Дымковский:
– С постамента не сдвинуть даже бюст Николая Второго, который, по свидетельству нашей героини, начал мироточить…
Неверов:
– Об этом… камлании поговорим отдельно… Суть же в том, что мы все легко допускаем ошибки, особенно на самом первом, базовом уровне – уровне мышления, но признать их даже перед самим собой нам не позволяет гордость. Но единственная возможность развития – это постоянная здоровая самокритика, непредвзятость в поиске и обработке новой информации, способность признавать свои ошибки, тем самым продолжая структурировать свое мировоззрение в качестве открытой эволюционирующей структуры.
Дымковский (заинтересованно):
– Почему бы просто не объяснить человеку ошибочность его мнения, приведя достаточно доводов, опровергающих его точку зрения?
Неверов (небрежно отмахиваясь):
– Проблема заключается в том, что человек не поверит в правду, если она ему не нравится, сколько доказательств ни приводи. Попытайтесь доказать упертому ватнику, что зомбоящик врет; укажите действительно верующему на все нелепицы и противоречия в Библии; объясните сопливому влюбленному, что его пассия ему изменяет: какими бы фактами вы не оперировали – получите не долгожданную победу в споре, а унизительное и болезненное поражение в драке.
Дымковский (хорохорясь):
– Почему же обязательно поражение?
Неверов:
– В драке чаще побеждает тот, кто нападает внезапно и со всей возможной жестокостью. А именно такая ситуация вырисовывается здесь. И происходит это потому, что мы миролюбиво принимаем только те факты, которые не противоречат уже существующей в наших умах картине реальности, хотя в идеальном мире каждый факт должен рассматриваться беспристрастно и внимательно, и лишь после такой серьезной проработки человек волен решать, как ему относиться к этим новым, зачастую неприятным данным.
Дымковский:
– Да, тяжелый выбор. Прямо-таки дилемма.
Неверов:
– Да. Отдать в бордель дочку или продать почку.
Дымковский:
– Именно перед этой нелегкой дилеммой мы легкомысленно и оставим наших слушателей на целую неделю.
Новости.
Официальный представитель правоохранительных органов пообещал в кратчайшие сроки найти преступников, сжегших автомобиль журналиста «Новой газеты» и «Уха Москвы» Юлии Броневой. Это уже восьмое невыполненное обязательство, данное работниками полиции нашим пострадавшим сотрудникам с начала года.
«Ухо Москвы» За нами всегда последнее слово!
Беневоленский:
– Сегодня мне, главному редактору Алексею Беневоленскому, придется сказать «Последнее слово» этой недели, так как наш постоянный ведущий и прекрасный эксперт Юлия Броневая была вынуждена эмигрировать из страны. Такие дела. Первые две атаки, которым она подверглась, я напомню: какие-то отмороженные недоумки окатили её ведром фекалий, а через пару месяцев её загородный дом запрудили боевым отравляющим веществом – она ещё смогла, заметьте: не проигнорировать, но выдержать, вытерпеть. Но когда подонки сожгли ее машину – тут уже прямая угроза жизни. Вот так страна из-за паскудной деятельности распоясавшихся от безнаказанности дегенератов теряет своих лучших, достойнейших людей. Государство само отдало монополию на насилие новым черносотенцам, и возникает резонный вопрос: «И где оно теперь вообще, наше государство?»
– Великий американский президент-республиканец – а вы знаете моё отношение к республиканцам – Авраам Линкольн задал очень важный, принципиальный для каждого человека, заинтересованного в политической жизни страны, вопрос: «Если кто-то умнее вас, хотели бы вы, чтобы он принимал важные решения о вашей жизни, игнорируя ваше мнение?»
– И это оказался вопрос не столько о политическом устройстве страны, сколько об инфантильном желании большей части населения переложить ответственность за свою судьбу, за судьбу своих близких на кого-то другого, а самому умыть руки и уйти в сторону. Ключевой сегмент фразы не «умнее вас», а «хотели бы».
– И у меня есть немного другая версия вопроса, своеобразное продолжение первого: «Но если кто-то очевидно глупее меня, могу ли я позволить ему принимать решения, затрагивающие и меня, и моих близких, начисто игнорируя мое мнение?»
