Екатерина II довольно часто по неотложным делам навещала первопрестольную. По пути следования из Москвы в Троице-Сергиеву лавру и обратно Екатерина II останавливалась в путевых дворцах, расположенных в селе Алексеевском, Тайнинском, Братовщине, Воздвиженском. Нельзя было миновать и села Большие Мытищи. Вот здесь-то и зародилась красивая легенда о том, что якобы выдался жаркий день, императрицу томила жажда и захотелось ей испить водицы. Но то ли забыли воду, то ли она теплой оказалась в припасе. Жители села Большие Мытищи и поднесли Екатерине родниковой воды из Громового ключа… «И столь понравилась она ей…».
… В то время граф Яков Сиверс[12], управляющий водными коммуникациями России, писал Екатерине II: «Жителям сего великого города настоит крайняя необходимость в хорошей воде для пищи <…> бедные нуждаются во все времена года, но пользуются весьма дурною водою во вред здоровья…»
И просьба Я. Сиверса не была забыта: высочайше повелевалось изыскать хорошую питьевую воду для второй столицы. Императрица помнила, какое несчастье постигло жителей Москвы: с апреля 1771 по март 1772 года только в Москве от моровой язвы (чумы) умерло 57 901 человек. (Да и другие опасные заболевания в первопрестольной, такие как холера, дизентерия распространялись через воду). К этому времени в Москве проживало около 200 тысяч жителей.
Для решения проблемы с питьевой водой для московских жителей она привлекла Фридриха Вильгельма Баура[13], ведавшего в те годы Гидравлической коллегией в Петербурге, известного специалиста по фортификационным и гидротехническим сооружениям, которого пригласила на службу в Россию еще в 1768 году. По ее указанию Ф. Баур приехал из Петербурга в Москву и приступил к обследованию Сокольнических ключей и многочисленных других мест, на Пресне, в селе Преображенском, на Введенских горах, за Трехгоркой и Рогожской заставами, около Андреевской богадельни и у Андроньева монастыря, где могли быть запасы воды с перспективой использования их для крайней нужды жителей Москвы.
К концу 1779 года изыскательские работы были закончены, и Баур написал Екатерине, что мытищинские источники оказались «наиболее ценными по качеству воды и по запасам ее наиболее подходящими». К докладу были представлены результаты гидрогеологических изысканий и первоначальная смета расходов на строительство водопровода. В записке, поданной в июне 1780 года «В комиссию производимых в пользу города Москвы водяных работ», Ф. Баур писал, что водоносный слой в Мытищах состоит из крупного песка и что если в покрывающем его глинистом слое сделать хоть малое отверстие, то вода бьет из него на 12 футов выше горизонта реки Яузы; далее он указывал, что бассейн, устроенный на месте «Святого» или «Громового» ключа, дает в сутки до 138 тысяч ведер воды и что другие бассейны из соседних ключей дают вместе 330 тысяч ведер (18 бассейнов).
Указ Екатерины II (копия 9)
«Указ нашей штатс-конторы
Указав нашему генералу-порутчику Бауру произвесть в действо водяные работы для пользы престольного Нашего города Москвы, повелеваем штате-конторе показанную по смете Его на то сумму милиен сто тысяч рублей отпустить таким образом. В нынешнем году пятьдесят тысяч, в 1780-м, 1781-м, 1782-м, 1783-м и 1784-м, в каждом по сту по пятидесяти тысяч рублей, в 1785-м, в 1786-м и 1787 годах по сту тысяч рублей, имея те деньги в готовности к началу каждого года и выдавая оные по требованию Его, половину медною монетою, а другую банковыми ассигнациями.
На подлинном подписано Собственною Ея Императорского Величества рукою тако…Екатерина
В подлинном читал обер-квартирмейстер Федор Медведев в Царском Селе июля 28 дня 1779 года».
