её фотографию. Далее там сообщалось, что шестнадцатилетняя Лолита Скворцова сбежала из дома три дня назад. И всех кто знает, что, либо о ней, просят сообщить по ниже, указанным телефонам. Далее показали маму Лолиты. Она плакала и просила её вернуться. Я набрал номер, и назвал свой адрес. Она вышла из ванны, замотавшись в полотенце. Она подошла ко мне, и потянулась губами к моему лицу.
– Нет – Я отстранил её.
– Почему?
– Ты врала мне.
– Что?
– Ты врала мне всё это время.
– Что ты несёшь?
– У тебя не было вчера дня рождения. Тебе шестнадцать лет. Три дня назад ты сбежала из дома. Твои родители не в Египте, и ты не теряла ключи от квартиры. Тебя ищет мама. Лолита Скворцова. Только, что твоё фото показывали в новостях.
– И что? А может у меня были причины сбежать из дома. Может там меня…
– Только не надо нового вранья.
– А какая разница, шестнадцать мне или семнадцать? Всего лишь год, разве это можно назвать враньём. И разве ты сам, не врал себе, с тех пор как ушла твоя жена?
– Хватит.
– Пожалуйста, не гони меня. Я люблю, тебя. Мне никогда и не с кем, не было так хорошо, как с тобой. А ведь и тебе тоже. Разве не так? И неужели счастье двух, любящих сердец не стоит маленькой, совсем небольшой выдумки, я даже не называю это враньём. Пожалуйста.
– Я позвонил, сейчас за тобой приедут.
– Зачем, что ты наделал? Ты разрушил всё. Я ненавижу тебя. Я сейчас оденусь и уйду.
– Нет. Я не пущу тебя – Я втолкнул её в комнату, и запер дверь.
Я до сих пор не знаю, правильно ли я тогда поступил. Но ведь я не мог просто отпустить её. Тогда бы она снова оказалась на улице. И кто знает, куда она могла попасть. Но и запирать её я не имел никакого права. Почему я это сделал? Наверно потому, что, за последние сутки, между нами столько всего произошло, что, несмотря на её ложь, я не мог допустить, что бы она оказалась на улице.
В дверь постучали. Я открыл, там стояли сотрудники внутренних дел. Я впустил их. Провёл к комнате, открыл дверь, и мы вошли. Лолита раздетая, лежала на кровати. Она привязала свои руки моим ремнём к спинке кровати. Зачем она это сделала? Думаю не трудно понять.
Меня забрали. Три месяца, разбирательств. Три месяца я провёл в следственном изоляторе. Это была не лёгкая страница моей жизни. Тем не менее, и её, однажды перевернули. Лолита призналась, что сама привязала себя к кровати. Медицинские анализы и работа психологов, всё это подтверждало мою невиновность. В конце, концов, я вышел на свободу.
Я стал жить дальше, стараясь не думать о том, что произошло. Пока однажды, знакомый голос не остановил меня на улице.
– Лёнь. Лёня. Привет.
– До свидания.
– Да постой же ты. Я виновата, прости.
– Простил уже. Всё.
– Ну, подожди.
– Чего тебе?
–Когда прощают, то не смотрят в сторону.
– А куда смотрят?
– В глаза друг другу.
– Всё хватит, никаких больше глаз. Они очень дорого мне обходятся.
– Ну, прости меня, я была идиоткой. Меня расстрелять надо за это.
– Выпороть тебя надо как следует.
– А хочешь, ударь меня.
– Не хочу.
– Хорошо, тогда просто поверь мне, что я действительно раскаиваюсь – Она посмотрела на меня. Я увидел слёзы в её глазах.
– Хорошо. Я не сержусь. Забудем.
– А знаешь, к нам в класс пришёл новый мальчик. Он очень похож на тебя. И он мне очень нравиться. Я хочу вас познакомить.
– Зачем?
– Мне интересно твоё мнение.
– Ладно. Приходите завтра в семь.
– Спасибо. Мы придём.
– Она ушла, а я подумал, что как бы там ни было, но благодаря Лолите, я избавился от многих своих иллюзий. Она просто взяла, и перевернула всю мою жизнь. И думаю, я должен быть благодарен ей за это.