– Это вопрос о противостоянии тоталитаризму. Главная идея не в том, кто умнее (это всегда вопрос дискуссионный, а, зачастую, и безответный), хотя диктатор – всегда человек не слишком большого ума, а в самой возможности высказываться и отстаивать свои права. И сейчас в стране сложилась такая ситуация, что тот, кто ещё смеет публично высказывать свое мнение, которое отличается от удобного и приятного для власти и присосавшихся к ней гельминтов, подвергается такому уровню преследования, что отстоять свои права, в том числе первичное право на саму жизнь, уже не в состоянии и вынужден покинуть страну.
– Мне очень хотелось бы, чтобы вы на досуге подумали над этими вопросами. Может быть, у вас найдутся свои оригинальные ответы. Тогда присылайте их на почту нашей радиостанции или прямо на сайт. Я выделю эфирное время, чтобы разобрать самые интересные.
– Ладно, время заканчивать. В следующий раз, а затем и на постоянной основе эту передачу будет вести писатель Михаил Соммер. Он уже давно у меня добивался отдельного, свободного от «докучливых журналистов с их глупыми вопросами» – это его прямая фраза – эфира. И раз уж такая страшная и неопределенная ситуация сложилась с Юлей Броневой, он получает свой шанс.
Конец второго акта.
Акт третий.
Распыление хайпа для челяди
«Ухо Москвы»! Мы узнаем обо всём первыми. И делимся с каждым без утайки в тот же час!
Новости.
РПЦ официально приравняла знание Библии к ереси. Способность цитировать святое писание теперь признается грехом гордыни и будет караться отлучением от причастия.
30-летняя депутат Государственной думы Наталья Камланская сорвала пленарное заседание, сообщив остальным парламентариям, что у неё запотел бюст. Раскрасневшиеся депутаты отказывались продолжать работу вплоть до выяснения и требовали вещественных доказательств, пока лидер Либерально-Демократической фракции не пообещал начать их расстреливать и вешать незамедлительно и в прямом эфире.
Гусева:
– А у нас в гостях в передаче «Особо опасен» писатель Дмитрий Слеповский. Как вам конфликт в Госдуме?
Слеповский:
– Я даже пожалел, что вовремя не подсуетился и сам не стал депутатом. Фигуристые бывшие прокурорши в запотевших кофточках, как на конкурсе мокрых футболок: вдохновляет невероятно сильно!
Гусева (оживленно):
– Согласитесь, это очень похоже на ваши сочные, эмоциональные гонзо-репортажи с пугающего рядового обывателя опаляющей разнузданностью фестиваля в пустыне Невада. Думаю, никто не жалеет, что вы стали писателем, а не депутатом.
Слеповский:
– Да, такая планида больше соответствует моей внутренней природе. Мне не нравится выполнять чьи-то команды. Или принимать решения под угрозой расстрела или повешения. Я уже довольно давно определил, что сам буду ставить перед собой магистральные задачи. Те задачи, что ставила передо мной жизнь, мне сначала показались слишком легкими, затем слишком трудными, а в конце и вовсе бессмысленными.
Гусева (строго):
– Загадками изволите говорить?
Слеповский:
– Тут было как. Учишься в школе, затем в институте: слишком всё просто и легко. Сначала с изумлением озираешься на своих вечно озадаченных одноклассников: неужели они не понимают, не могут найти ответ? Но потом привыкаешь к такому непреднамеренному, но и неизбежно обособляющему снобизму. Затем взрослая жизнь бьет тебя обухом: не нужны, оказывается, все те знания, на которые ты добросовестно потратил 15 лет. Нужно уметь обманывать, извиваться ужом, предавать, подставлять, интриговать, только эти «скилы» помогут с карьерным ростом. Ты меняешь своё отношение к миру: перестаёшь ему доверять. Начинаешь проверять его уже всюду, в каждой сфере деятельности, и ужасаешься: каким нелепым, и в то же время паскудным образом всё устроено. По крайней мере, в этой стране. И привычные претензии к себе, ожидания и задачи уже начинают казаться совсем ненужными – они несопоставимы с реальностью. Вот после такого разрыва с тканью мироздания я и стал немного «не от мира сего», и задачи для себя стал формулировать уже сам. Примерно таким способом и становишься писателем.
Гусева (задумчиво):
– А молодым литераторам вы посоветовали бы такой… странный извилистый путь?
Слеповский (отмахивается):
– Я бы им посоветовал даже не начинать, если они не готовы очень многим пожертвовать и почти всем рискнуть. Во времена Фейсбука, Твиттера и Инстаграма профессиональное написание книжек вообще превращается в социальное и экономическое самоубийство. Современный человек уже давно не способен сосредоточиться на протяженном нарративе, он может только залайкать остроумную фотожабу или небольшой пост как максимум, и со свободной душой вернуться к просмотру видосиков с пожиранием шавермы на Ютубе.