Указ Екатерины II (копия 10)
«Князь Михаила Никитич. Генерал-порутчик Баур по воле нашей имеет вступить в нынешнем еще году в производство водяных работ для пользы столичного Нашего города Москвы, от Нас Ему препорученных. Мы желаем, чтобы Вы пане со своей стороны в сем деле не оставили подавать Ему всякое пособие, так особливо силою сего предписали Московскому губернатору и обер-полицмейстеру, да и всем данного дела Его касаться будет о всевозможном исполнении Его требований и помощи, где оная сходственным образом учинена быть может.
Для караула при казне, магазейной и материалах прикажите дать Ему потребное число солдат из гарнизона тамошнего, а в случае недостатка в людях и из дивизии, Вами предводимой.
Пребываем впрочем Вам благосклонны.
Подлинно подписан Ея Императорского Величества рукою тако…Екатерина
Царское Село июля 18 дня 1779 года
Князю Михаилу Никитичу Волконскому»
Чертеж отрезка водопровода у села Большие Мытищи: павильон над бассейном недалеко от Ярославского шоссе, конструкция переборки водовода через реку Яуза. 1783 год. (РГВИА. Ф. ВУА.Д.24466)
От императрицы последовало два указа (их копии хранятся в фондах Московского музея воды). Первый – о финансировании работ, второй – генерал-губернатору Московской губернии князю Михаилу Никитовичу Волконскому о необходимой помощи в строительстве водопровода.
По принципу Царскосельского водопровода Ф. Баур рассчитал необходимые уклоны и глубину заложения трассы, которая должна была быть ниже уровня промерзания почвы в окрестностях Мытищ. Это было по тем временам грандиозным сооружением такого масштаба. Строительство было многотрудным и долгим, ежедневно выделялось 400 солдат для производства работ. Оно велось почти 25 лет, так как работы прерывались из-за начавшейся очередной войны с Турцией (1787–1791).
Откуда получали водостойкий красный кирпич для кладки галереи? Пока остается загадкой, но – на картах, выполненных в 1852 году и несколькими годами раньше, отмечено, что в районе деревни Шарапове и территории нынешнего стрельбища «Динамо» (хутор Панов) имеются казенные кирпичные сараи. Возможно это и были первые заводы, которые поставляли кирпич для строительства водопровода. Но это только предположение. Безусловно, нетронутых запасов глины в мытищинской округе было предостаточно. Но по мере продвижения строительства водопровода ближе к Москве кирпич мог поставляться и с других заводов из окрестностей села Алексеевского, Ростокино и Леоново.
От Мытищ до Ростокинского акведука глубина заложения увеличивалась и была значительно ниже уровня промерзания земли в зимнее время. Но в природных низинах галерея обваловывалась землей, образуя высокий насыпной вал, сохранившийся частично у Джамгаровских прудов. Землей прикрывался и Ростокинский акведук.
Ростокинский акведук. Конец XVIII века
Фотография Шерер, Набгольц и Ко начала XX века. Из фондов Мытищинского историко-художественного музея
Ф. Баур скончался в 1783 году в год начала строительства акведука в Ростокино. (Возможно он был и архитектором акведука). Работы продолжил его коллега и преемник инженер-полковник Иван Герард[14]. Сохранилась памятная доска с его именем в конце Ростокинского акведука, рядом с домом смотрителя. И. Герард был главным инспектором Гидравлической коллегии по строительству подобных инженерных коммуникаций, поэтому он курировал одновременно многие объекты, в том числе строительство гидротехнических сооружений в Вышнем Волочке, дворцового комплекса в Царицыно и Мытищинского водопровода. Непосредственным исполнителем работ на Ростокинском акведуке был его сын, инженер Антон Иванович Герард (1760–1830).