Гусева:
– Безрадостная перспектива. Хорошо, возвращаясь к событиям в Госдуме, как думаете, они там вообще серьезно работать собираются?
Слеповский (с наигранным испугом):
– Боже упаси, пусть лучше занимаются клоунадой дальше. Если они в поте… э-э… лица начнут принимать законы, жить народу станет и вовсе невозможно. Есть один чудесный момент у Стругацких в романе «Град обреченный». Там люди в порядке бреда или прикола предполагают введение кого-либо бессмысленного или даже безумного закона, иногда рассказывают как нелепый слух очередную дикую инициативу правительства. Все смеются и забывают. А впоследствии между делом вдруг случайно выясняется, что именно такой закон принят и действует. А люди отсмеялись, ужаснулись и со временем как-то смирились. Именно это в России и происходит прямо сейчас и на перспективу…
Гусева (с сомнением):
– Но ведь Госдуму избирает сам народ?
Слеповский (жестко):
– Про выборы – это отдельная, перенасыщенная обсценной лексикой, а попросту – отборным матом, тема. Ни одной оппозиционной партии к равноправной избирательной компании допущено не было, в Госдуму важно прошествовал только выводок сытых кастрированных котов, которые приручены, лояльны и занимаются продажей избирательских душ в администрацию Президента.
Гусева:
– Страшная картина.
Слеповский:
– Да уж. «Мы строили, строили и, наконец, построили!» – сказал Чебурашка, с удовлетворением созерцая всё население самой большой в мире страны, напряженно замершее ровным каре в ожидании приказа какого-то крокодила.
Гусева (разочарованно):
– Научились-таки ходить строем.
Слеповский:
– Только такое поведение благодушно принимается восточным деспотом. А страна уже давно свалилась в излишне натуралистичную азиатчину. И всё потому, что Пулин не захотел быть правителем по западному образцу, а возжелал быть владычицей морской.
Гусева:
– По поводу социально-политического устройства России: вы обещали разъяснить вашу концепцию «Uno/dos/tres».
Слеповский (с воодушевлением):
– Да. Всё это очень просто. Россия держится на трех китах: Uno – Уховность, dos – Духовность, tres – Треуховность. Уховность – импортозамещение продуктов местными традиционными, а особенно ухой из бесплатных, что очень утилитарно в условиях кризиса, собственноручно выловленных речных рыб, лесными грибами и ягодами…
Гусева:
– Настоящая диета двенадцатого века!
Слеповский:
– Назад, к природе и скрепам! Далее. Духовность – издевательство над беззащитными в армии…
Гусева:
– Духами?
Слеповский:
– Именно, беспредел в армии, тюрьме, да и вообще – унижение бесправных и нижестоящих везде, где присутствует хоть какая-то иерархия.
Гусева:
– То есть повсюду…
Слеповский:
– Да. И Треуховность – способность ватников узнавать друг друга по горящим шапкам – излюбленным треухам, то есть традиционная и безответственная круговая порука.
Гусева:
– Ну вот, всё и разъяснилось. По поводу духовности. Как вы относитесь к передаче очередного собора в руки РПЦ?
Слеповский (раздраженно):
– Меня просто выводит из себя весь этот пустой скандал на ровном месте. Представьте ситуацию: лежит на холодной земле ограбленный мужик с пробитой головой, весь в крови, почти не может пошевелиться. Лишь краешком уходящего сознания цепляет, слышит разговор над своим телом. Говорят два бандита, которые его ограбили: всё забрали: и кошелек, и документы, ботинки сняли, даже куртку стащили. И вот они спорят о том, что один бандит хочет у другого взять поносить его перчатки. Ну, а второй сначала, вроде бы, и не против: дескать, забирай. Но затем начинает сомневаться, стоит ли так запросто отдавать родное, привычное… И вот, представьте, у этого замерзающего, теряющего сознание и кровь галлонами мужика спрашивают прохожие: а ты-то что думаешь? Отдавать второму перчатки или нет? Серьезно? Да пошли бы вы на хер с этими перчатками! Какая разница, кому из бандитов они будут принадлежать? Он думает, как ему физически выжить, ведь его так окучивают регулярно уже последнюю тысячу лет то один бандит, то второй, а чаще оба одновременно.
Гусева:
– То есть это не важно, кому именно принадлежит храм?