Вокруг истории строительства акведука тоже ходили легенды. Народная молва окрестила его как «мост-миллионник». Поговаривали, что Екатерина II отпустила на его строительство ровно миллион рублей. И что совсем невероятным было для России – уложились в смету рас-ходов, а на сэкономленные (!) несколько десятков рублей будто бы хозяин работ выставил мастеровым бочку вина. Существует и еще одна легенда, что якобы при строительстве моста для приготовления известкового раствора был израсходован миллион яиц. Это, конечно, досужие разговоры, а вот акведук и по сей день своим величественным видом украшает округу и является памятником зодчества и инженерного искусства. Нижняя часть его опор покоится на мощном кирпичном фундаменте, а своды по наружной части облицованы белым камнем «взамок». Верхний ложемент, по которому проходили все три трассы водовода, в 1892 году был надстроен из кирпича мытищинского завода Челнокова.
Когда же водопровод подошел к селу Алексеевскому (ныне там находятся корпуса завода «Мосводоприбор»), на строительство прибыла сама государыня. Как писал, Зеге фон Лауренберг, инженер-полковник Министерства Путей сообщения, куда относился и Мытищинский водопровод: «В селе Алексеевском в 1787 году Екатерина II изволила лично наслаждаться первым плодом своей благотворительности, узрев первую пользу жителям Москвы, сим водопроводом принесенную».
К этому времени по проекту Баура в Мытищах было устроено всего 28 ключевых бассейнов, которые выполняли роль накопителей. Вода из накопителей поступала в кирпичную галерею по глиняным трубам. Еще не были завершены работы по дальнейшей трассировке водовода «в Сокольничьей роще, Каланчевском урочище и у Сухаревой башни…».
В 1788 году началась очередная война с Турцией, работы прекратились, так как специалисты были откомандированы в действующую армию. Строительство забросили… Деревянные ростверки за годы войны сгнили, галерея оседала и трещин в кирпичной кладке становилось все больше и больше… Необходимо отметить, что участок галереи от Мытищ до села Алексеевского работал исправно…
…Екатерина Великая скоропостижно скончалась в 1796 году.
Принявший престолонаследие император Павел 1 в 1797 году лично осмотрел действующую часть водовода и своим указом выделил 400 тысяч рублей для продолжения работ. 21 августа Павел I назначил Главным директором Водных коммуникаций России Н. П. Румянцева[15].
Строительство водопровода продолжалось. В 1802–1803 годах уже Александр I дополнительно отпустил из казны еще более 200 тысяч рублей для их завершения.
Из записок историка Н. М. Карамзина (автора «Истории государства Российского») о его поездке в Троице-Сергиеву Лавру в 1802 году примечателен фрагмент, в котором речь идет о знаменитом Мытищинском водопроводе. В тот момент, когда его увидел Карамзин, водопровод еще строился. До торжественного открытия, оставалось более двух лет. Пугевой дворец в селе Тайнинском виделся ему в весьма плачевном состоянии. Здесь последними постояльцами были строители водопровода… Однако, он воодушевился, когда его взору открылся вид на уже построенную часть Мытищинского водовода:
«…я увидел недалеко от дороги прекрасный водовод <…> и пошел смотреть его. Вот один из монументов Екатерининой благодетельности! Она любила во многом следовать примеру Римлян, которые не жалели ничего для пользы иметь в городах хорошую воду, столь необходимую для здоровья людей, необходимее самих Аптек. Издержки для общественного блага составляют роскошь, достойную великих Монархов, – роскошь, которая питает самую любовь к отечеству, нераздельному с Правлением. Народ видит, что об нем пекутся, и любит своих благотворителей. Москва вообще не имеет хорошей воды; едва ли сотая часть жителей пользуется Трехгорною и Преображенскою, за которою надобно посылать далеко. Екатерина хотела, чтобы всякий бедный человек находил близь своего дому колодезь свежей, здоровой воды, и поручила Генералу Бауеру привести ее трубами из ключей Мытищинских; теперь она уже в городе: остается сделать каналы внутри его. Работа долговременно и трудна, но благодеяние еще превосходит труды; и время открытия народных колодезей будет важною эпохою для Московских жителей, то есть небогатых, следственно большого числа. Водовод идет мостом через низкую долину, на каменных арках, и длиною будет сажен в 60. Я уверен, что всякий иностранный путешественник с удовольствием взглянет на сие дело общественной пользы…Выехав опять на большую Троицкую дорогу в Мытищах, я ходил пешком сквозь длинную насаженную аллею к тамошним славным колодцам, откуда проведена вода в Москву. Их числом 42; каждый представляет издали вид маленького домика, и все вместе кажутся небольшим прекрасным селением. Тут я отведал воду: она чиста и не имеет никакого вкуса; следственно очень хороша. Колодцы деревянные, кроме одного, каменного, называемого Громовым, для того, как уверяют, что тут ударил некогда гром в землю, и что из отверстия, им сделанного, потекла сама собою чистая вода».