Слеповский (разгорячено):
– Подавляющее большинство оверхайпа в современном медийном пространстве вызвано злонамеренным распылением каловых масс перед огромным вентилятором. Народ опять уводят в сторону от важнейших, насущнейших проблем этими мелкими, рукотворными, плохо срежиссированными и халтурно разыгранными псевдо-разборками. Общественная дискуссия смещается в сторону наибольшего кипеша, забывая про то, что людям жрать нечего, в мире нас считают государством-агрессором и страной-изгоем, а власть в этой стране не меняется уже почти двадцать лет. Что такое гражданские права и свободы люди вообще начинают забывать, кучка воров у власти растащила и распилила всю страну, а вы говорите про попов, захватывающих очередной храм!
Гусева:
– К сожалению, наше время вышло. Далее – программа «Кульминация»
«Ухо Москвы». Мы слышим самый тихий шепот.
Новости.
Госдума в первом чтении приняла закон, обязывающий обычную челядь обращаться к персонам из санкционных списков «Ваша Светлость», «Ваше Сиятельство» или «Батюшка Господин», с присовокуплением традиционных комплиментов домостроя, как то: «Ваша Светлость, батюшка Ротенберг» или «Батюшка Господин, Светлые очи Рогозин». Отказ от исполнения закона приравнивается к экстремистской деятельности и будет караться по всей строгости.
Программа «Кульминация». Моменты наивысшего напряжения!
Гуляйпольский:
– Вечер добрый, «Ваша Светлость Маковкин» и «Ваше Сиятельство Петрушкин», это патриотично настроенная программа «Кульминация», давайте начинать.
Маковкин:
– О да, у нас будет много великих полемик…
Гуляйпольский:
– Это называется «медиа-срач».
Петрушкин:
– Ну вот, а именно меня постоянно ругают за dumping down!
Маковкин:
– Что значит: намеренное упрощение текста, чтобы его понял каждый.
Гуляйпольский:
– Это я для тебя упростил, Петрушкин, чтобы ты не потерялся сразу. Где тебя потом искать в просторах радиоволн обожающим тебя слушателям?
Петрушкин (обиженно):
– Искреннее вам спасибо за благородство.
Маковкин:
– А я вот тут подумал об одном… и мне теперь так плохо, неуютно…
Гуляйпольский:
– Ишь чего: думать надумал! Конечно, голова заболит! Это же очень вредно, Лёшенька, особенно с непривычки! Но ничего, есть замечательный рецепт: всего пара вечеров перед телевизором, и как рукой снимет! Всё пройдет, пройдет и это…
Маковкин (грустно):
– Я думал о том высказывании вице-спикера Госдумы о черте оседлости.
Петрушкин:
– Совершенно недопустимом…
Гуляйпольский (с издевкой):
– То, что вице-спикер Госдумы, батюшка-господин, ясны очи Петр (на головушку) Худой – законченный антисемит, давно не новость и не самое страшное. То, что он обнаглевший антисемит, и куражится этим – вот это как раз тихий ужас. Значит – уже разрешено, позволено. Отмашка дана. Ждите погромов.
Маковкин (оживленно и обиженно):
– Так вот, это страшно, но меня уже перестали удивлять все эти хамские высказывания сотрудников МИДа, депутатов Госдумы, министров, президента. Всё это стало настолько привычным, практически домашним за последние несколько лет. А добрый наш народ даже радуется каждому такому перлу, каждой смачной дегенеративной фразочке.
Петрушкин (напевает):
– О-о, dumping down!
Гуляйпольский:
– Так и нечему удивляться, Маковкин, обильно унавоженная с самых верхов власти, быдло-культура расцвела и завоняла так ядрёно, только держись… И клиническая деградация мозговой деятельности у электората налицо! Ведь те же самые люди реально верят, что это Украина на нас напала. Причем три раза, и всё время у себя на Украине! Раз – в Крыму; два – Луганск; три – Донецк! Вы понимаете? Сама у себя, на своей суверенной территории, используя невидимые полчища неведомых зверей – каких-то мифических или даже мифологических укро-фашистов и жидо-бандеровцев: кто это такие? откуда взялись? – не важно! но она сама, оказывается, напала… и сама виновата!
Маковкин:
– Извечное оправдание насильника!
Гуляйпольский:
– Да. Юбка слишком короткая, сама задралась! Ну это же надо подумать: загляделись на Европу, Майдан закрутили! Как посмели? Без нашего прямого приказа! Привыкли, что в России всё только по прямому указанию из Кремля делается. А тут за четверть века как-то не осознали, не вдолбили с свои деревянные головы, что это другое государство, чужое: понимаете?! И всё, что там происходит – не вашего ума дело!