28 октября 1804 года строительство было закончено. Начались испытания, и в начале 1805 года Москва получила сказочно чистую и свежую воду (с легким привкусом железа), 300 тысяч ведер в сутки. Как писали историки – несмотря на все трудности «славной водовод Мытищинский был совершенно кончен».
Галерею довели до Трубной площади (на «Трубе»), где был устроен бассейн, и сооружен Самотецкии фонтан. От него стали прокладывать трассу вдоль Самотецкого канала к Кузнецкому мосту – водовод из чугунных труб для устройства других водоразборных сооружений и фонтанов. Водопровод стал называться Екатерининским.
И. Герард приложил много сил для завершения работы в тяжелейших условиях – трасса (Сокольники – Каланчевское поле – Сухаревская башня) проходила на большой глубине но плывуну с постоянными оползнями грунта. В Сокольниках и на Каланчевском поле были устроены промежуточные водоразборные бассейны. Когда все было готово, и радость от завершения титанической работы, и вода пришла в Москву начались обвалы.
Сокольнические ключи выбивали основу из-под основания галереи, а верхние слои земли давили на длинные участки галереи, ломая их. В 1809 году было образована особая Дирекция водопровода для исправления повреждений. В Москву приходило всего 40 тысяч ведер воды в сутки вместо 300 тысяч.
Мытищинский водопровод, очевидно, также пострадал во время оккупации французами Москвы в 1812 году, но до его ремонта руки не доходили.
К 1814 году положение с подачей воды обострилось. Директор водопровода Зеге фон Лауренберг настаивал на необходимости основательной перестройки водопровода – «…все меры к уменьшению потерь воды употребляются, но невозможно искоренить сего зла, не перестроя сей канал заново».
В 1823 году произошел очередной крупный обвал галереи… Москва осталась «на сухом пайке».
Император Николай I еще до коронации в Москве (22 августа 1826 года) повелел срочно заняться составлением проекта капитального ремонта водопровода и 22 июня 1826 года утвердил своим Указом разработки инженера Н. И. Яниша. Комитет министров составил смету расходов на 565 000 рублей. Николай I наложил резолюцию: «Согласен, но половину издержки взять на Казначейство, а раскладку сообразить по другой половине» (то есть из финансовых возможностей Москвы).
Мытищинцев мало тревожили проблемы москвичей, у них было полно своих забот. Хорошая вода была рядом и в достаточном количестве… Жители окрестных сел жили своей жизнью – «гоняли» ямщину, заводили самовары, так как из года в год увеличивался ноток паломников из Москвы в Троице-Сергиеву лавру, которые знали, что после первой же остановки у села Алексеевскою, их ждет мытищинская вода. И с нетерпением двигались к следующей остановке для отдыха в самих Мытищах. Вдоль Троицком (Ярославской) дороги устраивались бесплатные столовые и пекарни для богомольцев.