Петрушкин:
– Замечательно, но это только ваша версия событий. У меня, например, есть другие факты.
Гуляйпольский (яростно):
– Что ты сейчас сказал, Петрушкин? Что там твой нелепый рот опять исторг помимо участия головного мозга? Альтернативные факты? Я не ослышался?
Петрушкин (распаляясь и начиная тараторить):
– Я просто хочу сказать, если вы меня опять перебивать не будете, что нам не дано узнать правду о событиях. Вся информация, которую мы получаем: либо слова, либо текст. Да, у журналиста должна быть ссылка на источник информации. Но даже если что-либо утверждает очевидец, всё равно – это или слова, или текст, которые в равной степени могут оказаться ложью. Видео фальсифицируется, свидетели покупаются, до нас доводят ту трактовку событий, которая выгодна тем, кто контролирует средства распространения информации. Истина остается скрыта.
Гуляйпольский (убежденно):
– Нет, правда выживает. Она всё равно распространяется. Есть категория людей, которые ищут истину. И находят, и открывают её миру иногда даже ценой собственных жизней. Такие правдолюбы никогда не переведутся. А вот вам ещё многому надо научиться у вашего главного редактора, Петрушкин. Вы человек сообразительный и любознательный, но пока ещё совершенно профнепригодны вместе со всей своей осторожной, скользкой, конформистской позицией эпохи post-truth…
Петрушкин (оправдываясь):
– Вы знаете, в какой стране мы живем. Да, иногда приходится лавировать, подстраиваться под других, принимать их правила игры.
Гуляйпольский (почти кричит):
– Это называется лицемерие!
Маковкин (уверенно):
– Это называется цивилизация!
Петрушкин:
– Я просто против радикализма и за стабильность!
Гуляйпольский (вкрадчиво):
– Дорогой мой человек, Петрушкин, ты вообще понимаешь политический смысл этого слова в исторической перспективе?
Петрушкин (растерянно):
– Что, простите?
Гуляйпольский (повышает голос):
– Стабильность бывает только на кладбище! Запомните это, молодые люди! Даже странно мне, человеку преклонных лет, объяснять вам, почти детям с открытыми и свободными умами, ущербную суть таких вещей, которые вы должны отторгать на природном, биологическом уровне! Стабильность – консервация – отсутствие развития и прогресса – разрушение – гниение – увядание – смерть! Кладбище, как я уже сказал!
Маковкин:
– На этой стабильной и окончательной ноте мы заканчивает нашу программу.
Новости.
Житель Санкт-Петербурга получил два года колонии за оскорбление сотрудника правоохранительных органов, выразившееся в том, что он плюнул на тротуар с находившимся поблизости бойцом Росгвардии, чем причинил последнему душевные страдания средней тяжести и нанес неизлечимую психологическую травму.
Во время прямого эфира на канале «Русь-2024» Помёт Соловьев и Понос С. Киселей в ходе рэп-баттла сожрали друг друга. Оба посмертно награждены орденами «Ядовитая слюна России» 1-ой степени.
«Ухо Москвы»! Тонкий слух, острое зрение, последнее слово!
Соммер:
– В эфире программа «Последнее слово». Это Михаил Соммер. Очень, конечно, удручает и пугает жуткая и отвратительная история с Юлией Броневой, как ее выдавили, фактически, из страны. Как я понимаю, за этим стоят неуловимые ублюдки из группы SERB. Вопрос, кто стоит за ними? Как черносотенцев сто лет назад финансировал напрямую дворцовый фонд – то есть на еврейские погромы шли средства, предусмотренные для безопасности царской семьи Романовых, так и сейчас всех этих безумных террористов из БОРН или погромщиков типа НОД и «Христианское государство» подкармливают напрямую из ФСБ и ФСО. Государству выгодно держать нас в страхе, так как испуганным, забитым стадом управлять проще. До какого-то времени. Пока народу не надоест быть стадом…
– В то же время, ранее за многими нападениями на противников режима стояли наемники, выполнявшие заказы так называемого кремлевского повара Пирожкова, который давно точил свой гнилой зуб именно на Юлю. В любом случае, ниточки тянутся на самый верх.
– Чему эта история нас учит? Какие выводы мы можем для себя сделать? Неутешительные, но мотивирующие по принципу силы противодействия. Если даже ты сам уверен, что проиграешь, это ещё не повод сдаваться заранее и вообще не играть, не биться. Потому что: а что тебе ещё остается в жизни? Ты знаешь занятие лучше или важнее, чем стоять до конца, даже будучи обреченным? Я может сейчас кого удивлю, но мы все обречены, мы все обязательно проиграем битву смерти и уйдем во тьму, или куда мы там уйдем – я не знаю, никто оттуда не возвращался, но это ещё не повод не жить, и уж тем более не жить отважно и правильно.
– Сама биологическая суть человека заключается в том, что он просто обречен сделать максимум того, на что способен. Вся его натура, вся его судьба, все обстоятельства будут толкать его, просто забрасывать в ситуации, где он сможет себя проявить полностью. Любое тело постоянно пытается занять то положение в пространстве, где оно сможет выделять максимальное количество энергии. Проблема лишь только в том, что сам человек практически всегда неверно представляет свои способности. Либо слишком переоценивает свои силы, особенно в ранней молодости, когда море по колено, потому что ты ещё ни разу не тонул; либо, наоборот, даже понятия не имеет, что ему предопределено в жизни, через какие странные или страшные события придется пройти, и в решительный момент просто оказывается к ним не готов.
– Будьте готовы к испытаниям. Мир на пороге великих событий. В полном соответствии с древним китайским проклятием, мы с вами живем в интересное, но и очень страшное время. Правда, об этом уже в следующей передаче ровно через одну неделю.
Конец третьего акта.
Акт четвертый.
Серебро на алтарь Молоха
«Ухо Москвы»! Мы приникли к каждой замочной скважине! В том числе и в воротах Кремля!
Новости.
Володимир Мудинский займет пост князя Патриотической Мифологии и Пропаганды. Новое княжество образовано в результате слияния министерств культуры и образования.
«Великой империи не нужна культура! Не нужно образование! Мы и так с рождения самые культурные и образованные в мире! А тот, кто не согласен – конченая гнида, мразь и пАдонок!» – заявил Мудинский на торжественной церемонии венчания на княжество.
Программа «Полный рассвет». Мы снимаем покрывало сумрака с самых злободневных тем.
Зорева:
– Это радиостанция «Ухо Москвы». Я, Евгения Зорева, начинаю программу «Полный рассвет», посвященную теме уголовного преследования режиссера Кирилла Серебренникова и сотрудников Гоголь-центра. В гостях писатель Дмитрий Трикстеров и режиссер Иван Вакуумнов.
Трикстеров:
– Наконец-то прервалось мое одиночество в эфире. Жаль только, что по такому прискорбному поводу.
Зорева:
– Так почему именно Кирилл был избран очередной мишенью силовиков? Иван Вакуумнов.
Вакуумнов:
– Вы же в курсе, что уголовное дело, в рамках расследования по которому преследуют сотрудников Гоголь центра, было возбуждено два года назад. А людей арестовывать стали только сейчас. Это значит что. Серебренникову уже давно был вынесен ультиматум – черная метка: «Убирайся из страны, пока есть время! Ты здесь больше не нужен! Ты persona non grata». Серебренников ответил фильмом «Ученик», где в кульминационной сцене главная героиня, учительница, которую выдавливают из родной школы мракобесы, по сути прибивает себя к полам в классе и заявляет: «Моё место здесь! Я отсюда никуда не уйду!»
Трикстеров (подхватывает):
– Обратите внимание, что и его более ранний фильм «Юрьев день» именно об этом. Он снят по гениальному сценарию Арабова, но идея там, как ни странно, та же самая. Оперная певица должна была уехать навсегда в Германию…
Зорева (оживленно):
– Заметьте, у Кирилла есть квартира и престижная работа именно в Германии.
Трикстеров:
– Да, но эта уродливая, жуткая Русь-матушка при ближайшем рассмотрении оказалась настолько неухоженной, неубранной, беспомощной, больной и бестолковой, но в то же время очень опасной, агрессивной и жестокой, что наша героиня забыла про карьеру, мировую славу, взяла в руки тряпку и стала наводить порядок здесь. Причем бороться не только с грязью и физическими болезнями, но и с этой самой агрессией, всей той жестью, что расплодилась в помутненных головах, с помощью лишь искренней доброты и бесстрашия вплоть до самоотречения.
Вакуумнов:
– Поэтому Серебренников и не уехал, когда мог. Его место здесь. Он пожертвовал успехом, славой, свободой, в том числе самой важной свободой – творчества, и остался тут с нами до конца.