Вода из Мытищ, в Москву поступала самотеком. Глубина заложения галереи в разных местах, в зависимости от рельефа, была в пределах Мытищ – 6 метров, в районе Сокольников – до 16–18 метров. Поэтому в Сокольниках и дальше было довольно сложно определять аварийные места и производить ремонтные работы. Появлявшиеся трещины в кирпичной кладке пропускали воду от дождевых потоков, весенних паводков и местных ключей. В других местах мытищинская вода уходила через трещины. Да и в ночное время из-за неразбора воды она сливалась в водосток. И все-таки, Мытищинский участок водопровода исправно подавал 200 тысяч ведер воды в сутки до Алексеевской станции приема воды. К этому времени население Москвы возросло до 300 тысяч человек. Воды не хватало.
Водоразборный фонтан у Варварских ворот. 1835 год
В начале 1830-х годов в очередной раз Москва-река сильно обмелела, резко обнажились берега, по фарватеру не могли разойтись встречные суда и баржи. Речной транспорт в то время был наиболее экономичным, особенно при перевозке кирпича и камня – основного строительного материала, да и по объему перевозок грузопоток не имел равных. От Серпухова, Каширы и Коломны до Москвы баржи и речные суда стали добираться две-три недели вместо пяти-шести дней. Бурлаки теряли в заработке, бузили, отказывались тянуть баржи, так как по урезу воды приходилось идти по вязкому илу и ракушечнику. Босиком – ноги резали в кровь, в лаптях – дороговато, да и лаптей хватало на 2–3 версты.
Москва в черте города обнажила и свои язвы: открылась весьма неприглядная картина разлагающихся отбросов и нечистот, стекающих по коллекторам, сточным канавам, по руслам ручьев и речушек. Особенно сильно загрязнялись места сброса промышленных отходов с кожевенных фабрик, химических заводов, хлопчатобумажных и шерстопрядильных, свечных и чугунолитейных предприятий, скотобоен, общественных бань и так далее. Бурлаки и хозяева – все с нетерпением ждали большой воды. Текстильные фабрики, кирпичные заводы, хлебопекарни и другие заведения, которым требовалось большое количество воды, задыхались… Прекращалась работа. Да и питьевой воды требовалось все больше и больше. Галерея водовода была выложена красным водостойким кирпичом на песчаной подушке и не могла выполнять роль монолита на большой длине. (При обследовании сохранившегося подземного участка галереи Мытищинского водовода автором были произведены обмеры кирпичной кладки на протяжении километра, а образцы кирпичей переданы в Мытищинский историко-художественный музей).
Ремонтными работами (1820–1835) руководил назначенный императором Николаем I Управляющий III округом Путей сообщения, генерал-майор, инженер Н. И. Яшин. Ремонтные работы, проводившиеся под его руководством, не были завершены. Но он успел сделать многие объекты: устройство запасного резервуара в Мытищах; в селе Алексеевском было построено водоподъемное здание с двумя паровыми машинами Уатта, каждая в 24 лошадиных силы; устройство многих фонтанов в Москве; подготовлена конечная структура водопровода, чтобы уменьшить потери воды во время ее неразбора.
Лубянская площадь и Владимирские ворота Китай – города. Гравюра
Как пишет Ф. Я. Нестерук[16]: «Из Сухаревской башни, построенной в 1692–1695 годах по проекту архитектора М. И. Чоглокова, (сюда вода поступала от Алексеевской станции) расходилась по чугунным трубам магистрального водовода длиной 430 м, шедшего по ул. Сретенка и Лубянке до Никольской ул., где в сентябре 1830 года был устроен «для продовольствия жителей» фонтан. От магистрального водовода было сделано ответвление длиной 160 метров к другому фонтану против Шереметьевской больницы[17], открытому также в сентябре 1830 года, а от Никольского бассейна по проложенным трубам к трем фонтанам: Варварскому, устроенному в 1833 году, Петровскому или Театральному (на пл. Свердлова), открытому в 1835 году и Воскресенскому у Александровского сада (в конце пл. Революции). Кроме питания фонтанов устроено было соединение Сухаревского резервуара с кирпичной галереей старого водопровода: сюда предполагалось пускать воду в том случае, если бы оказался ее избыток. Устроены были также ответвления водоводов в Кремлевский дворец и Воспитательный дом (будущий Дворец Труда[18]), в театры, бани, торговые ряды Китай-города. Некоторые фонтаны украшались архитекторами. Наиболее выдающиеся работы были исполнены И. П. Витали[19].
После ремонтных работ под руководством Н. И. Яниша устроение других фонтанов и дополнительных развязок водоводов продолжалось. Вода, стекавшая за излишком из фонтанов во время неразбора с 12 до 3-х часов дня и ночью в количестве до 10 тысяч ведер от каждого фонтана, стала использоваться разными владельцами на особых условиях: Шереметьевский фонтан снабжал Сандуновские бани[20], Петровский – бани Челышова (на месте современного «Метрополя»); из Воскресенского фонтана вода подавалась в Кремлевский дворец, а из Варварского – в Воспитательный дом. Из Лубянского фонтана был устроен еще один подземный чугунный резервуар и от него проложен чугунный водовод по Никольской ул. и Ветошному пер., через Ильинку и Хрустальный пер, до церкви св. Варвары на Варварке и далее в Зарядье, где был устроен последний фонтан. Все работы обошлись в 725 тысяч рублей».
Фонтан у Странноприимного дома Шереметева (институт им. Склифосовского)
Фонтан на Театральной площади. 1835 год
Скульптор Витали
Московские бани. Начало XX века
Чертеж поперечного разреза здания и бассейна над Громовым ключом
Население Москвы увеличивалось, а воды из Мытищ поступало все меньше и меньше. К зиме 1847–1848 годов на Алексеевскую станции) поступало уже менее 100 тысяч ведер в сутки. Были попытки заменить кирпичную галерею в местах повреждений чугунными и осмоленными проконопаченными деревянными трубами, но эти меры не давали улучшения.
Московский генерал-губернатор (1848) граф Аресний Андреевич Закревский исходотайствовал высочайшее повеление о необходимости перестройки водопровода и улучшения водоснабжения города – усовершенствовать Мытищинский водопровод и устроить водопроводы в самой Москве из источников у Бабьегородской плотины и Красного холма. Устройство новых водопроводов обошлось в 258 803 рубля. Этот проект был составлен директором Московских водопроводов инженером-полковником П. В. Максимовым, который и руководил ремонтными и строительными работами, но он скоропостижно скончался в 1853 году.
Его планы и дело продолжил А. И. Дельвиг. Он и занялся техническим переустройством водопровода, начиная с Мытищ: углубил водосборные колодцы, увеличил их количество и проложил вторую (самостоятельную) трассу из чугунных труб, частично используя некоторые участки галереи и ранее построенные акведуки, построил водоподъемное здание для двух паровых машин. Вода из подземного накопителя перекачивалась в верхний помещенный в машинном здании. На Алексеевской водоподъемной станции он заменил 24-сильные паровые машины на 48-сильные (системы Уатта), установил второй резервуар на Сухаревой башне емкостью 7 тысяч ведер. По городу была проложена сеть труб общей длиной в 44 версты, устроено 20 водоразборных водоемов: – открытых фонтанов – 21 (3 на них на возвышенных постаментах);
– водонапорных закрытых бассейнов – 2;
– водоразборных столбиков – 3.
Ремонтные и строительные работы проводились Дельвигом с 1853 по 1858 год. Приток воды в Москву увеличился до 500 тысяч ведер в сутки. Ремонтно-строительные работы обошлись в 1,5 млн рублей.
На этом этапе закончила существование первая трасса водовода из Мытищ в Москву. Новый водопровод стал называться Московским.
Кроме решения технических вопросов А. И. Дельвиг[21] принимал деятельное участие в реконструкции часовни над Громовым ключом. Еще в 1833 году его предшественники начали работы по переустройству ее но проекту П. В. Максимова. Были изготовлены и установлены памятные доски в честь Екатерины II и строителей водопровода.
Как писал П. П. Кончаловский[22] «Над входной дверью часовни вделана мраморная доска с надписью: «На горах станут воды и от гласа твоего побегут (Псал. Р. Г. стих)». Внутри часовни небольшая каменная лестница опускается в вестибюль, за которым устроен бассейн, окруженный узкой галереей, отгороженной от него решеткой. На передней стене вестибюля внизу вделаны две металлические доски, надписи которых увековечивают как время основания, устройства и перестроек Мытищинского водопровода, так и имена строителей.
На нижней, более старой металлической доске, сделана следующая надпись: «Московский водопровод сооружен щедротами блаженный и вечныя памяти достойным государыни Императрицы Екатерины II по проекту инженер-генерала Баура 1779 года».
На более поздней доске:
Ключ сего бассейна по преданию народному, произведенный ударом грома, первый подал мысль к построению сего благодетельного для Москвы сооружения, бассейн чей вновь перестроен в царствование государя Императора Николая I при управляющем III округом Путей сообщения Генерал-майоре Янише, по проекту подполковника Максимова, поручиком бароном Дельвигом в 1833 году, нояб. 25».
В 1879 году, в год 100-летия со дня подписания указов императрицы о начале строительства водопровода, в часовне был совершен благодарственный молебен и отслужена панихида по «в Бозе почившей Императрице Екатерине II, по воле которой устроен Мытищинский водопровод». В основании купола часовни, в киоте, была установлена икона Живоносного Источника, принадлежавшая матери А. И. Дельвига. Перед иконой была зажжена лампада и установлена памятная доска с надписью:
«Лампада перед сим образом поставлена в память столетней годовщины основания Мытищинского водопровода 1779 года.
28 июля 1879 года».
С 1858 года Дельвиг перестал заниматься реконструкцией Мытищинского водопровода, его уже отрывали от этой работы на решение более крупных задач, связанных с благоустройством городов и строительством железных дорог. Часто Андрея Ивановича привлекали к работе по устроению ежегодных Нижегородских ярмарок. И он постепенно отошел от дел, связанных с эксплуатацией водопровода – его первого инженерного детища. В эти годы его доверенным и ближайшим помощником был прораб Мартин Мартинович Бреннер, который всегда выполнял не только свои обязанности, но и по многим вопросам замещал А. И. Дельвига.
Москва разрасталась территориально, увеличивалось население – город стремился войти в цивилизованный мир. Архитекторы создавали лицо Первопрестольной, но коммунальные службы еще значительно уступали требованиям элементарного жизненного комфорта (водоснабжение и канализация). Поэтому и 500 тысяч ведер воды в сутки из Мытищинских источников для Москвы было мало, изыскания водных запасов продолжались:
– 1870 год. Инженер Генох дает предложение в Московскую городскую Управу, что из мытищинских источников можно отбирать 9 млн 300 тысяч ведер воды в сутки;
– 1878 год. Инженер Н. П. Зимин предлагает 10 млн ведер;
– 1880 год. Н. П. Зимин совместно с профессором Траутшольдом и инженером Зальбахом на основании новых изысканий вновь рекомендуют 10 млн ведер.
Для окончательного решения этого вопроса все предложения были рассмотрены в Петербурге Специальной комиссией ИРТО под председательством А. И. Дельвига. Комиссия не согласилась с результатами представленных изысканий и признала возможным отбирать из мытищинских источников только 1 млн 500 тысяч ведер воды в сутки.
В 1885 году инженеры Линдлей и Верстратен предложили свои услуги и высказались за то, что из Мытищ можно без ущерба и нарушения баланса водных запасов получить 2 млн 400 тысяч ведер в сутки. Но и этот проект был отклонен Московской городской управой.
Последние изыскания проводились в 1887–1888 годах К. Э. Лембке (специалистом по водоснабжению) и другими сотрудниками фирмы «Строительная контора инженера А. В. Бари» – В. Г. Шуховым и Е. К. Кнорре. Александр Вениаминович Бари был одним из основателей Вагоностроительного завода в Мытищах (1897).
8 октября 2003 года Международное сообщество отмечало 150-летний памятный юбилей Владимира Григорьевича Шухова. К этой дате вышла в свет монография о его жизни и деятельности – «Владимир Григорьевич Шухов. Первый инженер России», написанная его правнучкой Еленой Максимовной Шуховой.
В этой книге заслуга инженеров В. Г. Шухова, Е. К. Кнорре и К. Э. Лембке в деле реконструкции Мытищинского водопровода для улучшения водоснабжения Москвы видится глазами правнучки В. Г. Шухова, которая пользовалась архивами прадеда и литературными источниками того времени.
На рубеже 1880–1890-х годов В. Г. Шухов одновременно работал над тремя проектами, каждый из которых, будь он даже единственным, мог принести ему славу и почет на всю жизнь. Именно в эти годы он изобрел крекинг-процесс, создал знаменитые конструкции паровых водотрубных котлов и составил фундаментальный проект московского водоснабжения.
В 1871 году московский водопровод был передан в ведение городского управления, С тех пор вопрос о его переустройстве неизменно стоял в повестке дня, но действенных мер все не принимали. Так продолжалось до тех пор, пока в 1885 году городским головой не был избран молодой, энергичный, сильный и умный человек – Николай Александрович Алексеев, представитель известной купеческой династии, основавшей в России золотокапителыюс производство. Твердо, раз и навсегда решив «устроить в Москве новый водопровод, а не класть заплат на старый, и снабдить Москву водою, по возможности, подпочвенною, в достаточном количестве, с расчетом на возможность увеличить его впоследствии» (о чем Дума, под его председательством приняла решение уже в декабре 1885 года). Алексеев в 1880-м отправился за границу с тем, чтобы ознакомиться там с положением дел в водопроводном хозяйстве и составить собственное четкое и определенное мнение по данному вопросу. Результатом этой поездки стало приглашение для составления проекта московского водоснабжения двух авторитетных специалистов: члена Института гражданских инженеров в Лондоне, строителя водопроводов в нескольких городах Западной Европы Линдлея и бельгийского инженера Верстратена. Однако представленные ими проекты оказались неудовлетворительными и в техническом, и в экономическом отношениях.
Еще в то время, когда рассмотрение проектов Линдлея и Верстратена только начиналось, для более объективной их оценки Н. А. Алексеев решил привлечь к работе московских инженеров, лучше знающих местные условия. Обратился он в «Строительную контору А. В. Бари». Выбор этот не был случайным. Помимо исследований в области насосо- и трубопроводостроения В. Г. Шухов к тому времени имел уже опыт работ в собственно гидравлике и гидротехнике. Как следует из его рабочих тетрадей, он принимал участие в проектировании и строительстве водопроводов городов: Кузнецка, Сызрани, Житомира (1883), Бузулука, Самары, Серпухова, Одессы (1884), Калуги, Нахичевани, Царицына (1885). Особую известность среди специалистов получил разработанный им в 1883 году проект тамбовского водопровода, выполненный по заказу местной городской управы, рассчитанный на доставку в город 60 тысяч ведер воды в сутки из речки Студенки, включающий в себя строительство плотины и служащий, кроме того, противопожарным целям. Проект этот разрабатывался в сотрудничестве с Н. П. Зиминым. Приходилось Владимиру Григорьевичу работать по заказам московского городского управления и лично Н. А. Алексеева: среди его записей за 1885 год есть расчеты «насосов для Алексеевской водокачки». Сам он был в курсе всей эпопеи с московским водопроводом благодаря общению с Н. П. Зиминым и К. П. Карельских.